скачать книгу бесплатно
Мы переглядываемся друг с другом и по очереди заходим в кабинет. Помещение трудно назвать кабинетом, это целый бальный зал, в котором располагаются несколько деревянных столов за каждым из которых сидят люди в белых одеждах, их разделяют только обычные белоснежные перегородки. Мы по очереди подходим к столу той женщины, которая нас пригласила и каждого из нас она распределяет по докторам. Первым мне достается дантист.
Я медленно подхожу к мужчине средних лет крепкого телосложения с легкой трёхдневной щетиной. Он аккуратно раскладывает свои инструменты, чтобы принять следующего пациента.
– Не стесняйся, проходи, – спокойным голосом проговаривает он, осматривая меня с ног до головы с легкой улыбкой на лице.
Я усаживаюсь в кресло, подавая медицинскую карту доктору.
– Посмотрим, что тут у нас, открываем ротик, – мягко произносит мужчина.
Спустя несколько минут доктор заканчивает осмотр с формулировкой «здорова», ставит печать, подпись и отдаёт медицинскую карту мне в руки. Далее меня ожидает отоларинголог. Милая девушка доброжелательно приглашает меня к себе на осмотр, меня ожидает проверка ушей, горла и носа. После завершения осмотра доктор ставит печать и подпись на моем бланке и благополучно отдаёт его мне. Я прохожу к первому свободному врачу и усаживаюсь на стул рядом со столом офтальмолога. Опрятная женщина средних лет говорит мне прикрывать по очереди глаза и озвучивать буквы, на которые она показывает указкой.
– Конечно, у тебя не сто процентное зрение, но это не страшно, – с улыбкой проговаривает доктор, расписываясь на моем бланке, и подмигивая, добавляет, – жить можно.
Я с ужасом и трясущимися руками направляюсь к последнему доктору. Гинеколог находится в отдельном помещении, в небольшом кабинете, который разделён одной шторкой на две части. Я прохожу в кабинет, подавая свой бланк женщине средних лет приятной наружности.
– Проходи, пожалуйста, не стесняйся, – спокойным голосом говорит она, указывая на гинекологическое кресло, с интересом рассматривая мою медицинскую карту.
Спустя несколько минут, когда женщина убеждается, что я готова к осмотру – натягивает белые резиновые перчатки на тонкие длинные пальцы и готовит инструменты для сбора анализа.
– У тебя есть предрасположенность к онкологическим заболеваниям? Есть родственники с проблемами сердца?
Я сглатываю, вспоминая про диагноз, который на днях поставили маме.
– Нет, – лгу я, крепче сжимая ладони.
– Хорошо, сейчас я возьму у тебя несколько анализов сразу, только не пугайся и расслабься, – сообщает она, приступая к процедуре.
Спустя некоторое время, заканчивая сбор анализов, я наблюдаю, как врач заполняет мою медицинскую карту.
– Результаты анализов тебе пришлют по почте через три рабочих дня, – сообщает она, расписываясь в бланке, – когда анализы будут известны организаторам, станет понятно прошла ты первый отборочный тур или нет. Желаю удачи!
– Спасибо, – я выдавливаю слабую улыбку на лице и с облегчением выхожу из кабинета.
Последний кабинет на сегодня это забор мочи и крови. В отдельном помещении меня радушно встречает бабушка в белом комбинезоне, приглашая присесть на кушетку и зажать кулак. Обрабатывая место забора крови, она принимается менять пробирку за пробиркой с красным содержимым. Пытаясь встать с кушетки, я ощущаю легкое головокружение и резко опираюсь об стену.
– О, моя дорогая, у кого-то низкое давление? – добродушно проговаривает бабушка с легкой улыбкой на лице. Через несколько секунд она протягивает мне одноразовый стаканчик с водой, – выпей водичку и посиди пока, вот тебе баночка, сходишь в туалет и принесёшь ее мне обратно.
Я мельком киваю и спустя несколько минут выполняю просьбу женщины. Выхожу из кабинета анализов, аккуратно прижимая кусочек ваты к кровоточащей вене, и отдаю медицинский бланк женщине, к которой мы подходили изначально. Пока она сверяет подписи и печати докторов, я мельком осматриваю зал и замечаю новых девушек, проходящих осмотр.
Раздается резкий хлопок двери. Из кабинета гинеколога в зал выходит разъяренная девушка с короткими чёрными волосами, проколотым носом и разноцветными татуировками на всю левую руку.
– Это полный бред! – кричит она, размахивая руками во все стороны. Всего на миг я замечаю, что на ее руках уже отсутствует красный пропускной браслет. – Все это несправедливо!
Она гневно хлопает дверью зала, но ее приглушенные крики продолжают звенеть в воздухе ещё несколько секунд.
– Все хорошо, – сообщает женщина, возвращая мне медицинский бланк с готовыми печатями и подписями всех докторов. – Сейчас проходи в зал номер три.
– Хорошо, до свидания, – говорю я на полпути к дверям.
Закрывая за собой огромную деревянную дверь, в коридоре я обнаруживаю Марту, которая, очевидно, дожидается меня.
– Ну, как все прошло? – с горящими глазами спрашивает девушка, придерживая свой бланк.
– Вроде все хорошо, – я слабо улыбаюсь, пожимая плечами.
– У меня тоже, – сообщает она, – говорят, в зале номер четыре мы будем показывать свои таланты или просто то, что умеем делать…
От неожиданности я удивленно приподнимаю брови.
– У меня была точно такая же реакция, когда я узнала об этом, – шепотом добавляет Марта.
В дебрях королевского дворца мы с трудом отыскиваем нужный нам зал и, за отсутствием очереди, я первая захожу вовнутрь. Внутреннее убранство этой залы на первый взгляд кажется намного уютнее прежних комнат и больше похоже на личный кабинет какого-нибудь герцога. На одной из стен красуется вселенских масштабов карта мира, посреди комнаты восседает небольшой стол из темно-красного дерева, на котором красуются бесконечные пачки документов и канцелярские принадлежности, на стене напротив карты расстилаются огромные стеллажи нескончаемых книг с тёмными обложками. Я улавливаю доброжелательную улыбку девушки лет тридцати пяти в очках с тонкой позолоченной оправой, сидящей за деревянным столом. Светлые крашеные волосы средней длины аккуратно уложены в конский хвост, а карие глаза излучают теплоту и непринужденность.
– Добрый день! – восклицает она, я отдаю ей свой медицинский бланк, и она принимается внимательно изучать мои данные. – Элизабет, так? Проходи, присаживайся, – она указывает на кресло напротив себя.
Некоторое время девушка изучает записи докторов в моем бланке, время от времени приподнимая тонкие брови.
– Что ж, я вижу, медосмотр ты прошла успешно, за исключением некоторых анализов, результаты которых будут известны через несколько дней, – констатирует она, поднимая взор карих глаз на меня. – Меня зовут Эмма, я психолог и будущий наставник всех избранных девушек отбора, а также главный помощник и советник по всем вопросам. Сейчас мы с тобой пройдём парочку тестов и немного побеседуем. Ты не против?
Девушка излучает искреннюю улыбку и полностью располагает к себе.
– Нет, я не против, – тут же отвечаю я.
Следующие пятнадцать минут я прохожу такие тесты как «Тест Люшера», «Тест СМИЛ» и «Я-структурный тест Аммона». К концу последнего теста мои мысли начинают путаться, а комната вокруг немного пошатываться. Последнее я все же списываю на сдачу анализа крови.
Эмма заканчивает проверять оставшиеся страницы теста и складывает руки на стол.
– Что ж, Элизабет, – ровно начинает она, – общая картина результатов тестов мне известна. Ничего плохого, негативного и лживого я в твоих ответах не заметила. А теперь поговорим в целом о нашем отборе. Что ты думаешь по этому поводу?
Я не ожидала таких провокационных вопросов, да и вообще не ожидала психолога на первом отборочном туре в целом. Несколько помедлив с ответом, я все же собираюсь с мыслями и выдыхаю.
– Конечно, меня привлекает перспектива быть принцессой, а впоследствии и королевой нашей страны, но все же я неоднозначно отношусь к отбору, – искренне парирую я.
Психолог удивленно приподнимает брови, явно заинтересованная моим ответом.
– Правда? Почему же? – задаёт вопрос Эмма, озадаченно поднося кисть руки к подбородку.
– А почему принц должен жениться на какой-то простолюдинке из народа? – говорю я, слегка улыбаясь. – Да, конечно, это момент сближения народа и королевской семьи в целом, но все же? Грубо говоря, через несколько лет королевские отпрыски вообще не будут иметь королевскую кровь.
– Справедливое замечание, – констатирует девушка, скрещивая руки на груди. – А как ты отнесёшься к тому, если узнаешь, что принц все это время находился в поле твоего зрения, допустим, был твоим соседом по улице, или твоим одноклассником, плохо успевающим по учебе, а может быть даже твоим бойфрендом?
Эмма устремляет взгляд в мою сторону, ожидая моей реакции на столь неординарный вопрос.
Но в ответ я лишь подавляю нервный смешок и устремляю взгляд на потолок.
– Такого просто не может быть, – через некоторое время, выговаривая я, продолжая улыбаться.
– Почему ты ответила, не подумав, Элизабет? – спрашивает психолог, с интересом наклоняя голову в сторону.
– Потому что я уверена, что в моем окружении нет таких людей, – спокойным тоном проговариваю я, сохраняя забавную улыбку на лице.
– Чтобы так утверждать у тебя должны быть хорошо развиты интуиция и наблюдательность, – констатирует она, – ты можешь похвастаться этими качествами?
Несколько секунд я медленно оглядываю своего собеседника, собираясь с мыслями.
– Когда ты ответила «справедливое замечание» на мою точку зрения по поводу отбора, ты сразу же скрестила руки на груди, что означает, что ты не согласны с моим мнением по этому поводу, – сообщаю я. – Скрещивание рук всегда выдает желание защитить свою веру от сомнений другого и поэтому становится намеренным действием. Люди никогда не скрещивают руки просто так.
– Значит, тебе знакомо такое понятие как «язык жестов»? – удивляется Эмма.
Я несколько раз киваю.
– Это очень хорошо, значит тебе известно, как вести себя в обществе, – заключает психолог.
– Скажем так, мне известно, как правильно себя преподнести, – сообщаю я, сохраняя торжественную улыбку на лице.
– Прекрасно, Элизабет, это умение тебе очень пригодится в будущем, – сообщает девушка, передавая бланки мне в руки. – Было очень приятно с тобой пообщаться, буду ждать тебя в рядах избранных. Желаю удачи!
– Большое спасибо, мне тоже было приятно побеседовать, – признаюсь я, направляясь к двери.
– Элизабет? – раздается мое имя за спиной.
Я медленно разворачиваюсь с озадаченным видом, крепко прижимая бумаги к себе.
– Прости за вопрос, но ты никогда не думала поступить в университет на криминального психолога? – интересуется Эмма.
Я нахмуриваю брови, задумчиво направляя взор на потолок.
– Нет, я совершенно не думала об этом, – честно признаюсь я.
– Я ни в коем случае не призываю, но тебе стоит задуматься об этом, у тебя есть все задатки, – искренне советует психолог.
Я несколько раз киваю и с озадаченным видом выхожу из кабинета, уступая дорогу Марте.
Сама того не замечая, полностью погружённая в мысли, я ковыляю до двери под номером четыре. Возле дверей уже образовывается небольшая очередь из шести девушек, каждая из которых что-то репетирует, повторяя и заучивая снова и снова.
– Здесь что-то типа шоу талантов? – спрашиваю я у девушки, которая повторяет одну и ту же строчку стихотворения несколько раз подряд.
– Что? Ах, да, что-то вроде того, – отстранённо отвечает она спустя некоторое время.
Огромная двухметровая дверь залы отворяется и оттуда выходит довольная девушка с чехлом от скрипки в руках.
– Ну, как? – хором накидываются на неё девушки.
– Все прошло хорошо, я бы даже сказала идеально! – воркует скрипачка, эмоционально вскидывая руки вверх.
Вокруг раздается облегчённые выдохи девушек и одна из них с белоснежным альбомным листом в руках заходит вовнутрь.
Я наблюдаю, как скрипачка исчезает из моего поля зрения и меня мгновенно осеняет. Когда я была в пятом классе, Чак впервые принялся учить меня играть на огромном чёрном рояле, который до сих пор благополучно располагается в его гостиной. И хоть поначалу мне это занятие жутко не нравилось, со временем я освоилась и мне даже начало доставлять удовольствие то, что у меня начали получаться сложные произведения без фальшивых нот. В который раз я уже вынуждена благодарить Чарли? Осталось только надеяться, что в этой зале присутствует хоть какой-нибудь синтезатор…
Очередь передо мной со временем редеет, и чем ближе я подхожу в двери, тем сильнее потеют мои ладони.
– Переживаешь? – доносится до меня мягкий голос Марты, только что пришедшей от кабинета психолога. Я молчу, в ответ лишь неуверенно пожимая плечами. – Не волнуйся, у нас с тобой все получится.
Я пытаюсь выдавить хоть какую-нибудь улыбку, глядя в ее светящиеся глаза цвета янтаря, замечая, как из залы выходит девушка, за которой я занимала очередь. На ее лице отображены обида и отчаяние, перемешанные со страхом и злостью. Она сердито поджимает губы, хлопая дверью как можно сильнее, и мы все понимаем, что она не прошла первый этап отбора.
Я осознаю, что настала моя очередь и хватаюсь за холодную ручку двери, мысленно вспоминая все заученные назубок композиции Людвига Ван Бетховена, заодно коря себя, что никак не готовилась к этому моменту заранее.
Чувствую себя словно на решающем экзамене, который может изменить всю мою жизнь, как в лучшую сторону, так и в худшую, ведь все целиком и полностью зависит только от меня.
Прихожу в себя, когда слышу звук закрывшейся за мной двери, эхо которого раздается на всю огромную залу. Обвожу помещение беглым взглядом и наблюдаю перед собой зал внушительных размеров с панорамными окнами, покрытыми элегантными французскими шторами стиля барокко карамельного цвета. Ближе к окну занимает большое пространство белый рояль, от одного вида которого я мысленно выдыхаю, но на одном рояле организаторы решили не останавливаться, подле него располагаются скрипка, контрабас, виолончель и саксофон. Посреди зала, напротив дверей, располагаются несколько столов, покрытые красной скатертью, за которыми восседают женщина средних лет, мужчина и совсем юная девушка.
Я нервно сглатываю, несколько раз обводя взглядом членов жюри, но стараясь не показывать волнения, мысленно собираю всю свою волю в кулак и делаю уверенные шаги в сторону столов.
– Добрый день, – уверенно проговариваю я, и мой голос эхом прокатывается по всему залу.
Подойдя к столу посередине, я кладу свои документы женщине средних лет с короткими аккуратно уложенными и обесцвеченными волосами на голове. Она уверенно берет медицинскую карту и заключения психолога в руки, одновременно натягивая очки в позолоченной оправе на глаза, и приступает бегло изучать документацию. Все это время я с легкой улыбкой на лице обвожу уверенным взглядом остальных членов комиссии отбора. Мой взгляд падает на молодую девушку примерно моего возраста, скромно сидящую по правую руку от женщины с обесцвеченными волосами. Она держит ровную осанку, словно проглотила стержень и записывает что-то в тоненькую тетрадь. Ее роскошные длинные волосы цвета спелой пшеницы аккуратно уложены назад в высокий хвост, а на тоненьких губах красуется скромная помада бежевого оттенка. Одета она так же скромно и не вычурно: на ней идеально сидит однотонная белоснежная блузка и классический пиджак персикового оттенка. Словно замечая, что я наблюдаю за ней, она поднимает взор небесно-голубых глаз, наши взгляды в ту же секунду встречаются и легкая, едва заметная улыбка касается ее губ.
– Элизабет Хансен, – строгим голосом протягивает женщина, правой рукой снимая очки, – позволь нам представиться. Меня зовут Каролайн Оберг, я буду преподавать избранным девушкам уроки этикета и светской беседы, а также королевской походки и многое другое. По левую руку от меня герцог Виборг, близкий друг Его Величества, – я улавливаю оценивающий взгляд бледно-зеленых глаз мужчины пятидесяти лет с каштановой бородой и аккуратно уложенными длинными усами, он мельком кивает. На мгновение, всего на секунду его глаза кажутся мне необычайно знакомыми. – По правую руку от меня Ее Высочество принцесса Шарлотта, младшая сестра кронпринца, с которой вы познакомитесь поближе чуть позже, если пройдете отборочный тур, конечно же, – женщина подавляет неуместный смешок и продолжает. – Итак, вы получили замечательные заключения от нашего психолога и без проблем прошли медкомиссию…
– Да, все верно, – подтверждаю я, сохраняя беспристрастную улыбку на лице. Когда ты за одно мгновение узнаешь, что прямо перед тобой сидит член королевской семьи – трудно сохранять спокойствие.
– Как вам известно, члены королевской фамилии должны иметь музыкальное образование и уметь играть хотя бы на одном музыкальном инструменте, – продолжает Каролайн. – Что вы можете нам исполнить и на каком инструменте? Или, быть может, желаете показать нам что-то другое?
Я выдерживаю недолгую паузу и набираю в легкие больше воздуха.
– Людвиг Ван Бетховен, багатель ля минор «К Элизе», – твердо заявляю я, слегка приподнимая подбородок вверх.
– Ваша тезка, что ж, интересно, – протягивает герцог Виборг, уверенно складывая руки на груди. – Пожалуйста, проходите к инструменту.
Ровным шагом я смело направляюсь к белоснежному роялю, стараясь держать осанку, втягивать живот и не опускать подбородок.
Ты справишься, Элизабет. Ты должна справиться, ради мамы…
Удобно усаживаясь на банкетку, я поправляю платье и поднимаю кисти рук вверх, мысленно пытаясь подавить предательскую дрожь. Фаланги опускаются на белоснежные до великолепия лаковые клавиши, нога опирается на пятку, дожидаясь момента нажать на педаль.
Секунда, две, три.
И мои пальцы плавными, медленными движениями начинают бегать по черно-белым клавишам, а стопа неуверенно нажимать на педаль. Спустя несколько секунд тонким слухом я улавливаю знакомые плавные ноты любимой мелодии и с этого момента я перестаю существовать как человек, полностью поглощенная вихрем нот. Мои пальцы становятся продолжением белоснежных лакированных клавиш, тело начинает покачиваться в ритм классической музыке, а правая нога поднимается и плавно опускается на педаль. Несколько минут в воздухе витают ровные и нежные звуки Бетховена; усиливает впечатление великолепное звучание музыки в этом зале, которая проносится заливистым эхом в огромных масштабах. Музыка продолжает плыть и порхать, лаская слух, а в моем сознании всплывают приятные воспоминания о том, сколько раз мы с Чаком заучивали и репетировали ноты, доводя мои пальцы до абсолютного совершенства исполнения. По телу пробегают легкие мурашки, и я прикрываю глаза, когда пальцы завершают исполнение, плавно приземляясь на колени.
Мой слух встречается с абсолютной и пугающей тишиной и в сознании проносятся сотни ужасающих мыслей по поводу моего выступления. Неужели я фальшивила? Боюсь открыть глаза, боюсь посмотреть в сторону жюри, боюсь пошевельнуться…
Раздаются скромные аплодисменты в мой адрес, постепенно набирающие свой темп. Тяжело дыша, я осмеливаюсь открыть глаза, встать с банкетки и сдержанно поклониться в сторону жюри.
– Позволь поинтересоваться, – раздается тоненький голосок принцессы Шарлотты. – Кто был твоим учителем?
Все три пары глаз с интересом направлены в мою сторону. От волнения и растерянности я не знаю, куда деть руки, но тут же напоминаю себе, что нужно держаться достойно. Трогать тело, одежду или теребить что-то в руках – верный признак обеспокоенности и нервозности.
– Моим учителем был мой хороший друг, – кратко отвечаю я, несколько раз моргая.
