скачать книгу бесплатно
Спасенный попятился, пока не уперся спиной в мачту.
– Как звать тебя? – снова обратился к нему Хайрис, но Дангал молчал.
Капитан приблизился к нему почти вплотную, глянул прямо в его черные глаза, с неподдельным интересом разглядывая молодого мужчину, Хайрис успел заметить и все его «украшения». Обратил он внимание и на необыкновенную худобу гостя.
– Так-так, интересно!
Отодрал мужчину от мачты, глянул на его покрытую рубцами спину.
Дангалу до глубины души был неприятен подобный осмотр, но он уже давно отвык сопротивляться всякому насилию над собой.
– Так-так! – повторил капитан и вдруг несильно ткнул его кулаком в бок.
Дангал лишь устало глянул на него.
– Нехорошо, парень! – Хайрис с осуждением покачал головой. – Очень нехорошо! Мужчина должен уметь защищаться! А я не потерплю баб на своем корабле! Ясно? – и уже мягче. – Ты кто такой? Говорить можешь?
Дангал отрицательно мотнул головой.
– Жаль. Ладно, по крайней мере, ничего лишнего не наболтаешь. Эх ты, суслик-осьминог! – Хайрис уже отправился было на свой мостик, но тут опять оглянулся. – Грамотой владеешь? Написал бы свое имечко, а то как мы тебя называть будем?
Дангал вполне мог бы написать свое имя, но решил пока на всякий случай не делать этого, и потому просто неопределенно развел руками.
Капитан задумчиво стучал пальцами по перилам.
– Ладно, – наконец решил он. – Назовем тебя Джой, а то не быть же тебе безымянным. Так? Эй, помощник! Возьмешь его к себе! И дайте там ему поесть чего-нибудь!
Широко улыбнувшись, помощник капитана, голубоглазый великан со светлой бородой, поманил Дангала за собой.
– Меня зовут Федор Грабля, я из России, – сказал ему моряк. – А ты попал на пиратское судно. Знаешь, что с пиратами делают, если поймают? Ну, не буду об этом, надеюсь, обойдется без этого. Так вот, мы грабим британские торговые корабли. Говорят, англичане чем-то насолили нашему капитану, вот он и лютует. Но ты не волнуйся, мы народ хороший, своих не обидим. А из тебя человека сделаем. И где это тебя так угораздило? Или тут не обошлось без проделок нашего Хайриса? Ишь, буковки-то какие выжжены на физиономии, хэ и эм! – он добродушно рассмеялся.
Дангал, стиснув зубы, опустил голову.
– Ладно, не обижайся! – Грабля дружески похлопал его по плечу своей тяжелой лапой.
Сзади них послышался топот.
– Грабля! Эй, Грабля! Как вы там, общаетесь? – послышались крики.
Их окружила целая толпа пиратов. Они суетились, беспрестанно переходили с места на место, стараясь занять более удобное положение, тормошили Дангала, Граблю, засыпали их бесконечными вопросами.
Опять могильный холод мрачного подземелья, сырой каменный пол. Избитый Дангал лежит на нем пластом, со скованными за спиной руками, и у него нет уже сил даже поднять голову. Он еще дико, недоуменно озирался вокруг, в этом пока новом и страшном для него месте. Странно было ему, выросшему на воле, не знавшему ни оков, ни побоев, что с ним так обращаются.
Он думал, что его после всех этих мучений, наконец, оставят в покое, но дон Хосе после небольшого совещания с помощниками вновь подошел к нему. Он схватил Дангала за волосы и грубо задрал его голову вверх, при этом шипы ошейника, туго обхватывающего шею несчастного юноши, больно вонзились в его кожу.
– Так ты будешь говорить или нет?! – рявкнул Манидо. – А то мне что-то очень захотелось заняться выжиганием. Правда, дерева для этого тут нет, но это ведь ничего страшного, не так ли? – он провел пальцем по его щеке. – Какая у тебя гладкая, нежная кожа, как у девушки! И не жалко тебе будет, если этакая красота будет испорчена, а?
Дангал по-прежнему молчал и только еще сильней сжимал зубы.
На него навалилось сразу несколько человек, придавив его к полу. Глаза Дангала в ужасе расширились, когда он вдруг увидел перед собой что-то раскаленное и понял, что это что-то сейчас отпечатают на его лице. В мгновение ока сбросив с себя всех, кто его держал, Дангал попытался вскочить на ноги, но изувеченные ноги не держали его, и он неловко грохнулся на пол. Опять несколько рук схватили его за плечи, за голову. Пленник изо всех сил крутанулся на месте, откинув плечом одного своего мучителя, а другого ударив головой в челюсть.
– Успокойся, парень! Чего ты так разбушевался? Это же будет всего лишь маленький ожог и все, – попытался успокоить его один из помощников Манидо.
Дангал не собирался сдаваться. Он бешено брыкался и вертелся волчком со скованными за спиной руками, изо всех сил вырываясь из рук палачей. Зубы, плечи, голова – все шло в ход. Но силы были не равны. Один из испанцев крепко ухватил его за ошейник, трое других уселись ему на плечи, на спину, распластав по грязному полу. Четвертый обхватил его голову рукой, крепко прижав к полу. Пятый на всякий случай стал держать его ноги.
Пленник дышал часто и тяжело, не спуская напряженного взгляда с приближающейся к его лицу докрасна раскаленной круглой пластины с буквами в центре нее.
– Нет! – в отчаянии вскрикнул он. – Не-е-ет!!!
От дикой боли все поплыло перед глазами, а потом и вовсе померкло.
Когда Дангал все-таки пришел в себя, перед ним по-прежнему растекался красноватый туман. Боль и запах собственной горелой кожи окутывали юношу.
Его подвесили за руки под потолком и на том успокоились. Оставили так висеть в кромешной тьме. А он же, чувствуя, как рвется кожа на немеющих руках, недоумевал: «За что?» Очень хотелось пить… А потом пришел этот светлый ангел, Эльмира.
Дангал, совершенно бледный, сел и ошалело моргнул глазами спросонок, не понимая, где он находится. Прижал к вискам дрожащие руки. Это был лишь сон, но он чувствовал себя так, будто с ним снова сотворили все это. Все тело ныло.
– Эй, Джой! Ты чего, а? Наконец-то проснулся! – тормошил его Грабля.
Дангал, обессиленный, повалился на койку. Ему было тяжело, очень тяжело. Он почти физически ощущал ту боль, то глухое отчаяние.
– Да что случилось-то, хоть намекни? Может, чем смогу тебе помочь? – встревоженно проговорил Грабля.
Дангал молча отвернулся к стене.
Долго потом, очень долго приходил он в себя. Не один месяц шарахался от людей, не веря в их хорошее, теплое отношение к себе. Не один месяц в ночных кошмарах мерещились ему жуткие картины из своей жизни ТАМ. Долго еще он не мог смириться со своей бедой – немотой и этим железным ожерельем на шее, которое осталось на нем после освобождения. Но новые друзья не оставляли его и все же сумели вернуть к жизни. Дангал вновь почувствовал, что и он тоже имеет право на место под солнцем.
Взметая снежную пыль, разнося вокруг мелодичный перезвон колокольчиков, по полю летела тройка тонконогих коней, запряженных в сани. Из саней раздавался смех женщины, довольной собой, своей судьбой и всем, что ее окружало. Рядом с ней сидели мужчина и молодая девушка. Это были Алексей Михайлович и Розалия Митские с Эльмирой. Они ехали в небольшую, занесенную снегом, мезенскую деревушку, где проживали родители Розалии.
Эльмира задумчиво оглядывала этот снег вокруг, деревья, кусты, тут и там торчащие из снега. Она не то чтобы была грустна, а стала как-то спокойнее, взрослее со времени исчезновения Дангала. Она знала все. В последние часы их плавания капитан поведал ей, как Розалия столкнула молодого мужчину за борт. Эльмира до сих пор вспоминала о Дангале. Она сердцем знала, что он жив и что они когда-нибудь еще встретятся.
Вскоре они остановились около высокого дома с резными окошками, поднялись на крыльцо и зашли в горницу. Хозяева ужинали. За столом сидел крепкий квадратный дед, его румяная супруга, рослые сыновья с женами и дети разных возрастов. Особенно среди всей этой семьи выделялась девушка лет пятнадцати. Она была круглолица, темноглаза, на губах ее почти постоянно играла такая светлая, солнечная улыбка. От этой девушки словно веяло молодостью, счастьем и жизнью. Пестрое, немного узковатое платье особенно подчеркивало всю милую прелесть и здоровье ее фигуры. От ее ровного дыхания плавно вздымалась и вновь опускалась упругая грудь, округлые бока. С живым любопытством глядела эта девушка на незнакомых гостей и при этом немного застенчиво и кокетливо теребила одну из своих длинных, толстых кос в сильных полных руках с ямочками на локтях.
– Батюшки! Кто к нам пожаловал! – первой опомнилась хозяйка и бросилась обнимать гостей.
– Полно, мать! Они, небось, устали с дороги! – проговорил хозяин.
Он хоть и старался сохранять степенный вид, как и подобает деду, главе большой семьи, но видно было, что ему тоже очень хотелось броситься в поднявшуюся кутерьму.
Приехавшим представили все семейство. Хозяина звали Иван Федорович, его жену – Матрена Степановна, их сыновей – Михаил, Степан и Николай. Детей тут имелось неисчислимое количество – человек двадцать, и Эльмира запомнила лишь маленькую Машеньку, ее сестру Аксинью (ту самую круглолицую девушку) и чересчур вертлявых и бойких на язычок мальчишек – Кузьку да Демку, которые уже успели ввернуть несколько слов насчет ее «кислоснегобелой физиономии».
Приятным облегчением после стольких тревог и переживаний для Эльмиры стала добрая и истинно семейная атмосфера этого дома.
Глава VII
Море было неспокойно. Хайрис Маквелл с тревогой посмотрел на небо.
– К ночи начнется сильный шторм, – сказал он своему спутнику.
Они много времени проводили вместе, и их уже отвыкли видеть поодиночке. Что-то сильно сближало этих двух людей. Вот и сейчас рядом с Максвеллом безмолвно стоял этот худощавый хромой человек высокого роста, внушавший теперь многим членам команды почти суеверный ужас. Нет, он был с ними вполне дружелюбен и готов был голову за них отдать, так же как и они за него. Но было в его облике что-то темное, пугающее, эти его угольно-черные дьявольские глаза и сжатые губы, из которых никогда не вырывалось ни одного звука. Под черным свитером с высоким воротом отчетливо бугрились железные мускулы его рук, плеч, спины. На нем были надеты черные широкие брюки с кожаным ремнем, украшенным металлическими пластинами. За поясом торчал тяжелый, острый и длинный нож, а на плече висело ружье. От самого этого человека, от его гордо поднятой головы, от его смелого взгляда горящих глаз и даже от странного, уродующего его клейма на смуглом, обветренном лице веяло какой-то нечеловеческой силой и кровью. Если надо, он стрелял очень метко и никогда не промахивался, и его рука с ножом всегда была тверда. Да, это был он, Дангал. Дангал через четыре с лишним года после своего освобождения из лап Манидо. Свежий морской ветер и работа на открытом воздухе и в холод, и в зной, под обжигающим ли солнцем или дождем, вернули былую силу его мускулам, ослабшим в неволе. Кожа его, испещренная безобразными шрамами, вновь приобрела ровный бронзовый цвет. Но на душе его по-прежнему оставались незаживающие раны…
Эльмира тоже изменилась за это время, но не так сильно, в отличие от Дангала. Из молоденькой девушки с испуганным взглядом она превратилась в цветущую тихой и робкой красотой женщину. Эльмира уже вполне освоилась в этой новой для себя стране, но очень часто вспоминала Испанию и особенно Дангала. Она не имела никакого понятия о том, где он находится и что с ним, но надежда когда-нибудь вновь увидеть его жила в ней до сих пор. Многие деревенские парни добивались ее руки, но с ними Эльмира обращалась одинаково холодно и всем отказывала, не принимая никаких ухаживаний. Все в доме удивлялись странному поведению молодой женщины, которой давно бы уже пора замуж, однако помалкивали, предоставляя ей самой решать свою судьбу. Ни с кем Эльмира не откровенничала, даже с Аксиньей, с которой она сильно сдружилась. Аксинья еще в шестнадцать лет была выдана замуж за древнего старика и жила теперь в доме напротив, часто прибегая в родной дом повидаться с многочисленными родственниками.
Погода хмурилась. Небо быстро затягивалось тучами, по океану, постепенно нарастая, пошло волнение, ветер нерешительно топтался среди спускаемых парусов. Наступившее затишье скоро нарушилось, и тут – началось. Ветер и гигантские волны, рассвирепев, легко мотали и кидали судно из стороны в сторону, считая его своей игрушкой, обыкновенным развлечением. Оно же, несколько раз почерпнув воды и едва не перевернувшись, вдруг выпрямилось и пошло вперед, сминая и рассекая волны. Оно шло тяжелой поступью, уверенно, смело, уже не сворачивая со своего пути, и уже ничто не могло сломить его. Кроме одного. А вокруг бушевала стихия. Казалось, само небо пошло войной на этот корабль. Молнии часто и монотонно рассекали черное небо, освещая его безграничный простор. Оглушительно грохотал гром, исполняя какую-то жуткую, но вместе с тем удивительно прекрасную в своей стихийности какофонию. Даже корабль на миг приостановился, чтобы послушать столь талантливого исполнителя. Кругом была вода. Соленые океанские брызги смешались с небесными, и все это вместе, подхваченное ветром, кружилось в дикой пляске, проникая всюду, заполняя собой все. А потом все вдруг как-то стихло, и не осталось ничего.
Все это время Дангал стоял на палубе, слегка придерживаясь за мачту, и на губах его играла никем не увиденная улыбка.
Почувствовав, что шторм закончился, из всех углов и щелей, ежась и охая, потихоньку начали выползать мокрые и помятые пираты. Они очень удивились, увидев Дангала на палубе.
Их корабль бездомным бродягой мотался по морям и океанам, приближаясь к суше лишь для того, чтобы сбыть награбленные сокровища да пополнить запасы воды, пищи и боеприпасов, а затем он вновь уходил. Уходил туда, где была свобода и воля, туда, где дышалось так легко.
Вот и сейчас они приближались к землям Северной Америки. Дангал стоял на палубе, с жадностью вдыхая родной воздух, которым он дышал восемь лет тому назад.
Капитан оглядывал берега в бинокль, выбирая место для высадки. Вскоре он заметил тихую и удобную бухту и приказал спустить якорь.
– Будь осторожен, Джой, и береги людей! – напутствовал Хайрис Маквелл своего друга.
Дангал кивнул и спустился в шлюпку, где уже сидело трое его товарищей.
Несколько сильных взмахов – и нос шлюпки уткнулся в прибрежный песок. Дангал первый соскочил на берег, а за ним остальные, и все четверо углубились в лес.
Дангал озирался вокруг, стараясь запомнить все то, что ему было когда-то так дорого. Его босые загорелые ноги ступали по родной земле, и он чувствовал, что ощущение невыразимого счастья разливается по всему его телу. Он узнавал эти места. Вот здесь, на этой поляне он еще мальчиком любовался на блистательную луну, скромную повелительницу ночной тьмы. А тут, под этим деревом, он когда-то обнимал Икомо. «Икомо! У нее мой сын! А мой ли? Уже нет…» – с грустью подумал Дангал и вдруг понял, что ему страстно хочется увидеть своих родных и друзей.
Вдруг его чуткий слух уловил какие-то подозрительные звуки. Он поднял руку, делая знак остановиться, а сам продолжал прислушиваться. Странные шорохи стихли. Друзья подождали немного и вновь осторожно двинулись вперед. И кто-то тоже пошел. Дангал велел своим спутникам подождать, а сам отправился на разведку. Он раздвинул кусты и вдруг увидел нескольких индейских девушек. Они тоже смотрели на него несколько секунд, а затем с пронзительными визгами бросились бежать, охваченные паническим страхом.
– Что случилось? – к нему подошли его друзья.
Он кивнул в сторону удиравших во все лопатки девушек и неопределенно пожал плечами.
– Да, Джой, у тебя определенный талант до смерти пугать женщин! – пошутил было кто-то, но тут же смолк под его тяжелым взглядом.
Они пошли дальше. Выполнив поручение капитана, пираты вернулись на корабль.
Не успели они поднять якорь, как из-за мыса вдруг вывернуло какое-то незамеченное ранее судно и уверенно направилось к ним, а вслед за ним – еще несколько. Это была английская военная эскадра, и потому Маквелл приказал поднимать паруса и удирать во все лопатки.
Но англичане оказались гораздо быстроходнее, и потому быстро догнали пиратское судно и пошли на абордаж. Разгорелся бой. Он шел с переменным успехом, однако вскоре удача оказалась на стороне английских военных. Со стороны же пиратов осталась лишь небольшая кучка отчаянно защищавшихся людей. Они засели за баррикадой из ящиков и вели оттуда стрельбу. Особенно выделялся Дангал. Он занимал наиболее удобное положение и стрелял оттуда, точно и методично, одного за другим выводя из строя англичан.
– Молодец, Джой! – крикнул ему один из разбойников.
Он мрачно и невесело усмехнулся в ответ.
А между тем один английский офицер давал приказ, указывая на Дангала: «Достаньте мне этого парня, он мне нужен живым».
Один за другим смолкали выстрелы последних защитников корабля. Раненный в ногу Дангал отбросил ставшее уже ненужным ружье, покрепче зажал в руке нож и бросился в рукопашную, а за ним – его друзья. Не стоит описывать эту отчаянную схватку, в которой озверели те, кто обычно называют себя людьми.
На Дангала навалилось сразу несколько человек. Хоть он и сопротивлялся изо всех сил, ему все же скрутили руки за спиной и затолкнули в трюм отдельно от остальных пленных. Он прислонился к стене и закрыл глаза. Из-за раны и потери крови голова его кружилась, и перед глазами плыли красные круги.
Вскоре за ним пришли, проверили, крепко ли связаны руки, и повели на допрос. Перед ним стоял тот самый молодой офицер, который отдавал приказ взять его живым.
– Кто такой? Твое имя? – отрывисто произнес англичанин.
Дангал не шелохнулся. Он ведь ничего не мог сказать, а со связанными сзади руками даже не имел возможности показать знаками, что он нем.
– Быстро говори! – повысил на него голос офицер, но, вторично не дождавшись ответа, снова заговорил. – Ладно, не хочешь отвечать на эти вопросы – не надо. Ты был главным на вашем судне?
Дангал кивнул. Это на самом деле было так. Федор Грабля уже давным-давно погиб, а капитан почти отдал свои полномочия Дангалу, насколько это было возможно с немотой последнего. Сейчас, в этом бою Хайрис Маквелл был убит.
– Ладно. Чем вы еще занимались, помимо грабежей? – спросил офицер.
Последовавшее за этим молчание Дангала окончательно взбесило англичанина.
– Так ты будешь говорить, разбойник, или нет?! – зарычал он и ударил пленника в лицо кулаком.
– Ладно, – уже спокойнее произнес после этого молодой офицер. – Можешь молчать, если так хочется. А я предлагаю тебе сделку. Мы видели, что ты отлично стреляешь. Выбирай: либо тебя как главаря вздернут на виселице, но твоим дружкам будет сохранена жизнь, либо ты перейдешь на нашу сторону, а всех их повесят. Ну, согласен стать солдатом нашей славной британской армии?
Дангал отрицательно покачал головой.
– Что?! Ты согласен на смерть ради какой-то паршивой кучки людей?!! Воистину странный человек! Уведите его.
На следующее утро его снова пытались допросить. Руки Дангала были, как и вчера, связаны, и потому от него опять ничего так и не добились.
– Опять будешь молчать? – рявкнул, не выдержав, все тот же офицер и угрожающе приблизился к нему.
Тут в каюту вдруг заглянул какой-то уже немолодой военный.
– Господин офи… – он вдруг увидел Дангала и потерял дар речи. – Г-г-гос-п-подин… оф-фи… офи… офимэнди, я того… этого… – он смущенно замолчал, поняв, что несет какую-то чушь.
– В чем дело?
– Разрешите поговорить с этим человеком? Наедине.
– Действуй! – молодой офицер вышел вместе со своими помощниками.
Едва они остались одни, пожилой военный метнулся к Дангалу.
– Я сразу узнал тебя, парень! Ведь твой отец – Мэнди? – поспешно сказал он.
Уже второй раз Дангал слышал это имя. Он продолжал вопросительно смотреть на своего «собеседника», спокойно ожидая, что будет дальше.
– Ты про Энни что-нибудь слышал? Я ведь Лиго, ее родной брат!
Дангал вздрогнул. Вот и встретился он со своим дядей. Мать много рассказывала ему о Лиго и о его золотом сердце.
– Так что же ты молчишь? Как она там?
Дангал покачал головой.
– Неужто умерла?!
