Внутренний мир. Западня

– Подождите, Елена, объясните ещё раз, как понять, исчезла?

– В субботу после очередных твоих занятий Аня не пришла домой, – произнесла женщина. – Она живёт в Договирске с моим отцом, написала ему в восемь вечера, что едет на метро домой, но так и не объявилась. А её телефон нашли в вагоне…

Женщина с трудом сохраняла самообладание, руки, сжимающие кожаные перчатки, тряслись, а в глазах читался испуг, граничащий с ужасом.

– Ты полицию вызвала? – Гордон сразу забыл, что несмотря на давнее знакомство, решил говорить с Кивер на «вы».

– Да, они завели дело, наверное, и к тебе придут. Я… – Елена запнулась, зажав рот ладонью, ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. – Я бы хотела, чтобы ты помог нам. Понимаю, что не обязан… по старой дружбе.

– Я помогу, – тревога, которая в образе Елены Кивер ворвалась в аудиторию Гордона пару минут назад, переросла в настоящую панику, внутренний голос активно пытался о чём-то сообщить мужчине. – У тебя есть какие-то догадки?

Елена ответила не сразу, тяжело вздохнув:

– Да, собственно, поэтому я и здесь. У тебя на курсах она познакомилась с каким-то парнем, эльфом. Я сразу была против, но…разве же дети в их возрасте слушаются советов! Она куда-то пошла с ним в субботу днём. С ним и его сестрой…

Елена говорила что-то ещё, но Гордон её уже не слышал, пытаясь уложить в голове услышанное. У него на курсе было два эльфа, и только у одного из них была сестра. Однозначно, Кивер говорит о Габриэле. А это значит только одно, в субботу девочка была вместе с двойняшками в лаборатории Костина, после чего, так же как и они, бесследно исчезла.

Часть 3. Снежный ком. Глава 11. Западня

Все пятеро пришли в себя словно от лёгкого толчка. Но Герман первый вскочил на ноги. Всё вокруг до самого горизонта было белым от снега. Небо подёрнуто плотной дымкой, сквозь которую не то что лучи солнца, даже его очертание не способно было проникнуть. Герман уже видел эту пустошь. Его виде̒ния, его кошмары ожили, ввалились в реальность.

– Где мы? – Анна поднялась на ноги, потирая красные от верёвок запястья. – Он отпустил нас?

– Мы не дома… – Герман остерегающе покачал головой.

Если это место из его снов, то и Рудольф где-то здесь. Но парень не был уверен до конца, сначала нужно было всё исследовать, возможно, найти следы.

– Вставайте, надо осмотреться. Все целы?

Убедившись, что со всеми всё хорошо, молодые люди стали строить догадки того, где они находятся. Севастьян думал, что они в каких-то северных районах, где снег уже лёг. Однако воздух был слишком тёплый, какой бывает в конце марта, но никак не в начале зимы.

– Ветра нет, – прислушавшись, заметила Ариэль, – и такой странный запах… здесь душно.

На этом странности не закончились. Севастьян заметил, что место, где все пятеро очнулись, имеет идеально ровную поверхность, так как остальное пространство – холмистое.

Габриэль, который в отличие от всех остальных до сих пор сидел на земле, обхватив колени руками и о чём-то напряжённо думал, неожиданно резко встал, вглядываясь в белый горизонт.

– Что там? – Анна проследила за его взглядом.

– К нам кто-то идёт, – ответила вместо брата Ариэль.

Сердце в груди Германа словно пропустило пару ударов – в голове пронеслась мысль, что это его отец. Но в следующую же секунду он понял, что ошибся. Вдали показалась целая стая не то собак, не то волков. Крупные псы тяжёлой поступью бежали на них, то и дело проваливаясь в снег.

Молодые люди прижались друг к другу, не зная, как защищаться. Наконец, собаки остановились в нескольких метрах от них, дёргая носами и принюхиваясь. Их было около пятнадцати, это были овчарки, но с их вожаком и ещё парой собак что-то было не так: огромные клыкастые челюсти и массивные тела неестественных пропорций говорили о мутации.

– Каков план? – прошептал Севастьян, переводя взгляд с Германа на Габриэля, но оба парня молчали. Плана не было.

Вожак оскалился и предупреждающе зарычал. Псы дружно залаяли, как по приказу, и, к ужасу ребят, издалека послышался ответный лай. Поэтому все вздрогнули, когда Ариэль вдруг шагнула вперёд и вытянула руку. Герман бросил на неё встревоженный взгляд: девушка смотрела вожаку прямо в глаза, она была бледная, взволнованная, но решительно держала перед собой раскрытую ладонь и шептала что-то одними губами.

Собаки притаились и прижали уши. Быть может, это была эльфийская молитва, оберег? Герман не знал, но, что бы то ни было, вожак выглядел зачарованным и не сводил взгляда с Ариэль.

– Уходите! – громко произнесла эльфийка.

Голос её слегка дрогнул, однако собаки разом прижали уши и послушно затрусили прочь. А молодые люди долго и напряжённо вглядывались им вслед, не веря, что так легко отделались от смертоносной встречи.

– Нужно убираться отсюда, – произнёс Герман.

Двинулись в сторону, противоположную от той, где скрылась стая. Однако путь им преградил обрыв в человеческий рост. Найдя более или менее пологий спуск, молодые люди спрыгнули вниз. Оглядевшись по сторонам, они обнаружили в нагорье, с которого только что спустились, пять круглых отверстий в человеческий рост.

– Пещеры! – Аня рванула было к ним, но Габриэль ухватил её за руку.

– Вдруг там тоже есть дикие звери.

Все стали осматривать поверхность под ногами на наличие следов, но ничего не нашли.

– Какой странный снег, – Севастьян присел, разминая его в руках. – Кажется, что он выпал давно, но коркой не покрылся, не стал рыхлым…

– Он похож на искусственный, – заметил Герман.

– А это что? – воскликнул Крошин, глубже поддев сугроб ботинком. – Под ним песок!

– Снег на песке? – Аня округлила глаза. – Где же мы?

– Возможно, рядом река или озеро, – выдал предположение Рабвель. – Идёмте дальше.

Но ни реки, ни какого другого водоёма они не нашли. Снежная равнина простиралась до конца горизонта.

– Это очень странное место, – произнесла Ариэль, расстёгивая ворот пальто. – Как же душно.

– Это туман? – Герман указал рукой вперёд. – Я ничего не вижу.

Чем больше они обследовали всё вокруг, тем больше он убеждался, что это место из виде̒ний про отца. Та же давящая на глаза белизна неба, снег, ощущение духоты. Даже сейчас, наяву, всё было похоже на сон, слишком неестественно, сюрреалистично.

– Мне кажется, здесь очень сильное электромагнитное поле, – предположила Анна. – Я всегда чувствую, когда с ним что-то не так… Это странное место. Давай не пойдём дальше.

Севастьян, однако, несмотря на предупреждения остальных, двинулся вперёд. Пройдя метров десять, он воскликнул, затем вытянул руку перед собой, и та растворилась в воздухе, будто вошла во что-то невидимое.

Ребята бросились к нему. Небо здесь словно упало, смешалось со снегом в некой молочно-белой дымке. Именно в неё то всовывал, то высовывал руку Крошин.

Испытав глубочайший шок от увиденного и поборов приступы паники, молодым людям ничего не оставалось, кроме как поверить, что Костин не шутил.

– Это искусственная реальность, – констатировал Габриэль, – созданный им клочок земли, куда он телепортировал нас.

– Мой отец здесь, – признался, наконец, Герман не своим от волнения голосом. – Всё сходится, Костин похитил его и посадил сюда. Вот почему мы не могли найти его ни в мире живых, ни в мире мёртвых. Он в искусственно созданном параллельном измерении!

– Как и мы теперь, – подытожил Габриэль, отчего всем стало не по себе. Эльф протянул Анне руку. – Идёмте, нужно обследовать те пещеры.

Герман не видел смысла тратить время на то, чтобы изучать их, он рвался найти отца:

– Как сказал Костин? Пару километров реальности? Стало быть, здесь не так уж много места, и отец должен быть где-то рядом.

– Как и собаки, – напомнил Габриэль, – если твой отец на самом деле здесь, то найдёт нас раньше, чем мы его.

Германа априори раздражало всё, что говорил этот эльф, но парень не стал спорить. Усталость и голод говорили о себе, он не мог вспомнить, когда обедал в последний раз и сколько с тех пор прошло времени. Если отец все эти годы провёл здесь, то чем питался? Возможно, на другом конце нет снега и там что-то растёт? В противном случае Рудольф уже давно мёртв.

Пока он обдумывал всё это, они вернулись к пещерам. Крайняя слева напоминала просторную полукруглую комнату с каменным столбом посередине. Каждая последующая пещера была всё меньше и меньше размером, в остальном же все они были совершенно одинаковые.

– Как он сделал это? – удивился Севастьян. – Должно быть, создал сначала электронный макет, потому что в природе не могут встретиться такие идеально ровные и одинаковые отверстия.

Ребята вернулись в первую большую пещеру. Свет освещал не все её углы, однако, дав глазам привыкнуть к темноте, молодые люди досконально исследовали её.

Возле каменного столба в полу было углубление, будто для костра. А справа начинались полукруглые широкие выступы почти до самого потолка пещеры, достаточно большие, чтобы на них можно было лечь в полный рост. Вся противоположная стена была испещрена углублениями разных размеров и форм. Севастьян бесстрашно исследовал все камни, но ничего, кроме песчаных крошек и скопившейся влаги, не нашёл.

– Нужно поспать, – предложила Ариэль, забираясь на самый высокий выступ. – У меня уже голова болит из-за местного магнитного поля.

– Спать? – воскликнул Герман. – Нужно найти моего отца, а затем решить, как мы будем отсюда выбираться!

– Ариэль права, – произнёс Габриэль, – я тоже плохо себя чувствую. Если мы поспим пару часов, это только пойдёт всем на пользу.

Алемского никто не поддержал, и когда все улеглись на выступах, то и дело ворочаясь на жёстких камнях в попытках уснуть, он сел возле предполагаемого очага и, опустив голову на руки, постарался уложить в голове всё случившееся.

Значит, Костин создал искусственную реальность ещё тогда, в 87-м. Должно быть, так же как с «КОД-17» строил планы о тестах на людях, невзирая на закон и высокие риски. А затем ему в руки так удачно попал Рудольф Алемский. Убивать его было слишком очевидно, а вот поместить в искусственную реальность – самое то! Неудивительно, что бедная Офелия никак не могла найти сына. Зато остаётся загадкой, как тот сумел выжить в этой снежной пустоши. Герман вспомнил сканировку у Гордона и свои видения. Несомненно, Рудольф Алемский жив!

Парень в нетерпении заёрзал на холодных камнях. В голове пока не укладывалось, что он находится в параллельном измерении, хотя и он ощущал неприятную головную боль и даже тошноту. Как только всё это произошло с ними? Неужели на самом деле – случайность, как сказал сам Костин? Нет, Герман искал отца и шёл на презентацию с явным намерением узнать всю правду о его исчезновении. Заговорил с Костиным и стал ему угрожать осознано, прекрасно понимая, что рискует. Вот только в его голове это были риски из разряда вызова полиции, избиения его охранниками или, как самое страшное, угрозы его родным. Что Костин так бесцеремонно схватит его, сфабрикует какие-то ложные улики и без зазрения совести поместит в искусственную реальность, дабы проводить свои опыты, в опасения Алемского не входило.

Он дважды предупреждал Севастьяна не идти с ним, должно быть, шестым чувством подозревая, что поход этот будет опасным. Но тот беспечно махал рукой. И вот теперь он тоже пленник. Совершенно невинный, непричастный, расплачивающийся своей свободой только за то, что он его друг.

Герман тяжело вздохнул и покосился на спящую фигуру Крошина. А что, если и им придётся провести здесь восемнадцать лет? Что, если выбраться отсюда невозможно? Будто кошмарное наваждение, мысль эта пронеслась в его голове, рождая настоящую панику. Парень встал и сделал несколько шагов взад-вперёд по пещере, дабы отогнать тревоги.

Рабвели и Анна Кивер уже спали. Герману не было жаль их так, как своего лучшего друга. В конце концов, они сами увязались за ним ещё на презентации, и этот мерзкий Рабвель всюду совал свой нос. Поделом ему, будет знать, что такое на самом деле вести дела с Костиным! Герман ухмыльнулся и сел обратно на камень. Что же касалось Ариэль, он даже был рад, что она здесь. Алемский помнил о её алмарском даре и надеялся, что он-то как раз и поможет вытащить их всех из этой западни.

***

Ребят разбудил неприятный спазм в голове. Габриэль растёр лицо руками, надеясь увидеть родные стены дома, но вокруг был лишь мрак и холодный камень пещер.

Не приснилось.

– Что это было? – произнесла Анна, слезая со своего камня. Она была бледная, со взлохмаченными волосами и сонно потирала глаза.

– Когда мы очнулись здесь первый раз, то я почувствовала то же самое, – призналась Ариэль и направилась к выходу из пещеры. Габриэлю захотелось остановить её, но он не смог найти, под каким предлогом это сделать.

Ариэль всегда первой шла навстречу опасности, даже не думая о том, что совершает нечто героическое. В детстве она бежала сдавать кровь или лечить зубы, пока маленький Габриэль бился в истерике, вися на руках матери и медсестёр. Именно она первая призналась отцу, что они разбили бабушкину вазу семнадцатого века, и горько плакала из-за того, что тот отшлёпал Габриэля, а ей просто погрозил пальцем. А прошлым летом нырнула с утёса в реку. Габриэль тогда стоял на краю обрыва и никак не мог собраться с духом. «Ты чего?» – удивилась Ариэль без тени упрёка, глянула вниз и без колебаний сиганула с трёхметровой высоты.

Что-то было в ней мягкое и стальное одновременно, нечто безмерно восхищавшее Габриэля. Вот и сейчас она шла из пещеры навстречу неизвестному, пока он сам беспомощно переглядывался с долговязым Крошиным и этим мерзким Алемским.

В итоге пришлось догонять сестру. Остальные подтянулись следом за ними, щурясь от яркого белого света, и стали карабкаться на нагорье. На том же неестественно плоском месте, где они вчера появились, лежала целая груда пластиковых коробок и небольших контейнеров.

Первым до них добрался Севастьян. Раскрыв коробку, он ликующе объявил, что в нём еда. Однако на смену радости сразу пришло разочарование. Коробка была битком набита крошечными пакетиками с порошком, должно быть, предназначавшимся для разведения в воде.

– Белковые коктейли, – Габриэль достал пакетик и изучил обратную сторону упаковки: – Развести в двухстах миллилитрах воды или молока.

– Я не стану это есть, – покачала головой Анна.

Однако другой еды в коробках не было. Зато здесь было всё для разведения и поддержания огня, большой котёл, столовые приборы и даже длинные металлические шампура. А в контейнере обнаружились тёплые одеяла и подушки.

– Воды здесь нет, – Ариэль разочарованно открыла последнюю коробку с гигиеническими принадлежностями.

– Придётся топить в котле снег и пить его, – пожал плечами Севастьян. Он потащил одну из коробок к пещерам, и Габриэль нехотя последовал его примеру.

– По всей видимости, Костин создал аналог биомолекулярного Портала, с помощью которого телепортировал в эту вселенную сначала нас, а потом и эти коробки, – выдвинул предположение Рабвель, когда все ребята полчаса спустя развели в пещере огонь и теперь смотрели за тем, как тает снег в котле.

– Принять подачки Костина – значит принять его правила игры, – упрямо произнесла Анна и скрестила руки.

Габриэль невольно восхитился такой позицией. Сам он так сильно хотел есть, что готов был забыть про гордость.

– Я лучше приму его подачки, чем умру с голоду, – озвучил его мысль Севастьян.

– Костин же сумасшедший, да? – Анна вдруг с надеждой посмотрела на Габриэля, словно он мог что-то изменить своим ответом.

– Конечно, – тот улыбнулся, ему хотелось коснуться её руки, подбодрить. – Прости, что втянул тебя в это. Клянусь, я не думал, что наше свидание закончится похищением.

О, он совершенно не думал! Его фантазии насчёт вчерашнего вечера витали совершенно в других плоскостях. Знай он, как всё обернётся, вообще бы никуда её не звал.

– Да, парень, ты бы лучше её в кино сводил, – усмехнулся Герман. – Или не лез не в своё дело.

– Я и не лез не в своё дело, – Габриэль почувствовал, как закипает внутри. Чьих советов он не потерпит, так это какого-то Алемского. – Так уж вышло, что мне поручили защищать интересы Костина. Он и «Ново» нужны Княжеству. И если бы ты устроил скандал на презентации, это могло бы плохо повлиять на продажи препарата.

– Зачем вашему Княжеству продажи «Ново»?

– Это тебя не касается! – бросил ему Габриэль.

Как же его выводил из себя этот Алемский, который, казалось бы, никогда не затыкался. Из-за него они здесь, а у него ещё хватает наглости снова открывать рот.

– Не касается? – Герман повысил голос. – Сейчас меня всё касается!

– Тише, – попыталась успокоить их Аня, но молодые люди только разошлись.

– Лебезил перед ним, одно только на задних лапках не прыгал! И что теперь, ты и твои девчонки в западне. Попались, как глупые мышата. Поскачи, может, он пришлёт твоей сестричке бутылку воды.

– Замолчи, – прошипел Габриэль, поднимаясь на ноги. – Или ты забыл, из-за кого мы все тут?

– Я здесь, потому что ищу своего отца и поверь, очень скоро найду его, – отчеканил Герман, явно получая удовольствие, глядя на то, как Рабвель выходит из себя. – Крошин, тупица, увязался со мной, хотя я его предупреждал.

Севастьян никак не среагировал на реплику, брошенную в свой адрес, продолжая мешать половником остатки снега в неприглядной луже талой воды, и Габриэль даже позавидовал его самообладанию. В глазах потемнело от гнева, он бы уже набросился на Алемского, если бы не рука сестры, схватившая его за запястье.

– А вы сами виноваты, – Герман развёл руками, – я вас с собой не звал.

Габриэль глубоко вздохнул, до боли сжимая кулаки, молча развернулся и вышел наружу.

Он шёл, сам не зная куда, со злостью раскидывая ботинками снег, но почти сразу его догнала, выбежавшая следом Анна.

– Прости, – он закрыл глаза и потёр переносицу.

– Вам не надо ссориться, – та покачала головой.

– Аня, я не должен был впутывать тебя во всё это, я очень перед тобой виноват, – Габриэль ощутил у себя на душе огромный неподъёмный камень. – Это должно было бы чудесное свидание. Только ты и я, и никакого Костина.

– Перестань, – девушка обхватила себя руками, – ты не виноват, я ведь сама согласилась. Решила, что научная презентация – это очень оригинально. Было даже интересно, а потом… Герман узнал меня, подошёл, и всё так стремительно завертелось!

Габриэль опустил глаза. Он злился на себя, на Алемского и даже на Анну, за то, что она каким-то боком оказалась с ним знакома, из-за чего он утянул их за собой во все эти неприятности. Злился на свою беспомощность. Ему хотелось защитить её, спасти, но он мог лишь выпускать гнев в сторону Алемского, выглядя при этом не меньшим идиотом.

– Поверить не могу, что ты здесь только из-за меня, – он внимательно посмотрел в её ясные глаза и невольно залюбовался, на мгновение позабыв о своей злобе.

– Костин ошибается: ничто не происходит случайно, – серьёзно ответила девушка. – Я живу в Ардхоне всего два года, но уже поняла законы и энергии, по которым движется этот мир.

– Интересно ты говоришь, совсем как Гордон, – Габриэль улыбнулся, и Анна тоже одарила его робкой улыбкой. Как же ему захотелось в этот момент обнять её, поцеловать, вырвать из этого странного, «нездорового» места.

– Как думаешь, сколько мы уже здесь? – спросил он, оглядываясь по сторонам. – Костин снял со всех часы.

– Не знаю… По-моему, здесь не темнеет и не светает. Всегда эта белёсая дымка.

– Да, и мы застряли в этой бескрайней дымке, – Габриэль запрокинул голову и прищурился. – Западня какая-то! Думал, проснусь сегодня у себя дома, и всё это окажется сном.

– Я тоже… Это ведь ненадолго, нас скоро найдут?

Голос Ани дрогнул, и она в смущении потёрла кончик носа.

Габриэлю хотелось заверить её, что его отец свернёт горы, и что совсем скоро она будет в полной безопасности, но парень лишь молча кусал губы. Это был не тот случай, когда можно приукрасить перед девушкой влиятельность своей семьи или козырнуть высоким положением. С большим удивлением Габриэль обнаружил, что для Костина всё это было пустым звуком. Он не побоялся ни Рафаэля Рабвеля, ни Эльфийского Княжества во главе с самим Владыкой. Однозначно, он был сумасшедшим учёным, но ещё и очень умным, решительным человеком. Увы, Габриэль не сомневался, что Костин с особой тщательностью сфабриковал улики, согласно которым все их следы уведут следствие от презентации. Поэтому он мог лишь надеяться, что родные и уж тем более Гордон сразу поймут, в чём здесь дело.

Смогут ли они вытащить их? Смогут ли догадаться, что Костин изобрёл искусственную реальность, попав в которую человек пропадал с концами? Это казалось слишком сложным и запутанным.

Не зная, чем утешить Анну, Габриэль молча обнял девушку, прижимая её к себе, а она шмыгнула носом и уткнулась лицом ему в грудь.

***

Белковые коктейли по всем параметрам напоминали клей, а в талой воде то и дело попадались крупицы песка. Герман пил и плевался, чувствуя, как песок противно скрипит на зубах. Севастьян героически опустошил свой стакан залпом, а Габриэль с отвращением сплюнул жижу и простонал. Так ему и надо! Это дома между его другом и эльфом пропасть: сирота, всю жизнь проходивший в обносках из секонд-хенда, и избалованный данди, разъезжающий на дорогой машине. Теперь они равны. Теперь всё справедливо.

– Ешьте! – взмолилась Ариэль. – Это же лучше, чем ничего.

Герман с любопытством посмотрел на эльфийку, не имея до этого возможности хорошенько её разглядеть. Он был хорошо знаком со строгими порядками эльфийского общества, поэтому поглядывал тайком, убедившись сначала, что Габриэль не видит его интереса. Ариэль словно вся светилась изнутри, будто ей под кожу был вживлён световой прибор. Герману даже показалось, что в полумраке пещеры сияние костра отражается от неё, создавая вокруг девушки подобие ореола. Она была скромной, нежной и очень спокойной. В какой-то момент Герман понял, что если взглянет на эльфийку ещё раз, то может попасть под её чары.

– Ты закончил? – прозвучал резкий голос Габриэля.

Герман понял, что выдал себя, но, к удивлению юноши, эльф смотрел на Севастьяна.

– Что? – переспросил тот, выковыривая из пластикового стакана остатки коктейля.

– Глазеть на мою сестру.

Крошин смерил Рабвеля насмешливым взглядом. В отличие от своего друга он почти ничего не знал об эльфах и не блистал хорошими манерами.

– На неё – да, теперь твоя очередь, – он развалился на камне, смерив Габриэля оценивающим взглядом.

Герман пнул друга по ноге. Рабвель с утра и так был на грани, чего доброго, дойдёт до драки. Алемский знал, что эльфы очень сильны физически, им с Севастьяном даже вдвоём его не одолеть. Спасла ситуацию Анна Кивер, которая рассмеялась, должно быть, восприняв слова Крошина как безобидную шутку между парнями.

– О, прости, – она зажала рот ладонью, увидев, как посерел от возмущения Габриэль. – У нас во Внешнем мире это просто шутка. Севастьян же не хотел тебя оскорбить, да ведь?

Крошин уже открыл было рот, чтобы снова сказать что-то дерзкое, но на этот раз Герман вовремя пнул его во второй раз. Неизвестно ещё, чем бы всё это закончилось, если бы Ариэль не произнесла по-эльфийски пару фраз, после которых они с Габриэлем встали и вышли из пещеры.

– Спасибо, – Герман подмигнул Анне, – спасла этого идиота.

Он изобразил подзатыльник, но Севастьян лишь отмахнулся, приправив своё мнение о случившемся парой крепких фраз.

– Давайте всё же поаккуратнее, – попросила Аня, – ссоры нам ни к чему. Нужно держаться вместе, если собаки нападут. Нас и так всего пятеро.

– Нас не пятеро, – возразил Герман, – мой отец где-то здесь.

Он встал на ноги и стал рыться в одной из коробок. Девчонка права, псы могут стать для них серьёзной проблемой, когда они наконец пойдут искать Рудольфа.

– Я видел шампура, они подойдут как оружие против собак, – произнёс он.

– Как твой отец оказался в плену у Костина? – спросила Анна, собирая остатки пластиковой посуды и пакеты из-под порошка.

– Это долгая история, и я, признаться, сам бы хотел узнать все её подробности… Вот они!

Он извлёк связку из десяти острых как ножи шампур.

– Для чего Костин послал их нам? – Севастьян взял один. – Думал, мы решим приготовить шашлыки из собачатины?

– Уж получше этих коктейлей, – Герман тоже достал пару лезвий. – Аня, будь добра, позови Рабвелей. Чем больше народу, тем быстрее мы найдём моего отца.

Они разделились пополам, Рабвели и Анна пошли влево от пещеры, а Герман с Севастьяном направо. В этой части «западни», (как ребята, не сговариваясь, нарекли искусственную реальность), не было абсолютно ничего, кроме холмов, покрытых снегом.

– Давай вернёмся к пещерам, поднимемся на нагорье и пойдём в ту сторону, откуда пришли собаки, – после бессмысленных блужданий предложил Герман.