скачать книгу бесплатно
Мы присели за столик и сделали заказ. Музыка неназойливо будоражила чувства, пьяные люди весело смеялись, общались, перекидывались взглядами, пытаясь обратить на себя внимание красивого противоположного пола. Слегка приглушенный свет создавал иллюзию интимности, близости, смягчая краски и контуры лиц, тел.
Маринка восторженно, ошеломленно оглядывалась вокруг, сияла, на глазах преображалась в одну из тех волшебных, неотразимых женщин, которых порождает самосознание их красоты, восхищение мужчин и зависть соперниц. Она сделала глоток коктейля, пытаясь, видимо, вести себя так, как видела в кино. Я оглянулся и заметил, что уже несколько мужчин неотрывно смотрят на нее, а Маринкин взгляд блуждает от одного к другому.
Высокий парень подошел к нашему столику и обратился к Маринке:
– Могу я вас пригласить на танец?
Маринкины глаза молебенно метнулись в мою сторону и уставились с тяжелым ожиданием. Я глянул на Лену – та одобряюще улыбнулась, я утвердительно кивнул. Маринка радостно протянула руку длинному и отправилась танцевать.
Наконец-то мы с Леной остались вдвоем. Я взял Ленину руку и поднес к губам мягкую ладошку. Сколько надежды, сколько чувства вложил я в это прикосновение, чтобы заставить ее поверить в мою искренность и страсть.
– Я ни на минуту не забывал о тебе все эти годы, – тихо произнес я, нежно поглаживая ее руку.
Она улыбнулась и высвободила руку.
– Не верю.
– Нет, правда, все время думал о тебе, не знал, куда деваться от нашего мучительного расставания.
Лена сделала глоток коктейля и провела ладонью по моей щеке.
– А ты совсем не изменился, все такой же красивый, и все так же великолепно умеешь успокаивать и убеждать.
От ее признания на душе расцвели сады и запели птицы, настолько нежными, вдохновенными показались мне эти слова и это прикосновение.
– Я тоже не забывала тебя все это время, – тихо и ласково продолжала она. – Я думала, вот встречу доброго мужчину и забуду о тебе. Но все мои попытки возобновить нормальную сердечную жизнь наталкивались на воспоминание о тебе, твоей любви, слов. И не думала, что когда-нибудь снова увижу тебя, а вот как получилось. Если бы ты знал, как я на тебя зла и обижена!
Я опустил голову: ее слова пробудили во мне стыд за свое позорное бегство.
– Знала бы ты, как я скучал без тебя. Поверь, я жестоко расплатился за свое сумасбродство.
Она крепко сжала мою руку и спросила:
– А зачем, скажи, ты тогда уехал на Север? Я до сих пор не могу понять. Почему ты ничего не объяснил мне, даже не попрощался, как следует?
Она укоризненно посмотрела на меня. В глазах ее стояла старая обида, непонимание и нежелание понять.
– Я был молод, Лена, молод и горяч. Я до восемнадцати лет проторчал в этом городе, я не видел ничего, кроме этих стен, домов, я жил в замкнутом уголке, имя которому Озерки. А больше всего на свете я хотел увидеть мир, полный жизни, мир, который был мне недоступен. Я любил читать, и из книг узнал, как много на свете приключений, какая великолепная, активная жизнь где-то там. Я томился, и я уехал. Бросил все, чем не умел дорожить, я хотел приключений, авантюр, хотел денег, много денег. Поэтому я выбрал Север. Я знал, что мне придется бороться со стихией, с самой природой, и как мужчину меня это вдохновляло.
Я замолчал, с глубокой нежностью посмотрел на Лену. В ее глазах стояло все то же непонимание, но теперь уже той глупости, которую я только что выложил. Она покачала головой и сказала:
– Никогда бы не подумала, что человек может бросить все ради какой-то сумасбродной идеи и умчаться за край света за приключениями. Так только в кино бывает. Но разве это сейчас важно? Главное, что ты со мной, что все, на самом деле, не кончалось, а только началось.
Я поцеловал ее и прошептал:
– Я тебя люблю. Я хотел бы всю жизнь рядом с тобою быть.
Танец кончился, и я увидел, как Маринка, ничуть не стесняясь, под ручку с длинным подошла к его столику и изящно опустилась на предложенный стул. Я нахмурился и взглядом попытался заставить Маринку посмотреть на меня, но вредная девчонка, как ни в чем не бывало, продолжала мило беседовать со своим кавалером. Лена перехватила мой взгляд, улыбнулась и ласково повернула мою голову к себе.
– Пусть девочка пообщается с мужчиной, в этом нет ничего зазорного или аморального, – сказала она. – Я думаю, в ее возрасте это главное, что есть в жизни. И для меня это было тоже очень важно. Я помню, как бегала к тебе на свидания, даже под запретом отца. Помнишь, как мы сидели с тобой на лавочке, словно два птенчика на веточке.
Я засмеялся, и уже по-другому посмотрел на расцветшую свою сестренку.
– Ну, ладно, – сказал я, – пусть повеселится. Но если только этот длинный себе чего-нибудь лишнего позволит, завтра он проснется в дурном настроении.
– Да не будь ты таким косным, – Лена удивленно покачала головой. – Она взрослая девушка. Не узнаю тебя. Что за глупая братская ревность?
Я невольно улыбнулся ее вопросу и пожал плечами.
– Сам не понимаю. Я очень долго ее не видел, а тут приезжаю, вместо сестры-кнопки такая красавица, да еще и заявляет мне на всех парах, что собирается завести себе любовника и умереть во цвете лет, покончив жизнь самоубийством.
Лена удивленно подняла брови.
– И что, по-твоему, вызвало такую реакцию?
Я недоуменно пожал плечами.
– Ума не приложу. Не нравится мне, какой она стала. Совершенно изменилась. И кто только вбил эту чепуху в ее голову?!
– А ты не думаешь, – спросила Лена, наклоняясь ко мне еще ближе, – что ей не хватало мужской заботы и участия, ведь она росла без отца и брата? Что, по-твоему, она должна теперь чувствовать к мужчинам, если вы оба ее бросили?
Пытаясь оправдаться, я сказал:
– Но я же регулярно ей звонил.
Лена раздосадовано возразила мне:
– Да что ей твои звонки?! Ей нужно было твое плечо, твое обаяние и сила! А ты звонки…
Я лукаво улыбнулся.
– А тебе не надо было?
Лена смущенно улыбнулась и, покрутив в руках полупустой бокал, спросила:
– А разве бы я сидела сейчас здесь с тобой? Я ведь тебя так любила.
Сердце мое наполнилось невыразимой радостью. Теперь, с высоты происшедших событий, я понимаю, как хрупка и желанна была та минута, когда глаза наши встретились в немом согласии, а души слились в необычайном единстве, как два разных полюса магнита, притянулись друг к другу. Неужели?.. теперь, и только теперь я понимаю, как глупо и бахвально думал я, что смог покорить девушку с первого взгляда, смог заставить ждать столько лет и не потерять удивительного чувства, верности ее и красоты. Любил ли я ее? Да! В ту минуту я действительно любил ее самой искренней, самой правильной любовью. И весь мир, вся яркость жизни сосредоточилась в двух бриллиантах-глазах, с таким поспешно-молчаливым восхищением смотрящих на меня, на самого счастливого человека на земле.
Я протянул руку и нежно-нежно провел ладонью по ее щеке. Я помнил, нет, я вспоминал каждую черточку этого до боли знакомого, но так постыдно забытого лица; кожа – нежный бархат, оживала под магией моих пальцев, упрямый лоб, мягкий изгиб скул, слегка замученные морщинки возле глаз от привычки улыбаться (или плакать?) глазами, гордо вздернутый носик, божественное очертание нежных губ, сильный подбородок и глаза… глаза человека, привыкшего жить надеждой и жить ради надежды, человека, нет, женщины, самые лучшие женские глаза. Что было в них? – любовь, – да! радость встречи – тоже, упрек – куда без него; все самое прекрасное живет в женских глазах. Куда бы мы делись без них, для кого бы мы совершали поступки, для кого бы были мужчинами, для чего бы мы тогда, вообще, жили? Сердце билось быстро, и единственное, чего хотелось мне в то мгновение, умчаться с любимой женщиной далеко-далеко, на самый край земли, где остались бы мы с ней вдвоем.
Лена перехватила мою руку и уверенно положила ее на стол, а затем ехидно пропела:
– Ага, так-то ты показываешь пример своей сумасбродной сестре, а потом еще требуешь, чтобы она была «нормальным ребенком»?
Но даже ее язвительный тон не охладил моего пыла, и я севшим от волнения голосом сказал:
– Милая, а знаешь, чего бы мне сейчас хотелось на самом деле?
Лена понимающе улыбнулась и, не отпуская мою руку, легонько провела пальцем по обветренной коже моей ладони.
– Чего же ты хочешь, Андрей?
– На север.
Я с удовольствием встретил ее испуганно-недоверчивый взгляд.
– С тобой.
Она с легким смущением отвернулась и долгим взглядом окинула мою сестру, затем нахмурилась и тревожно подергала меня за руку.
– Посмотри скорее, какой-то блондин пристает к твоей сестре, а ее кавалер определенно злится. Как бы чего не случилось.
Я быстро оценил обстановку.
– Ты же хотела, чтобы Маринка жила полной взрослой жизнью, или нет?
На последнем слове я сделала особое ударение, давая понять, какой ответ я хотел бы услышать от нее.
Лена спокойно кивнула и сказала:
– Кажется, все обошлось. Он ушел.
Лена повернулась ко мне и, подперев голову руками, спросила, пытливо взирая на мое раскрасневшееся лицо:
– Так на чем мы с тобой остановились?
Свой глупый намек я решил оставить при себе. Я взял бутылку и налил вина себе и Лене.
– Мы остановились на том, – сказал я, протягивая ей бокал, – что необходимо выпить за нашу встречу, любовь и счастливое, большое будущее.
– А у нас, что, будет счастливое и большое будущее? – спросила Лена, ставя бокал на столик.
Я взял бокал и снова подал ей.
– Обязательно.
В свое «обязательно» я вложил столько силы и уверенности, что глаза моей девушки ослепительно заблистали. Мы чокнулись и, поцеловавшись, выпили вино.
– Знаешь, – тихо сказала Лена, ласково улыбаясь, – я хочу забыть все, хочу все перечеркнуть, чтобы не было пяти лет разлуки, не было этих дурацких лет, твоего противного севера…
– Ты просто не была там, – прервал я ее. – Тундра прекрасна, у нее свое очарование, именно в суровых условиях люди становятся ближе, роднее, ты не знаешь, как я жил, это…
– Это все равно, – мягко остановила она меня.
Лена легко откинулась на спинку стула и прикрыла глаза, я знал, чувствовал, что она наблюдает за мной сквозь дрожащие ресницы, поэтому пальцем начертил в воздухе сердце и послал ей поцелуй. Лена попыталась сдержать улыбку, но она, как бурный вулканический поток, вырвалась из самой глубины ее волшебной души.
Я понял ее желание остаться одной и уважал его, поэтому последовал ее доброму примеру и отдался приятной приглушенности от вина, любви и гула пьяных людей. Взгляд мой бесцельно бродил по лицам и телам свободных и веселых людей, попавших в царство Бахуса, распутства и безграничного смеха.
Я прошелся по ее лицу и груди обычным плоским взглядом раза три, пока, наконец, не понял, что это она, именно она, и никто больше. Все та же надменная улыбка большого знания, все тот же взгляд человека, смотрящего на красивую и удобную мебель, и складка на лбу, упорная, такая знакомая.
Она не смотрела на меня, вернее, смотрела, но не видела, настолько была занята своими извечными мыслями, а, может быть, не хотела видеть? Волна негодования поднялась во мне; подогретый вином, я уже хотел, было, подойти к ней, но тут Лена напомнила о своем присутствии легким пощипыванием моей руки.
– Посмотри, мне это совсем не нравится! Опять он пристает к длинному, а твоя сестра растерянно стоит рядом.
Я обернулся как раз в ту минуту, когда блондин крепко размахнулся и попытался вставить длинному промеж глаз, а вместо этого попал по голове моей сестре, потому что длинный с поразительной легкостью уклонился, открыв для удара голову бедной Маринки.
Но прежде чем она успела, громко вскрикнув, упасть на руки подвернувшихся зевак, я ловко нокаутировал длинного и занялся блондинчиком, осыпая его прямыми и косыми ударами и не стесняясь в средствах и возможностях. Вставший в это время с пола длинный с яростью схватил стул, и точно опустил бы его на мою голову, не увернись я вовремя. Крепкий стул ударился о еще более крепкий стол и разлетелся в щепки. Ударом слева я врезал длинному по голове и вывел его из игры, чтобы снова заняться блондином. Последний настырно пытался подняться, цепляясь за мебель и ноги ошарашенных посетителей. Я поднял его за шиворот и хотел, было, зазвездить ему в левое ухо, но тут из боковой комнаты вылетел хозяин с парой охранников.
Длинный победно заорал и, размазав кровь по лицу, пальцем указал на меня.
– Сукин ты сын!
Блондинчик крепко уцепился за стойку и уронил голову на красивую полировку. Изумленные посетители глазами требовали крови и зрелищ. Маринка, заливаясь слезами, прижимала стакан к подбитому глазу, Лена нежно хлопотала вокруг нее.
Хозяин взбешенно стукнул кулаком по столу и проревел:
– Какой хрен устроил здесь драку?
Маринка, всхлипывая, начала объяснять обстановку, подбадриваемая уточнениями и замечаниями Лены.
Через полчаса инцидент удалось замять без привлечения полиции, настырный блондин был с шумом выдворен за дверь не в меру ленивой охраной, длинный уныло пригнездился возле развороченного стула и мрачно обдумывал его стоимость. Маринка безутешно рыдала.
– Вот…т теп-перь синя…як будет!
Лена ласково уговаривала ее, гладила по голове, разбирая спутанные пряди, и придерживала возле ее опухшего глаза салфетку со льдом, вытащенную из ведерка с шампанским.
Я угрюмо сидел, устало прислонив голову к стене, и с горечью и сожалением наблюдал за расстроенной Маринкой. Глупая маленькая девчонка печалилась о синяке. Вот каким был ее первый выход в свет. Как же она хотела, как рвалась, готовилась к этому вечеру, и вот как все получилось!
Охранник подошел ко мне и тихо сказал, что такси подъехало и ждет у дверей.
Я подозвал Лену, нежно обнял за талию и сказал:
– Милая, забирай Маринку и вези домой, такси ждет.
На лице ее отразилось полнейшее разочарование.
– А ты?
– А я задержусь еще на полчасика, надо уладить все с этим разъяренным хозяином.
– А разве не все уладили?
Я улыбнулся и отрицательно покачал головой.
– Поезжайте, – я нежно сжал ее руку и поднес к губам.
Лена взяла под руку расстроенную Маринку и вышла из кафе.
