С милым рай в шалаше, или Место жительства на счастье не влияет

– У тебя глаза красные, ты плакала? – заботливо шепчет мне на ушко парень, пока бабуля отвлеклась. Я отрицательно качаю головой и окончательно расслабляюсь.

Мы съедаем наш поздний ужин и возвращаемся в дом. Данил раскладывает диван в зале, выдаёт мне запасной комплект постельного белья, который я расстеливаю на этом диване, и мы ложимся спать, крепко обнявшись.

***

Утром вчерашние страхи отступают совсем, особенно учитывая, что моя голова лежит на плече любимого, под моей ладошкой бьётся его сердце, а его рука прижимает меня к себе. Я слегка поднимаю голову, чтобы посмотреть на парня, и смущаюсь, встретившись с ним взглядом.

– Доброе утро, – шепчу я.

– Доброе, – также шёпотом отзывается Данил.

– Надо вставать, мне сегодня домой ехать, – не уверенно продолжаю я.

– Угу, – в тон мне отвечает парень.

Я думала, что утром будет повторение вчерашнего вечера, но внутри неприятно саднит, и парень, словно чувствуя это, только целует меня и встаёт. Мы приводим себя в порядок, завтракаем, после чего Данил провожает меня до такси, и я уезжаю с ещё большей неохотой, чем в прошлый раз. Правда, в этот раз я еду не одна, а в компании своего нового друга – плюшевый медведь сидит у меня на коленях.

Вернувшись домой, я минут пять висну у мамы на шее, одновременно с этим боясь, что она что-то заподозрит. К счастью для меня, мама ничего не замечает, а значит, разрывание меня напополам отменяется. Ну, а медведь с этого дня сидит на моей кровати.

***

В первый месяц весны мне исполняется восемнадцать лет. Этот день я провожу с любимым, который приехал и привёз мне сразу четыре подарка: себя, статуэтку – два сердечка, целующихся под цветочной аркой, большую открытку с сотней пожеланий и букет белых роз.

Через два месяца я с отличием оканчиваю Школу чародейства и волшебства. После окончания занятий в школе и перед началом последних экзаменов, я снова еду в гости к любимому.

Начало лета. Деревья на берегу озера покрыты зеленью, трава под ними выглядит, как густой ковёр. Солнце ярко светит, вызывая желание окунуться в воду.

Пока бабуля, вынеся во двор стул со спинкой, греется на солнышке, мы с Данилом уединяемся на некоторое время в его комнате, бурно радуясь встрече. А потом я уговариваю парня прогуляться к озеру.

Дойдя до озера, Данил останавливается и наблюдает за мной. А я не спеша подхожу к краю берега и, присев на корточки, опускаю руку в воду, она чуть тёплая и прозрачная.

Недолго думая, я поднимаюсь, поворачиваюсь и иду в противоположную сторону от воды. Данил молча провожает меня взглядом, продолжая с интересом наблюдать. Я же, отойдя подальше, разворачиваюсь и с визгом мчусь к воде. Данил успевает отшатнуться в сторону, я, промчась мимо него, булькаюсь в воду. Проплыв немного под водой, я выныриваю и поворачиваюсь к парню. С минуту я любуюсь его ошарашенным видом, потом не выдерживаю и звонко смеюсь. А после шлёпаю ладошкой по воде, направив брызги в сторону парня (тут я схитрила, воспользовавшись магией, от простого толчка вода не долетела бы до него). Брызги воды изображают в воздухе маленькую радугу и осыпаются на парня, и в этот момент он словно очнулся. Рассмеявшись и покачав головой, Данил стягивает с себя футболку и бриджи и идёт в мою сторону.

Я снова невольно любуюсь: в одежде парень кажется щуплым, но стоит одежде исчезнуть, и взгляду представляются красивые натренированные мышцы. Данил осторожно и степенно входит в воду, и я не могу удержаться от маленькой подлянки: щёлкаю под водой пальцами, сделав камни под ногами скользкими. Данил, как и ожидалось, поехал босыми ногами по скользким камням, взмахнул руками и рухнул в воду спиной вперёд. Что было дальше, я уже не вижу, хохоча и вытирая выступившие слёзы. Воспользовавшись этим моментом, парень проплывает под водой в мою сторону и резко дёргает меня за ногу. Я захлебываюсь водой и смехом, выныриваю и, схватив глоток воздуха, изображаю, что тону. На удивление, Данил верит и бросается меня спасать. Когда он совсем близко, я толкаю его, заставив снова упасть на спину, и отплываю в сторону. Потом в течение часа мы плескались в воде, хохоча, визжа (ну естественно, визжала я одна), брызгаясь и обливаясь.

Наплескавшись, мы выходим из воды на берег. Данил садится на землю, подложив под зад свои шлёпки. Я с огромным трудом удерживаюсь от желания по привычке испарить воду из волос и одежды. "С этим надо что-то делать", – думаю я про себя.

– Скажи, солнышко, ты не веришь, что волшебство существует? – осторожно начинаю я, выжимая волосы.

– А ты веришь? – отвечает Данил вопросом на вопрос. – Мне ведь уже не пять лет и даже не пятнадцать, чтобы верить в чудеса. Может ещё в Деда мороза верить? – скептически произносит он.

– Но ведь жить проще, если уметь мечтать и верить в чудо, – возражаю я.

– Я ведь не сказал, что мечтать – это плохо. Мечтать не вредно, как говорится. Но чудеса… Не знаю. Может, если бы я своими глазами увидел, то поверил бы, а так… – он пожимает плечами.

Волосы моментально высыхают и начинают шевелиться на лёгком ветерке, одежда перестаёт липнуть к телу. Данил удивлённо проводит рукой по волосам, потом трогает свои плавки.

– Чудо, – улыбаюсь я.

– Как ты это сделала? А можешь наколдовать что-нибудь съестное? – он с такой надеждой смотрит на меня, что я смущаюсь.

Наколдовать еду я не могу, а вот телепортировать откуда-нибудь готовую – легко. Я поворачиваюсь лицом к домам и, закрыв глаза, сосредоточиваюсь. Через минуту я поворачиваюсь к парню, держа в руках хлеб, сыр и колбасу, он терпеливо ждал за спиной, не мешая (или не веря, что что-то получится).

Данил задумчиво смотрит на меня, не произнося ни слова. Я подхожу к нему поближе и, последовав его примеру, сажусь рядом с ним на свои шлёпки. Уложив сыр и колбасу на колени, я разделяю кусок хлеба на две части и большую отдаю Данилу. Он молча берёт. Сыр с колбасой подвергаются той же процедуре. Мы молча жуём, потом Данил, не глядя на меня, спрашивает:

– И давно это у тебя?

–"Это" называется магией, а ты произносишь так, будто это болезнь. Магией я обладаю с рождения. Она передаётся в нашем роду по женской линии. Проснулась она у меня, когда мне исполнилось шесть лет. У некоторых это случается раньше, у некоторых – позже.

– Получается, всё время, что мы встречаемся, ты сдерживалась и не проявляла свою… магию, – как-то грустно произносит парень.

– Если я всем буду говорить, что обладаю магией, меня спрячут в психушку.

– Но я ведь не все, мне-то ты могла сказать. Откуда мне знать, что ты не скрываешь ещё что-нибудь.

– То есть тебя расстраивает не то, что я обладаю магией, а то, что скрыла это от тебя? Но это единственный мой секрет, который ты не знал.

– И почему ты сейчас решила открыть этот секрет? Не боишься, что я сдам тебя? – поворачивается парень ко мне с серьёзным видом. У меня внутри на миг всё холодеет – неужели я сделала ошибку? Но смотря в его глаза, я не вижу угрозы, да и чутьё ведьмы молчит.

– Я верю тебе, – отвечаю я, глядя ему в глаза.

– Но перед тем, как ответить всё же задумалась, – усмехается он и отворачивается, снова откусывая по очереди продукты.

Мне становится обидно, но я понимаю его чувства. Наши отношения строились на доверии, а я скрыла такую важную деталь. Но ведь и он должен меня понять. Я должна была быть уверена, прежде чем раскрыть такую опасную тайну. Я беру его футболку и расстеливаю на земле, как скатерть, потом перекладываю туда свои продукты, а потом и у Данила отбираю всё и отправляю на импровизированный "стол". Парень молча наблюдает за мной с безразличным видом. Я поднимаюсь и перемещаюсь к нему на колени лицом к лицу, беру его лицо руками и заглядываю в глаза.

– Я верю тебе. И прошу тебя поверить мне. Это была единственная тайна между нами. Я не могла раскрыть её, даже если бы хотела. Как только магия проявилась, меня стали готовить к обучению в Школе магии и волшебства. Сейчас я в выпускном классе. В школе я дала клятву о неразглашении, и я не могла сказать тебе, пока не убедилась, что ты не причинишь мне вреда, и что я люблю тебя и верю тебе, понимаешь? Мы – ведьмы: я, моя мама, бабушка, прабабушка и остальные предки по женской линии, понимаешь? – проговорив всё это, я жду его ответ, как приговор.

Вдруг его взгляд теплеет, и он, обняв меня за талию, притягивает к себе, легко целует в губы и улыбается:

– Я тоже тебя люблю.

***

– Ну рассказывайте, что за шкода это была? Как вы это сделали? И почему нормально за стол не сели? И где были после того, как стащили колбасу с сыром? – сыпятся на нас вопросы, как только мы входим во двор. Мы переглядываемся, и я смущённо пожимаю плечами.

– Ба, это я… – бодро начал Данил, но осёкся, не зная, что сказать. – Я просто есть захотел, а мы там купались… – он смотрит на меня, но я лишь приподнимаю брови, ожидая продолжения. – Ба, может поедим? – нашёлся парень в итоге. Бабуля тут же сменяет тактику нападения на тактику разогревания обеда. А меня тянут в дом. – Вот ты предательница, могла бы и подыграть или подсказать что-нибудь, – шепчет парень, как только за нами закрывается дверь.

– Ага, и продукты добывать – я, и отмазываться – я? – возмущаюсь я также шёпотом.

– Ну что ж, справедливо, – невозмутимо отвечает парень и снова открывает дверь.

***

Сразу после обеда Данил тянет меня в дом. Мы входим в спальню, я сажусь на кровать, Данил садится к компьютеру, хочет включить его, а потом встаёт и подходит ко мне. Я смотрю на него, он велит мне подвинуться и, как только я это делаю, ложится на кровать, положив голову мне на колени.

– Голова болит. Можешь сделать массаж? Волшебный, – ехидно просит он, глядя на меня снизу вверх.

Я киваю, и он закрывает глаза, расслабившись. Я массирую его голову, потихоньку вытягивая его боль и направляя её в землю. Через какое-то время он открывает глаза, смотрит на меня и, хмыкнув, приподнимается, стягивает с себя футболку, переворачивается на живот и просит с таким же эффектом массаж на спину. Я не возражаю. Делаю массаж на спину, вытягивая боль (тут он слукавил – боли нет, есть лишь небольшая усталость) и делясь, взамен, своей силой. Через время Данил снова поворачивается лицом ко мне.

– Вот теперь я верю в чудеса, – улыбается парень.

– Теперь мне надо во двор. Или в огород. К деревьям, надо восстановить волшебные силы, – говорю я. Данил тут же садится и смотрит мне в глаза:

– А я могу посмотреть?

– Можешь, но там нет ничего интересного. Просто я обнимаюсь с деревом, – смеюсь я.

Парень явно не верит, но встаёт и, взяв меня за руку, ведёт на улицу. Мы выходим в огород, где растут большой урюк и такой же большой орех. Я сначала подхожу к ореху, так как он ближе, прислоняюсь к нему и тянусь к его энергии. Она с горьким привкусом, который мне не нравится. Я тяну немного и отрываюсь от ореха, подхожу к урюку и прижимаюсь к нему. Энергия урюка приторно-сладкая. Поэтому я люблю ивушки, у них нейтральный "вкус". Восстановив свой запас, смотрю на парня, стоящего рядом. Он с интересом наблюдает за мной. Я подхожу к нему, сказав, что можно возвращаться.

– И сколько обычно деревьев ты обнимаешь? – с улыбкой спрашивает он.

– Обычно одно. Просто орех был ближе, но он горький, это не особо приятно, хотя можно и потерпеть, когда выбора нет, но зачем терпеть, если рядом есть сладкий урюк, – смеюсь я в ответ.

Осмотревшись и увидев, какая зелень вокруг, я вспоминаю, что Данил обещал мне показать, как косят траву косой.

Парень приносит косу и показывает, а потом предлагает мне попробовать самой. Я взмахнула этим удивительным инструментом пару раз, чуть не срезав куст смородины и воткнув косу в землю. Испугавшись, что я покалечусь или сломаю косу, Данил велит мне остановиться, подходит сзади и, прислонившись грудью к моей спине, берёт косу поверх моих рук и начинает показывать, как нужно правильно ею водить по траве, чтобы срезать эту самую траву. Но так становится только хуже: в горле пересыхает, руки начинают мелко подрагивать, дыхание сбивается.

И когда Данил отстраняется от меня и спрашивает, поняла ли я принцип, я утвердительно киваю, но косу отдаю ему. Тогда он начинает объяснять мне, и показывает этот удивительный процесс скашивания травы, который со стороны выглядит так просто и легко. В итоге мы так увлеклись этим занятием – Данил объяснял и показывал, я наблюдала и спрашивала – что скосили траву с нескольких огромных грядок. Часть скошенной травы мы раздаём животным, а часть Данил раскидывает по огороду, чтобы она просохла.

Весь день стояла жара, плюс после махания косой Данил взмок и предлагает снова сходить к озеру, освежиться. Сейчас, кроме нас, здесь ещё много людей, которые также пришли спасаться в воде от жары. Накупавшись и наплюхавшись в воде, мы возвращаемся домой, когда спустились сумерки. И тут во дворе возле одного из сараев я вижу метлу (как оказалось, она и вчера здесь стояла, но я не заметила её). Радостно взвизгнув, я бросаюсь к метле и, схватив её, с радостной улыбкой оборачиваюсь к Данилу.

– Никогда не видел такого радостного рвения к подметанию, – удивлённо говорит парень.

– А я не подметанию радуюсь, – возражаю я, продолжая улыбаться. – Не хочешь полетать?

– В каком смысле? – не понял парень.

– В прямом. Я ведь ведьма. А ведьмам свойственно летать на метле, – поясняю я. Данил удивлённо и в то же время недоверчиво смотрит на меня. – Да ты не бойся! Я с первого класса умею летать. Прокачу с ветерком! Соглашайся, – уговариваю я.

– Ну давай, удиви меня, – с иронией соглашается парень.

Я перехватываю метлу поудобней левой рукой, правой рукой беру парня за руку, и мы отправляемся в огород к понравившемуся мне урюку, доходим до дерева, я отпускаю ладонь парня, прошу его подождать пару минут и подхожу к урюку. Продолжая сжимать древко метлы, я вытягиваю руку над землёй и поворачиваю метлу параллельно полу. Потом кладу правую руку на ствол урюка и тянусь к его энергии, только на этот раз я не впитываю энергию в себя, а, пропуская через себя, направляю её в метлу, мысленно проговаривая нужные слова. Свою метлу я заряжаю таким образом один раз в пять лет, и на эту подзарядку уходит много времени, но сейчас мне нужен эффект лишь на пару часов, так что процедура проходит быстро. Через пару минут я опускаю руки и кладу метлу на землю. Разминаю затекшие ладони и поворачиваюсь к Данилу. Он стоит в паре метров от меня и скептически наблюдает за мной. "Ну, главное, что не звонит в психлечебницу", – думаю я.

– Ну что, готов? – интересуюсь у парня.

– Готов, – кивает он в ответ.

Я поднимаю метлу с земли и грациозно перекидываю через неё ногу. Повернув голову к Данилу, киваю головой себе за спину:

– Садись. И главное держись.

Данил подходит к нам с метлой, перекидывает ногу через метлу и кладёт ладони мне на талию. Я укрываю нас пологом невидимости и привычным движением направляю метлу в небо. Метла послушно начинает подниматься, и тут я чувствую, как пальцы на моей талии сжались сильнее. Я довольно улыбаюсь, и словно почувствовав мою улыбку, метла увеличивает скорость и несётся вперёд. Ладони парня на моей талии двигаются вперёд, и через несколько секунд я чувствую, что к моей спине крепко прижимается мускулистая грудь, а руки парня крепко обнимают меня за талию. Я стараюсь не отвлекаться и сосредоточиться на нашем полёте и управлении метлой.

Мы носимся над деревней и над полями, взмываем в небо и резко спускаемся вниз. Звёзды яркими огоньками вспыхивают в небе, ветер бьёт в лицо, от тела моего парня, прижимающего меня к себе, исходит тепло, и я счастлива! Мы пролетали около часа, и к концу полёта парень успевает привыкнуть к ощущениям и расслабиться. Мы спускаемся в огороде в том же месте, откуда взлетели.

– Ну как впечатления? – спрашиваю я, когда мы спустились с метлы на землю.

– Ну… необычно, – отвечает Данил. – Теперь моя очередь прокатить тебя с ветерком.

– В каком смысле? – я непроизвольно задвигаю метлу за спину. Парень проследив взглядом за моим движением, смеётся:

– Да не в таком смысле. Ты умеешь ездить на мотоцикле?

– Нет. Когда я была маленькой, мой дядя катал меня на своём мотоцикле, но это было очень давно. Постой, ты закончил ремонт своего мотоцикла? И он уже ездит?

– Неужели ты сомневалась? Пойдём, – и парень тянет меня за руку во двор.

***

Я ставлю метлу на место. Данил открывает гараж и останавливается, открывая обзор на своего железного коня, возле которого теперь нет никаких запчастей.

– Ну, и что мы стоим? Заводи, поехали! – улыбаюсь я. Данил не заводит мотоцикл, как я ожидала, а просто выталкивает его из гаража.

– Нужно сначала ворота на улицу открыть, – поясняет он на мой удивлённый взгляд. – Ты садись пока на сидение, только ничего не трогай.

Дважды просить меня не нужно, и вот я уже сижу на сиденье этого железного коня и предвкушаю удовольствие. Данил открывает ворота, возвращается к мотоциклу, заводит его и садится на сидение вперёд.

– Готова? – через гул мотора кричит парень, повернув ко мне голову. Я утвердительно киваю. – Тогда держись!

Мы срываемся с места так резво, что я едва успеваю схватиться руками за парня. На миг становится так страшно, что я зажмуриваюсь и прижимаюсь к парню всем телом. Но потом, когда привычный поток воздуха ударяет в лицо и треплет волосы, я распахиваю глаза и выглядываю из-за спины парня. Проскочив двор, Данил резко разворачивает мотоцикл на девяносто градусов вправо, выезжая на улицу. По инерции наклонившись влево, я снова сжимаю руки на талии парня.

– Ослабь хватку! Ты меня сломаешь! И мне рулить так неудобно! – кричит парень.

Я чуть ослабляю хватку, но тут же жалею об этом, потому что мы снова рванули с места. Мы мчимся по улицам, в ярком свете фары дорога мелькает очень быстро. На каждом повороте Данил поворачивает так резко, что мне кажется, ещё немного – и мы перевернёмся.

Мы мчимся по улицам посёлка, выезжаем на трассу, ведущую куда-то в сторону от посёлка, и несёмся по ней. Какое-то время мы летим вперёд, потом Данил притормаживает, разворачивает мотоцикл на сто восемьдесят градусов и выключает фару. В первые секунды я ничего не вижу из-за наступившей темноты. А когда глаза привыкают, я замечаю, что на улице стало светлее. Оказывается, сегодня полная луна, которая уже выкатилась из-за гор. Ночь такая светлая, всё хорошо видно, но я бы всё равно не рискнула ехать без света фары.

– Не бойся. Я знаю эти дороги, как свои пять пальцев. Не раз гонял по ним и в темноте, – повернувшись, на пару секунд, говорит мне Данил и снова нажимает на газ.

Мы мчимся обратно к посёлку. На обратном пути я уже привыкла к скорости и крутым поворотам и теперь просто наслаждаюсь этой гонкой. Но вот показались ворота, возле которых на лавочке уже сидит бабуля и выглядывает нас. Преодолев последний крутой поворот, мотоцикл врывается во двор и несётся до гаража. Возле гаража Данил сбавляет скорость и аккуратно заезжает внутрь. Я отпускаю талию парня, он глушит мотор, слезает с мотоцикла и поворачивается ко мне.

– Ну, как впечатления? – улыбаясь, спрашивает он меня и приглаживает волосы, которые стоят дыбом от ветра.

– Ну… необычно. Правда, если бы я знала, что ты так гоняешь, то не жалела бы тебя и ТАК прокатила, чтоб не повадно было! – с улыбкой отвечаю я и смущённо пытаюсь причесать свои волосы пятернёй.

– А ты тоже так гоняешь на мотоцикале, детка? – звучит за спиной вопрос бабули.

А я и не слышала, когда она подошла. Поняв, что сболтнула лишнее, я поворачиваюсь к бабуле и лихорадочно соображаю, что ответить.

– Нет, за рулём я никогда не сидела, только как пассажир. Просто… до этого мы купались… и я поддавалась Данилу, чтобы он плыл быстрее… А теперь я думаю, что не надо было его жалеть, – быстро вру я и возвращаю взгляд к парню, чтобы наткнуться на его хмурый взгляд и сдвинутые брови. Я быстро подмигиваю ему, намекая, что нужно поддержать мою легенду.

– Да, представляешь, ба, Эля так хорошо плавает. Я не мог за ней угнаться, пока она не поддалась, – не сводя с меня взгляда поддерживает мою ложь Данил.

– Ну тогда понятно. А может покушаем, ребятки? – переводит тему бабуля, потеряв интерес.

– Да, ты иди пока подогревай, ба. Мы сейчас подойдём, – всё ещё не сводя с меня взгляда, произносит парень.

– Ой, может, вам помочь надо, бабуль? -поспешно вызываюсь я и пытаюсь встать с мотоцикла. Именно пытаюсь, потому что сделать этого мне не позволили, просто положив ладонь на моё плечо.

– Бабуля справится, а к тебе у меня есть разговор.

– И правда, я справлюсь, детка. Общайтесь.

И бабуля уходит. Я нерешительно смотрю на ладонь, которая медленно сползла с моего плеча. Перевожу взгляд на парня. Он как будто только этого и ждал.

– Значит, ты мне поддавалась? Значит, я плохо плаваю, и ты меня жалела? – ехидно спрашивает он, складывая руки на груди.

– Ну не могла же я сказать, что мы летали на метле. А насчёт плавания… это было первое, что пришло в голову, – быстро отвечаю я, строя честные глазки, и встаю с мотоцикла.

– Когда-нибудь я тебя накажу, – закатывает парень глаза, закрывая ворота гаража.

– Отшлёпаешь? – невинно интересуюсь я, опустив глазки в пол, и потому не успеваю заметить, как парень вдруг сгребает меня в охапку и целует. Уединяться в гараже мы не планировали, но, как оказалось, сиденье мотоцикла очень даже удобно не только для езды.

Чуть позже мы пришли ужинать. Всё время, пока мы сидим за столом, я невольно краснею и прячу взгляд. Аппетит появляться на ужин не пожелал, так что я с трудом дожидаюсь, пока остальные наедятся, чтобы быстрее уйти спать. На следующий день мне предстоит поездка домой.

Я боюсь осознавать эту мысль, но уезжать отсюда мне не хочется, я чувствую себя здесь, как дома. Мы заканчиваем ужин, я снова помогаю бабуле с посудой, мы с Данилом проходимся по сараям, раздавая корм и траву животным.

Проводив меня в комнату, Данил извиняется и говорит, что ненадолго отлучится. Я дожидаюсь, когда он уйдёт, быстро переодеваюсь, выключаю свет и ныряю под одеяло. Когда парень пришёл, я уже мирно спала.

***

Утром, когда я просыпаюсь, в комнате никого нет. Я встаю, тянусь к своей сумке с вещами, чтобы переодеться, и замираю. На сумке сверху лежит узкая и длинная коробочка, обшитая красным бархатом и перетянутая красивым бантиком.

Женское любопытство – страшная сила, поэтому уже через несколько секунд бантик развязан, коробочка вскрыта, а я, сидя прямо на полу, любуюсь лежащей внутри толстой серебряной цепочкой с круглым кулоном, с большим прозрачным камушком в центре и маленькими, рассыпанными вокруг него.

Я так увлеклась разглядыванием этой красоты, что не замечаю ничего вокруг, и потому вздрагиваю, когда над головой раздаётся голос:

– Не успел. Ты рано встала.

– Ты меня напугал, – поднимая голову, говорю я Данилу. – Так тихо подкрался.

– Подкрался? – удивляется Данил. – Да я же дверью хлопнул, когда заходил. Правда случайно. Ещё испугался, что разбужу тебя.

– Я не слышала, – смущаюсь я.

– Я заметил, – улыбается парень. – Так ты примерять будешь? Или не нравится?

– Смотрится очень красиво. Но носить я не смогу, ведьмы не переносят серебро, оно нас обжигает, – тихо говорю я, опуская взгляд.

Данил смотрит на меня удивлённо, хмурится, затем вдруг усмехается, берёт меня за руку и произносит:

– Классно придумала, я даже поверил на несколько секунд. Вот только нестыковочка: ты носишь серебрянное кольцо, которое я дарил тебе на новый год.

– Блин, не прокатило! – с досадой восклицаю я, взглянув на кольцо.

Я, встаю, протягиваю коробочку парню и встаю к нему спиной, подняв руками волосы.

От прикосновения холодного метала бегут мурашки. Данил защёлкивает застёжку цепочки, я отпускаю волосы и поворачиваюсь к нему.

– Ну как? – спрашиваю я. – Кстати, всё хотела спросить, а теперь вот и повод есть: почему в доме нет зеркал, а только в кухне?

– Ну, как ты, наверное, заметила, из женского пола у нас только бабуля, у неё есть зеркало. А мне оно ни к чему. Ну, если очень нужно, я иду в кухню. Когда я приведу домой жену, то планирую немного изменить обстановку в доме, тогда и зеркало появится.

– Понятно, – отвечаю я, пытаясь не подать виду, что меня зацепила эта фраза. Наверное, я ожидала фразу типа: "Когда ты станешь моей женой …", а не "Когда я приведу жену …"

– Оставишь или хочешь снять? – не заметив моей реакции, спрашивает Данил.

– Нет, не хочу снимать, пусть будет.

– Ну тогда пойдём завтракать. Тебе ещё ехать.

– Спасибо, солнышко, – я целую парня в щёку, прижимаюсь к нему, а потом резко отпрыгиваю с криком:

– Ёлки-палки! Я же ещё не переоделась!

– Ну ты даёшь! Напугала меня. Я с тобой поседею раньше времени, а детям потом буду говорить, что это не седина, а блеск моих волос. Переодевайся и приходи в кухню, ждём к завтраку только тебя, – и парень идёт к выходу, а я смущённо улыбаюсь.