Форгс. Портрет из гвоздей

– Хорошо, – кивнула Данетт.

– Отлично, – улыбнулась Николь. – Приступаем к работе?

– Конечно, – ответил Рей, взглянув на Нетт, но та отвернула голову и сделала шаг в сторону от него, из-за чего Моррис закатил глаза.

– Так, – оборвала их миссис Свенсон, – ни вы , ни я не сможем работать, когда между вами что-то происходит. Как я понимаю, вы в ссоре, и это серьезнее ваших обычных пререканий и споров. Никому из нас не нужно плохое настроение и мне в том числе, поэтому я выйду подышать свежим воздухом, а когда вернусь, надеюсь увидеть улыбки на ваших лицах, – с этими словами учительница направилась к выходу, громко стуча каблуками.

Выждав пока за Николь закроется дверь, Данетт решительно спустилась со сцены, не дав Рею вымолвить ни слова, и чуть ли не бегом помчалась к выходу, мечтая поскорее оказаться подальше от Эдриана, чтобы он не увидел ее слез. Но она не смогла осуществить свое желание, ударившись лбом о первую преграду к этой цели – закрытую дверь. Миссис Свенсон заперла их в актовом зале, загнав в ловушку. Нетт еще несколько раз бессильно подергала дверную ручку и затопала обратно к сцене, тем более девушка вспомнила, что забыла свой рюкзак.

– Ты мне объяснишь, что случилось? Ты обиделась, что я исчез на полдня? Так ведь Ник тоже, но Ана не устраивает ему сцен, – встав из-за пианино, сказал Рей, следят за тем, как Нетт поднимает портфель. – Хватит уже прятать лицо! Подойди и скажи!

– Исчез на полдня, – с издевкой процитировала Данетт, делая медленные шаги к Моррису. – Ну, это в твоем стиле, верно? Сначала оставаться у одной, забывать у нее куртку и исчезать на пару дней, а может, прошел и час после вашей последней встречи. Кто же знает, что в планах у брутального мачо Морриса?

– О чем ты говоришь? Что за глупые вспышки ревности? Ты вообще мне ник… – сказал на эмоциях Рей, но осекся. Он знал о чем идет речь, знал, что его слова задевают Нетт, но не умел по-другому. Он защищался, боясь показать свои чувства, стать уязвимым и ощутить вину перед кем-то. Он пытался, он хотел перебороть себя, но не мог.

– Верно, Эдриан, я тебе никто, очередная безделушка в коллекцию, И это не сцена ревности. Я просто не могу улыбаться, когда мне больно, – на покрасневших глазах у девушки выступили слезы. Она теряла контроль над собой. Все ее существо метало и терзало.

– Я не хотел причинить тебе боль, ты сама знала, на что идешь, – холодно ответил Рей. Внешне спокойный, он боролся с собственными демонами внутри, пытаясь преодолеть барьер, всю жизнь отделявший его от жестокого мира, ради Нетти, лицо которой было, как отпечаток в мраморе лица его матери. Он уже был готов открыть нараспашку свое сердце, ожидая удара, но, надеясь на любовь, как вдруг вместо этого он запер его еще на сотню замков и повторил в очередной раз: – Я никогда ни в кого не влюбляюсь.

– Особенно в такую, как я, – закончила Нетт на удивление спокойным голосом, сжавшись вся внутри. Уже ничего не могло заставить ее не считать себя брошенной, растоптанной и преданной. Слезы катились по лицу, но она даже не чувствовала горячих капель. – А, забери, – девушка расстегнула молнию на портфеле и достала куртку Рея, – отвоевала в честном бою, – с горьким смехом сказала она, протягивая куртку Моррису, который другим особенным взглядом посмотрел на разбитую губу девушки.

– Это Джин сделала? Она ударила тебя? – опешил Рей. – За что?

– Все для тебя, дорогой Эдриан. Не волнуйся, Реджина тоже получила, но для секса она еще пригодна, – Данетт резко дернула браслет на руке так, что тот порвался, и мелкие серебряные бусины посыпались на пол со звенящим шумом. Она кинула остатки браслета к ногам Рея и дрожащим голосом воскликнула: – Подари ей или какой-нибудь другой дурочкой, которая поведется на твои слова и решит переспать с тобой, а ко мне не подходи, никогда! Мне все равно, что у нас есть общие друзья и дела. Я больше не хочу, чтобы ты даже смотрел в мою сторону! И после всего, что ты со мной сделал, я имею полно право требовать этого!

Дверь в актовый зал с легким скрипом отворилась, и в комнату пробрались лучи дневного солнца. Данетт выбежала из зала, проигнорировав удивленную реплику миссис Свенсон. Проводив девушку взглядом, пока она полностью не скрылся за дверью, Николь посмотрел на Эдриана. Он стоял, осоловело хлопая глазами, держа в руках кожаную куртку, а у его ног поблескивали фигурки, украшавшие когда-то красный браслет.

– Простите, что сорвали репетицию, миссис Свенсон, – сказал Моррис, поднимая браслет с пола.

– Что тут случилось?

– Кажется, я только что потерял девушку, в которую влюбился в первый раз в жизни.

                         20 глава

Сумасшедшая дуэль

Следующим воскресным утром Анабель Бейкер, выспавшись на славу, ожидая привычного звонка или сообщения от Ника или Нетт. Но на удивление за все то время, пока девушка принимала душ, завтракала и делала еще множество утренних процедур, никаких вестей от друзей не было. Это очень озадачило Ану, а в еще большее непонимание ее ввело то, что ни Николас, ни Данетт, ни Рей не отвечали на ее собственные звонки. Недовольно, даже встревожено вздохнув и бросив бесполезный телефон на кровать, девушка поплелась на первый этаж.

Оказавшись внизу, Ана услышала шум в кабинете отца и пошла туда, в надежде поболтать хотя бы с родителями, а за одно и попросить маму связаться с миссис Коллинз, а там и с Нетти. Но милой беседе не суждено было быть, ведь, подойдя к двери кабинета, Анабель выяснил, что родители ругаются.

– Это уже перебор, Кевин! Я понимаю, что Ана поступает по совести, но не нам ли нужно это расхлебывать? Пока наш брошенный сын серийный убийца, а несовершеннолетняя дочь криминальный детектив, мы просто сидим, сложа руки! Хороши родители, как тебе? Как нам еще не выдали премию «Родители года»?

– Стефф, сядь! Мы что-нибудь придумаем, – ответил мистер Бейкер взволнованно.

– Что, Кев? Он убивает людей! Кто будет следующий? Ты понимаешь, что возможно она не все говорила нам? Естественно она не все говорит нам! Только представь сколько ей страха пришлось пережить! Сколько убийств она видела своими глазами, сколько раз была в шаге от смерти! Я за всю жизнь не знала столько ужаса, сколько она знает в свои семнадцать. По-твоему все нормально, можно вот так сидеть, скрестив пальцы? Да мне спустя столько лет до сих пор в кошмарах приходит Билл, хотя я не трогала его пальцем, а какого ей?

– Милая, мил…

Вдруг в кабинете отца зазвенел домашний телефон. Анабель, вздрогнув от неожиданности, задержала дыхание, ведь голоса мамы и папы стихли. Три звонка прозвучало еще раз, после чего Кевин поднял трубку.

– Да-да, Я сейчас позову ее, – услышала девушка голос мистера Бейкера. В следующую секунду Ана поняла, что речь идет о ней и, спотыкнувшись о коврик, побежала в гостиную. Когда она, глубоко дыша, плюхнулась на диван и сделала вид, будто читает книгу, оставленную кем-то из членов семьи на кофейном столике, папа заглянул в комнату с телефоном в руке.

– Ты читаешь книгу о финансировании? Мне подарил ее босс, когда я устраивался на новую работу, – приподняв одну бровь, спросил Кевин. – Тут Нетти просит подойти тебя к телефону, – взглянув на растерявшуюся дочь, которая посмотрела на обложку книги так, будто впервые увидела, хотя держала ее открытой на середине, Кев протянул ей телефон.

– Алло, почему ты не отвечала на мои звонки? – подняв трубку к уху, спросила Ана, но отец жестом привлек ее внимание. – Подожди секунду, – сказала она, вопросительно взглянул на папу.

– Зайди в мой кабинет, после того, как договоришь.

– Алло, Я тут, – кивнув отцу, Бейкер снова прильнула к телефону.

– Меня наказали после той ночи. Мне нельзя выходить из дома, телефон конфисковали. Я сижу, как в темнице. Родители уехали, приходи ко мне, иначе я надышусь газом, честное слово.

– Да уж, надеюсь, твои родители скоро оттают. Я приду после разговора с мамой и папой. Слышала, как они ссорились из-за Кельвина. Не знаю, что они будут спрашивать, так что держи за меня кулачки, а то еще и меня посадят под домашний арест, то-то мы посмеемся.

– Плохи дела, – присвистнула Нетти. – Ты придешь с Ником?

– Нет. От него никаких новостей со вчерашнего дня, даже не звонил сегодня.

– Странно. Ладно, я тебя жду. Придешь, и мы все обсудим. Удачи.

Анабель, решительно вздохнув, пошла в кабинет, где ее дождались родители. Войдя в богато обставленную комнату, Ана смогла оценить ситуацию. За столом в кресле сидел папа, вертя в руках их семейное фото в рамке. Мама стояла по левую сторону от отца и перебирала книги в личной библиотеке Кевина. Когда Анабель вошла в кабинет, Стефания убрала книгу Ремарка обратно на полку и встала ближе к Кеву. Но больше всего внимание девушки привлекла подозрительная коробка, стоявшая на столе. Такой точно не было раньше в доме.

– Милая, ты не хочешь поехать погостить у бабушки? – неестественно ласковым голосом спросила Стефф у дочери, которая только нахмурилась от такого вопроса.

– С чего бы это? Еще не прошла и половина учебного года, – насторожилась Анабель.

– Не будем ходить вокруг да около, – Кевин пододвинул коробку к другому концу стала, ближе к дочери. – Загляни-ка внутрь и попытайся нам это объяснить, – мистер Бейкер крестил пальца и стал внимательно наблюдать за Анабель, которая, чувствуя подвох, аккуратно заглянула в ящик.

Сначала лицо девушки выражало недоумение, затем в глазах мелькнула догадка, а с пониманием на ее лицо холодной призрачное рукой лег страх. Ей пришла очередная посылка от сумасшедшего, но самое худшее то, что родителем пришлось видеть это, переживать то же, что каждый раз приходилось переживать ей, а Ана могла поклясться, эти душащие чувства, куда хуже, чем любой существующий страх.

С опаской взглянув на родителей, пристально наблюдавших за ней, Анабель достала записку из коробки, как вдруг из ее горла вырвался вопль омерзения и удивления. Лицо девушки исказилось, как будто у нее защемило десяток нервов одновременно, она инстинктивно сделала шаг назад. На дне ящика в деревянной шкатулке, которую раннее закрывала записка, лежало настоящее сердце: кровавое, с синими прожилками, причудливым переплетением вен. Анабель даже на миг показалось, что оно бьется. В середине органа был воткнут небольшой перочинный нож, глубоко, почти что насквозь. Ана, все еще силясь прийти в себя, огромными глазами взглянула на родителей.

– Сердце свиное, – объяснил Кевин, после чего Ана смогла немного прийти в себя. В любом случае, это зрелище было омерзительным.

– Милая, мы понимаем, что тебе неприятно и страшно, но ты должна прочитать записку. Ты бы все равно ее прочитала, если бы нашла коробку первой, – объяснила Стефф.

Анабель лишь смогла нервно кивнуть головой, не в силах вымолвить слово, полностью сконцентрировавшись на записке. Развернув лист, девушка прочитала следующее:

«Дорогая Ана, думаю не обязательно писать твою фамилию, верно? Видишь сердце? То же самое случится с твоим, когда сегодня на закате я убью Николаса Мартина. Если бы ты выбрала меня, твое сердце было бы в сохранности. Какая жалость!

Твой бывший лучший брат».

Анабель с ненавистью разорвала в клочья записку и выкинула бумажки в коробку, быстро стерев со щеки слезу. После прочтения, в голове Аны сразу сложились пазлы. Стало без слов ясно, где эти дни пропадали парни. Эта мысль глубоко потрясла ее. Чертов сумасшедший успевал быть везде! Он все знал, все слышал, все видел. В сотый раз Бейкер убедилась в том, что сумасшедший манипулирует ими, давая знать о себе только то, что ему выгодно и когда ему нужно.

– Скажи нам что-нибудь, – дрогнувшим голосом попросила мама.

– Я…я не знаю, что сказать. Вы понимаете, что ваш сын планирует убийство Ника? – судорожно выдохнув, спросила Анабель. – И у меня до сих пор не укладывается в голове, что в самом начали ты, мама, соврала о смерти Кельвина, хотя видела, как мне больно от твоих слов! Ты даже придумала легенду о его убийстве. Сотни напечатанных статей хорошо развили твое воображение. Если бы ты сказала мне правду сразу, возможно все можно было бы предотвратить!

– Мы хотели сохранить семейную тайну. Представь, что будет, если люди узнают о нашем поступке? Мама главный журналист Форгса, я был финансовым директором фирмы Мартина, сейчас директор приличный организации. Брошенный ребенок поставил бы крест на нашей репутации, поэтому мы увезли тебя в детстве от Кельвина, как только узнали в нем нашего сына, а, когда ты вспомнила о нем, найдя фото, нам пришлось солгать о набеге на лачугу, – объяснил отец.

Ана непонимающим взором уставилась на Кевина, который на полном серьезе говорил этот берт, без какого-либо стыда. Как ужасно прозвучали его слова, каким жестоким отец предстал в глазах дочери.

– Почему вы его не забрали тогда, а наоборот взяли и переехали? Вы ведь уже встали на ноги и повзрослели, – спросила Ана, не в силах поверить, что ее родители эти ужасные люди, сидящие напротив. – Он был моим другом!

– У него уже была семья, и мы не хотели вырваться в его жизнь. Но, как бы то ни было, если люди сейчас узнают, о том, что Хьюберт наш сын, это будет крах всему. Сохрани нашу семейную тайну

– Боже, вы серьезно? Вы виновны в том, что Кельвин вырос психом, вы испортили ему жизнь, из-за чего он испортил жизнь Стей, убил людей, а вы беспокоитесь о репутации? Вы сделали огромную ошибку в молодости, но спустя много лет жизнь вам дала второй шанс, Но вы предпочли сбежать. На вашем месте, я бы беспокоилась о ваших грязных душах, а не о репутации. Разговор окончен, нужно связаться с Ником. Сердце можете пожарить и съесть на обед! – на одном дыхни выпалила девушка, не контролируя ни свои слова, ни эмоции, и выбежала из кабинета, чтобы не слышать голоса так раздражавших на тот момент родителей.

Кевин силой ударил кулаком по столу, а Стефания без сил плюхнулась на подлокотник кресла и заплакала на плече у мужа.

Анабель, снова и снова безрезультатно набирая номер Ника, слишком злая и отчаянная, чтобы плакать, накинула в холле куртку, наспех зашнуровала кроссовки, и чуть ли не бегом побежала по улице к дому Данетт.

– … Клянусь богом, Нетт! Нет, я не защищаю Кельвина, но поведение моих родителей просто аморальное! – возмущенно восклицала Анабель, мерея шагами комнату подруги, которая сидела на широком подоконнике, внимательно слушала. – Я всегда считала родителей эталоном, по примеру которых нужно жить, а тут такое!

– Ну, в этой истории сумасшедший тоже повел себя двулично. Я все думала, с чего бы взрослому мальчишки, можно сказать подростку, возиться с маленьким ребенком, тем более с девочкой. Выяснилось, что это был предлог подобраться к родителям.

– Да, я тоже так подумала.. Все равно родители совершили ужасный поступок. Еще и Ник с Реем…

– Ана, телефон! – перебив подруга, воскликнула Нетти, уже в курсе о посылке и деле парней.

– Алло, Марин, какого черта?! – взревела Бейкер, ответив на звонок.

Дальше последовал короткий разговор, в котором Ана взывала на головы парней все существующие кары. Закончилась перепалка тем, что Анабель, сказав в трубку: «Ждем», – плюхнулась на подоконник рядом с подругой.

– Они идут сюда? – спросила Нетт.

– Да, скоро буду.

– Вдвоем?

Ана поняла, на что намекает Данетт, поэтому, взяв ее за руку, спросила:

– Я, так понимаю, вы не собираетесь мириться? Рей ничего тебе больше не говорил?

– Нет. Вчера вечером, когда я была на работе у родителей, он пришел и забрал свою толстовку, которую подарил мне. Это конец.

– Нетти, ты ведь не переживаешь по этому поводу? То есть, конечно, переживаешь, что я говорю… Но ты не…не влюбилась в него, правда? Я шутила на эту тему и мне очень стыдно, но я надеюсь, что ты не влюбилась в Рея?

– Нет. Естественно не влюбилась. У меня было к нему легкое влечение, но я не планировала с ним ничего серьезного. Кто вообще планирую что-то серьезное с Моррисом? – рассеянно ответила Нетти.

– Что же, если ты говоришь правду, я рада, – ответила Анабель, еле сдерживая наступающий смех, услышав из уст милой Данетт эту пафосную фразу бывалой женщины. – Однако, я очень надеюсь, что вы будете вместе, – добавила она, прекрасно понимая, что безусловно, Нетти поуши влюбилась в Эдриана, иначе не легла бы с ним в постель.

– И речи быть не может. Ты сама знаешь, что у нас абсолютно разные характеры.

– Противоположности притягиваются, Я говорила тебе это не раз.

– Не делай такое лицо, – попросила подруга, сдавшись. – Да, я расстроена, но ни за что не покажу это никому, тем более Рею. Я уже достаточно поистерила в актовом зале, ему на всю жизнь хватит. Я не хочу казаться жалкой. Не хочу, чтобы он считал себя королем и победителем и, увидев мой грустное лицо, чтобы думал, будто у него есть какая-то власть надо мной. Это не так.

– Ты молодец. Хотя знаешь, мне кажется, что Эдриан просто боится.

– Меня? – усмехнулась Данетт.

– Скорее уж любви. Сама подумай, он потерял маму в десять лет, как раз тогда, когда началась его сознательная жизнь, и именно поддержка и любовь родителей ему была необходима. И что у него было в итоге? Мамы нет, а папа не принимает в его жизни участие, видя в сыне причину смерти любимой женщины. Достигнув возраста, когда дети начинают разбираться в чувствах, вырабатывают характер, Рея никто не любил, по крайней мере, никак не показывал ему любовь. Он рос, не зная, что такое чувства и что с ними надо делать, так же как и ты росла, не имея понятия что такое торседорос. Сейчас ему страшно влюбляться, ведь он не знает, что будет, когда он влюбится.

– Ана, Ана, я очень люблю тебя и не хочу прервать такую значимую для меня речь, но, черт возьми, ты меня заинтриговала. Кто такой этот торседорос? – серьезным голосом спросила Нетт.

– Этот человек, который закручивает сигары, – недоумевая, ответила Ана.

В комнате повисла тишина, но в следующую секунду девушки разразились смехом.

– Торседорос? Ты серьезно? – спросила Данетт. – Откуда ты вообще это слово взяла? Разузнала о тайном хобби мистера Морриса? Это же у него пристрастие к сигарам?

Когда девочки перестали смеяться, Нетти отвела взгляд куда-то вниз и уже серьезно сказала:

– Ты права. Мне искренне жаль, что жизнь Эдриана сложилось именно так, но не мне его учить любви. Я для него уже пройденный этап. И после сказанных тобою слов, я его не виню в том, как он со мной поступил. Просто Рей не умеет по-другому, – сказала она и уже со смешком добавила: – Меня же никто не будет винить если я покурю, а потом заявлю, что не умею закручивать сигары. Такова жизнь. Рей был прав, когда говорил, что я слишком открытая и ранимая, меня легко обидеть. Он дал мне первый в жизни урок. Перевоспитание удалось.

– Ох, Нетти, жизнь сложная штука. Я поняла это еще в тринадцать лет, – сказала Ана, положив голову на плечо подруге.

– Ничего. Все мы переживем. Главное, что Стив получил по заслугам, а ты смогла простить Анастейшу. Машина подъехала, – услышав шум мотора, обернулась к окну Нетт. – О, с каких это пор Ник раздражает на «Range Rover»?– протянула она.

– С тех пор, как мы попали в аварию, уезжая от сумасшедшего, на моей красотке, и папа не доверяет мне садиться за руль, веря моей легенде, будто я врезалась в дерево, объезжая собаку. Теперь мне нужен личный водитель, поэтому Ник взял одну из машин родителей.

Вскоре в комнате Нетт толпились все четверо. Данетт это по-прежнему сидела на подоконнике, свесив ноги, Рей полулежал на диване, который прежде служил ему спальным местом. Оба терпеливо наблюдали за тем, как Ана испускала гнев на Николаса. Она, стремительно перемещаясь по комнате, энергично размахивая руками, будто пытаясь взлететь, вся светилась злостью. Время от времени Ана упоминала в своих репликах Морриса, после чего кидала на него испепеляющий взгляд ярких глаз. Иногда Анабель пыталась подстегнуть Нетт, чтобы та приняло участие в отсчитывание парней, но Данетт отрицательно качала головой и сочувственно смотрела на Ника.

– Зачем скрывать такое? Мы так долго шли вместе к шансу победить, а, когда время пришло, появилась возможность, вы, – Ана грозно зыркнула на Эдриана и снова перевела взгляд на Мартина, – скрыли от нас это! А если бы мы поступили с вами также? Боже, мне страшно представить, что бы могло случиться, если бы Кельвин не предупредил меня!

– Ана, мы хотели защитить вас! Представь, как опасно это дело? Встретиться лицом к лицу с убийцей, план которого непредсказуем, как и он сам! – сказал Ник, от переизбытка эмоций, как на пружине, подпрыгнул с кровати, встав напротив Аны. – Я не подпущу его к тебе! Уж лучше мы будем рисковать жизнью, чем вы!

– Невероятно! – всплеснув руками, воскликнула Анабель. – А как же вместе до конца? Вместе? Мы начали это вчетвером, вчетвером и закончим! Ты думал, я смогу простить себя, если с тобой что-то случится? С кем-то из вас? Никогда!

– Ана права, – наконец, вступила в диалог Данетт. – Вы повели себя несправедливо по отношению к нам, – она, по сравнению с подругой, которая, выдохнув, плюхнулась на кровать, говорила спокойным ровным голосом. – Да, мы понимаем ваше благородные порывы, но сейчас не время для этого. Нам надо всем выдохнуть, придумать гениальный план и выиграть сумасшедшую дуэль. Согласны?

– Да.

– Я уезжаю на месяц, – неожиданно выпалил Эдриан, который до этого не проронил ни звука. Его фраза привела друзей в изумлении. Ана и Данетт переглянулись.

– Куда? Что-то случилось? – обеспокоено нахмурившись, спросил Ник.

– Все неплохо, – уклончиво начал Рей. – Я уезжаю в Германию. Мне нужно обследоваться и пройти курс лечения. Обычная процедура для сердечнобольных. Я уезжаю завтра. Но к новогоднему балу вернусь, – последнюю фразу он сказал, взглянув на Нетт, которая, отбросив прежний мысли, смотрела на него во все глаза. – У меня будет время подготовиться к выступлению и, самое главное, переварить все, что случилось за последние пару месяцев.

– Да, если не брать в расчет твои проблемы с сердцем, ты счастливчик, раз хоть на месяц сможешь выбраться из Форгса, но я буду чертовски скучать, просто дико, – сказала Ана, ласково улыбнувшись Рею.

– Если бы не твое сердце, я бы тебя не отпустил, – сказал Марин, толкнув в плечо друга. – Но не забывай, что кусок моего мотора – твой.

– О, как мило! – протянула Анабель.

– Если бы не вы, я бы уже давно уехал куда-нибудь в Монте-Карло, – сказал Моррис, как-то двузначно взглянув на Нетти, которая смущенно отвела свой взгляд.

– Чай? – предложила Коллинз, рассеяно встав с подоконника. – Заодно план придумаем.

– Давай, – согласилась Ана и пошла вслед за подругой на кухню.

Когда девушки скрылись за дверью, Николас, озадаченно уставившись на друга, спросил:

– Ты не знаешь, где Нетт разбила губу? Я не стал спрашивать у нее лично, вдруг ей неудобно об этом говорить.

– Так ты что не слышала? Данетт вчера подралась с Реджиной, – в голосе Эдриана мелькнули еле уловимые нотки чувства вины.

– Только не говори, что я за тебя, – взмолился Ник, хотя прекрасно знал ответ.

– Из-за меня. Джин устроила сцену, ну, знаешь, как она умеет. Рассказала, что я спал с ней.

– Я тебя не предупреждал. Снова я прав, а ты меня не послушал. Обычно люди учатся на своих ошибках, Рей.

– Знаешь, не ты один мне сегодня читаешь нотации. Слухи о драге разошлись по школе, и винят все вокруг в этом меня. Надоело. Пусть обе успокоятся, забьют на меня. Глупо, что они на что-то надеются.

– Обе? – с хитрой усмешкой спросил Мартин.

– Да, обе, – твердо, даже грубо ответил Моррис. – И больше мы не поднимаем эту тему.

– Я же тебя знаю, и уверен, что Нетт…

– Нет, мне все равно на нее, понимаешь? Дело было в перевоспитание. Перевоспитание закончилось, – сказал Эдриан и, в два широких шага подойдя к двери, уже собрался выйти из комнаты, как слова друга остановили его:

– Ты ведь уезжаешь из-за спора. Проиграл.

Парни рассказали за чашкой чая все подробности о дуэли. Обговорив детали, ребята начали разрабатывать план, который должен был получится просто гениальным и безукоризненным. Вместе они предлагали идею за идеей, отбрасывали худшие варианты, оставляя и совершенствуя лучшие. Шел час за часом, работа кипела, как и мозг у каждого из четверки. И девочкам, и парням досталась своя ответственная роль. И вот, план был готов.

– Странно, что сумасшедший решил выйти в свет. Если ему так хотелось меня убить, он мог сделать это, как обычно со спины, – заметил Мартин, пока девочки прибирали посуду со стола.

– Да, это очень опрометчиво с его стороны, – нахмурилась Бейкер. – Но не забываем, что мой братец псих. К тому же он явно дал нам понять, что у него будет план, о котором мы даже не подозреваем.

– Ничего. Когда мы начнем реализовывать наш замысел, он не успеет понять, что игра началась, – заметила Нетт.

– Самое главное, чтобы он не заманил нас в ловушку и не разгадал план до его осуществления, – добавил Рей.