С милым рай в шалаше, или Место жительства на счастье не влияет

– Нравится? – с явной гордостью спрашивает Данил. Я восторженно смотрю на парня:

– Спрашиваешь! Конечно, нравится!

– Я сам его собирал. Купил практически гору хлама. Потом всё отмыл, почистил, починил, собрал, покрасил… В общем много было работы, но я почти справился, осталось немного с мотором поработать, и можно будет заводить. Не хочешь мне помочь? – с улыбкой заканчивает он вопросом. Только теперь я замечаю, что этот железный чудо-конь собран не до конца: рядом с ним лежат какие-то запчасти, в которых я мало что понимаю.

– Я не разбираюсь во всём этом, но могу помочь в плане… Ну не знаю, подать, придержать… – смущённо говорю я. Потом мы увлечённо занимаемся ремонтом железного коня, точнее занимается Данил, а я сижу рядом, задаю вопросы или рассказываю что-нибудь и да, время от времени помогаю "в плане подать, придержать".

***

Вечером мы, накормив животных, и сами голодные врываемся в кухню, благоухая ароматами солярки и солидола. Бабуля с улыбкой наблюдает, как мы в шутку толкаемся возле таза с водой, отмывая руки.

Удивительный свежий воздух влияет, как оказалось, не только на аппетит, но и на сон – обычно я долго не могу заснуть, вожусь полночи и выискиваю удобную позу, здесь же я начинаю отключаться, как только оказываюсь в горизонтальном положении сразу после ужина, не мешает даже включённый телевизор. Данил расталкивает меня и предлагает идти спать в дом. Я соглашаюсь, и мы, встав, потихоньку идём к двери – бабуля, как мне кажется, уже спит.

– Может надо телевизор выключить? – тихо спрашиваю я.

– Не надо, детка. Я ещё посмотрю, и сама потом выключу. Вы идите, – отзывается бабуля. Я снова смущаюсь и, пожелав спокойной ночи, практически выбегаю в прохладу улицы – щёки пылают жаром.

– Да успокойся ты, – с улыбкой говорит мне Данил. – Привыкнешь. У бабули действительно очень хороший слух.

– Это просто нереально. Прямо волшебство какое-то. Работает телевизор, и мой голос прозвучал слишком тихо, она не могла услышать, но услышала, – смущённо и в то же время восхищённо произношу я.

– Волшебства не существует, – словно объясняя ребёнку, отвечает мне парень. Я хмыкаю. – Это просто особенность организма – когда одно чувство притупляется, остальные обостряются, – мы входим в дом и сразу сворачиваем в спальню. – Ты можешь ложиться, если хочешь, я подожду за дверью, – я киваю. – Не будешь против, если я включу компьютер, телевизор тебе вроде не мешал спать? – дождавшись моего кивка, Данил включает компьютер и выходит в коридор, прикрывая за собой дверь. – Крикнешь, когда можно будет зайти.

Дверь закрывается. Я достаю из сумки свои ночные шорты и майку, переодеваюсь и ныряю под одеяло, крикнув, что уже легла. Дверь открывается через несколько секунд. Данил заходит и, старательно смотря под ноги, проходит к компьютеру. Садится на стул и включает какую-то игру. Я молча наблюдаю за ним и не замечаю, как засыпаю.

***

Проснувшись посреди ночи, в абсолютной темноте открываю глаза, но не замечаю разницы. Стоит мне шевельнуться, как с соседней кровати слышится шорох.

– Эль? Пить хочешь? Или выйти? – шёпотом спрашивает голос Данила.

– Да, – также шёпотом отвечаю я.

– Да – пить или да – выйти? – уточняет он со смешком.

– И то, и другое, – смущённо поясняю я.

– Вставай, пойдём, – велит мне голос. Я встаю и теряюсь – я абсолютно ничего не вижу, о чём и сообщаю вслух. – Вытяни вперёд руку и стой на месте, – отвечает голос. Я вытягиваю правую руку. Несколько секунд ничего не происходит, а потом пальцев что-то касается. Я вздрагиваю, и тут же мою руку крепко сжимает мужская ладонь. – Не пугайся, это я. Я тебя держу, теперь иди на мой голос, – я двигаюсь вперёд и утыкаюсь во что-то тёплое носом. Поднимаю вторую руку и щупаю это что-то. – Ты долго собираешься меня лапать? – возмущённо произносит голос над моей головой, и снова слышится смешок.

Я поспешно отдёргиваю руку, почувствовав, как вспыхнули лицо и уши. Пальцы прям зачесались – так хочется мстительно щёлкнуть ими, чтобы включился свет. Я подавляю в себе это желание, понимая, что это может плохо закончится. Рука, которая держит мою ладонь, тянет меня в сторону, я послушно плетусь за ней. Мы выходим в коридор, Данил накидывает мне на плечи длинное тёплое пальто и сам одевается в куртку. Сам-то он хорошо ориентируется в темноте.

Мы выходим на улицу. Здесь светлее, чем в доме – кусочек луны освещает ночной пейзаж. Мы доходим до нужного деревянного строения, в которое заходим по очереди, справляя естественные потребности. На обратном пути останавливаемся возле колодца, Данил забрасывает в него ведро на цепочке и выкачивает воду.

Пока он проворачивает эту процедуру, я поднимаю голову к небу и буквально столбенею: огромное количество звёзд, таких ярких и близких, что кажется, стоит протянуть руку и достанешь их рукой. Млечный путь такой широкий и белый, что возникает ощущение, будто это не путь, а восьмиполосная автострада.

Данил с трудом отрывает меня от любования всей этой красотой и разворачивает к колодцу. Мы напились прямо из ведра и идём обратно в дом. Данил снова уверенно ведёт меня за руку, а я наощупь иду следом, и, не удержавшись, спрашиваю, почему же мы не включаем свет, на что получаю ответ, что так романтичнее. В этой "романтичной" темноте мы добираемся до своих кроватей, попутно у меня отбирается такое уютное пальто, и я снова отключаюсь, как только согреваюсь под одеялом.

***

Утром я просыпаюсь от ощущения взгляда на себе. Я открываю глаза и вижу Данила, который лёжа на своей кровати лицом ко мне, неотрывно смотрит на меня.

– Доброе утро, малыш, – улыбается он мне.

– Доброе утро, солнышко, – отвечаю я хриплым после сна голосом. – Надо вставать?

– Да, – почему-то смутившись говорит парень. – Ты вставай, я отвернусь. Потом выйдешь, подождёшь в зале, и я выйду.

Говоря всё это, он начинает краснеть. Я удивлённо киваю. Данил поворачивается спиной ко мне и накрывается одеялом с головой. Я встаю, сгребаю свои вещи в охапку и спрашиваю:

– Может тогда я и оденусь в зале?

Ответом мне служит "угу" из-под одеяла. Я выхожу в коридор и закрываю за собой дверь. Прохожу в зал и там со скоростью света переодеваюсь. Достаю из сумки расчёску и привожу в порядок свои волосы.

После завтрака мы с бабулей начинаем готовить праздничный ужин, а Данил отправляется кормить животных. Потом мы втроём заканчиваем с приготовлением пищи, и я предлагаю украсить дом. Через некоторое время я сижу за столом и вырезаю снежинки из бумаги, а Данил развешивает их на потолке с помощью скотча. А после обеда на улице начинает идти снег, и в воздухе кружатся совсем не бумажные снежинки.

Вечером мы кормим животных и закрываем все двери на сараях, чтобы животные не замёрзли, накрываем стол, ужинаем, встречаем новый год, ровно в полночь выходим во двор, чтобы посмотреть на салюты. Данил приносит и для нас салюты, поджигает и мы запускаем их в небо. Ещё сидим какое-то время за столом, а потом бабуля уходит спать, а мы с Данилом отправляемся в дом. Там мы лежим в зале на диване с выключенным светом, смотрим праздничную программу по телевизору и пьём вино.

А в конце праздничного вечера Данил дарит мне серебряное кольцо с прозрачными камушками. Я жутко смущаюсь, потому что у меня нет ответного подарка, но парень говорит, что поцелуя будет достаточно, а когда я тянусь к его губам, перехватывает мою инициативу и целует меня сам. От его поцелуя у меня улетают все мысли, руки слабеют, и ноги становятся ватными. Хотя в этот момент я не уверена, случилось это от поцелуя или всё-таки от вина.

Не знаю, сколько времени мы целовались, но очнулась я, когда рука парня начала расстёгивать мои джинсы. Мы всё также лежим на диване и страстно целуемся. Моя кофточка задрана вверх, оголяя живот и грудь в белом бюстгальтере. Одна рука парня на моей груди, а вторая, расстегнув пуговицу на джинсах, принялась за молнию. Я отстраняюсь от парня, перехватываю его руку и, тяжело дыша, с трудом выдавливаю из себя:

– Не… не надо…

Данил замирает на миг, потом резко откатывается от меня, также тяжело дыша. Я быстро оправляю на себе кофточку и застёгиваю джинсы. Мне почему-то становится стыдно, я трогаю парня за руку и шепчу:

– Прости, я не…

– Малыш, сейчас не трогай. Я ведь не железный, – перебивает меня парень. Я резко отдёргиваю руку. Мы оба, уставившись в телевизор, лежим какое-то время, после чего я робко предлагаю:

– Может, спать пойдём?

– Да. Пойдём, – выдыхает Данил и поднимается с дивана. – Ты ложись пока, я сейчас приду.

Парень выходит, а я, ругая себя и его заодно (про себя, конечно же), выключаю телевизор и иду в комнату, переодеваюсь и ныряю под одеяло с головой. Мне ужасно стыдно от всего случившегося. Кажется, что я не усну до самого утра, но и сама не замечаю, как уплываю в сон.

***

Утром, проснувшись, но ещё не открывая глаз, я вспоминаю о том, что произошло вечером. Меня бросает в жар, щёки мгновенно краснеют, и тут я слышу тихое:

– Малыш, не красней, ничего страшного не произошло.

Я вздрагиваю от этого тихого голоса всем телом и распахиваю глаза. Данил, уже одетый, лежит на заправленной кровати и смотрит на меня.

– Доброе утро, – шепчу я, краснея ещё сильней.

– Доброе, – отвечает парень. – Извини, я не сдержался вечером. Сильно испугалась?

– Нет, ничего… – снова шепчу я.

– Ночью снег выпал. Не хочешь пойти с горки покататься?

Немного обалдев от такого резкого перехода, я сразу соглашаюсь на предложение. Оказалось, что, пока я спала, Данил уже почистил двор от снега и накормил животных. Я встаю, привожу себя в порядок, мы завтракаем, берём сани и клеёнку (на которую я смотрю с непониманием, для чего она нужна) и идём на горку на другой стороне озера, где уже веселится местная молодёжь.

Когда мы выходим за ворота, я на время останавливаюсь, любуясь преобразившейся природой: снега за ночь нападало почти мне по колено, и сейчас, когда солнце скромно выглядывает из-за тучек, белоснежное покрывало на земле переливается сотнями ярких искорок, заставляя жмуриться. Деревья, облепленные снегом, больше не кажутся облезлыми. Теперь окружающий пейзаж кажется похожим на сказку, и я окончательно влюбляюсь в эту природную красоту.

***

Через несколько часов, когда мы накатались, насмеялись, промокли и, соответственно, замёрзли, мы отправляемся домой. Оказалось, что на клеёнке очень удобно съезжать с горки, гораздо интереснее, чем на санях.

Дома мы переодеваемся в чистую и сухую одежду, снятые с себя мокрые вещи развешиваем над горячей печкой в кухне, обедаем и пьём горячий чай отогреваясь после прогулки. После обеда мы идём в дом смотреть телевизор, но в этот раз я сажусь в кресло, несмотря на огромное желание улечься рядом с любимым и прижаться к его горячей и сильной груди. Так мы и просидели перед телевизором до самого вечера, а после ужина я убежала спать и не знаю, что делал в это время Данил.

***

Утром я просыпаюсь в одиночестве. Соседняя кровать пуста. Я быстро встаю, одеваюсь, заправляю свою кровать и, как только открываю дверь из спальни, оказываюсь в объятиях любимого.

– Доброе утро, малыш, а я за тобой иду, бабуля уже накрыла на стол. Пойдём завтракать, тебе надо обязательно поесть перед дорогой.

– Выпроваживаешь? Уже надоела? – ехидничаю я.

– Не могу дождаться, когда ты уедешь, – в тон мне отвечает парень. – Дурная. Иди сюда, – он обнимает меня крепче и целует. Я обнимаю его в ответ, отвечая на поцелуй, потом отстраняюсь и утыкаюсь носом ему в грудь. Мы стоим так какое-то время, затем идём в кухню.

Как только я вхожу, бабуля начинает причитать, что я слишком рано уезжаю, что мне стоило приехать на неделю или даже на месяц, но уж точно не на два дня. Приходится пообещать, что я приеду ещё.

После завтрака я захожу в дом, собираю свою сумку и выхожу во двор. Бабуля крепко обнимает меня, желает хорошей дороги и снова берёт с меня обещание приехать ещё. Данил подхватывает мою сумку с вещами, берёт меня за руку и ведёт в сторону остановки такси.

Мы доходим до остановки, Данил договаривается с водителем докуда меня везти, отправляет мою сумку в багажник и поворачивается ко мне. Мы одновременно шагаем друг к другу навстречу и обнимаемся. Постояв так, Данил целует меня и открывает мне дверцу машины.

– Пристегнись. Доедешь – позвони, – наказывает он мне, когда я сажусь в кресло. – Дядька, чтоб всё нормально было, – обращается он к водителю.

– Без проблем, братишка, довезу в целости и сохранности, – улыбается усатый мужчина огромного роста.

– Договорились, – отвечает ему Данил. – Ну всё, счастливо доехать. Тёще привет, – подмигивает он мне. Я ошарашенно смотрю на него, но комментировать не решаюсь.

Парень пожимает мне руку, сунув в ладонь свёрнутые деньги, захлопывает дверцу машины и отходит. Я пристегиваю ремень безопасности и достаю из кармана телефон с наушниками. Машина заводится и трогается в путь. Я машу в окно своему любимому парню, он машет в ответ. На глаза наворачиваются слёзы: я не хочу уезжать. Если бы он остановил, попросил остаться, я бы даже не задумалась с ответом, а просто осталась, хотя и понимаю, что меня ждёт мама, и учёба ещё не закончена. Но он промолчал. И я тоже. Потом я всю дорогу слушаю музыку в наушниках и смотрю в окно, сдерживая слёзы.

***

Машина останавливается возле знакомых с детства ворот. Я расплачиваюсь с водителем и выхожу на улицу. Мужчина открывает багажник, достаёт оттуда мою сумку и протягивает мне. Я беру сумку и поворачиваюсь к дому. Ворота распахиваются в ту же секунду, и из них выглядывает мама:

– Ну наконец-то! Наша гулёна вернулась. А то я уже звонить хотела, – с улыбкой говорит она.

– Привет, мамуль, – отзываюсь я, погружённая в свои мысли, и, пройдя мимо неё, иду в сторону дома.

Мама закрывает калитку и идёт за мной. Уже подходя к двери, я думаю, что мама может обидеться, что я так просто прошла мимо. Становится стыдно. Я оставляю сумку на пороге и с визгом бросаюсь маме на шею. Мы стоим, обнявшись, целую минуту.

– Надо позвонить, сказать, что я доехала.

– Позвони, только не зависай долго на телефоне – у нас гости, – говорит мама, отступая от меня.

– Ну вот, стоило мне отлучиться на пару дней, как ты тут уже вечеринку устроила, – заявляю я, уперев руки в бока и нахмурив брови.

– Каюсь, было дело, – подыгрывает мне мама, низко опустив голову и состроив покаянное лицо. Мы смотрим друг на друга и смеёмся. Мама идёт в дом, а я достаю телефон и набираю уже родной номер.

– Алло, – раздаётся в трубке после первого же гудка.

– Ого, как быстро! – удивляюсь я.

– Хотел тебе звонить, только взял телефон в руки, как он зазвонил, – поясняет Данил.

– А я только зашла в ворота. Доехала хорошо. Дома тоже всё хорошо. Мама сказала, кто-то в гости приехал.

– Хорошо. Тогда не буду тебя надолго задерживать. Освободишься – позвони, поболтаем.

– Хорошо. Я уже соскучилась!

– Я тоже. Но мы ведь ещё увидимся.

– Ну конечно. Обязательно!

Мы прощаемся, и я иду в дом, подхватив сумку. В гостях у нас, оказывается, мамин братишка со своей семьёй.

Полгода назад он женился на девушке – Милане, у которой уже есть сын от первого брака – Денис. Парень года на три младше меня, но настолько важный, что дружить с ним у нас не получалось, и дальше, чем взаимное "привет" общение не заходило. А вот с его мамой мы легко нашли общий язык, она оказалась общительной и весёлой особой. Когда мы с ней познакомились, я начала разговаривать с ней на "вы", она обиделась и заявила:

– А что это ты со мной на "вы"? Я вроде не древняя. Давай на "ты", и это не обсуждается!

***

Мы посидели за столом весёлой, шумной компанией: дядя как обычно много шутил, а мы хохотали, слушая его.

Когда мы с мамой убираем со стола и моем посуду после ухода гостей, я рассказываю ей о том, как проводила время в гостях у Данила, естественно, умолчав об окончании новогодней ночи. Потом мы расходимся по своим комнатам. Я захожу в свою комнату и слышу мяукание под окном. Вернувшись к входной двери, я запускаю Муську в дом и сразу подхватываю её на руки. Кошка мурлычет и тыкается носом мне в шею. Я сажусь на кровать, глажу кошку и набираю номер подруги.

– Ну наконец-то! – слышится в трубке её недовольный голос.

– И тебе привет! – смеяюсь я.

– Привет! Ты уже дома? – спрашивает подруга.

– Да, приехала пару часов назад. Дядька с семьёй был в гостях, поэтому не могла позвонить раньше. Как ты?

– Нормально. Соскучилась по тебе!

– Я тоже соскучилась. Но мы ведь завтра увидимся?

– Обязательно! Я горю желанием услышать подробности твоей поездки, – восклицает подруга. Я смеюсь:

– Тогда до завтра, дорогая!

Мы прощаемся с подругой, и я звоню любимому. С ним мы проболтали почти полночи.

***

Я стараюсь с головой погрузиться в учёбу, чтобы не оставалось времени на мысли о том, кто похитил моё сердце, и с кем меня разделяет вынужденная разлука, но это не помогает. Я стала плохо спать и мало есть, похудела и стала бледной, иногда забываю сделать домашнее задание, стала рассеянной на уроках, и все учителя ужасаются моим поведением и пытаются вразумить, так как мы всё-таки выпускной класс. Мама злится и крайне мной недовольна. Подруга смотрит на меня с удивлением, хотя и сама влюблена и часто витает в облаках.

А в середине последнего месяца зимы мой любимый снова зовёт меня в гости. В школе я отпрашиваюсь на субботний день у нашего классного руководителя – милой женщины лет сорока с карими глазами, чёрными волосами, обрезанными в стиле каре. Дома отпрашиваюсь у мамы, и получив разрешение, мчусь к любимому на выходные.

Выезжаю из дома после обеда в пятницу, чтобы вернуться домой в воскресенье. Данил встречает меня у ворот своего дома, нежно целует и ведёт домой. Стоит мне войти в кухню, как я попадаю в объятия бабули, которая, оказывается, всё это время меня ждала, а вдоволь наобнимавшись, меня усаживают за стол.

После ужина мы с Данилом идём в дом. Там меня ждёт сюрприз: на кровати, на которой я спала в прошлый раз, сидит большой белый плюшевый медведь.

Данил говорит, что этот медведь очень сильно по мне скучал и не мог дождаться, когда я приеду и заберу его с собой. Я от радости расцеловала сначала парня, потом медведя, а потом ещё раз парня.

Мы садимся на диван перед телевизором, но смотрим только друг на друга. Мы говорим обо всём подряд и сидим так почти полночи. Мне так хорошо с этим парнем, как будто я знаю его всю жизнь. Перед сном он, сняв футболку, просит меня сделать ему массаж, сказав, что мышцы болят после тренировки, и я, пользуясь моментом, с удовольствием глажу и трогаю его тренированное тело. Не удержавшись, выпускаю свою волшебную силу, чтобы снять напряжение с окаменевших мышц и напитать их энергией.

Данил так доволен, что засыпает в процессе массажа и начинает тихонько похрапывать. В какой-то момент всхрап получается такой громкий, что парень вздрагивает, открывает глаза и смотрит на меня с удивлением.

– Что? Ты же не думаешь, что это я захрапела, пока делала тебе массаж? – смеюсь я.

– Спасибо, массаж просто волшебный, сам не заметил, как отключился, – хрипло отзывается парень, а я улыбаюсь ещё шире, про себя подумав: «Ты даже не представляешь, насколько прав». – Пойдём спать?

***

Проснувшись утром и приведя себя в порядок, мы выходим во двор, где лежат снежные сугробы, и я, не удержавшись, приотстаю на пару шагов от Данила, зачерпываю снег руками, леплю аккуратный снежок и запускаю им в спину парня. С криком "Ах, ты!" парень разворачивается и бросается в мою сторону. Я с визгом бегу от него, но убежать далеко мне не удаётся. Через пару метров я была поймана и отправлена в полёт в середину сугроба.

Когда я выбираюсь из снега, Данил радостно хохочет в другом конце двора. Я ринулась было к нему, но потом передумала – всё-таки силы у нас не равные, а потому лучше атаковать его издалека, и я принимаюсь метать в парня снежки один за другим. Он сначала с хохотом уворачивается, а потом начинает отправлять мне ответные снаряды.

Через полчаса, когда руки окоченели, а мы насмеялись до колик в боку, мы заходим в кухню. Бабуля улыбается, глядя на нас. Оказалось, что она всё это время наблюдала за нами через окно.

Весь день мы опять проводим на диване перед телевизором, то молча смотря фильмы, то разговаривая, то дурачась – Данил щекочет меня, а я, задыхаясь от смеха, извиваюсь и пытаюсь вырваться, а потом набрасываюсь на него с целью отомстить.

В какой-то момент я, увлечённая местью, оказываюсь сидящей на парне сверху и упирающейся руками ему в грудь. Когда я осознаю двусмысленность этой позы, сначала смущаюсь, а потом повинуясь какому-то порыву, наклоняюсь и целую Данила. Он сначала поддерживает мою инициативу, а потом пытается отодвинуть меня, прошептав: "Милая, я ведь говорил тебе, что я не железный?" Я киваю, шепчу ему на ушко: "Сегодня можешь не сдерживаться", и снова склоняюсь к его губам.

***

Это было волшебно настолько, что даже боль не могла испортить впечатление. Я лежу на кровати, дышу приоткрытым ртом, и медленно прихожу в себя, попутно пытаясь понять, как мы оказались в спальне. Данил лежит на боку рядом со мной, прижимает меня к своей груди одной рукой и также, как я, тяжело дышит.

– Как ты, малыш? – спрашивает он меня шёпотом и мягко целует в щёку.

– Нормально, – отзываюсь я также шёпотом. – Только пить очень хочется.

– Сейчас немного полежим и сходим в кухню. Не хочешь перекусить?

– Хочу, – подумав, признаюсь я и тут же ойкаю, почувствовав, как из меня потекла жидкость густая и горячая. – Кажется, я только что испачкала простынь, – испуганно шепчу я.

– Это нормально, – улыбается мне в ответ парень. – Я сейчас встану и выйду, а ты проверишь, всё ли в порядке, хорошо? Прикрой глазки, я включу свет.

Я накрываюсь одеялом с головой и в ту же секунду вспыхивает свет. Затем рядом со мной на кровать что-то тихо опускается.

– Это тебе халат, можешь его пока надеть, я жду в зале, – говорит Данил и выходит из комнаты.

Я аккуратно откидываю одеяло и осматриваю свои окровавленные ноги, приподнимаюсь на локтях и ужасаюсь от вида окровавленной простыни. Одежда некрасивой горкой лежит на полу рядом с кроватью. Я накидываю на себя халат, завязываю пояс и стягиваю простынь с кровати.

– Солнышко, у нас есть проблемка, – громко говорю я, не сомневаясь, что Данил услышит. Он тут же появляется в дверях. Одним взглядом оценивает обстановку и говорит:

– Я сейчас приду, принесу тёплую воду из бани, чтобы почистить матрас. Потом сходим в баню, там можно сразу застирать простынь, да и самим ополоснуться.

Данил приносит таз с водой и одёжную щётку. Я быстро очищаю матрас. По дороге к бане мы решаем, что Данил зайдёт первым, а я после него. Парень заходит в баню, я сажусь на лавку в предбаннике – ноги всё ещё подрагивают. Но не успела я толком расслабиться, как Данил уже выходит, и я поспешно отворачиваюсьсь, смутившись. Парень обматывает полотенце вокруг бёдер и занимает место на лавке рядом со мной, сказав, что теперь я могу идти, воды там достаточно.

Я встаю, шагаю к двери в баню, но потом разворачиваюсь и, смущаясь, прошу парня подождать меня дома. Если он и удивился, то виду не подаёт, молча встаёт, накидывает на себя куртку и выходит, прикрыв за собой дверь.

Я скидываю халат и захожу в баню. Беру один таз, набираю в него холодной воды и опускаю туда перепачканную простынь. Потом набираю тёплой воды в другой таз и сама толком не понимаю, зачем это делаю, но сажусь в воду и чувствую, как с ресниц срываются слёзы от неожиданно нахлынувшего страха: зачем я это сделала? А вдруг Данил только этого от меня и добивался? А вдруг после этого он не захочет больше меня видеть? А если он меня бросит, то как я смогу выйти замуж? А что будет, если мама узнает, ведь когда-то она грозилась порвать меня за это пополам путём вставания на одну ногу и дёргания за другую? И так мне себя жалко стало, что я разревелась, уткнувшись лицом в ладони.

Посидев и оплакав потерянную часть себя, я успокаиваюсь, встаю, меняю воду в тазу, быстро моюсь и выхожу в предбанник. Оборачиваю полотенце вокруг головы наподобие тюрбана, накидываю на себя халат, беру с лавки заботливо оставленную пачку с порошком и возвращаюсь в баню, чтобы постирать простынь. Отстирав кровавое пятно и прополоскав простынь несколько раз в воде, я по привычке испаряю из ткани воду, выхожу из бани и иду к дому. Уже подходя к двери, осознаю, что сделала, разворачиваюсь и бегу обратно в баню. Поспешно закидываю простынь в воду, достаю, отжимаю, насколько хватает сил, и снова выхожу во двор. Забегаю в дом, развешиваю мокрую простынь на верёвке, растянутой возле контрамарки, и, не найдя Данила в доме, отправляюсь в кухню.

Зайдя в кухню и встретившись с нежным взглядом парня, я немного успокаиваюсь, и страхи на время отступают.