Скакуны Зеленых Лугов. Книга 4. Союз

«Не раньше, чем найду Танатоса!»

«Но…»

«Довольно!»

Молчание в ответ.

– У меня вопрос, – заговорил Тюр. Помпея приготовилась услышать глупость от необразованного летуна. – Мы собрались уничтожить Танатоса, но где нам его искать?

Бам! Вопрос, над которым Помпея как-то не подумала.

Бурогрив и Голуборогая смущенно переглянулись. Никто не решался сказать: «Не знаю».

Но вдруг Цапля прервала мучительную паузу:

– Чтоб колдуна найти, надо путем вместе пойти. Путь я укажу, в вопросах ваших откажу.

Все трое вздрогнули.

– Хорошо, – согласился Арон, продолжив налегать на кашу.

А вот Тюр с Помпеей были не так уверены. Голуборогая видела по глазам пегаса, что он не особо доверяет птице, у единорожки тоже много вопросов. Но Цапле она доверяла, пусть и не так сильно, как Арон. Стикс не стал бы дружить с кем попало.

Они набили животы сытной пищей, взбодрившись яблочным сидром. Грозокрыл ради интереса отпил агийвского напитка и закашлялся:

– Кха, кха, к-как вы это пьете?!

– Дело привычки, – ответил Бурогрив, неприкрыто улыбаясь.

– Я тоже в первый день давилась этим… напитком, – призналась Помпея.

– Ясно, кха, что теперь? – спросил пегас.

– Идемте спать, – ответил Арон.

Но Цапля тут же запрыгала, вереща.

– Эх, – вздохнул агийвец. – Дай хотя бы душ принять.

Птица строго на него посмотрела.

– Хорошо. Идемте. У кого есть вещи, берите самое необходимое. Отправляемся в путь этим вечером.

Помпее и Тюру тоже стало не по себе от взгляда глубоких и черных, как расщелины в земле, глаз, поэтому они не спорили.

– Мне надо забрать одну вещь из моей тележки, – Голуборогая торопливо поскакала к выходу из «Молота».

– Только быстро! – прокричал вдогонку Тюр. – А то вы, дамы, вечно прихорашивайтесь по полсолнца!

– Голубь дранный, – ответила Помпея шепотом.

– Что, простите?! – но Помпея уже скрылась в дверном проеме.

Голуборогая добежала до старого домишки, ветхого и сырого, который был ей по шею. Здесь она припрятала вещи, когда сэр Арон принял заказ от этих подозрительных коней.

Единорожка постучала. Ей открыл домовенок, выглядящий как крыса – старая, с залысинами, и носящая очки.

– Чегох тебес надобно туты?! – процедил он заплетающимся языком.

– Моя тележка у вас? – Помпее было бы очень обидно, если этот брауни продал тележку со всем ее содержимым.

– Повозка?! На кой мне надобно твой повозка?! Она туты! За домик мой!

Помпея обошла лачугу и обнаружила повозку, целую, не разграбленную. Она взяла старый балахон и развернула его. Там лежал дневник ее отца. Прижав его к сердцу, она произнесла:

– Ты всегда будешь со мной, – и спрятала книжку в один из многочисленных карманов плаща.

Потом взмахнула рогом, тележка вспыхнула и за считанные мгновения сгорела. Старый брауни даже не почуял дыма.

Голуборогая вновь пронеслась мимо сотни любопытных глаз с небывалой скоростью. Около таверны ее ждали Бурогрив и Грозокрыл.

– Быстро ты, – лукаво улыбнулся принц.

– Туалет не успела украсить, – не менее лукаво ответила Помпея.

– Довольно острот, – произнес Арон, и единорожке показалось, что он еще не раз будет мирить их с Тюром. – Цапля ждет нас на входе в Фредерикский Лес.

– Не будем заставлять ее ждать, – согласилась Помпея.

– Не люблю ждать, – утвердительно кивнул пегас.

Троица отправилась в путь. В неизведанный путь, с союзом, который неизвестно что принесет им в итоге.

Глава 9

Недовольство

Танатос корчился в жуткой агонии. Его тело сотрясало черное пламя, будто стальные колья вонзались в кости и сверлили их невообразимо медленно. Он ощущал, как его прогнившая душа выходит из тела, а затем снова входит, и так по кругу. Мучения длились долго, пока боль внезапно не отпустила, и колдун беззвучно плюхнулся на черный мрамор. Затирая ушибы с ожогами, он преклонился перед фигурой на троне.

Она недовольно скребла когтями подлокотники, а раздвоенные копыта рыли пол с противным трением, разрывающим барабанные перепонки изнутри.

– Что ты скажешь в свое оправдание! – в темноте сверкнули красные глаза с черными зрачками-щелями.

– Прошу простить меня, господин, отец всего темного, Тигий!..

– Замолчи! Мне не досуг слушать твои мольбы о пощаде!

– Мой господин, я прошу прощения, что не сообщил вам о своем плане! И я раскаиваюсь в своей глупости! Я не думал, что Арон Бурогрив нашел Разящий! – Танатос отбивал земные поклоны, как чечетку.

– Ты много о чем не подумал! – большие рога заполыхали красным пламенем, и между ними возникла горящая сфера. – Например, о том, что из-за твоей гордыни мы лишились большей части нашего войска!

– Прошу, мой господин, сжальтесь! – колдун прижался к холодному мрамору, словно надеялся слиться с ним и укрыться от взора повелителя.

Красная сфера потухла.

– Надеюсь, теперь, Танатос, ты понял, что лучше не своевольничать!

– Да, господин! – чародей согнулся в три погибели, ожидая, что скажет его хозяин.

– А теперь слушай внимательно! Нам необходимо сгубить наших врагов изнутри! Отправляйся в заграничные королевства и наведи там шороху! Мы не должны допустить объединения! – при последних словах красные глаза загорелись ярче.

– Куда мне отправиться сперва, хозяин? – Танатос не решался поднять лошадиную голову без приказа повелителя.

Глава 10

Василиски

– Можно узнать, почему мы идем через самую непроходимую чащу?! – поинтересовался Тюр.

Арон ответил:

– Потому что Цапля ведет нас этим путем.

Это был уже третий вопрос, заданный ворчливым Грозокрылом.

Помпея Голуборогая молчала. Хотя Бурогрив чувствовал, что она насторожена. Ей тоже не нравилось шагать по неровной, заросшей травой тропе, следуя за неведомой птицей.

Цапля порхала с дерева на дерево, показывая путь.

Арон не жаловался, ему не привыкать. Хотя сейчас он невольно тосковал по тем временам, когда его путь пролегал в одиночестве. Слушать ворчание пегаса себе дороже. Не говоря о сопении единорога по ночам.

В Лесу было тихо и мирно. И если бы не надоедливые спутники, Арон мог бы насладиться таким отдыхом. Что бы сказали его старые друзья? Галахад наверняка уронил бы собственный язык от шока, Кей и Кай несерьезно бы засвистели, а Перси? Он подошел бы к вопросу с логической точки зрения. Но одно у всех было бы неизменно. Друзья Бурогрива отнеслись бы к его новым спутникам с подозрением и осторожностью. И они бы дважды подумали, прежде чем брать себе в попутчики пегаса с единорогом.

Только Арон подумать дважды не успел. Танатос действительно жив и собрал многотысячную армию. И сейчас единственная надежда – три волшебных артефакта, добытых Бурогривом и его союзниками. Уверенность, что эти двое действительно имеют зуб на Танатоса, вселяла в Арона надежду, что в случае чего Помпея и Грозокрыл его прикроют.

На привале он не забывал посматривать на спутников. Единорог и пегас вели себя обыденно, пусть и настороженно. Однако Бурогрив чувствовал некую силу в обоих. В Тюре – кроваво-красную печать, которая будто ярмо придавливает его к земле. С единорожкой интересней: с виду обычная представительница своего народа, но внутри нее ощущалась часть какого-то чужеродного разума.

Арон чувствовал благодаря Разящему. С тех пор как заветный меч попал ему в копыта, он стал видеть и слышать не совсем так, как другие лошади. Чувствовали ли то же самое его спутники, Бурогрив не знал. В головы к ним он при всем желании не смог бы залезть. Зато единорог вполне способен на такой трюк. И поэтому воин не забывал класть Разящий рядом с головой, когда ложился спать. Словно оберег, могущественный клинок защищал своего хозяина от врагов. Или нет… По крайней мере агийвцу было комфортней с ним. Его дух будто успокаивался под блеском закаленной стали. Тюр с Помпеей поступали похожим образом. Пегас ложился, подкладывая под голову Ловец Бурь как подушку. Арону оставалось дивиться: принц пегасьего народа, совсем еще юный, капризен, а в дороге мягкой перины не требует. Похоже, его серой гриве милее твердый камень зачарованного талисмана, чем ватный пуфик. А ведь принц! Но Бурогрив сразу осекся, он знавал принцев, одного, точнее… Тот тоже не стал бы лежать на перине. А единорог плотно укутывался в Плащ Атласа как в спальный мешок. Голова с белой гривой только и была видна. Единорог позже всех ложился спать – почти до середины ночи при свете полной луны Голуборогая читала книжку в синей обложке. Агийвцу не потребовалось много времени, чтобы понять: дневник единорожке дорог так же сильно, как и Плащ Атласа.

Арон лежал на сухой травянистой земле, и ему вспомнился Карл. Друг, с которым он бы с радостью поменялся местами. Если так случится, что Цапля заведет их в Столицу, то надо будет посетить могилу Карла Белорожденного, возможно, стоит и Помпею с Тюром взять. Карл был бы рад таким посетителям. Да, он обязательно навестит дом… Обязательно… Обязательно.

Разбудило его резкое хлопанье крыльев. Цапля сидела перед ним и глядела в упор.

– В чем дело, подруга? – Бурогрив встал с земли, подняв Разящий. Легкий звон стали о сталь разбудил его лучше боевого рога.

Клинок принял на себя удар метательного болта. Рыцарь без Хозяина мгновенно встал в боевую позу. Он внимательно рассматривал заросли вокруг.

Цапля продолжала хлопать крыльями. Вскоре ее шорох разбудил Помпею и Тюра.

– В чем дело? – Грозокрыл протер глаза копытами и поднял вверх серые крылья, потягивая их подобно лапам. – Почему эта птаха так шумит?

– У нас гости, – ответила Помпея за Арона.

Принц мельком взглянул на лежащий возле рыцаря железный снаряд и понял. Ловец Бурь уже висел у него на шее.

– Приготовьтесь, – настороженно произнес Арон.

– Они там, – прорычал Тюр, указывая крылом на кусты чернины.

Из них неожиданно вылетел новый снаряд, норовивший проломить пегасу голову. Но резко вспыхнувшая молния расплавила болт, и на землю упала тяжелая серая лужа.

– А еще сотни таких отразишь? – поинтересовался Бурогрив.

И в подтверждение из соседних кустов вылетели сотни болтов. Они неслись со всех сторон, однако Арон, Помпея и Тюр были готовы. Вокруг них появились завесы молний, снаряды срикошетили или расплавились.

– Посторонись! – крикнул Бурогрив и нанес Разящим крученый финт.

От серебряного лезвия разошлись белые волны, как от камня, брошенного в озеро. Они пролетели завесу молний и, впитав силу грозы, прорезали заросли вокруг. Из кустов вывалились семеро коней буланой масти в черных жилетках. Наемники приглушенно стонали от полученных ран.

Завеса молний спала.

– Мой черед! – сказала Помпея и мягко рассекла воздух своим рогом. Исходящий из него свет обрел форму цепей, и в одно мгновение они приковали головорезов к соседнему дереву.

Арон грозно подошел к наемникам и вежливо задал вопрос:

– Кто вас послал, крысы продажные?

Наемники молчали.

– Позволь мне поднять их вверх к грозовым облакам, – предложил Тюр. – Они у меня живо заговорят.

– А если я предложу более легкий способ? – подала голос Помпея.

– Что может быть легче грозовых туч? – Тюр посмотрел на Бурогрива невинными глазами. Как ребенок, выпрашивающий возможность поиграть.

– Действуйте, мисс Помпея, – кивнул Бурогрив.

Грозокрыл таким раскладом не удовлетворился.

– Если ее способ не сработает, поднимешь крыс в грозовые тучи, – успокоил пегаса конь.

Помпея подошла к головорезам. Села напротив них. Ее рог засиял голубым светом. Наемники сразу скукожились, словно им дали кислого лимона. Они рычали со стиснутыми зубами, как загнанные волки.

Арону не нужно было знать магию, чтобы понять: Помпея лезет им в головы. Самой единорожке такой опыт тоже не давался легко, воин отлично видел, как ее белая шкура взмокает от пота.

Буланые кони сопротивлялись до конца. Бурогрив меж тем изучал убийц проницательным взглядом. С виду обычные кони с коричневыми гривами в черных жилетках. Тем не менее было в них что-то чужеродное. Ему показалось, что жеребцы совсем не живые, вернее, не настоящие, словно их одежда, гривы, плоть, кровь и кости всего лишь оболочка или фасад.

Арон ясно ощущал черную магию. К тому же эти наемники кого-то напоминали. Рыцарь без Хозяина посмотрел на луну, катящуюся к закату.

– Мисс Помпея, вы будете до рассвета с ними возиться?

– Дайте время! Они сильнее, чем кажутся! – закричала в ответ Голуборогая. Бурогриву мерещилось, что она сейчас растает, настолько обильно тек соленый пот.

– Говорил же, – ехидно вставил Грозокрыл. – Нет ничего проще грозовых облаков.

– Тебя, принц, я попросила бы держать рот на замке! – еще более яростно прорычала Помпея.

– А вы заставьте меня, мисссс!

– Хватит вам! – Арон снова пресек начинающуюся ссору. Было такое чувство, что он не впервые мирит двух представителей разных народов.

Ассасины тем временем продолжали корчиться, будто в предсмертных судорогах. Бурогрив начал опасаться, что убийцы погибнут раньше, чем он и его спутники узнают хоть что-нибудь важное.

Но Помпея уже выдохлась. Голубой рог погас, и единорожка устало побрела к Арону с Тюром.

– Не вышло, – произнесла она сдавленно.

– Значит, гроза.

– Погоди. Почему не вышло?

– С ними что-то не так. Я пыталась проникнуть в их сознания. Но такое чувство, что у них его нет или оно слишком… изменчивое.

– Как это понимать?

– Они не лошади. По крайней мере, у меня такая теория.

Арон посмотрел на связанных головорезов. Они сидели смирно, прикованные магической цепью, и не подавали признаков, что как-то обеспокоены пленением и неудачей в покушении.

– Тюр, – Бурогрив все понял. – Поджарь их!

Пегас заискрился молниями. И вдруг…

Протяжный вопль пронесся по Лесу. Оковы спали, и наемники приняли истинную форму змеевидных ящеров с зубастыми клювами. Они шипели и извивались. Стоя на задних куриных лапах, они смотрели на жертв бледным взором. Передними лапами они непонятно откуда достали кривые ятаганы.

Шипя, твари надвигались на врагов. Арон, Помпея и Тюр действовали быстро. Разряд молнии, боковой взмах мечом, яркий свет! У Бурогрива эта картина навеки впилась в память. Чудовища пошли напролом, прикрываясь круглыми черными щитами. Белая волна прорезала их хвосты и тела, свет ослепил, а молния обожгла почище пламени. Тем не менее они напирали, хоть и были разрублены пополам. Такое дикое упорство агийвец уже видел у одной твари. Питомец Танатоса – Рыкающий Зверь – тоже преследовал добычу до посинения.

– Они готовы погубить себя! – завопила Помпея, ее напугала такая непривычная картина.

– Так давайте облегчим им задачу! – Тюр послал новый ворох молний. И твари завопили протяжней.

– Смотрите! – Помпея что-то заметила.

А вскоре заметили и Арон с Грозокрылом. Ящеры раздваивались! Ожоги заживали, а разрубленные тела отращивали новые части. И вот на месте семерых монстров стояло четырнадцать!

– Это нехорошо, – процедила Помпея сквозь зубы.

Твари зашипели и кинулись на них.

– Очень нехорошо!

– Бежим! – вскричал Бурогрив.

– Ну уж нет! – Тюр поднялся над головами рептилий и ударил сверху разрядом молнии.

Вспышка голубых искр озарила поляну, ящеры вновь завопили, но все равно бежали вперед. Сила Ловца Бурь их не замедлила. Завертелась схватка!

Арон пронзил трех тварей, пробуя их тела на слабые места. Но ящеры не замечали ран и ожогов от молний Тюра. Помпея, прикрываясь Плащом, разила горящим эфирным лезвием, исходящим из рога. Некоторые погибали окончательно, только когда Бурогрив отрубал тварям головы или когда они сгорали заживо от молний. Но ящеры сильно теснили их. Пусть монстров теперь восемь, но силы на целую армию.

Кривые клинки ломались об Разящий, как сухие ветки, однако в лапах чудовищ вновь возникали ятаганы. Краем глаза Арон заметил подбегающего сзади к Помпее ящера. Агийвец действовал быстро. Подпрыгнул над головой твари, мощными ударами копыт оттолкнулся от зубастого клюва, сломав его, и нанес вертикальный удар мечом.

Волна отсекла голову монстру, и тот упал замертво к удивлению Помпеи. Она кивнула Арону, он кивнул в ответ. «Спас жизнь единорогу? Да что с тобой случилось?» – послышался шутливый голос Галахада.

Бурогрив мог бы только пожать плечами в ответ. Сзади подкрались еще три ящера. Но залп молнии поджарил всех разом. Арон взглянул вверх, там над полем битвы летал Тюр и копил заряд силы из сгущающихся грозовых туч. Даже на расстоянии сорока копыт Рыцарь без Хозяина смог разглядеть довольную ухмылку пегаса.

Монстров осталось четыре. И они лежали у ног Помпеи, стонущие о пощаде.

Принц приземлился возле поверженных врагов, его взгляд горел яростным пламенем.

– Почему они живы? – он явно презирал всех слуг Танатоса.

– Хочу узнать, откуда они пришли, – нравоучительно ответила Помпея.

– Думаешь, заговорят? – задал вопрос Арон, держа Разящий наготове.

– Со мной заговорят, – ответил Тюр, подходя к ящерам.

– Погодите, – остановила его Помпея. – Нам надо убедиться, что у них не припасено еще сюрпризов. Вы, принц Тюр, встанете справа, сэр Арон слева.

– Не зовите меня принцем, – пегас гордо выпрямился. – Меня зовут Тюр.

– Могу сказать похожее про себя, мисс Помпея. Зовите меня просто Арон, я давно уже не рыцарь, – от Бурогрива не укрылось удивление Грозокрыла, а еще радость Голуборогой, тоже смешанная с удивлением.

Арон теперь точно знает, что может положиться на этих троих в бою. После битвы с мерзкими тварями у него появилось чувство доверия к своим спутникам.

Ящеры, вновь связанные волшебными цепями, коварно шипели.

– Хорошо, – согласилась Помпея. – Арон, встань слева. Тюр справа.

Конь с пегасом так и сделали.

– Зовите меня Помпея, – услышали они от единорожки, при этом ее губы не двигались.

– Ладно, – кивнул Арон.

– Меня все устраивает, – Тюр тоже кивнул.

– Ну что, твари, – обратилась к ящерам Помпея. – Кто вы?

– Васссилиссски, – послышался ответ.

– Вас послал Танатос?

– Нассс поссслал нашшш отец.

Арон переглянулся с товарищами.

– Как имя вашего отца? – невозмутимо задала вопрос Помпея.

– Тьма!

Из-за горизонта показался рассветный красный луч. Зарево упало на поляну, и ящеры на глазах Арона и его спутников заревели на весь лес, а затем свалились замертво.

– Мне они теперь долго будут видеться в кошмарах, – произнес Арон.

– Мне тоже, – стеснительно вставил Тюр.

– Предлагаю захоронить их где-нибудь и потом убираться отсюда как можно дальше, – решила Помпея, обходя мертвых ящеров по кругу.

– Я не уверен, что хоронить их здесь в Лесу – хорошая идея, – возразил Арон, косо поглядывая на скорченные змеевидные тела.

– Я считаю, их надо сжечь, это более правильный способ, – решил Тюр, готовясь метнуть очередную молнию.

– Стойте! – послышалось в шелесте листвы.

Арон не удивился, когда увидел на одной из высоких пихт лицо старого знакомого с крупным носом и янтарно-зелеными глазами. Зато Помпея с Тюром разинули рты при виде говорящего дерева.

– Здравствуй, Посредник Леса, – Арон смиренно поклонился, но копыта внезапно отозвались острой болью. Голуборогая вместе с Тюром подбежала к Бурогриву.

– Успокоитесь, создания света и облаков! Раны создания земли заживут, со временем! А пока не волнуйтесь о трупах нечестивых тварей! Я о них позабочусь!

Как бы вторя словам Посредника, ветер поднялся по всему Лесу. Свежие прохладные дуновения наполнили Арона и его товарищей силой, а трупы ящеров обратили в камень, в блестящий белый песчаник. Бурогрив подметил, как округлились глаза Помпеи при виде такой силы. Агийвец же отнесся к этому спокойно, он всё понимал.

– Можете никуда не спешить! – вновь произнесла пихта. – Цапля вернется не раньше следующего восхода! Пока отдыхайте здесь! Я позабочусь, чтобы вас не тревожили! – лицо на стволе исчезло.

– Ла-ладно, кхм, полагаю, не помешает костер и, м-м-м, немного еды, – произнесла Помпея.

– Мы принесем еды, – отозвался Арон.

Тюр не возражал, однако посматривал на его копыта, перевязанные белыми бинтами. Бурогрив, прокашлявшись, пошел в чащу, пегас за ним.

– Жду вас здесь, – покричала Помпея вслед.

Арон с Тюром рыскали по кустам, находя спелые ягоды чернины. Также им попадались полянки сочной зеленой травы, укрытой заботливыми ветвями деревьев. Значительно отдалившись от костра, Бурогрив сказал:

– Ты храбро сражался.

– Я знаю, – коротко ответил Тюр, складывая ягоды в крылья как в импровизированную корзину.

– Спасибо, что спас, – Арон наполнял придорожную сумку свежей травой.

– Не за что.

Казалось, пегас не расположен к беседе. Арону так думалось, пока крылатый скакун не спросил:

– Что это была за пихта?

– Старый друг, – ответил Арон, сорвав десятый пучок травы.

– Но ты же назвал его Посредником?

– Он сам себя так назвал при нашей первой встрече. Потом это прозвище прижилось.

– Ты не впервой ходишь этим путем? – Грозокрыл нашел целую горсть чернины и, довольный собой, положил в сложенные крылья.

– Получается какой-то допрос, – шутливо ответил Арон, беря последний пучок травы. – Идем обратно.

– Да, наверное. Я просто впервые вижу говорящее дерево, – пегас задумчиво шагал рядом с конем.

– У меня была похожая реакция.

– Значит, ты познакомился с этим Посредником, когда отправлялся в поход или отлавливать разбойников?

– Когда добывал это, – конь остановился и вытащил из ножен Разящий, показывая его гарду и навершие. Тюр заметно насторожился, видно думал, что надо ждать атаки. – Взгляни на гарду, – Арон его разочаровал. – Она в форме крыльев пегасов. Очень искусная работа.

– И что?

– Разящий – необычный меч. Скажи, тебе доводилось видеть ковку оружия ваших мастеров?

– Шутишь? Принцу третьего пегасьего рода полагается изучать подобные ремесла.

– Тогда что ты думаешь об этом? – Арон вручил Тюру меч, и пегас осторожно взял его в копыта.

Внимательно осмотрев волшебный клинок с эфеса до лезвия, он подвел итоги:

– Вполне стандартная ковка. Выкован с применением сплава серебра и железа с постоянной закалкой, чтобы сталь была упругой, но при этом применялся постоянный нагрев для податливости лезвия. Больше труда было вколочено в гарду и навершие, очень тонкая работа. Такие клинки заказывают герцоги и бароны, чтобы повесить на стену. Иными словами, за исключением эфеса, стилизованного под крылья пегаса и рог единорога, это вполне стандартный меч.

– Только косит целую армию монстров за один взмах, – отшутился Арон.

Тюру такая шутка понравилась.

– Зачем тебе это надо?

– В первые дни странствий я пытался отыскать смысл произошедшего со мной, – Бурогрив принял меч обратно. – Я решил искать ответ в Разящем и давал его лучшим кузнецам на осмотр. Они ничего не могли объяснить. Для них этот меч был такой же загадкой, как и для меня.

– Разве подарки Белого Владыки могут иметь объяснение?

– Как мы сейчас узнали, могут.

– Ха-ха-ха, а что ты скажешь об этом подарке? – пегас снял с шеи Ловец Бурь и поднес его коню.

Бурогрив осмотрел амулет.

– Скажу немного. Но символ подковы стоит не просто так.

– То есть?

– Золотая подкова – это герб нашего королевства. Лишь король или те, кто к нему близки, могут использовать этот символ на предметах. Обычно подковой украшались королевские подарки.

– А что насчет самого амулета?

– У нас в Агийвии ловцами бурь давно никто не пользуется. Может, раньше мы их и носили, например, к началу Сезона Ветров в честь прощания с теплыми временами, но теперь…

– Вы тоже празднуете Начало Сезона? – Тюр принял амулет обратно.

– Конечно, в Агийвии мы живем на земле, и солнце для нас настоящее благо и источник силы.

– А для нас Начало Сезона – символ борьбы с тяжелыми временами, – поделился Грозокрыл, направляясь обратно.

Арон пошел следом. Вдалеке виднелся огонек.

– Можно спросить? – поинтересовался Тюр.

– Смотря о чем, – огонек становился ярче.

– Почему ты отказался от рыцарского титула?

Арон смолчал. Ему не особо горело говорить об этом. Да и что он мог рассказать Тюру? Что обманул короля? Что боялся последствий добычи Разящего? О таком позоре лучше молчать до конца времен.

– У меня были причины.

– Это связано как-то с твоей болезнью?

– Да.

Арон и Тюр вышли к поляне, где потрескивал костерок. Возле него сидела Помпея и листала синюю книжку. Заметив рыцаря и принца, она поспешно спрятала книгу в плащ.

– Что принесли?

– Чернины.

– Травы.

– Нет ничего лучше простого, – произнесла Голуборогая. – Постараюсь что-нибудь приготовить.

Через полстолба Арона и Тюра ждали тарелки с травяной кашей и шашлык из чернины.