Византийская ночь. Славяне во Фракии

– Скажи, мудрый Феликс, разве заслужили эти восточные крысы хоть один италийский динарий?

– Пусть Памфроний сам собирает деньги на подарки или еще что для автократора.

– Объедините силы с нами!

– Я хочу только видеть вас рядом с собой, – добавил герцог. – Никто из римской знати не имеет таких военных сил, как ваш союз. Вместе мы могли бы получить Рим. Равенна пала бы вслед за этим. Папа склонил бы голову, а экзарх бежал бы от нас как заяц[25].

Валент прищурился:

– Все это красивые слова, но каковы будут условия?

– Половина всех ваших владений и присяга на верность. В остальных поместьях вы обязаны принять и расселить рода лангобардов, взяв мужчин в свои дружины. Ежегодно треть доходов вы будете отдавать герцогу, своему вождю. Все земледельцы должны оставаться там, где они есть, для уточнения сведений. Аммоний уже заготовил списки.

«Списки отторгаемого имущества. Они хотят забрать лучшее, а остальное держать в своих руках», – мысленно прошипел Эвлалий. Покорив Италию, готы взяли себе лишь треть владений римской знати. Лангобарды хотели получить все. Изгоняя римских собственников, варварская знать сама занимала их место. Рабы и колоны римских господ становились зависимыми людьми вождей лангобардов.

При Юстиниане Восточная Римская империя отвоевала Италию у готов, используя лангобардов как союзников. Старые имущественные права были восстановлены. Когда лангобарды явились на древнюю землю в своих интересах, империя не нашла способа остановить захватчиков. Власть экзарха оказалась неподкрепленной реальными силами. Италийской аристократии вновь приходилось самой искать выход.

На мгновение образовалась пауза. Марцелл погладил свои впалые щеки. Феликс и Гай переглянулись. Делать такие уступки они не хотели. Требования варваров были чрезмерными.

«Имущество, – подумал Валент, вспоминая тот миг, – войны, заговоры и самые страшные преступления совершались именно из-за него. Его люди защищали ценой своей жизни, словно оно стоило того. И я не исключение. Собственность владела мною, а не я ею».

12

Валент хорошо помнил, что случилось дальше.

Широкоплечий лангобард в кожаном плаще отделился от свиты герцога и сказал, ужасно коверкая слова:

– Ваша земли не станут разоряться, если ты принимаешь речь и рука герцога.

– Безопасность в случае войны, – пояснил Секст Нициан, главный советник герцога, полноватый сорокалетний мужчина с густой шевелюрой. – Послушай, Валент. Не хочешь отдать императорских дезертиров, не нужно. Слово каждого благородного римлянина тяжелее свинца и дороже, чем серебро. Если ты перейдешь под власть лангобардов, а за тобой последуют и другие, то твои гости должны будут немедленно вернуться домой или остаться в числе твоих букелариев.

– Мне нужна только голова Феодагата, – Андоин снова обратился к главе сенаторской партии. – Этот готский потомок навозной змеи убил одного из моих сыновей. Лучшего сына. Я хочу его смерти взамен.

– Он под моей защитой. Но мы обсудим твое предложение, Андоин. Мы все обсудим и сообщим, что решили.

– Нет, я хочу получить ответ, прежде чем вы уедете, – бросил герцог, почувствовав свою силу. – Мне нужен ваш ответ.

Валент попытался справиться со вспышкой гнева. «Вот нахальный дикарь. Ты так хочешь услышать мое “нет”? Откуда в тебе столько наглости? Почему тебе обязательно так нужно рассердить меня? Ты наверняка хочешь говорить на привычном языке грубости», – подумал он, решив не поддаваться.

Лангобарды считались самыми дикими из пришедших на римскую землю народов. Они жили родами, в которых все мужчины являлись воинами. Свирепый нрав был в крови у «длиннобородых». Даже внешне эти варвары отличались от других племен: они татуировали и красили лица в зеленый цвет. Христианство не изменило их нрав.

Гай скользнул тревожным взором по лицу Валента.

– Это неприемлемые условия, – произнес тот. – Ты называешь нас друзьями, но не встретил нас, как велит закон гостеприимства. Ты сидишь, но не предложил нам сесть. Герцог Сполетский давно хочет захватить Рим, он не менее могуществен, чем ты. Но он не разговаривает со мной так. Не забывай, что мы помогли тебе разбить армию Юстина, отказавшись поддержать ее вторжение. Мы сделали это потому, что не желаем ничьей власти над собой и не хотим, чтобы над вами тоже была чужая власть.

Валент знал, что расчет был другим. Война между Византией и лангобардами ослабила обе стороны, дав время его партии собрать силы, чтобы попытаться изгнать из страны варваров и слуг автократора. Часть епископов поддержала заговорщиков. Теперь требовалось нейтрализовать или склонить на свою сторону папу. У виллы герцога находилось вдвое больше букелариев, чем имелось прежде у Валента и его сторонников. Андоину не могли об этом не сообщить.

– Подлый герцог Сполетский! Сын змеи и жабы! Пусть чума и огонь уничтожат все его земли и эту навозную яму Сполето. Пусть смерть лишит его племени! – неожиданно взорвался Андоин. – Зачем ты о нем вспомнил? Зачем? Ненавижу это дьявольское отродье!

Видя гнев своего господина, дружинники у дверей похватались за оружие.

– Ты дослушаешь мой ответ, славный Андоин?

– Какой ответ?!

– Твои условия неприемлемы, но я остаюсь твоим другом. Герцог Сполетский предложил мне более выгодную сделку. Он обещал не трогать поместий, принадлежащих мне и моим союзникам, а отдать нам половину добычи и владений, завоеванных в общем походе на Рим. Всех соплеменников он планирует расселить на новых землях, закрепив их за собой.

– Дерьмо плешивой овцы! Он собирается захватить Рим?

– Да.

– Небесный отец!

– Гнев ни к чему не ведет. Успокойся, господин, – прошептал герцогу Секст Нициан. – Будь сдержан, как всегда. Дослушай, своего опасного друга.

Андоин почесал черными ногтями шрам на лице и принялся приглаживать челку. Он думал, что прячет изуродованный лоб, но еще больше открывал свои чувства.

– Пусть Валент скажет, что он ответил, – негромко добавил Транзамунд, могучего сложения варвар, молчаливо следивший за всем до этого момента. – Нам нужно это знать! Что, если война вспыхнет еще до зимы?

Его поддержали другие негромкие голоса.

– Что ты ему ответил, благородный Валент? – выдавил из себя герцог, отчаянно справляясь со слепящей яростью. Он чувствовал, что несвоевременно обострял прежде добрые отношения.

Упомянутый герцог был давним врагом Андоина. В борьбе за обладание Римом оба германских вождя стояли на пути друг у друга. Получив бывшую столицу империи, Андоин рассчитывал стать королем. Того же желал его соперник.

«Мне прибавили благородства, – ехидно заметил римлянин. – Достойная победа на краю смерти. Ну, что же, я помогу вам передраться между собой, мои добрые германские братья».

– Я сказал, что не могу принять его предложения, каким бы великодушным оно ни являлось.

– Почему? Чего эта собака так расщедрилась?

– Мы говорили не так доверительно. Между нами нет давней дружбы. Но я знаю, что он хочет уничтожить тебя, отважный Андоин. Он боится, что ты ударишь ему в спину, когда он нападет на Рим. Как союзник я увеличиваю его силы. Но я не хочу помогать ему против тебя. И я не верю в то, что такая щедрость бывает надолго.

Андоин просиял от удовольствия.

«Ты даже не можешь поблагодарить меня, алчное животное», – мысленно усмехнулся Валент. Разговор был окончен. Герцог не мог теперь ультимативно требовать перехода римлян под свою власть. Невольно он становился заложником их игры.

– Вы доказали свою верность нашим клятвам. Придет время, и вы примете мое предложение, – дружелюбно произнес Андоин. – И ты примешь его, Валент, и станешь моим родственником. Я устрою свадьбу, каких не видела еще эта страна. Ты ведь овдовел так давно!

– Благодарю тебя, отважный Андоин! Твоя дружба – самый ценный дар для меня. Все что говорит твое великое сердце, радует и мое. Прими предложение поохотиться вместе в будущем месяце.

– Хорошо! Пусть будет так. Мое копье поразит оленя вместе с твоим. Я пошлю к тебе своего человека, и мы поохотимся. Мы хорошо поохотимся!

По взглядам друзей Валент понял: нужно немедленно выходить из разговора. Так он считал и сам. Момент был подходящий. Они получили время, такое драгоценное и столь нужное.

– Теперь мы должны уйти. Славных тебе дел, храбрый Андоин! Мы продолжим наш разговор на охоте, а затем за щедрым столом.

– Идите! Пусть защитит вас Бог! – ответил герцог.

Валент почувствовал, что весь промок. Вдали сверкали молнии. Черное небо потоками изрыгало воду. Вытянув ноги, он сидел под грушевым деревом. Отскакивая от земли, капли подпрыгивали и падали снова. «Как же я смог так заснуть?» – подумал он. Недоеденная груша выпала у него из руки, покатившись в лужу. Он пошевелил измазанной грязью рукой. Усталости больше не было: тело двигалось легко, ноги не болели. Мысленно римлянин благословил этот дождь и это дерево, теперь дикое, но когда-то посаженное людьми. И еще он благословил одного человека, спасенного им прежде.

13

Рыва указал в сторону реки. Дунай сверкал вдалеке миллионом серебряных бликов. Путники остановились. Двое молодых воинов осторожно спустились с лесистого холма. Через некоторое время они вернулись и повели отряд вниз к реке. Не доходя до берега, варвары разобрали неприметный завал из веток. Под ним они нашли вместительную лодку, которую волоком по траве и песку потянули к воде. Все движения воинов были уверенными и быстрыми.

– Ты свободен, – сказал мальчику Рыва, когда лодка достигла реки. – Мы уходим на свою сторону. Можешь возвращаться.

– Что? – растерялся малыш, словно не ожидавший этих слов.

Рыжебородый усмехнулся и с интересом посмотрел на паренька.

Босыми ногами Амвр стоял в теплой воде, на скользящем от легких волн приятном песке. Стайки мальков шустрили вокруг. Ветер ласкал никогда не чесаные волосы мальчика. Ребенок щурился от ярких лучей солнца, слушая пронзительные голоса чаек.

«Вот кто свободен, птицы!» – думал он. Было удивительно хорошо и спокойно. Дунай переливался и завораживал. «Что же там за рекой? Вот бы мне чайкой перенестись и посмотреть. Что за жизнь там может быть? И почему те двое рабов хотели попасть туда? Может быть…», – размышлял мальчик. Но мысли его оборвал голос рыжего варвара.

– Ты свободен. Возвращайся туда, где твои родичи.

– Я не знаю… – робко сказал Амвр. – Мне некуда идти.

– Совсем некуда? Ты что, мальчик? – удивился Рыва, снимая кожаные башмаки и входя в воду. – Совсем некуда?

– Первый раз у нас такой пленник. Его отпускаешь, а он не идет, – пошутил голубоглазый молодой воин. – Может, ему нужна награда за освобождение?

– Награда? – засмеялся Жихарь. – Он просто не понял тебя, Рыва.

– Не ржите, – хмуро осадил соплеменников рыжебородый.

Уста Амвра плотно сжались. Терпеливо, но с тревогой дикого зверя в глазах смотрел он на забиравшихся в лодку варваров. Рыва еще раз оглядел жалкого и грязного мальчика, в лице которого только что проявилось что-то новое. Скиф медленно почесал подбородок, а потом сказал на своей ужасной латыни:

– Чего ты хочешь, волчонок?

– Хочу тудаж. – Малыш уверенно указал на противоположный берег рукой. – Я хочу с вами за Дунай.

– Тогда садись в лодку, – ответил Рыва, не обращая внимания на удивление других воинов. – Беги! Быстро!

Разбрызгивая воду, Амвр бросился к лодке сломя голову.

– Почему ты решил уйти с нами? – спросил рыжебородый варвар, когда лодка уже далеко отошла от берега. – У тебя нет родных?

– Да. Никого. И я… Я хочу жить… по-другому. Не как было.

– Ну, тогда ты правильно все сделал. Добрые духи тебя навели на этот путь, – улыбнулся Рыва. – Есть хочешь?

Малыш робко кивнул. Каштановые пряди упали на низкие прямые брови. Сжались полноватые губы. Он сглотнул слюну. В животе было совсем пусто.

– Сейчас ничего нет. Все радости жизни на родном берегу, – произнес варвар. Подмигнул мальчику рыжеватым глазом. – Леший нам помогал, спасибо ему. Водяной, будь и ты добр к нам[26]. Спасибо богам, что оберегают нас. На родной земле отблагодарим их!

Мальчик не понял, каких богов поминал варвар. Мир, в который он вступал, был ему неизвестен.

14

Человек, сидевший перед Евгением, выглядел странно. Он был когда-то хорошо одет, но туника его изорвалась и потускнела, а редкие волосы на рано опустевшей макушке были всклокочены.

Посетитель зашёл в лавку совсем недавно, но старый картограф сразу почувствовал в нем что-то не то. Лицо торговца пряностями, как представился гость, было исхудалым и бледным, щеки ввалились, а тонкие слегка усмехающиеся уста почти растворились на нем. Такой вид мог показаться жалким, если бы не прямой и сильный взгляд до прозрачности голубых глаз. Посетитель был широк в плечах, имел хороший рост, но немного сутулился. Он не походил ни на торговца, ни на воина, хотя на поясе его висели длинный меч и кинжал. Все это было странно.

– Так значит, почтенный Валент, ты хочешь приобрести у меня несколько карт? – переспросил старый картограф.

– Мне рекомендовали тебя, как мастера своего дела.

– Но почему же ты не хочешь подождать, пока я изготовлю карту по твоему заказу, а стремишься сразу выбрать готовую?

– Мои дела не терпят отлагательств. Поэтому я и не имею времени ждать.

– Ты, наверное, обучался риторике, раз так легко умеешь все прояснить. Но я не могу понять, почему тебе потребовались карты Фракии и Иллирии, а не задунайских областей? Разве ты не ведешь торговлю в этих землях, как сказал?

– Все верно, но в краю варваров мы обходимся проводниками. Не говори мне, что римляне когда-то владели областью за рекой, а ты мог бы сделать мне копии со старых карт. Даже лучшая работа оказалась бы здесь не точна. Мои дела требуют полного представления о маршрутах в империи, о реках, горах, портах и городах. За это я и готов тебе сейчас заплатить.

Евгений доброжелательно поклонился. Слово «заплатить» понравилось картографу. Лицо его теперь излучало внимание и открытость. Он встал и предложил гостю подняться на второй этаж в мастерскую.

– Ты выглядишь очень сурово для купца, но я понимаю, по-другому – без оружия – в диком краю севера невозможно. Сейчас я покажу тебе, то, что у меня имеется.

– Только сила и молитва могут защитить христианина в пути за Дунай, – промолвил Валент. – Твоя помощь, надеюсь, позволит нам ускорить доставку товара.

– Прости мое любопытство, почтенный, я изучаю земную твердь и всегда стараюсь знать то, чего, как ты сказал, нет среди старых карт. Среди моих знакомых нет торговцев, бывавших за Дунаем. Доходное ли дело, которым ты занят?

– Не только черный перец приносит мне некоторые барыши, – с терпением ответил Валент, которому совсем не нравились вопросы Евгения. – Покупка и продажа рабов гораздо надёжней. Варвары, не знающие света законов, охотно продают своих соплеменников. Таковы их нравы.

– Да, в таком деле нужно знать все рынки Фракии и Иллирика.

– Невыгодно отдавать другим ценный товар в Мизии, гораздо лучше сбыть его самому ближе к югу.

– Да, да, да, – закряхтел Евгений, поднимаясь по скрипучим ступеням: ответы Валента успокоили его подозрительность.

Покупатель выдохнул и мысленно выругался. Любопытство никогда не нравилось ему, особенно когда принуждало выкручиваться всеми силами. «Каким бы не оказался завтрашний день, но карты империи мне могут очень пригодиться. Жаль, что Роман не сумел достать их для меня в Италии».

Картограф не был еще очень стар, но громоздившийся на коротких ножках живот мешал ему уверенно двигаться. Неестественно худыми руками он придерживался стен, помогая себе ползти вверх. Пользуясь моментом, Валент внимательней рассмотрел Евгения. Жидкая белая борода не украшала и не уродовала лица картографа, а большой от природы нос терялся на фоне тяжёлых от жира щек. Одет хозяин лавки был в простую серую тунику.

– Жена, принеси мне вина! – закричал Евгений, даже не подумавший угостить гостя. – Хочу пить! И позови сюда учеников, хватит им спать.

Валент беззвучно усмехнулся, шагнув вслед за хозяином лавки в мастерскую. Среди пыльных полок и заваленных черновым папирусом столов он вскоре нашел то, что искал. На покупку большой пергаментной карты в кожаном футляре ушли почти все оставшиеся деньги. Шесть дополнявших ее папирусных карт, явно выполненных учениками, Евгений уступил почти даром.

– Ты ведь понимаешь, почтенный, папирус привозят к нам из Египта. Но пергамент у меня всегда первоклассный. За него недешево приходится платить. Его ведь изготовляют из шкур животных, вымоченных в известковом растворе. Это все-таки не тростник с Нила, – произнес картограф заискивающим тоном, как бы оправдываясь. В душе он был доволен.

Валент чувствовал, как с каждой отсчитываемой монетой подозрительность хозяина исчезала. Получив все причитавшееся в золоте, Евгений заулыбался и стал очень любезен.

«Я вижу, ты любишь деньги больше, чем мощи святых», – отметил гость. Он решил не отталкивать Евгения. Знакомство с картографом могло еще пригодиться. Его связи тоже могли оказаться небесполезны. Кто знал, что предстояло впереди?

– Пенелопа, принеси нам еще вина! – прокричал хозяин, на этот раз вспомнив о Валенте. – Добродетельный гость, ты ведь не откажешь старому ученому мужу? Выпьем за наше знакомство?

– Прекрасная идея.

Они пересели за другой стол. Тощая служанка поставила на него кувшин и чистый стакан. Хозяин разлил вино. Они остались наедине. Обоих учеников Евгений отослал сразу, как речь зашла об оплате.

– Как все теперь дорого. За чернила приходится платить как за молоко Богоматери. Да простит меня господь за такое сравнение! Они ведь не исцеляют от любой болезни. Ими только можно писать. Кто вернет нам «золотой век» Юстиниана, когда казна мудрого Анастасия всем начала приносить пользу[27]? В те лета мое ремесло давало немало. Теперь? Увы, нет. Благо, что моя единственная дочь выбилась в люди. Достойный, достойный выбор.

Покупатель сочувственно вздохнул. Они выпили. Вино не оказалось чересчур кислым, но немного горчило. Хозяин поморщился. Выкатил красные глаза.

«Всегда считал иллирийские вина лучше рейнской бурды, но хуже македонских», – подумал Валент.

– Ты не поверишь, почтенный. Моя умница доченька замужем за важным чиновником в столице. Да, друг мой, вот так!

– В наши дни непросто прокормить семью. Еще сложней удачно устроить детей. Каждому приходится изыскивать разумные пути к счастью у очага.

– Да-да, – промычал картограф. – Правильно!

Вино снова потекло в глиняные стаканы. Валент заметил, что не только оно доставляло хозяину радость. Толстые проворные пальцы Евгения ласкали мягкую замшу кошелька. Солиды в нем согревали сердце старого ловкача.

– Скажи, почтенный Валент, бывают ли у тебя важные дела в Константинополе?

– Вполне возможно вскоре… – туманно ответил посетитель.

– Да-да. Все понимаю, – откашлялся старик. Он решил не проявлять дальше любопытство, а сразу сделать предложение, которое делал каждому серьезному покупателю: – Мой зять, Ефремий, достойный человек, со многими знакомствами в столице. Он важное лицо при логофете ведомства взыскания налогов[28]. Ссылайся на меня, если понадобится помощь. Он не откажет. Берет немного.

– Спасибо за совет, почтенный Евгений.

– Ефремий, его зовут. Ох, что за время, – наигранно произнес картограф. – Несправедливости так часто происходят. Так часто…

– Как только будет нужно, сразу обращусь. Где еще искать правду, как не в кабинетах императорских чиновников? Только прямых путей туда нет. И не в наших силах что-то изменить.

Ставни были широко раскрыты. Вечерний свет, падавший на кожу, ласкал хозяина и посетителя неназойливым теплом. С улицы доносились голоса торговцев и покупателей. Изредка раздавались бранные выкрики строителей. Они ремонтировали крышу соседнего дома. Валент видел, как эти утомленные люди медленно выкладывали черепицу.

– Мне бы тоже не мешало поправить крышу, – пожаловался Евгений.

«А мне найти ее для себя», – подумал Валент.

– Осенью и зимой вода так и бежит. Хотел поручить это ученикам, но разве они справятся? Бестолковый народ! Только и могут переводить чернила на свою мазню. И когда только от них будет толк…

Хозяин разлил последнее вино.

– Как идет торговля на Адриатике? – поинтересовался Валент.

– Плохо. Еще десять лет назад кораблей было больше. С ними и заказов – больше. Но Диррахий и Никополь еще ничего живут. Вот города поменьше… Там одна беда. Многие совсем запустели. О Далмации и говорить нечего. Никакой жизни. И все бы ничего, но налоги…

– Пошлины на все.

– Пенелопа, принеси чего пожевать!

Появилась служанка. Поставила на стол блюдо с оливками и серый хлеб.

– Угостись, почтенный!

– Благодарю.

Гость отпил вина. Взял ломоть хлеба и пару маслин.

– Так о чем я размышлял? Ах да, Салона! Там живет мой брат. Имеет мастерскую корабельной снасти. Десятка два рабов плетут у него канаты. И что-то, кажется, еще… Не помню. Хороший город, только неспокойный.

– Бывал в Салоне, – с важностью произнес Валент.

Он видел город издалека. Простившись с Романом, беглец уклонялся от ненужных встреч. Он обходил города, останавливаясь только в предместьях.

– Да, был когда-то город! Лет сорок как его разорили готы. Восстановился понемногу. Но больше селятся теперь все в Сплите, где дворец и гробница славного Диоклетиана. За стенами спокойней. Там мастерская и у брата.

– Теперь разве мирно?

– Мирно?! Минувшим летом скифы разорили всю округу. У брата убежали два раба. Из самых лучших. Мастера. Как он ругался! Прости его, Христос! На лодках эти варвары подошли к нескольким кораблям. Захватили. Разграбили. Сожгли, конечно! Какая тут торговля?

– Ослабло государство. Границу на замке никто не держат. В этом все дело. Или я неправ?

Картограф отмахнулся пухлой ладонью. Повернул голову к окну.

– Когда держали? Только что при Константине? Так триста лет прошло.

– В самом деле, столько?

– О! Теперь любое племя дикарей творит, что только вздумается. Кочевники, горцы, свирепые обитатели лесов – все они проникают к нам свободно. Мы здесь еще ничего живем. Слава нашему хитрому магистру Иоанну[29]. Старик знает свое дело. Иллирийская армия хоть и невелика, но кое на что способна.

– Все равно приграничные земли небезопасны.

– На севере-то как?

– Когда ты у варваров, не беда. Овечки! Горе, если они переплывут Дунай. И уж если попадешься им здесь, положиться можно на одно распятие. Увы!

– Печальны дела наши. Еще в годы моего ученичества у славного Солона из Эфеса мы наносили на папирус много городов во Фракии и Дакии! Теперь столько нет. Выпьем за то, чтобы новый цезарь Тиверий принес хоть немного облегчения!

– Выпьем! Говорят, бог послал нам доброго правителя.

– Хвала Иисусу! Главное, чтобы щедрого! – пискляво засмеялся старик. Откашлялся. Положил на зуб горьковатую черную маслину. Выплюнул косточку. – Верно я говорю, уважаемый?

– Твоя правда, Евгений!

Валент улыбнулся. Помял хлебный ломоть. Проглотил последнее вино.

Кровельщики за окном закончили работу. Солнце наполовину скрылось за черепичными крышами домов. Морской прохладой дыхнул вечер.

– Благодарю за вино и прекрасное общество, – почтительно произнес Валент, повторив про себя имя рекомендованного чиновника. – Мне пора в дорогу.

– Заглядывай, почтенный. Доброго тебе пути и удачи.

Покинув картографа, Валент постарался скорее оставить город. Средств, отложенных на покупку лошади, больше не было. Пришлось заплатить торговцу маслом, ехавшему нужной дорогой, продолжив путешествие в крытой четырехколесной повозке.

15

– Разве здесь много рыбы? – удивился мальчик.

Под ногами его бежал ручей. Всматриваясь в него, малыш видел лишь гладкие камни и мелкие соринки, которыми играл неутомимый поток, прозрачный и быстрый.

– Что? – переспросил Часлав, молодой склавин, как называли свое племя варвары, входившие в отряд Рывы[30]. – Не понимаю тебя!

Две коротких косички свисали от висков скифа. Свободные сзади волосы закрывали шею, доходя до потертой рубахи. Светлый пушок выступал на необычно широком подбородке с ямочкой. Глаза юноши были немного раскосыми и смотрели удивленно. На поясе у него висел небольшой топор, а через плечо была перекинута сеть.

Осознав свою оплошность, малыш растерянно пожал плечами. «Конечно, в ручье нет никакой рыбы. Но тогда почему Рыва говорил про рыбу? Разве мы сможем без лодки поймать хоть одну рыбешку в реке?»

Мохнатые кроны хвойных деревьев устремлялись далеко вверх. Рассеивали свет. Укрывали от зноя.

– Я хотел сказать… Я хотел… – бубнил ребенок.

Юный склавин отмахнулся от назойливых комаров. Он все понял и улыбнулся. Рука парня указала направление.