Елена Прекрасная и город на крови

Маслюков ухмыльнулся:

– Ну, Оноприенко, не нагнетай. У парня вся жизнь впереди. Встретит он ещё свою Ассоль. Или кто там у вас сейчас в моде? Ладно, Иван, ты уж не серчай. Это не мы злые, это работа у нас такая. Если что новенькое будет – приходи.

От досады я хлопнул дверью чуть сильнее, чем того требовала ситуация.

«Меня опять посчитали навязчивым кретином. Ну и пофиг. Я общался с Аней и точно уверен, что она не из легкодоступных девушек. Эти вещи сразу чувствуются. Взгляд у таких особ цепкий, ищущий. Нет, тут что-то другое…»

– Конечно, другое, – пробормотал я, – раз уж она прямо так и сказала: он предатель. Кто он? Если бы знал, приехал бы в морг раньше и поговорил бы с ней, как бы ужасно себя при этом ни чувствовал. А Жаба влезла и выгнала меня. Теперь остаётся только гадать…

Потеряшка Женя

Попав домой, я первым делом хотел посмотреть диск, но вспомнил, что у меня сломан дисковод в DVD-проигрывателе. Племянник постарался: нашёл мои диски и хотел посмотреть. Дисковод принял диск, малой нажал на кнопку, а диск застрял. Тогда мой ушлый племяш взял скрепку, сделал из неё палочку и ввёл в отверстие под лоточком. Открылся дисковод, но лампочка погасла, лоточек не двигался. Диск мне удалось кое-как извлечь из дисковода, после чего тот перестал выезжать.

С того времени я всё забывал заняться этой проблемой, было не до этого. Отругав себя за забывчивость, я хотел бежать в какое-нибудь интернет-кафе, но тут хлопнула входная дверь. Димка вернулся от деда с двумя огромными пакетами и привёз Скалли. Заявил, что она скучает по дому. В доказательство псина принялась скакать вокруг меня, подметая хвостом пыль на полу. Пришлось вести её на прогулку. На улице я спустил Скалли с поводка и плюхнулся на лавку у подъезда.

Лопата, как обычно, возник из ниоткуда, пожал мне руку и встал рядом с печальным видом. Скалли подбежала, весело обнюхала его ноги и, приветственно тявкнув, кинулась дальше ловить бабочек.

Лопатин, по прозвищу Лопата, всю жизнь жил со мной в одном дворе. Он был рыжим и вечно каким-то грязным. Хотя ему уже перевалило за двадцать, выглядел подростком-переростком. Его родители нещадно бухали, и он с детства выживал как мог. И так преуспел, что многим мог бы преподать урок. Иногда Лопата стрелял у меня сигареты, оттого на улице мы здоровались, перебрасываясь парой слов. После того как весной он просвещал меня на предмет бандитского Ярославля, много воды утекло, и теперь Лопата при виде меня укоризненно качал головой, мол, не лез бы ты тогда в это дело, глядишь, и Тетерь был бы жив, и Гулиева с ребятами не расстреляли бы в лесочке. Я и сам часто об этом думал, но разве знал я тогда, к чему приведёт моё невинное желание узнать правду.

– Как сам? – спросил я, чтобы не молчать.

– Я-то ничего. А вот у тебя морда печальная.

– Ещё бы…

– Знаешь, кто сейчас вместо Тетеря? – доставая из кармана мятую сигарету, спросил Лопата. И, не дожидаясь моего ответа, продолжил: – Лёва Плешь.

– Чего Плешь? – не удержался я от любопытства, хотя ещё весной дал себе обещание никогда больше не интересоваться криминальной стороной жизни нашего города. Хватит, наелся.

– Так он хоть молодой совсем, а на макушке уже плешивое озерцо. Так его все за глаза зовут, а в глаза, конечно, Лёвычем.

– И как он?

– Лютый вообще, чую, не сработаемся мы, я уже подумываю в Сочи к тётке податься, там в сезон до ноября всегда работа есть, а в межсезонье у неё в котельной буду работать.

– Котельные и у нас есть.

– Там же море. Я море один раз в жизни видел. А оно знаешь какое… Короче, Лёвка Плешь теперь за Тетеря, а за Гулиева – его бывший товарищ, Грищенко, по прозвищу Грек. Жалко Тетеря. Он хоть и козлистый был, но иногда мог и по-человечьи. Помню, мамка заболела, мне деньги нужны были позарез, так он дал авансом. Из своего кармана. А Лёвка за копейку удавится. Пацанов так контролирует – рубль мимо кассы не пронесёшь. Вокзальные попрошайки вообще от него стонут.

– Слушай, – вдруг пришло мне в голову. – А на вокзале же тоже есть ваши люди?

– Ну…

– Если там какие-то происшествия, то они знать будут?

– Ну смотря что, – насторожился Лопата. – Мы нос в чужие дела не суём. Ты же помнишь, я и тебе не советовал, да ты разве слушаешь…

– Да сейчас вообще другое. У Вовки, друга моего, сестра пропала. То ли с автобуса вышла и куда-то делась, то ли вообще не доехала. Поди знай…

– Потеряшка? – задумчиво почесал подбородок Лопата. – Не, тут не помогут. Наши попрошайки почти все под слепых косят: если станут болтать, что что-то видели… Сам понимаешь.

– Фигово.

– Но там за промзоной бомжи живут, те всё знают и видят. Считают, что это их территория. И, кстати, Лёвке уже пару раз наших заложили. Паскуды…

– Бомжи, говоришь? Это хорошо. Слушай, а у тебя компа нет, случайно? С дисководом.

Лопата глянул на меня так, что я поперхнулся и быстро сменил тему:

– Кстати, прикольная майка с совами. Тебе идёт.

– Серьёзно? Это брательника, у меня чистой не было, вот и взял, – смущённо буркнул Лопата. – Совы эти дурацкие.

– Совы не те, кем кажутся… – вздохнул я, глянул на часы и позвал Скалли домой. По времени идти в интернет-кафе было уже поздно.

Вовка по телефону сообщил, что менты ментами, а они и сами не дремлют – звонили на вокзал в город, где проживала Женя, чтобы убедиться, что она уехала. Надо было узнать, села ли она на автобус или нет. Если да – значит, пропала либо по дороге, либо сразу после приезда.

– Конечно, – согласился я, чтобы поддержать товарища. – Пусть водителю покажут её фотографию. Всегда есть шанс, что она сошла с рейса. Может, ей кто-то позвонил, или с кем-то познакомилась в автобусе.

– Бойков уже отправил поручение в прокуратуру Коврова: следователь должен будет провести осмотр в квартире. Самое главное – на месте ли паспорт. Хотя соседка же говорит, что она выходила с чемоданом. Но порядок есть порядок…

Я убеждал Вовку в успехе, хотя понимал, что это было очень маловероятно. Девушка домашняя, алкоголь, по словам родных, не употребляла, всегда ответственно относилась к учёбе и предупреждала родителей, если где-то задерживалась. Даже если предположить, что она решила загулять, уж нашла бы какой-то способ дозвониться и дать знать, что жива и здорова.

Нютка Ковалёва

Утро ничем не порадовало. Будильник звенел настырно. Примерно как Скалли, которая по утрам стаскивает с меня одеяло, когда ей охота на улицу. Сделав усилие, я вынырнул из мрачного тягучего сна, одновременно пытаясь понять: где я и что тут делаю.

Я поставил на зарядку свой вечно разряженный мобильный, взял трубку домашнего и набрал номер нашего морга. Ответила Оксана Леонидовна. В штате у нас было два судмедэксперта, но молоденькая Оксана к тридцати годам успела не только отучиться, но и обзавестись тремя детьми. Так что в морге она была редким гостем. А тут как раз очень удачно оказалась на работе.

Изменив голос, я позвал к телефону Виталика. Вениамин меня узнал бы, а Оксана просто что-то буркнула и стала громко звать моего сменщика.

– Да, – раздалось в трубке меньше чем через минуту. Виталик отвечал насторожённо, потому что обычно ему на городской телефон никто не звонил.

– Это я, Ваня. Жаба на месте?

– Ну, – буркнул Виталик.

– Так, понял. Не говори, что это я, скажи, из дома звонили.

– Ну…

– К нам случайно не привозили вчера неопознанное тело девушки? Молодая, на вид лет семнадцать.

– Опять? – возмутился Виталик и чуть тише добавил: – После твоего интереса к трупу Жаба вчера вообще взбесилась. Сказала, чтобы санитары не лезли не в свою работу, вспомнила про трудовые инструкции. Теперь ни дыхнуть, ни… сам знаешь что. Хватит меня втягивать в свои истории. Тебе потом почёт и грамота, а мне отпуск не подпишут.

– Просто скажи: да или нет?

– Нет, баб вообще не было. Один мужик помоложе и старик, на бомжа похож. Всё, у меня смена закончилась, домой пора.

Я поблагодарил Виталика и с облегчением отключился. Быстро выпил кофе с булкой и стал собираться к Суслику.

Когда подходил к Вовкиному подъезду, издалека заметил Лену. Вовка был там же, сидел на скамейке с потерянным видом. Заметив меня, он печально выдохнул, и я понял, что новостей нет. Ни плохих, ни хороших.

Единственное, что было известно наверняка: девушка всё-таки села в автобус. Водитель вроде бы узнал её по фото, хотя точно сказать, доехала ли она до конечной остановки, не смог. Автобус был под завязку, кто-то даже стоял, а молодёжи ехало много. Бойков и его коллеги продолжали разыскивать возможных свидетелей, а родные сходили с ума от неизвестности.

– Чего ты не позвонил? – укорила меня Лена. – Я бы сразу приехала.

– А ты что, следователь? Чем ты можешь помочь?

– Хотя бы поддержать.

– Ну, извини, – развёл я руками. – Мы тут как-то привыкли без тебя обходиться.

– Не ссорьтесь, а? – взмолился Вовка. – И так на душе тошно.

– Ладно, извините. Я на взводе. Вчера узнал, что погибла одна моя знакомая.

– Что за знакомая? – насторожился Вовка.

– В клубе пересекались, неважно. Короче, девчонка явно во что-то вляпалась, а потом её нашли мёртвой на стройке. Даже по новостям передавали…

– Чего не рассказал вчера?

– Да не до того было, у вас и так проблема.

– И её к вам привезли? – задала вопрос Лена. – Ну, погибшую…

Лена глядела на меня, а Вовка за её спиной успел сделать знак губами, как бы уточняя, успел ли я «поговорить» с трупом.

– Да, был в морге, но… короче, никакой конкретики. Только тут вот ещё что… Она мне в карман рюкзака какой-то диск засунула. Хотел отдать его следователю, а тот взъелся на меня. Говорит, несчастный случай, а диск – вообще не ясно, чей и зачем он им.

– А с чего ты решил, что она не могла сама свалиться? И вообще, ты смотрел, что там на диске? – спросила Лена.

– Слушай, было не до того. У меня дисковод на DVD-проигрывателе сломался, а дойти куда-то пока не получилось.

– Пошли ко мне, – предложила вдруг Лена. – У меня ноутбук в гостинице.

– У тебя есть ноутбук, и ты живёшь в гостинице? – удивился я двум вещам сразу.

– Ну, ты же к себе не позвал, – пошутила она, а я почему-то покраснел.

– Не думаю, что твой Стасик оценит такое гостеприимство. Мне и так в прошлый раз еле удалось убедить его, что я не претендую на его девушку.

– А ты что, не претендовал? – изумился простодушный Вовка.

– Так, всё, давайте уже ближе к делу, – сказала Лена. – Да, у меня есть ноутбук, Стас подарил перед отъездом, чтобы я могла работать здесь над своей статьёй.

– Они же дорогущие капец, – вздохнул Вовка, давно мечтавший о ноутбуке, а Лена пожала плечами:

– Сейчас не об этом. Чем я могу помочь?

Я прояснил ситуацию:

– Женю ищут, а Анне Ковалёвой уже ничем не поможешь. Хотя очень хотел бы…

– Как ты сказал? – глаза у Лены вдруг расширились, зрачки вытянулись.

– Анне. Ковалёвой, – терпеливо повторил я по буквам.

– Нютке?

– Какой Нютке? А… Ну, не знаю, как её сокращённо называли, я с ней не был так близко знаком.

– Она рыжая, высокая? – взволнованно уточнила Лена, а я кивнул:

– Ну да. Симпатичная, где-то на год меня младше. А ты что…

Лена растерянно потрогала рукой воздух за спиной, пытаясь нащупать лавочку. И села, потерянно глядя перед собой:

– Господи, ты что, не помнишь? Ну, моё расследование о «лесных братьях»? Нютка – единственная выжившая девочка. Мы с ней начали общаться через время после тех событий. Если бы не она, я никогда бы не докопалась до правды о смерти родителей и всех тех отравленных Волковым людей.

– Подожди, так это она? – обалдело переспросил я.

– Ты как с луны свалился! В газетах же полно её фотографий! Хотя там она ещё маленькая была, а теперь…

– Да не то чтобы я читал сильно подробно. И так всё знал. Там потом все взялись твои материалы перепечатывать, одно и то же. Конечно, я Аню не признал. Там и фотки такого качества… А сейчас она уже взрослая, накрашенная. Общались в клубе, в полумраке.

Лена потёрла лицо ладонями.

– Господи… Так Нютка… погибла? А я как раз собиралась с ней созвониться… Она писала, что тоже будет здесь, что поступила…

Суслик, заметив, что Лена тяжело дышит, принёс ей воды. Отпив и немного успокоившись, она связно объяснилась. Оказывается, во время нашего первого весеннего расследования у Лены не вышло встретиться с Аней – та как раз уезжала домой, к тётке, которая её растила.

– То есть мы с ней общались ещё зимой, она как раз тут, в Ярославле, жила, какая-то работа у неё была в торговом центре. Она говорила, что в прошлом году не поступила. Потом, когда началась вся та заваруха, я её предупредила, чтобы она пока посидела у тётки, не ехала сюда. Я боялась, что ей могут навредить. Она тогда и сама что-то о проблемах на работе говорила. Так что как раз взяла отпуск и отсиживалась дома. А когда всё закончилось, мы договорились увидеться, но в Москву она не приехала – вступительные как раз были. Тогда мы и решили, что я скоро всё равно приеду сюда на выставку. Собирались вместе сходить на кладбище к родителям. А теперь…

– Теперь она мертва…

Тут я вспомнил, как в клубе мы с Аней заговорили о том, что обо мне писали в газетах, да и ребята ей наболтали, что я «знаменитость».

– Погоди, но я же при ней рассказывал о нашем расследовании. Она точно поняла, что это дело о «лесных братьях». Почему она ничего не сказала о себе?

– Вы были едва знакомы. Думаю, она не захотела признаваться. Не все жаждут популярности, – с досадой добавила Лена. – Я вот, например, тоже никому не рассказывала о своём прошлом. Кому приятно признаваться, что он ребёнок сектантов? Это теперь мы знаем, что тогда случилось. Ты хоть понимаешь, каково это – жить, не зная, почему погибли твои родители?

Я промолчал, хотя сам много лет жил с таким же чувством. Не знал, не верил в официальную версию аварии. Мне казалось, что я что-то упускаю, мне что-то недоговаривают.

– Блин, как я сразу не поняла! – воскликнула Лена, вырывая меня из омута мыслей и сомнений. – Кажется, я знаю, почему она оставила диск у тебя!

– Почему? – спросил за меня Вовка.

– Потому что узнала, кто ты, я же рассказывала о тебе. Как ты помогал и вообще… Аня решила, что тебе можно доверять. Тем более она знала, что я скоро приеду. Наверное, думала, что сможет обратиться за помощью ко мне.

Подумав, я кивнул:

– Скорее всего, так и было. Думаю, диск она засунула мне в рюкзак в такси. Она нервничала, хоть и не подавала виду. Значит, на этом диске что-то есть! Подсказка какая-то!

– Разберёмся. Господи, у неё же тётка в Рыбинске, она хоть знает, что случилось? – спохватилась Лена.

– Виталик, ну, мой сменщик из морга, вроде бы говорил, что с родными связались. При ней были найдены документы, так что с опознанием проблем не возникло…

На протяжении нашего разговора Вовка преимущественно помалкивал, только удивлённо моргал. Наверное, он был не в том состоянии, чтобы обсуждать с нами гибель Ани, потому что ему сразу лезли в голову ужасные вещи про сестру. Заметив мой сочувственный взгляд, сам признался, что ночью почти не спал, поэтому было решено отправить его отдохнуть.

– А я пока смотаюсь на вокзал, порыскаю среди местной публики. Лопата говорит, там есть привокзальные бомжи, они всё про всех знают. Милиции, конечно, ничего не расскажут, а я попытаю удачи.

– Пойду с тобой, – вызвалась Лена, но мне, несмотря на острое желание оказаться с ней рядом, пришлось проявить благоразумие:

– Бомжей разговорить непросто. Лучше я скажу, что ищу свою девчонку, чтобы не вызывать у них подозрений. Если мы будем вдвоём, они могут насторожиться. Если хочешь, позвони Аниной тётке, может, следователь ей что-то рассказывал. Узнай, когда похороны, нужна ли какая-то помощь. Я после вокзала сразу к тебе с диском подъеду.

Лена неохотно кивнула, признавая моя правоту, погладила Вовку по плечу и пошла в сторону остановки.

– Как я буду дрыхнуть, пока ты будешь мою сеструху искать?! – расстроенно сказал друг.

Я потрепал его по плечу:

– Ты нужен матери. Скоро родители Жени приедут, нужно будет спокойно им всё рассказать и скоординировать их действия. Без тебя никак. Только сбегай за какой-нибудь фоткой Жени.

Буды

В поисках бездомных я отправился на вокзал, точнее, за вокзал. Там начиналась промзона, когда-то кем-то выкупленная, но почему-то заброшенная. С годами она медленно превращалась в свалку, и власти города постоянно обсуждали, что с ней делать. А пока сюда свозили мусор со всех районов, и место это давно стало культовым для бездомных. Исследуя окрестности, пришлось прилично отдалиться от жилых домов. Наконец я заметил несколько искривившихся лачуг, построенных из веток, деревяшек и тряпок.

Поначалу казалось, что место словно вымерло, но уже через минуту я заметил, как по дороге ко мне со стороны свалки приближается человек. Подойдя ближе, я рассмотрел мужичка с пушистой грязноватой бородой.

– Вы к кому? – чинно поинтересовался он.

Я честно признался, что надеюсь на помощь местной публики в одном деликатном вопросе. Не знаю, что подумал мужичок, но отправил меня дальше.

– Сейчас жарко, все попрятались.

– Там, в шалашах? – уточнил я.

– Своё жилище мы называем будой, – просветил меня собеседник.

– Что-то никаких признаков жизни в этих будах нет, – усомнился я. – Может, они все там, наверху свалки?

– Дальше иди, там буда хорошая, с паласом, спроси Костяна.

Пробираясь сквозь деревья дальше, я заметил киоск, завешанный коврами. Навстречу мне выбежала стая вполне дружелюбных щенков. На лестнице, приставленной к киоску, сидел чёрно-белый кот. Вообще, всё это здорово напоминало двор какой-нибудь старой дачи. Бочка для воды, верёвки, на которых болтались вещи, деревянный стул, старая скамейка без ножки.

– Костяна можно? – крикнул я, постучав в боковую стенку киоска.

Не дождавшись ответа, на свой страх и риск заглянул внутрь. Буржуйка, импровизированная кровать, ковры, календарь с иконой, флаги, что-то наподобие стола, посуда, банки с закатками. Люди здесь точно жили.

Вдруг сзади кто-то тронул меня за плечо. От неожиданности я дёрнулся и приготовился к защите, но тут же заметил даму, возраст которой определить затруднялся.

– К Костяну? Пошли отведу.

Мы снова вернулись, только взяли чуть левее, к зарослям кустарника и молодых деревьев. Здесь, в тени у костра, на котором что-то булькало в котелке, расположилась компания из шести человек.

Лица опухшие, шелушащиеся от паразитарных дерматозов, синюшные от скрытых болячек, угнездившихся глубоко внутри, уставились на меня с любопытством. Я понял, что тут, как у врача, нужно говорить только правду, и с неё же начал.

В ответ я выслушал длинную лекцию, что люди отдыхать изволят, и если я хочу получить консультацию (Костян так и сказал, клянусь), то должен уважить братву.

Я слушал и кивал, после чего достал заранее приготовленные деньги. Костян сделал знак головой, и деньги выхватил приземистый мужик на костылях. Остальные молча снялись с места и заспешили за ним.

– В магазине берите как обычно. И пусть идёт Масяня, она одета прилично.

Раздав указания, бомж откинулся на спинку дивана и обратился ко мне:

– Ну…

– Вы тут всё знаете… – начал я.

Костян важно хмыкнул, продолжая чертить палочкой по песку.

– Теперь ещё раз и подробно.

Я ещё раз описал ситуацию с Женей и, приблизившись, показал её фотографию.

– Да понял я, понял… Наши говорили, что менты тут вчера и сегодня шерстили. Ну, сильно я тебе не помогу, но кое-что слышал. Арсенчик у баков копошился и видел машинку странную. Номера как будто специально грязью заляпаны. У Арсенчика на такие машины чуйка. Сразу понял, что кто-то угнал, вот и присмотрелся. Думал, может, малолетки машину у кого дёрнули, потом испугались и бросили у баков. В такой машине можно и магнитолой разжиться. Он уже почти возле водительской двери был, как вдруг с другой стороны мужик к машине с девушкой подошёл. Арсенчик и нырнул назад к бакам.

Меня бросило в жар:

– Он видел лицо девушки? Это была Женя? Где этот Арсенчик?

– Так уехал. Как милиция на вокзале стала расспрашивать, он шибко драпака дал.

– Чего же вы милиции не рассказали, что девушку видели? Её же ищут.

– Ну, ты коней не гони. Арсенчик за угон два раза сидел, ему лучше не попадаться. Да и не видел он девушку. Сказал, только голос женский слышал. Ну, что с мужиком шёл кто-то. А там, может, это и не та совсем. Может, мужик уединиться хотел, вот машину и укрыл. Тут, видишь, какая ситуация: не поможешь, а проблем запросто наживёшь. Я тебе как человеку…

– Спасибо, – буркнул я.

– И ты гляди не болтай, я тебя запомнил. Люди мои тебя проводят.

Я покосился на бомжа, думая, что он шутит, но тот смотрел на меня предельно строго.

«Дожил. Мне теперь ещё и бомжи угрожают…»

– Если он, Арсенчик этот, снова объявится, позвоните мне, – наконец решился я. – Тогда ещё заплачу. Вдруг он всё-таки видел девушку или что-то ещё вспомнит. Поймите, это очень важно!

На обратном пути я пару раз оглянулся из интереса: меня кто-то провожает или это пустой трёп? Ничего не заметив, я даже огорчился, потому что уже успел нафантазировать теневую правящую организацию, возглавляемую бомжами.

А ещё после общения с Костяном казалось, что я насквозь пропах тушёной капустой. Хотелось немедленно принять душ, но важнее было связаться с Бойковым и рассказать ему про машину, что видел Арсенчик. Может, она и не имела отношения к делу, но нужно было хвататься за любую зацепку. Правда, бомжи мне запретили ссылаться на них, придётся как-то выкручиваться. Хорошо, что мне не привыкать находить объяснения своим странным озарениям.

Не успел я войти в квартиру, как Бойков объявился сам. Телефон сердито разрывал тишину квартиры, в ответ на каждую трель завывала Скалли.

– Ты чего на мобильном недоступен постоянно? – напустился на меня следователь.

– Да телефон разрядился. Я только зашёл, как раз вам хотел звонить.

– Что, есть новости?

– Сначала вы, – нагло заявил я, стаскивая кеды. Скалли обнюхала их и с недовольным видом уселась в углу. Ароматы капусты из бомжацких буд не входили в букет её любимых запахов.

– Да мы тут сопоставили кое-какие факты, связались с коллегами…

– И что?

– В тот день, когда пропала ваша Евгения, один пенсионер подал заявление об угоне машины. Проживает он, как ты понял, недалеко от вокзала. Ездит на машине только на дачу. Машина – корыто ржавое, следователь тогда подумал: кто же на него позарился? Явно какие-то безбашенные малолетки. Покатаются, а потом бросят. Ведь серьёзные люди из-за такого корыта руки пачкать не станут.

– И как это связано? – торопил я Бойкова.

– Так вот сегодня машина нашлась. Бросили в кустах недалеко от дикого пляжа. А под сиденьем нашёлся билет от автобуса. Конечно, он не именной, но мы проверили – тот же самый рейс. Машину внимательно осмотрели, нашли блондинистый волос. Дедушка клянётся, что блондинок не подвозил, его старуха хной красится.

– Офигеть…

– Да, думаю, мы напали на след. Её кто-то увёз. Не знаю, случайно ли она обронила билет, но у меня ощущение, что Женя ваша его туда специально затолкала.

Взбудораженный информацией, я решил придержать то, что узнал от бомжей. Теперь эти сведения ни к чему, потому что я был уверен: машина была та, что увезла Женю. Сначала её видел Арсенчик, а потом нашли у реки. Только вот водителя никто не видел. Кроме того, что это мужчина, ничего нового я не сообщу.

– Мы же найдём Женю, да?

– Чем раньше начать искать, тем выше шансы… А насчёт того, что с ней всё будет в порядке, обещать не стану. Сам понимаешь, пропала молодая симпатичная девушка. Если её увёз какой-то мужик, в голову сразу лезет сексуальный мотив. Но есть ещё кое-что интересное. Машину сразу стали осматривать на следы крови и прочие улики, которые могли остаться в салоне после девушки. В багажнике нашли ещё волосы. Думаю, он её сначала чем-то усыпил, потом загрузил в багажник, чтобы спокойно ехать по городу. Но и это не всё. На водительском сиденье обнаружено что-то похожее на шерсть волка.

– В смысле? Может, крупная собака? А у пенсионера…

– У пенсионера аллергия, даже кошек не держит. Так что частицы шерсти явно от похитителя. Мы и у родных Жени спросили, собаки у них не было.

– Вы разговаривали с Вовкиной матерью? Они же в курсе?

– В курсе, в курсе. Не советую тебе пока туда соваться. Дай людям переварить.

– Значит…

– Да, возможно, у похитителя есть собака. Или до похищения он где-то тесно пообщался с псиной. Наш эксперт вообще твердит, что это волчья шерсть.

– А этот дачный любитель рыжих старух точно ничего не скрывает?

– Пенсионера проверили, у него железное алиби – юбилей жены праздновали, он не отлучался. Да и видел бы ты его: божий одуванчик, его любая девка сама зашибёт при желании. В закутке, где нашли машину, всё облазили, но ночью дождь шёл, следы если и были, то их смыло, а на следующий день затоптали. Там дорога к реке, а летом, да ещё в жару… Короче, той дорогой половина города ходит. И на машину в кустах внимания бы не обратили, там парочки часто уединяются. Не хочу тебя огорчать, да и родным я такое не скажу, но преступник вполне мог поразвлечься с девчонкой, а потом воспользоваться близостью реки.