С милым рай в шалаше, или Место жительства на счастье не влияет

Огласив визгом, переходящим на ультразвук, весь дом, я вскакиваю на свою кровать. Через несколько секунд дверь распахивается, и в комнату вбегает мама в ночной пижаме. В одной руке она зажимает скалку, на пальцах другой руки мерцает, готовая сорваться в любой момент, молния. Увидев выпотрошенную сумку, мама не сразу замечает меня, распластанную по стене на кровати. Потом она поворачивает голову и наконец видит меня.

– И как это понимать? – спрашивает мама, дрожащей рукой опуская своё оружие и убирая молнию.

– М-мышь, – заикаясь, выдавливаю я.

– Ё-олка, ну сколько можно? Это всего лишь мышь, а не тигр, – вздыхает мама. Она устало трёт глаза правой рукой, переложив в левую руку своё не пригодившееся оружие. – Слезай, горе ты моё луковое. И кстати, где Муська?

– Она ушла на улицу, – отвечаю я.

Я сползаю по стенке на кровать и аккуратно спускаю дрожащие ноги на пол. Встаю и подхожу к сумке, чтобы собрать всё, что вытряхнула из неё. Мышонок – а это был именно он – не выдержавший звуковой атаки, отключился прям рядом с сумкой, да там и остался лежать. И сейчас, наклонившись, я снова вижу его.

Не давая мне повторить оперное исполнение, мама отбирает у меня тапок, который, оказывается, я ещё держу в руке, и подцепив этим тапком мышонка, уходит.

Я собираю свои вещи обратно в сумку, пакетик с сухариками брезгливо бросаю в мусор, забираюсь под одеяло почти с головой и щёлкаю пальцами, гася свет.

***

Утром меня будит телефонный звонок. Не глядя на экран, я отвечаю на вызов сонным голосом.

– Привет, малыш! Ты спишь,что ли? – спрашивает ставший уже родным голос.

– Привет, солнышко. У меня сегодня выходной, – отвечаю я и, не удержавшись, зеваю.

– Ну вот, а я думал, мы увидимся, – с улыбкой говорит Данил. До сонного мозга не сразу доходит смысл сказанного, а потом я подскакиваю на кровати:

– Ты приехал?! Правда? – не веря своим ушам, спрашиваю я, с трудом сдерживаясь от радостного визга.

– Правда, – смеётся парень. – Ну так что насчёт встречи?

– Спрашиваешь! Конечно, встретимся! Где и когда?

– Я хочу себе новые кроссовки купить, поэтому, если ты не против, давай встретимся возле рынка, скажем, через час, тебе хватит времени?

– М-м, я не против, но лучше давай всё-таки через два часа, – задумчиво тяну я.

***

Через два часа я – в чёрном сарафане с обтягивающим лифом и свободной юбкой, с жёлтыми и красными цветами по подолу, в туфлях-лодочках без каблука и с волосами, собранными в высокий хвост – выхожу из автобуса на остановке возле рынка и принимаюсь рассматривать толпу, выискивая родное лицо.

Вижу его, и губы против воли расползаются в радостной улыбке. Данил приближается, и я по привычке тяну ему руку и поднимаю голову в ожидании приветственного поцелуя в губы, как мы здоровались всегда. Но парень, глянув на мою руку, неожиданно сгребает меня в охапку и обнимает так крепко, что становится трудно дышать, потом чуть ослабляет хватку и, не успеваю я опомниться, … целует.

Это не похоже на те лёгкие касания губ, что были раньше. Сейчас Данил целует по-настоящему, отчего я сначала теряюсь, а потом у меня подкашиваются ноги, и я упала бы, если бы не крепкие объятия парня.

Данил отстраняется и как-то странно смотрит на меня, я заливаюсь краской, а он берёт меня за руку и ведёт в рыночные ряды.

Вопреки моим ожиданиям, мы проходим мимо всех рядов с обувью и сворачиваем в тихий закуток, где находится ювелирный магазин. Я удивляюсь и спрашиваю, зачем мы здесь. В ответ слышу:

– Сюрприз. Увидишь.

Мы входим внутрь. Навстречу нам выступает худенькая женщина с короткой стрижкой, в тёмных брюках и красной футболке.

– Чего желаете, молодые люди? – с улыбкой интересуется она, поприветствовав нас. Данил отвечает на приветствие и просит показать обручальные кольца. Женщина улыбается шире, а я перевожу ошарашенный взгляд на своего парня. Он подмигивает мне, отпускает мою руку и подходит к прилавку. С непринуждённым видом он выбирает нужное кольцо, надевает на палец. Вытянув руку, любуется видом и отходит от прилавка ко мне. Аккуратно берёт меня за плечи и подводит к прилавку, намекая, что теперь моя очередь.

На ватных ногах я подхожу к прилавку. Женщина что-то говорит, задаёт вопросы, не переставая улыбаться. Кажется, я даже что-то отвечаю. Примеряю пару колец, выбираю подходящий размер и киваю. Данил кладёт мою руку с кольцом на пальце на свою с таким же золотым ободком, и затуманенным сознанием я отмечаю, как красиво это выглядит. Затем парень рассчитывается с улыбчивой продавщицей и за руку выводит меня из магазина. Всё это происходит как во сне. А может, и не было звонка и встречи? Может, я ещё сплю и мне это снится?

Мы выходим с рынка и заходим в какое-то маленькое кафе у дороги. Людей там немного: молодая пара с малышом за одним столиком; двое парней, что-то разглядывающих в телефоне, за другим столиком; усатый мужчина грозного вида за столиком в углу. Всё это я подмечаю краем глаза, пребывая в некотором шоке. Данил спрашивает у меня, не хочу ли я чего-нибудь, я отрицательно мотаю головой. Тогда он проводит меня к крайнему столику, отходит к стойке, через минуту возвращается с бутылкой минеральной воды и двумя стаканами, садится за столик, разливает воду по стаканам и один придвигает ко мне. Я молча беру стакан и залпом выпиваю всю воду.

– Может теперь объяснишь мне, что всё это значит? – спрашиваю я, ставя пустой стакан на стол. Данил делает несколько глотков из своего стакана и ставит стакан на стол, но из руки не выпускает. Глядя на воду, он размышляет какое-то время и тихо произносит:

– Я приехал совсем ненадолго – очень хотелось тебя увидеть. Извини, что соврал насчёт покупки кроссовок, надо же было как-то заманить тебя на рынок. Мы много времени проводим вдали друг от друга, и у тебя ещё целый учебный год впереди. Я хочу, чтобы все знали, что ты – моя. Не хочу переживать, что кто-то посмеет тебя у меня увести.

Парень замолкает, глядя на меня. Мысли в моей голове разбегаются, и я никак не могу понять смысл его слов.

– Я не очень понимаю… – наконец выдавливаю я. – Неужели ты настолько мне не доверяешь?

– Тебе я верю. Я не верю другим парням. Ты учишься, подрабатываешь в цветочном магазине, где основные клиенты мужского пола, кто-нибудь по-любому захочет познакомиться. А так уже видно, что девушка не свободна, и ловить тут нечего.

– До сих пор желающих не находилось, – бурчу я.

– А сейчас по закону подлости найдутся, – парирует парень.

– Вряд ли маме это понравится, – со вздохом я поворачиваюсь к окну.

– Посмотри на меня, – велит Данил, и я снова перевожу взгляд на него. – Тебе это нравится? – спрашивает он.

– Да, – коротко отвечаю я.

– Ну и всё. Мнение других мне не интересно.

Когда я прихожу в себя после шока, мы всё-таки делаем заказ и обедаем, а после идём гулять по городу. Неспеша ходим по улицам практически до самого вечера, держась за руки и болтая обо всём подряд.

***

Сразу после этого Данил садится в такси и уезжает в деревню. Я возвращаюсь домой и сразу иду к маме в магазин. Мама реагирует бурно. Выслушивает мой рассказ, смотрит на кольцо и начинает воспитательный процесс, убеждая меня, что замуж идти мне рано; и что не мешало бы после школы поступить куда-нибудь и продолжить обучение, и что именно этого она от меня и ждёт; и что надо получить профессию и начать работать, чтобы собрать приданное. Я молча выслушиваю, про себя думаю, что сама-то она в своё время тоже вышла замуж в восемнадцать, обещаю обдумать всё это и ухожу к себе в комнату.

На следующий день моя подруга при встрече с визгом виснет на моей шее, целует в обе щёки и обзывает меня "снохой". Я не остаюсь в долгу и в ответ обзываю её "золовкой – змеиной головкой". Мы хихикаем и обе остаёмся довольны.

В школе, когда одноклассники видят на моём пальчике кольцо, реагируют неоднозначно: некоторые девчонки смотрят с осуждением, другие откровенно завидуют, а парни начинают подшучивать на тему того, что неприступная Элеонора вот так вдруг оказалась окольцована.

И каждый из наших учителей считает своим долгом провести со мной примерно такую же профилактическую беседу, какую уже провела мама. Каждого из них я внимательно слушаю, согласно киваю головой, а про себя думаю: "Будто вы в своё время слушали старших? Всё равно ведь сделаю, как сама считаю нужным".

***

И снова дни тянутся мучительно медленно. Данил также звонит мне каждый день и мы часами разговариваем по телефону, но я безумно скучаю без любимого.

Подруга тоже строит отношения с парнем, поэтому мы видимся только в школе. Чтобы развеяться, я снова начинаю летать на метле по ночам, хотя уже и прохладно, так как конец осени. Метла, соскучившаяся по полётам, летает по ей одной известной траектории – то взлетает вверх, то резко срывается вниз, то встаёт вертикально и начинает кружиться вокруг своей оси. В одно из таких кружений, я не удерживаюсь и срываюсь вниз, лечу спиной вперёд. Волосы треплет ветер. Кофта задирается, открывая живот. Становится страшно, и я кричу.

Метла, словно опомнившись, приходит в горизонтальное положение и тут же летит ко мне. Она подлетает близко и теперь парит сверху прямо надо мной. Я протягиваю обе руки и хватаюсь за черенок, затем подтягиваюсь и обхватываю черенок ногами. Метла подныривает под меня. Я оказываюсь сидящей сверху на метле и вижу внизу крышу какой-то этажки. Тяжело дыша, я направляю метлу к крыше. Спускаюсь и бросаю метлу под ноги. Она бездвижно остаётся лежать. Я отхожу на пару шагов и сажусь прямо на пол, точнее прямо на крышу, подтягиваю ноги к груди и, обхватив колени руками, утыкаюсь лбом в колени, закрываю глаза, пытаясь прийти в себя.

Открывается дверь, ведущая на крышу, и я вздрагиваю от этого звука, поднимаю голову, жалея, что не укрылась пологом невидимости. Но девчонка, выбежавшая на крышу, меня не видит. Она добегает до края крыши, обнимает себя руками и тихо плачет, время от времени смахивая слёзы. Я, стараясь не издавать звуков, потихоньку встаю и пытаюсь рассмотреть её. Она стоит ко мне спиной: примерно лет пятнадцати – светлые волосы, одета в какое-то лёгкое платье, ноги босые, словно торопилась сбежать от кого-то.

Я на всякий случай оборачиваю её талию магической формулой невидимой верёвки и привязываю к двери – так она не сможет шагнуть дальше и совершить глупость. Потом я аккуратно ступаю в свет, падающий из открытой двери, и негромко кашляю, привлекая к себе внимание. Девчонка вздрагивает и оборачивается так резко, что приходит моя очередь вздрогнуть.

– Ты кто? – выпаливает она, вытирая слёзы обеими руками. – Ой, то есть, вы… Кто вы? И что тут делаете?

– Ведьма я. Мимо пролетала. Гляжу, девица слёзы льёт, спустилась узнать, что случилось, – отвечаю я, состряпав серьёзный вид. Девчонка хмурит брови, задумывается, а потом вдруг выдаёт:

– Ты фея! Ой, то есть вы… – смущается она. – Вы фея! Вы прилетели помочь мне наладить личную жизнь! – радостно смеётся она. Я поражаюсь резкой смене её настроения. «Совсем ребёнок», – мелькает в голове мысль.

– Сколько тебе лет? – спрашиваю я её.

– Двенадцать, – отвечает девчонка, с любопытством рассматривая меня.

"Плохо дело, – хмуро думаю я. – Какая личная жизнь? Ей бы учёбу наладить лучше".

– Как зовут того, о ком ты слёзы льёшь? – задаю я следующий вопрос.

– Антон, – говорит она, грустно вздыхая. А у меня в голове невольно всплывает ругательная рифма к этому имени.

– Что он сделал? Почему ты плачешь?

– Он… обещал со мной быть… а теперь с другими девочками обнимается и целуется… а от меня всех парней отгоняет… а сам… а родители не понимают… мы снова поругались из-за этого… – с рыданиями выдаёт она, всхлипывает, обхватывает руками свои плечи и переступает босыми ногами. Я смотрю на неё строго:

– Веришь, что я – фея? – она так сильно кивает, что я пугаюсь – вдруг её голова оторвётся. – Веришь, в магию и волшебство? – пытаясь удержать строгий вид, продолжаю я. Она снова усердно кивает. Я щёлкаю пальцами, и на её ногах появляются пушистые комнатные тапки. Она глядит на свои ноги и вдруг визжит так громко, что я отпрыгиваю от неё.

– Настоящее волшебство! – кричит она радостно. – Вы настоящая фея!

Я кривлюсь от досады и щёлкаю пальцами, накрывая нас куполом тишины. Девчонка поражённо замирает, хлопая глазами, а потом бежит ко мне с такой решимостью, что я едва сдерживаюсь, чтобы не шарахнуться от неё. Девчонка бросается мне на шею и обнимает так сильно, что мне становится тяжело дышать.

– Фея! Феечка, помоги мне, пожалуйста! – то ли от волнения, то ли от радости снова переходит она на «ты». Я начинаю хрипеть от нехватки воздуха и аккуратно хлопаю её по плечу. Словно очнувшись, девчонка отпрыгивает от меня. – Простите, пожалуйста! Я не хотела… – снова всхлипывает она. Я вскидываю руку ладонью вперёд, пытаясь остановить её. Не знаю, чего она ждала, но смотрит на мою руку, как на чудо какое-то. Я дышу ртом, восстанавливая дыхание, потом опускаю руку и замечаю, что девочка разочарованно вздыхает.

– Вот что, дорогая моя, не пара он тебе, – отдышавшись, говорю я. Она вскидывается, пытаясь возразить. Я снова поднимаю ладонь, и девчонка снова смотрит на неё с ожиданием. Я беспомощно оглядываюсь, не зная, чем её удивить.

Прислушиваюсь к звукам улицы. Где-то внизу скулит щенок. Я сосредоточиваюсь, активируя поиск. Щенок находится рядом с подъездом этажки, на крыше которой мы сейчас стоим. Я щёлкаю пальцами, активируя маленький портал перемещения. Через секунду щенок сидит на руках у девчонки. Несколько секунд эти двое разглядывают друг друга. Потом щенок взвизгивает ещё раз и начинает лизать держащие его руки. Девчонка радостно подхватывает этот визг, причём вдвое громче щенка, и я радуюсь, что не сняла ещё купол тишины.

– Вот. Будешь заботиться о нём. Знаешь ведь, как за ним ухаживать? Учёбу подтяни, родителям помогай. И всё у тебя наладится. И парень тебе встретится другой, который будет любить лишь тебя одну. Ты слышишь меня?

– Конечно, феечка! – оторвавшись наконец от щенка, девочка смотрит на меня сияющими глазами. – Он такой славный, просто чудо! Я буду заботиться о нём. И учёбу подтяну, а то скатилась с этой любовью до троек. И с родителями помирюсь. Они ведь то же самое мне говорили, а я их не слушала, ссорилась с ними. А тебе я верю, феечка! И всё сделаю, как ты сказала. Ой, то есть вы… – девушка снова смущается, и я не выдерживаю:

– Можешь обращаться на «ты», – смеясь, разрешаю я. Она в ответ буквально сияет. – Только учти, ты сказала свои слова добровольно, я их услышала. Теперь будь добра, следовать сказанному, – грожу я ей пальцем. Она торжественно обещает мне держать своё слово. Напоследок я сама её обнимаю, незаметно снимая свою невидимую верёвку с её талии. Девчонка радостная мчится обратно в дверь, а я с сожалением понимаю, что так и не спросила её имя.

***

Время идёт к новому году. И впервые за всю жизнь я волнуюсь, не зная, как буду его отмечать.

За два дня до нового года Данил приезжает к нам домой. В чёрных ботинках, синих джинсах, тёмно-сером джемпере, обтягивающем его красивое тело, и в чёрной кожаной куртке он выглядит сногсшибательно. Я несколько минут безотрывно висела на его шее, потом смутилась и теперь веду его за руку в дом.

И вот, вечер, мы втроём – Данил, я и моя мама – сидим за столом и пьём чай после ужина. Вдруг мой любимый смотрит на меня и говорит:

– Эль, ты не выйдешь на время, мне надо поговорить с твоей мамой?

Сказать, что я удивилась, ничего не сказать – я в шоке. Гляжу на маму, она тоже смотрит с удивлением. Но я молча отставляю свою чашку с чаем, встаю и выхожу. Не знаю, о чём была беседа (ни мама, ни Данил так и не раскрыли мне этого секрета, а подслушать я почему-то не решилась), но минут через десять меня зовут обратно. Мама подмигивает мне и уходит в свою комнату, оставив нас двоих. Я прохожу к столу, сажусь на свой стул и выжидающе смотрю на Данила, и он меня удивляет:

– Ты можешь собирать вещи на три дня, завтра едешь со мной. Я уговорил твою маму, чтобы она отпустила тебя ко мне в гости.

Пока я перевариваю эту информацию, парень решает удивить меня ещё больше, спросив:

– А почему ты не ответила на мой поцелуй, когда мы ездили за кольцами?

Я краснею и, опустив глаза, тихо признаюсь:

– Это был мой первый поцелуй, поэтому я не знала, как нужно реагировать.

Данил берёт меня за руку и тянет на себя. Мне приходится встать со своего стула и подойти к нему. Парень аккуратно усаживает меня на свои колени и говорит:

– Во-первых, расслабься и перестань краснеть. Во-вторых, прислушайся к своим ощущениям и просто повторяй мои движения.

После этих слов он наклоняется ко мне и целует. Меня мгновенно бросает в жар, пальцы начинают дрожать, в голове не остаётся ни одной мысли, но я честно стараюсь повторять движения парня. Какое-то время мы упражняемся в этом новом для меня занятии, а потом Данил отстраняется и просит:

– А теперь ты сама поцелуй меня.

Я, полыхая горящими лицом и ушами, прижимаюсь к губам парня и замираю, не зная, что делать дальше. В общем, остаток вечера проходит в обучении меня этому нехитрому, но приятному занятию.

Мы сильно увлекаемся этим делом, так что маме приходится разгонять нас по комнатам уже поздней ночью, зато Данил остаётся ночевать у нас дома. Я стелю ему постель в гостевой комнате, и мы расходимся по своим кроватям.

***

На следующий день я собираю вещи, необходимые на три дня. Приходится брать обычную сумку, хотя и свою любимую волшебную сумочку я тоже беру с собой. Именно в неё и помещается основной багаж. Позавтракав втроём, мы с Данилом отправляемся на такси к нему домой, а мама идёт открывать магазин.

Машина останавливается возле бирюзовых ворот. Мы выходим, и я застываю, любуясь открывающимся видом: самая крайняя улица посёлка, дома только с одной стороны, а напротив – горы, покрытые снегом, перед ними – поля, а перед полями внизине озеро, на берегу которого растут мои любимые ивушки. Сейчас снега нет, и деревья стоят голые, но я смотрю на всю эту красоту, затаив дыхание. Пока Данил достаёт сумки с вещами, я любуюсь природой и даже не замечаю, как уехала машина. Данил обнимает меня сзади за талию, сомкнув руки на моём животе.

– Нравится? – шёпотом спрашивает он. По моей шее от его дыхания бегут мурашки.

– Не то слово, – выдыхаю я.

– Когда выпадет снег, будет ещё красивей. Пойдём. Бабуля ждёт нас. А ты ещё успеешь налюбоваться, – он отстраняется, и мне становится холодно, не смотря на тёплый пуховик.

– Погоди, я позвоню маме, – говорю я, достаю свой телефон из сумочки и набираю номер.

– Мамуль, мы доехали. Всё хорошо. Ты бы видела, какая здесь красота! – выпаливаю я, как только мама поднимает трубку.

– Ну удачного отдыха, Ёлочка! – отзывается мама.

–Спасибо! Ну всё, пока-пока.

Я сбрасываю звонок, убираю телефон в сумочку и поворачиваюсь к Данилу. Он берёт сумки, и мы входим во двор.

***

– А вот и дети мои приехали. Я вас заждалась! – раздаётся весёлый женский голос, стоит нам войти в ворота. К нам навстречу, опираясь рукой на трость, идёт невысокая старушка, в очках и косынке. Шустро дойдя до нас, она выпускает из руки трость, которая тут же падает на землю, и крепко обнимает своего любимого внука. Он успевает перехватить сумки левой рукой и теперь правой обнимает бабушку. А после бабушка поворачивается ко мне. Я так резко оказываюсь в её объятиях, что слегка теряюсь, а потом неуверенно обнимаю её в ответ.

Через несколько секунд бабуля отступает от меня на шаг и оглядывает с ног до головы. А я не удерживаюсь и также разглядываю её: морщинистое лицо, светлая кожа, голубые глаза за линзами стёкол, прямой нос, тонкие губы, из-под косынки выбиваются седые пряди волос. На руках морщинки, чуть выступающие вены и красивой формы ногти. Тёплое светло-коричневое платье, сверху наброшена куртка. И простые шлёпки на ногах. Очень симпатичная старушка.

"Наверно, в молодости она была очень красивой девушкой", – думаю я.

Налюбовавшись друг другом, мы одновременно смотрим на Данила. Он терпеливо ждёт этого момента.

–Ну, закончили гляделки? Теперь мы можем идти в дом? – тут же отзывается парень. Бабушка резво наклоняется, подбирает свою трость и направляется к дому, точнее к летней кухне. Я иду за ней, но у самой двери Данил пихает меня локтем в бок.

– Пойдём сначала в дом, надо переодеться и оставить вещи.

Мы идём в дом. Я с любопытством осматриваюсь. Сначала идёт небольшая веранда, в ней стоит только тумбочка для обуви. Дальше идёт коридор, в котором топится контрамарка, и из которого в разные стороны ведут двери. В комнате слева стоят две односпальные кровати, между ними – компьютерный стол с креслом, напротив – шкаф. В комнате напротив стоит массивный дубовый стол и диван. Дверь, противоположная двери в веранду, ведёт в зал. В нём стоят диван и два кресла, сервант с посудой, стол со стоящим на нём телевизором. Из зала выходит ещё одна дверь в комнату с большой кроватью и шкафом.

– Ты можешь занять любую комнату. Я живу в первой слева. Бабуля живёт в летней кухне, по привычке, как с дедушкой жила. Никак не могу уговорить её переехать в дом. А вообще, если ты не против, предлагаю тебе ночевать со мной в одной комнате, – озвучивает парень предложение. Я смотрю на него удивлённо и, кажется, даже отодвигаюсь. – Да не в этом смысле, дурная. У меня в комнате две кровати, если ты не заметила. Я сплю у окна, ты можешь занять вторую кровать. Не бойся, приставать не буду. Просто подумал, что тебе так будет спокойнее – первый раз в чужом доме всё-таки. Плюс – моя комната самая тёплая в доме, потому что ближе всех к контрамарке.

Подумав, я соглашаюсь и занимаю вторую кровать в спальне Данила. Мы по очереди переодеваемся в домашнюю одежду и идём в кухню. На пороге кухни я хватаю Данила за руку.

– Ты так и не сказал мне, как зовут бабулю, – шепчу я, когда он с удивлением поворачивается ко мне.

– Камилла. Ты можешь называть Баба Мила, как тебе удобно, детка, – отвечает мне бабуля. Я заливаюсь краской, не понимая, как она меня услышала. – У меня плохое зрение, но зато хороший слух, – словно прочитав мои мысли, поясняет бабушка.

В летней кухне две комнаты: одна небольшая квадратная, в которой стоит жарко натопленная печь, стол, накрытый к обеду, вешалка для одежды с небольшой тумбочкой для обуви, над тумбочкой прямоугольное зеркало, сразу за тумбочкой стоит табурет с тазом. В тазу чистая вода. Рядом на краю табурета стоит мыльница с мылом. Вторая комната прямоугольная, в ней напротив друг друга стоят две кровати, стол с телевизором и тумбочка.

Мы с Данилом умываемся после дороги, и все усаживаемся за стол. Оказывается, что готовит бабуля безумно вкусно, а я очень проголодалась, и буквально набрасываюсь на еду. Чуть позже, когда я помогла убрать со стола, и мы вышли во двор, Данил говорит мне, что здесь очень чистый воздух, который здорово влияет на аппетит.

– Если я задержусь здесь дольше, чем на три дня, ты рискуешь остаться в моём обществе насовсем, потому что не сможешь вытолкнуть моё поправившееся тело в ворота, – шучу я, и парень так весело и заразительно смеётся, что уже через несколько секунд мы вместе хохочем вовсю.

***

Мы ходим по двору, и Данил показывает свои владения. Кроме дома и летней кухни здесь имеются баня, кладовка, сарай, заполненный дровами, гараж и сараи с домашним хозяйством – в одном куры, в другом свиньи, в третьем кролики, на этих пушистых ушастиков я любуюсь очень долго. Я глажу их, щупаю, пытаюсь поднять на ручки… В общем, в итоге Данилу приходится практически утаскивать меня оттуда. Во дворе колодец с родниковой водой. Потом мы проходимся по огороду, и я поражаюсь от его размеров. У нас с мамой огород крошечный по сравнению с этой необъятной территорией. Я ужасаюсь, представив, как тяжело его пропалывать. Данил смеётся и говорит, что пропалывать не нужно, так как траву косят косой, в конце он обещает показать мне, как это делается, весной, когда я снова приеду в гости. От такого простого намёка, что это не последний мой приезд, становится безумно приятно.

Мы возвращаемся в кухню, Данил берёт с полки над вешалкой какой-то маленький свёрток и выходит, потянув меня за собой. Мы подходим к гаражу, парень разворачивает свой свёрток, и это оказывается маленький чехол с застёжками для ключей. Данил выбирает нужный ключ, открывает дверь гаража, распахивает ворота.

И тут я вижу настоящее мужское царство! Чего тут только нет: два стеллажа напротив ворот заставлены разными баночками с надписями типа "шайбы", "шурупы", "гайки" и т.п. А на стеллажах слева и справа аккуратно уложены инструменты, многим из которых я даже названия не знаю.

Но самое главное великолепие находится на полу. "Урал". Такой мотоцикл я видела только по телевизору и теперь откровенно любуюсь им: тёмно-зелёного цвета, с сидением таким широким и даже с виду мягким, что больше оно похоже на маленький диван, и люлькой с маленьким креслом в ней. На руле высокие зеркала заднего вида, ниже большая и абсолютно круглая фара, по бокам от которой маленькие и тоже круглые поворотники жёлтого цвета. Сзади на самом мотоцикле и на люльке также имеются поворотники и прямоугольная красная фара стоп-сигнала. Я и не заметила, как обошла вокруг мотоцикла, разглядывая его со всех сторон.