Форгс. Портрет из гвоздей

      Данетт, задумавшись, подошла к шкафу, чтобы достать любимую пижаму, как ее взгляд упал на толстовку Эдриана, а потом автоматически на красный браслет, который она прилежно носила на запястье. Даже вещи напоминают о нем! Больше не пытаясь сопротивляться собственным чувствам, Нетти надела толстовку Морриса поверх нижнего белья и легла спать. Так она и уснула, с уверенностью, что после такого безразличного поведения на празднике в честь Анабель, Рей точно не придет к ней ночью.

Загрузив последнюю часть посуду в посудомоечную машинку, Ана села на колени Николаса и чмокнула в губы, но Нику этого было мало, поэтому он развернул голову девушки и поцеловал, сначала осторожно, а дальше все с большей страстью. Именно эту сцену застал мистер Бейкер, войдя в собственную кухню за стаканом воды.

– Молодые люди, мне интересно, куда смотрят ваши родители, раз вы занимаетесь такими непристойности? – задорно улыбнувшись, спросил Кевин.

– Ой, пап, прости, – всполошилась Анабель, встав с Николаса.

– Простите, мистер Бейкер, – сказал Ник.

– Да, неплохой день рождения получилось. Мама так вымоталась, что уже спит, – сел за стол отец. – Прости, милая, что не разрешили отмечать праздник вне дома, но сейчас на улице действительно опасно.

– Да что ты говоришь? Да, день рождение было на высоте. Особенно запомнилась та часть, когда мы с мамой сидели в полицейском участке, – съязвила Ана.

– Дочка, но мы ведь пришли к соглашению, что будем придерживаться нейтралитета и попытаемся понять друг друга, – напомнил Кев.

– Я помню. Просто попытайся делать так, чтобы у меня перед глазами не всплывал брошенный младенец! – вспылила девушка.

– Ана, возьми себя в руки, – попросил Николас. Анабель сразу же выдохнула.

– Пожалуй, хватит с нас разговора об этом. Я не осуждаю вас, папа, но просто не могу поверить, что чертов сумасшедший мой родной брат. Я поражена.

– Все нормально, – понимающе закивал Кевин. – Пора спать. Ник, Стефания постелила тебя на диване в гостиной, но если тебе вздумается прогулять на второй этаж я не буду возражать. Конечно, если вы будете разумны.

Ник и Ана благодарно улыбнулись мистеру Бейкеру.

– Сегодня будет незабываемая ночь, любовь моя, – шепнул на ухо Ане Николас.

Между тем Данетт Коллинз мирно спала в своей кроватке, отбросив одеяло, ведь в толстовке Морриса и так было очень жарко. Неожиданно с той стороны окна послышалась возня, сиреневые шторы пришли в движение от порыва ветра, который проник в комнату, когда окно беспардонно открыли. Но Нетти ничего не видела и не слышала, так как крепко спала. В комнату девушки через окно залезть человек, одетый весь в черное. Он бесшумно спустился с подоконника на стол, оттуда на пол и, тихо ступая ботинками по мягкому ковру, подошел к спящей Нетт, сев на корточки напротив девушки, глядя на ее спокойное блаженное лицо. Поняв, что пристальным взглядом ее не разбудить, человек провел ладонью по щеке девушки холодными пальцами.

– Что?.. – наконец, проснулась Данетт, пытаясь мутным взором разглядеть того, кто ее разбудил.

– Ты почему уснула? – громким шепотом спросил человек, с улыбкой оглядев Нетти, толстовка которой задралась до пояса.

– Моррис, какого черта? – возмущенного прошептала Нетт, полностью проснувшись, но все еще щурясь от лунного света. Она села на кровати, укрывшись одеялом, чтобы оторвать взор Рея от своего тела. – Как ты сюда попал?

– Через окно. Я же сказал, что приду ночью, – как ни в чем ни бывало ответил Рей.

Данетт не знала, как себя вести. Она злилась на Эдриана, но не хотела, чтобы он уходил, как бы больно ей не было смотреть на его спокойное лицо. Девушка была готова сама броситься ему в объятия, если бы не боялась снова обжечься, увидев его полное безразличие утром. И как с этим бороться? С желанием поцеловать и дать пощечину?

– И что тебе надо? Пришел поиздеваться? – закатила глаза Нетти.

– Ты что обиделась на меня? – спросил Эдриан, заглянув в лицо девушки, которая всячески пыталась отвести взгляд.

– Отстань, Моррис, – шикнула Нетт.

– Ты называешь меня по фамилии, когда злишься или обижаешься, – умозаключил Рей. – Ты не имеешь права на меня обижаться, иначе я обижусь на тебя, – сказал Эдриан, но, заметив, что это не помогло, лег на кровать, положив голову на колени Нетти, скрестив на груди руки.

– Что ты делаешь? – спросила девушка, но уже не так сурово, все-таки прикосновения Морриса действовали на нее, как антидепрессант.

– Я обижаюсь на тебя.

– За что?

– Я тебя поцеловал, а ты потом весь день меня игнорировала, даже не смотрела на меня. Я для тебя ничего не значу?

– Не смешно.

– Ответь, – потребовал Рей, сев на кровать напротив Данетт.

– Ты… ну, я в принципе могу считать тебя другом, – замялась Нетт, не ожидав подобного вопроса от Рея.

– Другом? – улыбнулся Моррис, медленно нагнувшись, и коснулся губами губ Данетт. Слегка отпрянув, он остановился на расстоянии в паре сантиметров от уст Коллинз, словив ее дрогнувший выдох.

– Боже, я сейчас с ума сойду от тебя, – неровным шепотом сказала Нетти, еле сдерживая наплыв невероятного желания. Всего один детский поцелуй, а она уже вся дрожит под его руками. Это было ненормальной болезнью, от которой девушка хотела избавиться. Она не видела в любви ничего яркого и окрыляющего, а только чувствовала себя нездоровой, несобранной, не собой.

Эдриан положил обмякшую в его руках Нетт на кровать и накрыл ее сверху. Тьма окутала их, словно скрывая то, что они делали от внешнего мира. Поцелуй их был неаккуратный, как в первый раз, а страстный, от которого кружилась голова. Рей засунул одну руку под толстовку девушки, впиваясь пальцами в ее мягкую кожу, а второй рукой гладил ее обнаженное бедро. С каждой секундой желание обоих нарастало, а сомнения и предосторожности уходили на второй план. Эдриан уже не был так трепетен, а становился все напористее, осыпая поцелуями тело Данетт. От переизбытка чувств, о которых Нетт даже подумать не могла, девушка не контролировала себя, полностью отдавшись во власть Морриса.

– Можно я тебя увезу? – спросил Эдриан, прерывав поцелуй, глубоко дыша.

– Да, – прошептала Данетт, не веря, что она действительно согласилась.

– Нам надо выйти через окно, чтобы твои родители не проснулись, – сказал Рей, встав и подав руку Нетти.

Девушка быстро надела спортивные штаны и кроссовки и полезла в окно, вслед за Реем, который помог ей спуститься с подоконника, подняв на руки и опустив аккуратно на землю. Отбросив все мысли, Нетти решила жить здесь и сейчас, поэтому была на седьмом небе от счастья. Она чувствовала свободу и такое неземное блаженство, какое не давало ей ничто и никто. И все равно, что будет завтра, что скажут о ней люди, как поведет себя Эдриан потом, главное, что она хотела быть с ним, наслаждаться каждым его взглядом, каждым прикосновением и каждым поцелуем здесь и сейчас, чтобы она смогла в любом случае пронести сквозь время эти прекрасные мгновения. Нетт была счастлива рядом с ним и мечтала, чтобы это длилось вечно. Весь мир юные мечтатели застыл на одном человеке – Рее Моррисе. И пусть он невыносимый идиот, зато ее идиот, хоть на одну ночь он принадлежит ей одной – глупой и наивной Нетти Коллинз. Конечно, девушку не отпускали опасения, что Эдриан только пользуется ею. Но разве все эти моменты, которые были между ними не доказывают, что они такие разные способны на что-то больше? Что Рей никакой не самовлюбленный эгоист? Что, как бы банально не звучало, противоположности притягиваются?

– Идем? – спросил Эдриан, протянув Нетти свою ладонь, на которую та посмотрела с сомнением, не веря, что Рей предлагает идти за руку. – Ох, глупая! – с улыбкой сказал Моррис и, взяв девушку за руку, пошел по тротуару в сторону центра.

– Куда мы? – спросила Данетт по дороге, пытаясь привыкнуть к тому, что ее пальцы переплетены с пальцами Эдриана.

– Сначала за мотоциклом, а потом ко мне, – ответил Рей.

Нетти резко остановилась, отдернув руку, и испуганно уставилась на парня, задумавшись. Эдриан не стал уговаривать Нетт, руководствуясь дешевыми фразами, наподобие: «Тебе понравится», «Я буду осторожно», какие обычно говорят подружкам на один раз. Он терпеливо ждал, какое решение примет девушка, отталкиваясь от своих мыслей и убеждений. Впервые он не хотел давить и манипулировать, а ждал взвешенного ответа.

– Где твой мотоцикл? – спросила Нетт, снова взяв Рея за руку.

Моррис поцеловал Данетт, тем сам говоря, что она не пожалеете о своем выборе. А Нетти принимала каждый его поцелую, как подарок судьбы с новым букетом чувств.

Вскоре они дошли до мотоцикла, который был припаркован у обычны. Эдриан выкатил его на трассу и завел мотор, спросив у Нетт:

– Хочешь порулить?

– Нет, нет, нет! – запротестовала девушка, но уже через минуту ехала за рулем, тогда как Эдриан сидел сзади, иногда помогая девушке управлять железной машиной.

– Теперь моя жизнь в твоих руках, – сказал Моррис, чем напугал Данетт еще сильнее. – Гони, Нетти, гони!

Такого адреналина она еще не чувствовала. Лишь когда ветер бил им в лицо, стрелка на спидометре клонилась вправо, а Эдриан обнимал ее сзади, Данетт поняла, что, боже, к черту все! К черту Кельвина Паркера, они все равно поймают его на раз-два. К черту глупые предрассудки, мешающий давно признаться в очевидном: она любит Эдриан Морриса! Любит! К черту тригонометрию, ведь она обожает литературу! Жизнь так коротка и ничего не мешает ей жить, никто не вправе указывать ей, решать за нее, говорить, что хорошо, что плохо. Человек – сам себе судья, сам себе помощник, сам себе покровитель. Если глупейшая часть общества решит за что-то осуждать, то пусть берет на себя ответственность за все, что приходится выносить человеку в жизни одному.

– Я тебя люблю! – вдруг крикнула Данетт, опьяненная этой поездкой.

– Чего? – оглушенный ревом мотора, переспросил Эдриан.

– Я говорю, мы почти приехали, а я не умею поворачивать, помогай!

– А, хорошо! – кивнул Рей, схватив руль, образовав вокруг Нетт кольцо.

Взявшись за руки, они шли по темному огромному коридору поместья Морриса, в ту его часть, где не спит ни прислуга, ни Джек, туда, где пустуют гостевые комнаты. Их цель была почти достигнута, как вдруг во всем коридоре вспыхнул яркий свет. Рей и Данетт, резко обернувшись, так и стоя за руки, увидели мистера Морриса с заспанным испуганным лицом, в полосатом халате и с подсвечником в руках, возведенным над головой, как оружие.

– Папа? – удивительно воскликнул Рей.

– Сын? – спросил Джек, перестав стоять в боевой стойке. – Данетт?

– Простите, мистер Моррис, – опустила глаза Нетти, чувствуя стыд и негодование саму на себя.

– Пап, понимаешь…

– Делаем вид, что я вас не видел, – сказал Джек, потушив свет, и уже из темноты донеслось: – Сын, только попробуй обидеть Нетти!

– Есть, сэр! Спокойной ночи, сэр, вам и вашему подсвечнику, – хохотнул Эдриан, и они пошли дальше уже без задержек.

Данетт зашла в спальню, и, когда Рей включил свет, смогла разглядеть сегодняшние апартаменты. Просторная комната в розово-бежевых тонах, на стенах висели картины с изображением китайских воинов, веера; полспальни занимала огромная кровать с балдахином. Рей включил две вилки в розетку, потушил свет, и всю комнату обволокла тьма, а на потолке загорелись розовые ветви сакуры.

– Выбрал самую лучшую комнату для нас, – сказал Моррис и подошел к Нетти, от чего внутри девушки все сжалось от волнения. Судорожно вздохнув, Данетт глянула ему в глаза. – Ты боишься?

– Нет, – соврала Нетт, переступив с ноги на ногу.

Какой же он красивый в розовой полутьме. Гипнотизирующие карие глаза, с таким теплом и одновременно желанием смотрели на девушку, две мягкие волны губ, к которым так и хочется прикоснуться. Нетт, подняв руку, медленно провела большим пальцем по его губам, не отводя взгляда.

– Как можно быть таким, как ты? Идеальным? – спросила Данетт.

– Я не идеален, Нетти, это ты прекрасна. Особенно в моей толстовке.

У Нетт замерло сердце, когда руки Рея, погладив ее ноги, скользнули под толстовку, задрав ее. Девушка покорно подняла руки, помогая Моррису снять с нее кофту. Не разрывая зрительного контакта, Рей стянул футболку с себя и, притянув ближе Нетт, впился в ее губы. Их горячие тела соприкоснулись без всяких помех, но Эдриан все сильнее и сильнее прижимал к себе девушку, словно хотел слиться с ней в одно целое. Разум обволокло густым туманом, от осознания происходящего остались только чувства. Данетт уже ничего не соображала. Она сама не заметила, как справилась со стеснением, почувствовав себя действительно желанной. Они как-то оказались на кровати. По сравнению с ездой на мотоцикле, это был настоящий адреналин. Кровь бурлила в жилах, ощущение, что постоянное напряжение в теле исчезает, а на его место приходит приятная истома, становясь все сильнее и сильнее.

– Никогда бы не подумал, что это случится. Я как будто во сне нахожусь, – протянул Рей, взглянув на Данетт снизу вверх, взявшись за шнурки на ее штанах. – Ты уверена?

– Да… – ответила девушка, и ее вдох сорвался на стон.

             19 глава

       Расплата над эгоизмом

Утро настало быстрее, чем того хотела Нетти Коллинз. Да еще и какое утро? Утро, которое принесло первый снег. Пушистые белые снежинки, похожие на клочья ваты вытряхнутой из подушки, сыпались неспешно на землю Форгса, тая на ходу. Увы, но горожане нескоро увидят заснеженные улицы и, кроме грязи, первый снег ничего не принес, да вдобавок погода окончательно испортилась. На небе висели тяжелые серые тучи, гремел гром, завывал ветер. Все это уничтожало действительную прелесть снега.

      Данетт проснулась оттого, что почувствовала, как Рей встал с кровати. Хотя сон уже отступил, девушка лежала, чуть дыша, не в силах открыть глаза, страшась узнать, как прошлая ночь повлияла на Морриса. После случившегося Нетт было стыдно. Она не жалела о том, что была с ним, но смущение давало о себе знать. Боже, а ведь ей еще нужно встать, чтобы взять одежду! С каждой секундой стеснение девушки все усугублялось, а реальность взяла ее нервы в стальные тиски. Данетт давно надоело делать вид, что она спит, но увидеть лицо Рея она просто не могла. Прошлая ночь была словно параллельной вселенной, которая утром перекинула Нетт и Рея обратно в реальность. Наверное, Коллинз никогда бы не нашла в себе смелости подать голос, если бы Моррис, пощекотав девушке ногу, не сказал:

– Просыпайся. Ничего не болит?

– Живот немного, – прислушавшись к своим ощущеньям, честно ответила Данетт.

– Так и должно быть. Потерпи, ладно? Вот, возьми, – сказал Рей, протянув Нетти одежду. – Душ там, – указал он на дверь в противоположной стене комнаты. – Я буду ждать в столовой. Не заблудишься?

– Нет, – все, что смогла выговорить Коллинз.

      В столовой уже был накрыт завтрак. Слуги, мистер Моррис и Эдриан сидели за столом, пребывая впервые за долгое время в хорошем расположении, О чем-то говорили и громко смеялись . Данетт, собиравшие с духом, пожелала всем доброе утро и приятного аппетита, сев за стол рядом с Реем . Тот факт, что Джек знает о ее пребывание в поместье всю ночь, вводил девушку в стыдливый мандраж, хотя она только-только смогла немного свыкнуться с происходящим.

– Перестань стесняться, глупая, маленькая, наивная дев…женщина, – шепнул ей на ухо Эдриан.

– Иди к черту, эгоистичный самовлюбленный идиот, – ответила Нетти с улыбкой, сразу почувствовав себя в своей тарелке.

– Забыла добавить, что я пользуюсь девушками, меняю их как перчатки, на меня может повесить только глупая ветреная дурочка, а ты, дорогая Нетти, никогда в жизни не подпустила бы меня к себе, – ответил он, лукаво сощурившись.

– Моррис, ты невыносимый!

– Ладно тебе, – смилостивился Рей, поцеловав девушку в щеку.

– Что ты делаешь? Тут же люди, – возмутилась она, после чего Эдриан чмокнул ее снова, но уже в губы.

Неожиданно в столовую буквально влетела на крыльях злости и волнения миссис Коллинз. Она была в нервном возбуждении и рыскала испуганным взглядом по столовой. Данетт никогда не видела маму такой напуганной. Она с горечью осознала, как ужасно поступила. Мало того, что ушла из дома ночью без спроса, так даже не соизволила оставить записку или просто послать короткое сообщение. И это в такое страшное время, после ее, пусть и подстроенного, похищения. Данетт почувствовала себя самым ужасным человеком на свете. Она не могла уравнять два настроения, – хорошее и плохое, – внутри себя и не находила места от раздражающей неопределенности.

– Нетти, что вообще происходит? Зачем ты ушла без нашего ведома? Сюда? – воскликнула миссис Коллинз, сплеснув руками. – Джек, Лэрри забрали! Какой-то выскочка из ФСБ заинтересовался убийством Билла и нашел улики против моего мужа! А еще ты, Нетт, сбежала! Джек, что теперь делать?

– Так, спокойно, Лили. Я звоню адвокату, – мистер Моррис решительно встал из-за стола, параллельно набирая номер на телефоне.

– В машину, юная леди! – распорядилась мама, посмотрев на ошеломленную дочь.

Нетти, мельком взглянув на Рея, быстро встала из-за стола, направившись к выходу, даже ни с кем не попрощавшись. Она не могла подобрать слов, даже спросить, как связан папа с убийством Билла, была не в силах.

В «Делли-Форгс» начался учебный день, полный уроков, зубрешки и еще раз зубрешки. Но пока не прозвенел звонок, школьные коридоры так и разрывались от гула и смеха. Анабель стояла у окна, дожидаясь урока, в кругу одноклассниц, обсуждающих предстоящий новогодний бал. Девочки делились идеями нарядов, секретами укладки прически, многочисленными хитростями, как быть на балу просто сногсшибательной. Сабрина, девушка одного из качков банды Эдриана, сообщила подругам, что ради такого события наденет платье, чего никогда не делала раньше, предпочитая более броские наряды, под стать своему парню, крутому байкеру. Слушая неугомонную болтовню девочек, Ана увидела, что по коридору в ее сторону идет Данетт. Она выглядела вроде бы как всегда: белая рубашка, сверху черный сарафан на бретельках, ботинки на шнурках, в руках привычный розовый портфель, светлые волосы волнами падали на плечи, бледная матовая кожа слегка блестела, губы искривлены в приветливой улыбке, обнажая ямочки. Но что-то неуловимое изменилось в ней. Вот только что? Анабель пробралась сквозь толпу одноклассниц навстречу подруге, намереваясь это выяснить.

– Привет. Ты избежала из дома с Реем? Ночью? – выпалила она сходу, не скрывая удивление и любопытство.

– Откуда ты… – замешкалась от такого напора Нетт.

– Твои родители с ума сходили. Позвонили моей маме, она сказала, что ты не у нас. Потом ваши соседи рассказали, что видели, как тебя увез какой-то парень, приехавший на мотоцикле.

– Об этом же такими темпами весь город узнает! Черт! Мне очень стыдно, что я поняла такую панику. Да, я была у Рея, мы… мы…

– Неужели! – пораженно воскликнула Анабель. – Ты переспала с Моррисом? Ты лишилась с ним… с ним?!

– Тише, пожалуйста, держи себя в руках, – шикнула Нетти. – Я сама не знаю, как так случилось. Ты считаешь, что я глупая?

– Нет, я просто волнуюсь за тебя. Мне не надо снова напоминать, что речь идет об Эдриане Моррисе? Что от него можно ожидать всего, что угодно? – осторожно напомнила Ана.

– Не пугай меня, ладно? Я и так жутко волнуюсь. Давай не будем об этом. Ты уже свыклась с мыслью, что Хьюберт твой брат?

– О, боже! Давай об этом тоже не будем? Мы попали в новый день не для того, чтобы с самого утра его испортить.

– Извини, но все же подпортить его придется. Сегодня утром моего папу задержали копы. Он обвиняется в убийстве.

– Что? Мистер Коллинз? Ничего не понимаю.

– Ты знала, что у твоей мамы был брат Билл, который был сумасшедшим? Много раз лечился не в одной больнице, вел аморальную жизнь?

– Да, и умер в восемнадцать лет из-за несчастного случа…Так, стоп. Я все правильно поняла?

– Да. Пока мы ехали домой, мама все рассказала мне. Мой папа убил его, когда был еще ребенком. Билл гнался с пистолетом за Стефанией. Она попросила у Мартинов, Моррисов и Коллинзов помощи. Если бы папа не ударил твоего дядю по голове камнем, тот застрелил бы всех. Но больше меня привлекло в этой истории не кровь, на руках отца, а факт, что Кельвин не первый умалишенный в твоей семье.

– Да уж. Мой дорогой брат перенял «лучшие» гены у дорогого дяди. Теперь становится ясно, что не так и виноваты бросившие Кельвина люди. У него в природе заложено убивать.

– Мама сказала, что это называется геном убийцы. Переходит по наследству.

Девочки, так и не дождавшись Рея и Ника, пошли на английский язык. Урок пролетел быстро, ничего необычного не случилось, а Ана к концу занятия и вовсе начала клевать носом. Под монотонный голос старенькой учительницы грех не заснуть. На перемене они блуждали по коридорам, поставив цель найти парней, но оказалось, что их вообще нет в школе, и на уроке Ника и Рея не было. Озадачившись этим нежданным исчезновением, ведь мальчики ни словом не обмолвились, что не собираются идти в школу, Ана достала телефон из сумки и позвонила Николасу, но тот, быстро проговорив, что у них с Эдрианом неотложное важное дело, отключил звонок. Девочки недоверчиво переглянулись. Это было странно и подозрительно, но ведь у парней действительно могли появиться общие дела. Ана и Нетти с трудом уговорили себя не переживать и не думать об этом, тем более во второй половине дня по расписанию занятие с миссис Свенсон, и Данетт с уверенностью сказала, что Рей никогда не пропускает репетиции.

На самый большой перемене, которая выделялась ученикам для того, чтобы они могли перекусить, ребята разделялись обычно на три лагеря: первый обедал в школьной столовой, второй шел в кафе неподалеку от «Делли-Форгс», а третий ел то, что приносил из дома в разноцветных контейнерах. Нетт и Анабель вместе с парой друзей-одноклассников относились ко второму лагерю, поэтому, как только прозвенел звонок на перемену, они пошли в кафе, но на крыльце общепита их остановила не очень приятная компания, которую возглавляла Реджина Блоссом.

– Эй, – окликнула Джин входящих в кафе. Девочки, как и их одноклассники, обернулись, – это вы подружки Рея? – обратилась она к Анабель и Нетт.

Ана посмотрела на Реджину взглядом полным пренебрежения. Такие, как Джин, никогда ей не нравились. Стервы, в самом плохом и безнадежном смысле этого слова. Один вид Блоссом о многом говорил. Подстриженный под каре темно-фиолетовые волосы, пирсинг в носу, как кольцо у быка, холодный меркантильный взгляд темных, почти что черных глаз, грубый оскал надутых искусственных губ. Черное короткое платье, облегающее фигуру, а дополняли образ колготки в сеточку и укороченная кожаная куртка. Не спорю, кому-то придется такое амплуа по душе. Не спорю и о том, что Реджина был не только стервой, но и очень красивой, со своей изюминкою, своим блеском, с правильными пропорциями и чертами лица. Но ведь главное не внешность, а характер, который Джин показывала с ужаснейшей стороны, а может, такой и являлась.

– Что? Хочешь присоединиться? Не в этой жизни, – грубым голосом ответила Анабель. – Я смотрю, ты такая смелая, подружек с собой привела. Приключения на одно место ищешь? Хотя, – протянула она, взглянув за спину Блоссом, – искать-то не на что, – сказала Бейкер, и все, кроме Реджины и ее подхалим, рассмеялись.

– Сучка, – раздраженный закатила глаза Джин. – Да если в конкурсе красоты будут участвовать ты и один мой зад, я без малейшего труда выиграю, – снова хохот. – Но, – прервав новую реплику Анабель, продолжила Реджина, – я пришла не к тебе, Бейкер. Я знаю, что ты с Николасом. У тебя хороший вкус, мы могли бы подружиться. Мне нравится твоя смелость.

– Еще бы, всегда мечтала стать шестеркой главной крысы, – фыркнула Ана.

– Да, – самодовольно улыбнулась Блоссом, – это мне и нравится. Милая Нетти, может, хоть раз выйдешь из тени своей воинственный подружки? Рассказывай, как дела у Рея? – голосом полным насмешки и неуважения, спросила Джин, состроив невинное лицо.

Данетт ничего не сказала, лишь взглянула на Реджину с опаской и подозрением. Раз она понадобилась Джин, готовься узнать гадость, особенно, раз эта новость связано с Эдрианом. Нет, она не боялась эту девчонку, но ей в равной степени совсем не хотелось узнать о Моррисе неприятные новости и остаться, как все предполагали, с разбитым сердцем.

– Видела, как вы катались на мотоцикле, как он валок на руках тебя из школы, – Блоссом коротко рассмеялся, как настоящая ведьма. – Понравилось? Ну, я сама не брезговала оседлать его коня, поэтому знаю, что понравилось.

– И зачем ты мне об этом говоришь? Думаешь, я поведусь на твою ложь? – передернувшись от мерзкой иронии Джин, фыркнула Нетт. – Да, я проводила время с Реем, но твоя ревность и зависть просто смешна, – ответила девушка, но эти слова привели к тому, что Джин снова отрывисто расхохоталась.