скачать книгу бесплатно
Я соскочил со стула.
– Я сопляк? Я не могу? – прорычал я, хватая Кольку за лацканы пиджака и поднимая его из кресла.
– Кишка тонка! – Колька был неумолим, его светлые глаза выплескивали презрительные взгляды, он назидательным материнским тоном продолжил. – Глупый вздорный мальчишка!
Я как следует тряхнул его, и со стола со звоном посыпались предметы канцелярской роскоши.
– Повтори, что сказал, бумажная крыса! – прошептал я ему в лицо, чувствуя, что подрагивающие усики вселяют в меня уже не наигранную ярость.
Колька злодейски вскричал:
– Глупый вздорный мальчишка!
Я с силой потянул его и услышал, как с треском по швам расходится солидный Колькин пиджак. Некоторое время мы стояли так, сверля друг друга недружелюбными взглядам, но робкий стук в дверь заставил нас отпрянуть, я поспешно пристроился на стул, Колька резко сел в кресло, придвинул к себе бумаги и, прикрыв руками порванный и измятый пиджак, властно приказал войти.
Дверь отворилась, и в комнату робко вошла тоненькая и хрупкая, как веточка, рыжая зеленоглазая большеголовая и некрасивая девушка, ведя за руку важного, но такого же непостижимо рыжего мальчишку лет пяти. Колька вихрем подлетел к ней и сгреб в жарких объятиях, помню, я еще испугался, как бы он ее не раздавил, такую тоненькую. Пока Колька самозабвенно обнимал девушку, мальчуган схватился за его штанину и начал усердно тянуть ее, приговаривая лепечущим голоском «папа, ну пап…» Папа наконец отпустил девушку и, подхватив мальчика на руки, подошел ко мне.
– Вот, познакомься, – неуверенно, но с большой гордостью сказал он, притягивая девушку к себе за тонюсенькую талию, – это моя жена Аня и сын Ромка.
Я почтительно пожал хрупкую ладошку Ани, смотрящей на меня огромными глазами с большой долей любопытства и ни капли не стесняясь.
– А это, – и Колька насмешливо ткнул в меня пальцем, – а этот негодяй мой друг Андрей Васильев.
Глаза девушки загорелись еще большим любопытством, и она прощебетала:
– Я представляла вас другим, большим и волосатым, – затем, оглядев испорченный Колькин пиджак, строго спросила. – А зачем вы привели моего мужа в такой негодный вид?
Я удивился проницательности и бесцеремонности девушки и про себя улыбнулся той важности, с которой она пыталась держаться, стараясь не отставать и поддерживать имидж мужа.
– Ему полезно немного встряхнуться, – нагловато ответил я и, чтобы скрыть неловкость, нагнулся за карандашом, лежавшим возле ног маленькой жены моего друга.
Маленький Рома с огромным удивлением и восхищением глядел на меня во все глаза, забыв от восторга закрыть рот. Обняв отца за шею, он спросил:
– Дядя – медведь?
Я изумленно глянул на него, Колька ухмыльнулся и строгим голосом сказал:
– Да, и если ты не будешь слушаться маму, он придет и заберет тебя на Север, где одни льды и очень холодно, он будет кормить тебя сырым мясом и не пустит к маме.
– Я не люблю сырое мясо, его нельзя есть, – глубокомысленно заметил Рома, все же сильнее прижавшись к отцу.
– Так как насчет моего предложения? – спросил я у Кольки, вспомнив, зачем я сюда пришел.
Колька добродушно улыбнулся и сильно, по-дружески, сжал мне плечо.
– Я буду только рад, – серьезно ответил он. – Думаю, завтра за обедом неплохо было бы все обговорить. Надеюсь, ты не откажешься пообедать с нами. Вот мой телефон, созвонимся, – и он протянул мне визитку.
Я кивнул и поднялся, делового разговора не вышло, и пора было уходить. Колька спустил Ромку на пол и крепко обнял меня, прошептав на ухо:
– Рад тебя видеть, сукин ты сын.
Я громко рассмеялся. Ну что ж, хулиган даже в модном пиджаке остается хулиганом. Его стеснительная нежность к жене развеселила меня, кажется, он крепко попал под женский каблучок…
Солнечный день был в разгаре. Жар спускался с неба, отражался от асфальта и бетонных стен домов, вызывая в моем северном теле определенный перегрев. Весь взмокший от трусов до ботинок, я дотащился до Ленкиного магазина и буквально рухнул на прилавок под кондиционер.
– О, достопочтимый кондиционер! – прохрипел я, протягивая к нему руки. Лена рассмеялась и убрала с моего лба прилипшие волосы.
– Да ты весь вспотел! – засмеялась она. – Что, тяжела после мороза жара?
Я кивнул ей в ответ и подставился под волшебные волны прохладного воздуха, которые буквально возрождали меня к жизни.
– Теперь буду привыкать, – ответил я и, ухватив Лену за фартук, притянул к себе. – Ты ведь мне поможешь, а?..
Я недвусмысленно пробуравил ее взглядом и шутливо поцеловал. Моя девушка расцвела прямо на глазах. Очи ее засверкали, ланиты зарумянились, уста сахарные растянулись в волшебной улыбке.
– М-м, какая ты красивая, – я сел на прилавок и потянулся к ней, чтобы обнять, а она бесцеремонно столкнула меня, прошептав:
– С ума сошел, я же на работе. А вдруг кто-нибудь зайдет и увидит.
Я тяжело вздохнул: она была права.
– А когда у тебя перерыв? – с надеждой спросил я.
– Если бы ты был внимательнее, – покачала она головой, – то заметил бы вывеску, на которой написано, что магазин работает без обеда и выходных.
Я нахмурился и гневно спросил:
– Ты что же, работаешь без выходных и обеда?
– Да нет же, дурачок, – ласково ответила она. – Мы работаем понедельно: неделю я, неделю – моя сменщица.
Мне донельзя глупым показался такой режим, но я не стал его критиковать, мне нужно было обсудить с возлюбленной более важные вопросы. Я уже хотел, было, задать один из них, как вдруг дверь открылась, впустив озабоченного худого и заросшего мужичонку. Он что-то спросил, и Лена с дежурной улыбкой начала ему объяснять. О! как она была красива, и я подумал, что этот карандаш должен был бы мне завидовать. Ее улыбка могла свести с ума, за такую улыбку стоило многое отдать в жизни. Мужичок искоса глянул на меня и недобро, заносчиво ухмыльнулся. Признаюсь, мне стало не по себе, я хотел уже как-нибудь плохо ему сказать, но тут он, забрав свою покупку, так же незаметно удалился, как и пришел.
Не в силах больше сдерживаться, я крепко обнял свою милую и покрыл ее лицо жаркими поцелуями. Она с силой обняла меня и приникла к губам с такой страстью, что у меня голова пошла кругом от неземного блаженства.
– Ты выйдешь за меня замуж? – неожиданно для себя спросил я, оторвавшись от ее сладких губ.
Лена удивленно замерла и, когда до нее окончательно дошел смысл сказанного, в смятении опустила глаза. Извечная борьба между желанием и кокетством мелькала на ее красивом лице; тогда она подняла голову и смущенно пробормотала:
– Ну… я не знаю…это все… так неожиданно… Да! – решительно закончила она и обхватила мое лицо нежными ладошками. – Да, я хочу этого.
Я счастливо засмеялся и, подняв ее на руки, собрался уже утащить из магазина, как дорогой подарок, но тут услышал приглушенный вздох и обернулся – моя несносная сестра с двусмысленной улыбкой наблюдала за нашими сантиментами…
– Если ты кому-нибудь проболтаешься, тебе не поздоровится, – грозно увещевал я Маринку по дороге домой. – Я тебе верю, но вот болтливый длинный язык…
– Да хватит уже, – нетерпеливо оборвала она. – Ну что я маленькая! Когда надо, вы сами все расскажите, а я буду хранить вашу страшную тайну и копить деньги на свадебный подарок.
– Мудрое решение, – охотно согласился я.
Мы весело рассмеялись и свернули к дому, но тут же веселая улыбка сбежала с моего лица: на скамейке сидела она – существо из вчера, девушка, которая еще утром должна была сесть на поезд и отбыть из Озерок в далекое путешествие.
Люда повернулась и приветливо помахала мне рукой. Маринка округлила глаза и громким шепотом бестактно спросила:
– А это кто?
– Потом расскажу, – хмуро буркнул я ей в ответ. – Иди домой.
Она подозрительно посмотрела на меня, потом на Люсю, пожала плечами и гордо удалилась.
Я скрестил руки на груди и встал перед Людой, всем видом выражая недовольство и холодность.
– Что ты здесь делаешь? – довольно резко спросил я и слегка наклонился к недоуменному Люсиному лицу. Она вся съежилась под моим жестким взглядом и притиснулась к спинке лавочки, стараясь подальше отодвинуться от моего недовольного лица.
– Не понимаю твоей реакции, – жалобно, но решительно сказала он. – Что я такого сделала?
Я вздохнул и выпрямился, нет, она определенно отказывалась меня понимать, до чего упрямое существо! Но ведь она не знает, насколько нежелательно ее присутствие здесь! И почему она обладает такой способностью все портить! Теперь мне придется объясняться с сестрой, а это непросто, учитывая, что она меня как облупленного знает.
– Зачем ты пришла? – не меняя кислого тона, спросил я
– Мне нужно с тобой поговорить… – растерянно пролепетала она.
– Это важно? – угрюмо спросил я и, не услышав ответа, повторил вопрос. – Так важно или нет?
– Важно для меня, для тебя, думаю, нет, – ответила Люда, и в голосе ее зазвенели те нотки гордой надменности, которые я сегодня уже не чаял услышать. Она встала и отошла, презрительно глядя на мою властную позу.
Мне вдруг до чертиков захотелось взлохматить ее аккуратно припомаженную прическу, но вместо этого я улыбнулся и протянул ей руку.
– Ну, пошли, – тихо сказал я.
Люда недоверчиво глянула на меня и неловко пожала плечами.
– Пошли.
7.
Я проклинал свое безрассудство. Для чего, для какой неведомой цели я шел в тот вечер по залитым закатным солнцем улицам рядом с совершенно не интересующей меня девушкой и ненавистно поглядывал на часы – в десять у меня свидание с Леной, а я вот уже целый час болтаюсь по городу с этой чумовой бабенкой. И весь этот час она, не замолкая, тараторит, а я даже не утруждаю себя обязанностью следить за ее речью, но, видимо, мои односложные, невпопад ответы мало ее заботят, она просто упивается своими выдумками. Нам, определенно, пора было попрощаться и разойтись: мне к Лене, ей – куда угодно, только подальше от меня.
Я поднял руки в знак протеста и сказал:
– Люда, если ты хотела что-то важное сказать – говори, у меня очень мало времени, мне нужно идти…
– Ну, так я к тому и веду, – недовольно оборвала она меня.
– Но ты уже целый час к тому ведешь, смилуйся и не испытывай моего терпения, – взмолился я.
Люда обиженно надула губки и проворковала:
– Неужели ты не можешь уделить мне совсем немного времени!
– Да я пол дня хожу за тобой, как идиот! – вполне законно вспылил я. – Но ты так и не объяснила, что привело тебя ко мне.
– Я думала, вчерашняя ночь дала мне право… – робко сказала она.
– Вчерашняя ночь ничего тебе не дала! – зло оборвал я ее. Ну почему все женщины одинаковы! Почему они считают, что проведенная вместе ночь накладывает на мужчину какие-то обязательства? Я ничего ей не обещал, не предлагал, да и она не просила, не требовала, когда отдавалась мне. Так что же ей еще нужно! Видимо, эта женщина решила испытать мое терпение.
– Почему ты злишься на меня? – обиженно и растерянно спросила Люся.
Я нервно провел рукой по волосам и замялся: проще всего было развернуться и уйти, ничего не говоря, но я не мог так поступить, наверное, совесть не позволяла.
Люда повернулась спиной и, ничего не сказав, пошла от меня прочь. Я удивленно посмотрел на ее гордо удаляющуюся фигурку и, в который раз проклиная свою глупость, быстро пошел за нею. Догнав, я схватил ее за руку и резко повернул к себе.
– Может быть, ты, наконец, объяснишь мне, в чем дело? – с яростью спросил я.
Люда победно улыбнулась и нежно сказала:
– Я хотела немного поболтать с тобой и познакомить со своей бабушкой. Вот и все. Я подумала, тебе это будет интересно: она не совсем обычная женщина. Но я тебя не заставляю, если ты спешишь – не буду задерживать.
– Начинаешь знакомить меня с родней, да? – язвительно спросил я, чувствуя, что гнев мой нарастает.
Люся ласково провела по моей руке и тихо сказала:
– Ну, зачем ты так.
И это трепетное прикосновение, и этот тихий примиряющий голос, как рукой, сняли мою озлобленность; и я, как болван, поплелся за нею…
Дверь нам открыла, действительно, не совсем обычная женщина: на вид ей было лет шестьдесят с хвостиком, умное лицо в форме сердечка было обрамлено седыми лохматыми прядями, заплетенными в несколько мелких косичек, мутные, но когда-то живые глаза недобро смотрели на мир из-под густых седых бровей. И эти глаза, и эти косички создавали впечатление какого-то нереального древнего персонажа сказок; одета бабушка была вполне опрятно и чистенько.
– Это моя внучка? – угрюмо и тревожно спросила она, не отрывая взгляда от нереальной точки на стене.
– Да, бабушка, это я, – тихо сказала Люда и взяла ее за руку.
Тут я отчетливо понял, что она была слепой, это объясняло и ее странный взгляд, и ее вопрос. Бабушка медленно повернула голову и уставилась невидящим взором прямо мне в глаза, странный холодок прошел у меня по спине, и я вполне законно усомнился в ее слепоте.
– А кто с тобой? – настороженно спросила она.
– Это мой друг бабушка, – ответила Люда и взяла меня за руку.
– Друг? – переспросила она и добавила. – Это он?
– Да, это он.
Бабушка злорадно осклабилась и приветливым жестом пригласила нас войти.
В квартире пахло сыростью и еще чем-то специфическим, напоминающим запах августовского разнотравья. В комнатах было сумрачно, обстановка в полутьме казалась нагромождением неясных образов и фигур, лишь большое круглое зеркало на стене матово поблескивало и серебрилось скудным светом.
Люся усадила меня в кресло, а сама пристроилась на подлокотнике, опершись рукой о мое плечо. Я боялся, но страшно хотел, спросить у нее, слепа старуха или нет, но, немного поразмыслив, решил, что все это выяснится само собой.
Бабушка, тем временем, покопавшись в углу, подошла к небольшой тумбочке и, наугад водя спичкой, зажгла свечи, стоявшие на ней; комната слегка закачалась в мерцающем свете, создавая атмосферу нереальности. Бабушка по-доброму улыбнулась и повернулась по мне.
