Внутренний мир. Западня

– Я помогу тебе, чем смогу, но думаю, ты и сам сможешь определить искренность слов твоего собеседника, – заметила Ариэль. – В конце концов, ты ведь ходишь на занятия к Гордону.

Юноша рассеянно пожал плечами. В свою очередь, он не хотел признаваться сестре, что ходит туда исключительно ради Анны Кивер.

***

Эта девушка из Внешнего мира так прочно засела в голове Габриэля, что он пытался отыскать в этом некий потусторонний смысл. Он думал о ней, просыпаясь и ложась спать. Во время учёбы и даже когда общался с друзьями. А когда видел её раз в неделю на занятиях в институте, то дышать не мог, до того бешено сердце стучало в груди.

Габриэль никогда ещё так сильно не влюблялся и боялся, что эти чувства сыграют с ним злую шутку. Ведь он был официально помолвлен с испанской принцессой Арабикой Ли̒стер. Полный грустных раздумий и сомнений он даже думал не пойти на следующее занятие. Но всё же изменил своё мнение, и не зря: Гордон как раз поднял тему телепатии.

– Сегодня я расскажу вам о силе мысли, – Нолэ начал урок. – Прочитать то, что происходит в голове другого человека, способен лишь телепат с врождённым даром, – все невольно покосились на оборотня Бориса Брогана. – Зато каждый способен улавливать невербальные сигналы. Так же как и каждый из нас после длительных тренировок способен научиться вкладывать в головы других свои мысли. Это близко к гипнозу, которым владеет Руссан Ветров, но в отличие от него мы не будем учиться управлять волей человека. Сначала мы попробуем невербально донести друг до друга послание, а затем научимся считывать чужое.

Гордон начал разбивать учеников на пары, их было одиннадцать, поэтому обычно он брал к себе Габриэля или Алана, но в этот раз выбор Нолэ пал на Анну. Габриэлю же досталась Нейли Ланская, от чего та пришла в восторг.

– Тишина, пожалуйста, – произнёс Гордон. – Начнём с парной медитации. Феарт в положении сидя. Можете приступать.

Все сели на пол лицом друг к другу и стали дышать в едином ритме. Габриэль старался выкинуть из головы все лишние мысли, не хватало ещё, чтобы Нейли залезла к нему в голову. Она и так была излишне доставучей и любопытной.

Парень внимательно слушал наставления Нолэ и изо всех сил старался настроить внутренний взор, но Нейли он совершенно не чувствовал и не «слышал» её мысли. Хотя Габриэль заметил, что ему было дико скучно, чего обычно не скажешь о занятиях у Гордона. Может, ему всё же передались эмоции Нейли? Или парню просто было тоскливо из-за невозможности видеть Анну в этом упражнении?

Габриэль судорожно начал отгонять мысленный поток подальше от Кивер, бедняжку Нейли просто снесёт лавиной, если она узнает о чувствах, бушующих в душе юноши. Он стал думать об Антоне Костине и той миссии, что поручил ему отец. Гадая, это на самом деле важное дело, и отец настолько ему доверяет, или уже решённый им вопрос, и Рафаэль просто даёт сыну возможность сделать свои первые шаги?

Вдруг кто-то рассмеялся. Сначала коротко и прерывисто, а затем и вовсе зашёлся настоящим приступом. К своему сожалению, Габриэль узнал голос Алана Вутера, недоумевая, из-за чего друг вдруг потерял контроль и так ведёт себя во время упражнения.

– Прекрати немедленно! – раздался голос Гордона.

– Что там? – прошипела Нейли.

Габриэль понял, что их контакт обречён, и начал постепенно выходить из феарта. Перед глазами плясали белые круги, и он часто заморгал, восстанавливая зрение. Все вокруг тоже хватались за головы, пытаясь прийти в себя, будучи вырванными из транса.

Алан сидел с закрытыми глазами, он нервно смеялся и раскачивался из стороны в сторону как сумасшедший. Гордон положил руку на его затылок и что-то зашептал. Габриэль тоже умел так делать. Словом, это была единственная эльфийская практика, которой он владел. Нолэ научил его летом, когда они занимались индивидуально, пока никто ещё не знал, кто из двойняшек окажется алмарианом.

Конечно, парень уже догадывался, что это будет Ариэль. Практики получались у него раз через три, в отличие от сестры он не мог сходу улавливать, что от него требует то или иное упражнение, и не выдавал нужной для алмариана силы энергии. Но умение повлиять на психику человека, коснувшись его затылка, далось Габриэлю с первого раза. Нолэ говорил, что через затылок можно совсем отключить человека или просто успокоить, если он сильно заведён. Видимо, это он и сделал с Аланом.

Напротив Вутера сидел вампир Руссан Ветров и самодовольно ухмылялся, глядя на эльфа, полулежащего на полу и с трудом приходящего в себя.

– Встать! – скомандовал Гордон, обращаясь к Руссану. Однако юноша не спешил повиноваться, смерив учителя надменным взглядом. – Кажется, мы обсуждали с вами, что гипноз возможен только под моим контролем, не так ли?

– Я просто передал ему свои мысли. Я не заставлял Вутера смеяться, – с вызовом ответил тот и посмотрел мужчине прямо в глаза.

– Все здесь знают, что вы лжёте, – констатировал Гордон.

Габриэль был согласен с Нолэ. Вот только он не знал, считает ли Руссана лгуном из-за своего предвзятого отношения к нему или почувствовал это на энергетическом уровне. Он очень надеялся на второе, ведь именно умение различать ложь и правду казались Габриэлю такими важными перед встречей с Антоном Костиным.

– Вы находите это забавным, я вижу, – Нолэ оскалился в недоброй улыбке. – Должно быть, тот факт, что вы подвергли всех риску, вынудив резко выйти из фаерта, вас тоже забавляет.

– Я зло, – вампир наигранно покачал головой.

Гордон бросил взгляд на Габриэля. Кажется, стало понятно, что именно здесь происходит.

Несколько дней назад СМИ Валдарии буквально взорвались от конфликта между чиновниками Совета Федерации, органа, фактически управляющего страной, куда входило по избранному члену от каждого вида. Представитель Клана остро отреагировал на предложение Российской Республики разработать противоядие от Кровавой чумы, способное на корню уничтожить гемоглобинную зависимость вампиров, сделав их обычными людьми. На последующее от Клана возражение эльфийский представитель заявил, что от «жажды» вампиров «всем одно только зло». Найти общий язык и мирно урегулировать процесс Совету не удалось. Конфликт вышел за рамки кабинета и вызвал самую бурную и противоречивую реакцию у народа.

Ящик Пандоры был открыт, и на поверхность всплыла самая больная тема Валдарии. Люди и эльфы заявляли о том, что будут спать спокойно, только когда вампирам подрежут клыки, а оборотным вырвут когти, а те, в свою очередь, обвиняли соседствующие народы в ущемлении их прав и попытках лишить преимуществ их видов. Угрозы посыпались даже в сторону предполагаемого изготовителя противоядия от Кровавой чумы – химика-экспериментатора Антона Костина. Учёный как раз только что закончил все опыты над лекарством для оборотней «Но̒во», и Коммуна грозилась оборвать с ним все контракты.

Руссан Ветров явно был одним из тех, кто остро воспринял создавшийся конфликт. И хотя прежде он проявлял по отношению к Гордону уважение и даже не чурался звать его эльфийским словом «Нолэ», теперь же молодой вампир смотрел на учителя со злобой и неприязнью лишь только за то, что тот родился эльфом.

– Космоэнергеты – это люди, совершающие работу, близкую к врачебной практике, – меж тем спокойно пояснил Гордон. – И если вы определились с выбором в жизни и решили, что вы зло, то вам не место здесь.

Руссан с презрением фыркнул и направился к двери. Учитель даже не посмотрел в его сторону. Дождавшись, когда его шаги затихнут в коридоре, Гордон тоном, не терпящим возражений, велел ученикам вернуться к практике.

После занятий никто не расходился. Алан не скрывал ликования по тому поводу, что «мерзкий Ветров» ушёл, и теперь не придётся видеть его раз в неделю. Борис Броган с девушками-оборотнями обсуждали что-то вполголоса, и Габриэлю пришла в голову мысль, что и они сейчас объявят о своём намерении покинуть занятия в институте.

В глубине души он был бы этому даже рад. Они ничем ему не мешали, но на каком-то подсознательном уровне парень чувствовал себя дискомфортно в их обществе. У оборотней были свои законы и обычаи, во многом непохожие на эльфийские. А это значит, от них можно было ожидать всё что угодно. Они вели себя вызывающе, а хорошие манеры и вежливость эльфов поднимали на смех. При этом Борис Броган всё свободное время тискал и целовал то одну девушку, то другую, так что Габриэль не мог понять, с кем из своих соплеменниц тот встречается. Возможно, он встречался с ними обеими, и никто из них не видел в этом ничего плохого. Но для эльфов подобное поведение было неприемлемым, оскорбляющим их ценности.

С другой стороны, голос разума напоминал Габриэлю о том, сколько усилий и труда приложили его дед и отец, чтобы сблизить их виды, стереть границы между ними и дать возможность людям, эльфам, вампирам и оборотням жить вместе, без вражды. В свете печальных событий в Совете Федерации это было более чем актуально.

– Это не в твоих силах, – прошептал вдруг голос у его уха, и Габриэль резко развернулся, уже зная, чью прекрасную улыбку он сейчас увидит. Анна…

– О чём ты?

– Смотришь на Бориса и думаешь, как бы спасти нашу группу от раскола…

– Откуда ты знаешь? – Габриэль понял, что краснеет.

– Прочитала твои мысли, – Аня рассмеялась и добавила, увидев недоумение на лице эльфа: – Я сегодня была в паре с Нолэ. Это было невероятно! Он мысленно говорил со мной, а я ему отвечала. Никогда не думала, что способна на такое.

– Круто, рад за тебя… – Габриэль бросил разочарованный взгляд на Нейли Ланскую, с которой у них так и не получился контакт.

– Я теперь буквально вижу всё, что творится у вас в головах, – призналась Анна.

Она и впрямь выглядела не такой, как всегда: аура едва заметно светилась, а зрачки расширились. От неё веяло той энергией, которая обычно окутывала Гордона, и Габриэль пожалел, что не попросился к Нолэ в пару, чтобы также «раскачать» себя. Вместо этого он потратил час на Нейли и на мрачные мысли о Руссане.

– Жаль, что я так не могу, – признался Габриэль, правда, чем дольше он смотрел на Анну, тем быстрее из его головы выветривались переживания о вампирах и оборотнях. – А то я бы заранее знал, что ты ответишь, если я приглашу тебя поужинать.

– Заранее знал, что ответит тебе девушка на такой вопрос? – Аня подняла брови и рассмеялась. – Ты себе льстишь.

– Так да или нет? – Габриэль не планировал её никуда приглашать, это произошло само по себе – порыв, случайный поток.

– Не знаю, – честно призналась Анна и отвернулась. Улыбка сразу сошла с её лица.

Габриэль знал, что это возможность дать «заднюю», отвертеться от своего неожиданного предложения. Но зачем? Зачем отказывать себе в удовольствии видеть Анну, слышать этот дивный голос и вдыхать такой нежный, сладкий аромат её духов? А удовольствия, которые скрывали эти пухлые губы и округлые гибкие изгибы её тела, не давали никакого шанса пойти на попятную. Габриэль судорожно сглотнул, поздно вспомнив, об остаточной способности Анны читать мысли. К счастью, девушка не смотрела на него, накидывая пальто. Она попрощалась с ребятами, оставшимися в классе, и направилась к двери. Габриэль поспешно взял свои вещи и вышел следом.

– Так мы поужинаем сегодня?

– Нет, – решительно заявила она, – мне нужно домой.

– А завтра?

– И завтра у меня много дел.

– В понедельник?

Анна, похоже, поняла, что он не отстанет. Девушка недовольно поджимала губы в ответ на его вопросы. И хотя Габриэль уже не раз признавал, что телепатия не его сильная сторона, ему виделось или хотелось видеть, что Анна так же тянулась к нему, как и он к ней.

– Я смогу только в следующую субботу после занятий, – сдалась она, поглядывая на часы. – Надеюсь, за ужином ты разочаруешься в моих светских манерах, и я избавлюсь от твоего назойливого общества. А теперь мне пора на автобус.

Габриэль победоносно вскинул кулак в воздух, когда Анна скрылась за поворотом. Что же следующая суббота грозится быть незабываемой. Парень уже успел расплыться в улыбке, когда в ужасе понял, что вечером следующей субботы как раз и состоится презентация Антона Костина.

Глава 9. Презентация

Герман Алемский не мог найти покой. Подкреплённые Гордоном догадки относительно причастности Костина к исчезновению отца всё чаще и чаще заставляли юношу думать о встрече с учёным, искать лазейки для того, чтобы подобраться к нему поближе. Огромных усилий ему стоило выбросить эти мысли из головы, но в начале ноября к нему зашёл Севастьян с двумя пригласительными в руке.

– Посмотри, это, кажется, твой Костин, – сосед протянул брошюрки с рекламой лекарства «Ново» для оборотней и приглашением посетить презентацию препарата.

– Откуда у тебя это?

– Мой дядя тоже химик, – напомнил Севастьян. – Нашёл сегодня у нас в почтовом ящике.

Молодые люди замолчали, пристально глядя друг другу в глаза.

– Зачем ты принёс мне? – спросил Герман, возвращая пригласительные другу.

– Ты ведь хотел увидеть его, – Крошин заговорщически ухмыльнулся. – Даниил ещё не видел почты, возьми их себе, я ничего не скажу.

Герман отказался, но Севастьян оставил пригласительные на столике в прихожей, заверяя, что такой шанс упускать нельзя.

Шанс.

Непонятная тревога охватила юношу. Интуиция о чём-то отчаянно хотела ему поведать, но будучи ещё недостаточно опытным в этой жизни, Герман не мог разобраться. Был ли то голос, предостерегающий об опасности, или, напротив, мольба не упустить подарок судьбы. В любом случае пригласительные мозолили Герману глаза весь день, не давая покоя, пока их так некстати не нашла Офелия.

– Откуда это у тебя? – её старческое лицо стало суровым.

– Севастьян забыл, – соврал Герман, но старушку было не провести.

– Это тот самый Антон Костин, который похитил твоего отца? – она поджала губы, отчего морщины вокруг рта проявились особенно чётко. – Что ты задумал?

– Эти пригласительные Даниила, дяди Севы, – на сей раз юноша не врал, – они не мои.

Герман поспешно взял их и вышел из квартиры, чтобы вернуть соседям. Но ни Крошина, ни его дяди с тётей дома, как назло, не было, поэтому парень просто спрятал бумаги в карман джинсов.

Вскоре с работы пришла Татьяна, и когда семья собралась за ужином, Офелия вдруг заговорила о сыне, чего обычно никогда не делала:

– Муж мой покойный тоже работал в органах, и когда Рудольф заявил, что хочет стать следователем, мы очень им гордились. Первый-то год он в оперативной группе работал, – Офелия улыбнулась каким-то своим воспоминаниям. – Почти каждый день захваты, налёты, облавы. Бегал в бронежилете с автоматом в руке. Я так за него боялась. Один раз, когда пытались накрыть контрабанду из Внешнего мира, в него даже стреляли, бронежилет спас. Гематома была на весь левый бок… Чего только не было! А потом его повысили, и первое же задание – операция «Антон Костин».

Женщина замолчала, уставившись куда-то вдаль невидящим взглядом. Герман переглянулся с матерью, не зная, как реагировать.

– Какой же этот Костин мерзавец! – неожиданно выдала старушка. – Как он лгал, глядя мне прямо в глаза! Думал, я не раскушу его!

Она серьёзно уставилась на Германа, и юноша растерянно отвёл взгляд.

– Я, говорит, вашего сына никогда не видел. Ждите, скоро найдётся, – Офелия с силой сжала в руках столовые приборы. – И я стала ждать… до сих пор жду.

Герман думал, что бабушка заплачет, но та лишь со злостью стиснула зубы. Лицо её помрачнело, и она стала казаться ещё старше, чем есть, да костяшки пальцев побелели, до того сильно Офелия сжимала вилку и нож.

– Ты уже отдал Крошину пригласительные? – вдруг резко спросила она.

Герман ничего не ответил, лишь с беспокойством уставился на бабушку. Но женщина восприняла молчание, как утвердительный ответ, и с досадой бросила, наконец, столовые приборы на стол.

– Пошла бы сама на эту его презентацию, да посмотрела ещё раз перед смертью в его лживые глаза!

Слова эти надолго врезались Герману в память. Он потерял всякий покой, а когда две ночи подряд снова видел сны, где он был отцом, принял, наконец, окончательное решение.

5 ноября он вместе со своим лучшим другом Севастьяном Крошиным добрался на поезде до Договирска и, пересев на такси, доехал до Портала №834 – частной точки, принадлежавшей Антону Костину и предназначавшейся для телепортации напрямик в его лабораторию.

Портал представлял собой одиноко стоящее каменное здание на вершине холма. По случаю презентации вокруг него скопилось множество машин и даже несколько микроавтобусов с лейблами телевизионных компаний. Во всём остальном местность вокруг была совершенно безлюдной, потому что по соседству во Внешнем мире здесь был город Саранск. По технике безопасности, дабы избежать аномальных явлений, в Ардхоне не строили ничего параллельно с внешними населёнными пунктами.

Герман не был в родном городе с тех пор, как переехал в Валдарию. Нахлынули воспоминания детства и ностальгия по родным местам.

– Погуляем по Саранску после презентации, – предложил он Севастьяну, и тот согласно кивнул.

Его самого не особо тянуло в родную Самару. Крошин до семи лет рос в детдоме, после чего попал в приёмную семью. Но счастливой сказки не случилось. Новые родители вскоре запили, но, прежде чем их лишили родительских прав, Севастьяна забрал двоюродный брат покойной матери – Даниил Бриджер.

Портал, связующий два параллельных мира, привёл молодых людей прямо в просторный вестибюль лаборатории Антона Костина. Всё вокруг было в жёлто-зелёных тонах с эмблемами лаборатории в виде кардиограммы, одна из кривых которой вырисовывала силуэт человека. Вестибюль плавно перетекал в полную народа выставочную галерею со стендами, за которыми люди в белых халатах рассказывали про лекарства, широкий ассортимент которых производился в компании Костина.

Севастьяну, как будущему врачу, всё вокруг было безумно интересно, он прослушал целую лекцию об антибиотиках нового поколения и заставил Германа зайти вместе с ним в тёмную комнату, где под потолком висели светящиеся сферы.

– Мало кто знает, что Антон Костин начинал свою карьеру как инженер-изобретатель, – произнёс встретивший их экскурсовод. – Он работал совместно с Гольфшеем над его лазер-проектором, который применяют для системы климат-контроля. Лишь последние десять лет Костин занимается фармацевтикой.

Затем экскурсовод показал им сферы, внутри которых был вакуум, но Костин смог заставить микроорганизмы жить и развиваться в нём.

– Это, как говорит сам учёный, только наброски. Создание Портала навело его на мысль, что кислород и воду можно также переносить сквозь пространство. И микрожизнь в этих сферах тому доказательство. В вакуумные капсулы были транспортированы сначала жизненно необходимые элементы, а потом простейшие организмы…

Дальше Герман уже не слушал, из выставочной галереи донёсся шум, и вскоре ведущий презентации в микрофон пригласил всех собравшихся поприветствовать Антона Костина.

Алемский пулей выскочил из тёмной комнаты, оказавшись почти вплотную к невысокому подиуму, в середине которого стоял лысый высокий мужчина в очках. Его голубые водянистые глазки бегали из стороны в сторону, пока гости аплодировали ему. Насладившись вниманием, учёный стал рассказывать о своём новом изобретении.

Говорил он очень конкретно и сухо, как человек, привыкший отдавать указания. Он был собран, время от времени отрывал взгляд от гостей и прохаживался по подиуму из стороны в сторону. Пару раз его взгляд даже упал на Алемского. Парень пытался слушать Костина, но никак не мог сосредоточиться: сердце в волнении стучало в груди.

– Таким образом, мутирующий ген всё время находится в пассивной фазе, не доставляя оборотням никаких неудобств, – подытожил Костин. – Ни для кого не секрет, что сейчас в лаборатории мы пытаемся смоделировать аналогичный препарат для вампиров. Опережая ваш вопрос, отвечу, нет, это не противоядие, вакцина не избавит их от Кровавой чумы, а лишь будет устранять нежелательные симптомы. Однако это намного сложнее, нежели изготовление «Ново». Хотя инициирующие мутации вампиров незначительны, их жизненные функции напрямую зависят от потребления заменяющего кровную массу гемоглобинного напитка. Который в своё время имеет высокий уровень ПЭ (прогрессирующий эффект). Вы знаете, что это?

– Чем больше пьёшь, тем больше хочется, – ответил кто-то из толпы.

– Верно, – кивнул Костин, не утруждая себя попыткой найти говорившего взглядом.

– На ком вы тестируете свои препараты? – спросил журналист с диктофоном в руке.

– Сначала «Нова» прошёл проверку на мышах и собаках, получив же одобрение министерства здравоохранения и международного комитета, мы провели тест на группе добровольцев. Результаты были стопроцентными.

Впервые за своё выступление Костин улыбнулся, и зал снова зааплодировал. Журналисты стали сыпать его вопросами один за другим, большая часть которых касалась конфликта с вампирами и попыток узнать, правда ли противоядие от Кровавой чумы когда-то удастся изготовить. Германа постепенно оттеснили от подиума, и ему показалось, что он вообще зря пришёл сюда. Севастьян снова потянул его к фармацевтическим экспонатам, пытаясь объяснить другу, что в фирме его дяди производятся некоторые компоненты, используемые Костиным в его препаратах.

– Очень хорошо, – холодно заметил Герман.

– Зацени-ка! – Севастьян в очередной раз с энтузиазмом куда-то указал, Алемский приложил все усилия, чтобы не послать Крошина, но вместо стенда с лекарствами, увидел, что на этот раз друг показывает ему на девушку.

Возле клетки с белыми лабораторными мышками, которых отдавали желающим даром, стояла высокая девушка с пышными вьющимися золотыми локонами. Герман уже видел где-то и этот профиль, и выразительные тёмные глаза.

– Я знаю её, – шепнул он другу, пытаясь вспомнить имя случайной знакомой. – Кажется, Анна Кивер. Подожди-ка меня здесь.

– Это же Рабвели, – бросил Севастьян ему вслед, указывая на парня и девушку, стоящих рядом с красоткой.

Но Герман уже и сам узнал знаменитых двойняшек. На всякий случай он заочно презрел этого разодетого эльфа, не сводящего взгляда со своей очаровательной спутницы, которая, похоже, тоже заметила Германа и заулыбалась ему.

Однако этикет в обращении к эльфам требовал сначала представиться Габриэлю, а уже затем заговорить с девушками, если тот будет не против. И если раньше Герману были по душе эти устарелые светские порядки подданных Эльфийского княжества, то сейчас они впервые его взбесили.

– Добрый день, – он коротко взглянул в глаза Габриэлю Рабвелю и поклонился. – Герман Алемский.

Тот в удивлении приоткрыл рот и переглянулся со своей сестрой, которая выглядела напуганной.

– Габриэль Рабвель, – наконец нашёлся эльф. – Моя сестра – Ариэль Рабвель. А это Анна Кивер.

– Да, мы знакомы, – сообщил Герман.

– В самом деле? – эльф бросил на Анну ревнивый взгляд. – И что вы делаете здесь, если не секрет?

– Ищу своего отца! – Герман сам не ожидал, что ляпнет такое.

Дурацкие алмарианы! С ним случилось то же, что было в присутствии Гордона. Зачем-то захотелось быть открытым и честным.

– Вы думаете, он здесь? – раздался взволнованный голос Ариэль Рабвель.

Алемский не успел ничего ответить, потому что глаза эльфийки неожиданно расширились, но на этот раз не от удивления, а от испуга. Герман невольно обернулся и увидел, что к ним идёт Антон Костин собственной персоной.

Сердце бешено застучало в груди юноши. Костин приблизился к ним, коротко кивнул каждому и обменялся с Габриэлем рукопожатием. Они негромко заговорили о господине Рабвеле-старшем и о поддержке, которую тот всегда оказывал Костину. С каждой минутой этот светловолосый эльф нравился Герману всё меньше.

Стоять вот так и слушать их было глупо. Герман уже хотел отвести Анну в сторону и спросить, что её сюда привело и чем закончился её визит к Гордону, когда воздух прорезало зычное «Эй, Алемский!», и все пятеро резко обернулись.

С другого конца зала к ним шёл Севастьян, неся в руках одну из светящихся сфер, которые им до этого показывали в тёмной комнате.

– Здесь просто невероят… – Крошин запнулся на полуслове, увидев Костина.

Учёный растерянно оглянулся, пытаясь понять, к кому тот обращается.

– Что вы сказали, юноша? – переспросил он. – Алемский?

Он посмотрел на Габриэля, затем на его сестру и Анну Кивер, после чего перевёл взгляд на Германа, присутствию которого до этого не придал значения. Глаза Костина расширились, и он невольно отшатнулся.

«Давай, сейчас!» – закричал внутренний голос в голове Германа.

– Мой друг звал меня, – парень шагнул вперёд, ощутив внутреннее ликование. Нет, всё же выражение лица Костина в эту минуту стоило того, чтобы тащиться в такую даль. – Герман Алемский – это я.

– Вот как! Я читал о вас в газетах несколько лет назад, – было видно, каких усилий стоит тому придать лицу невозмутимый вид.