скачать книгу бесплатно
– Садитесь, пожалуйста. У нас места много, хватит всем, – произнесла она приятным ласковым голосом.
Валера, поблагодарив, уселся на краешек нижней деревянной полки. Наступила пауза, остальные девушки тоже смолкли и стали в упор глазеть на пришельца, почему-то выбравшего их купе наиболее приятным местом времяпрепровождения. Когда Валера только ещё направлялся на поиски прекрасной незнакомки, он в мыслях своих рассчитывал, что её найдёт, познакомится с нею, узнает о ней как можно больше, расскажет о себе, о своём городе Александрове, о том, куда и зачем он едет, ну и вытребует, конечно, у неё адресок, чтобы переписываться. Но, как только присел в обществе бойко разговаривающих девиц, все слова и мысли, что только трепыхались в голове, как бабочки, вылетели из головы, а язык как бы перевязало. Он забыл даже, какие слова нужно говорить при знакомстве, и вообще, что нужно сказать собеседницам. Словно впал в спячку, однако чувствовал, что не надо сидеть истуканом и глядеть прямо перед собой, а начать разговор. Изнутри краснея, он уже почувствовал, что девушки заметили его смятение, и теперь одна из них, самая маленькая ростом, полненькая сама по себе и кругленькая лицом, со смешками в глазах наблюдает, как на его носу собираются мелкие бусинки пота. Белая рубаха взмокла на спине и вокруг шеи, чтобы почувствовать себя свободнее, Валера расстегнул воротничок ещё на пуговицу, поддёрнул со спины рубашку, чтобы охладеть.
Ирина, – глянув ему в глаза, представилась прелестная незнакомка: видимо та, ради которой ему пришлось терпеть эти временные неудобства, решила таким образом выручить его из неясной ситуации, подав шест на спасение. – А вас как зовут?
Валера Рогачёв, – улыбнувшись девушкам, с заметным облегчением ответил парень.
А меня Люда.
Вера, – широко улыбнулась полненькая и круглолицая девушка. Остальные, как одна, были стройны и тонки, да и, как показалось Валере, на одно лицо.
А как вашего друга зовут? Видно, очень целеустремлённый человек. Сколько раз проходила мимо, голову от книги не поднимает. Сразу видать, отличник, студент какой-нибудь? Отличники – они такие – у них книгу из рук не отнимешь. Они от одной книги довольны жизнью. Правда ведь? Ирина произнесла это, глядя то на Валеру, то на подружек.
– Его Борисом величают. Прямо вот Годунов, – сообщил Валера, уже чувствуя себя посвободнее, чем прежде, но с некоторой ревностью. Ведь Ирина, которая с первого взгляда ослепила его своей красотой, интересовалась в первую очередь не им самим, а каким-то увальнем Борисом, этаким столбом, который и на девиц-то стесняется посмотреть. А он-то подумал! Это что же получается? Она им, Валерой, как средством для знакомства с Борисом, так что ли? Эта ревность уже заскочила ему в мозг, Валера впервые почувствовал в Борисе некоего конкурента. И уже у него появилось желание – представить Бориса перед девицами, особенно перед Ирой, тем самым пустым и никчемным парнем, которым, по его мнению, Борис и является на самом деле. Ведь, кроме приятной внешности, никакого содержания внутри. Так что пускай до Иры сразу дойдёт, что Валера выше, солиднее, практичнее, а также щедрее и добрее, чем его увалень товарищ. Это уже не говоря о том, что благодаря именно его, Валеры, деловым качествам, благодаря его плану и руководству Валеры, этот олух сейчас сидит на верхней полке и читает книгу, в которой ничего не поймёт. А если будет вести себя нормально, то, может быть, с его же помощью, ещё и студентом станет… А то будто мы не знаем, кто такой Борис Елин! В школе – двоечник, в деревне – пастуший сын. Как всё-таки девушки ошибаются, выбирая себе парней! Предпочтение, по своему легкомыслию, отдают в основном внешней оболочке мужчины, а не его содержанию, не его силе ума, не его внутренней энергии и прочим невидимым вещам. Как можно сравнивать меня с Борисом? Деревенский парень – он и есть неотёсанная деревенщина, из его сельского рода нет в округе никого, ни единой яркой личности, кем можно было бы гордиться. То ли дело Рогачёвы! Первый секретарь горкома – Рогачёв. Из рода Рогачёвых вышли военные, полковники, даже генералы, два директора школы в Александрове, начальник железной дороги мой родной дядя. Отец мой покойный командовал полком в войну. Куда уж сравнивать меня с Елиным!
Так рассуждал Валера под прессом внезапно вспыхнувшей ревности. И вся эта самодовольная мешанина пронеслась у него в черепной коробке за какие-то мгновения между фразами в разговоре с девицами.
– Да, вы знаете, Борис у нас выдающийся знаток по части общеобразовательной школьной программы. Его разбуди среди ночи – он сразу вам ответит, чем отличается синус от биссектрисы, а тот же самый Борис Годунов от Стеньки Разина. Только вот пока не студент. – Валеру, как он и сам чувствовал, что называется, понесло. – Я ему говорю – мол, зачем тебе, Боря, книги разглядывать, да ещё в поезде. Ты ведь и так всё знаешь. Открываю любую страницу, начинаю читать, – и Боря тут же продолжает наизусть, что в учебнике написано. Ну, если бы он стихотворение стал наизусть читать, я это понял бы сразу, – любитель русской поэзии. Это бывает часто. Но вот чтобы математику или физику так выучить, что без запинки весь учебник шпарить, – такое я вижу впервые. Нигде не читал и нигде не слышал о таких людях ничего подобного. Вот уж феномен так феномен! Вы сейчас сможете сами убедиться, я его сейчас позову.
Он, выговорившись, неспешно поднялся, разглядывая всех девочек ещё внимательнее. И убедился окончательно, что прекраснее и нежнее среди всех своих подружек всё-таки Ира, и ещё раз Ира. Она, кроме своей красоты, излучала такую душевную теплоту, что Валере хотелось обращаться взглядом только к ней и любоваться ею, наслаждаться её смешливым ласковым разговором, её прищуренным взглядом, когда она смотрела на собеседника, её величавыми и строгими жестами, когда она то одной, то другой рукой поправляла свои длинные распущенные волосы, норовящие то и дело закрывать при тряске вагона самое красивое из лиц, которые когда-нибудь приходилось увидеть Валере.
Валера чувствовал, что он влюбляется в эту девушку, хотя и явилась она перед его взглядом лишь несколько часов назад. И знакома-то она ему всего лишь с четверть часа. Только, видя, – не тупой ведь! – что его незначительный рост, невзрачное веснушчатое лицо не являются объектом особого интереса девушки, он из-за ревности свою злость адресовал совершенно ни в чём не виновному Борьке. Но ему казалось пока, что если сюда, в кампанию девушек, заявится Борька, то Ира убедится, что у амбала Борьки, кроме роста и смазливой физиономии, всё пусто, что она разочаруется в нём и переключится на него, Валеру. Вот тогда уж он своего не упустит.
Он уже в мыслях строил планы – во что бы то ни стало не потерять её из виду и, шаг за шагом, добиться её расположения. А потом и предложить свою безграничную любовь до гроба. Валера уже мечтал о ней, не учитывая интересы и самой красавицы Ирины. И возникало в его представлении единственное препятствие – в лице Бориса Елина. И вообще-то с ним дело обстоит вовсе не безнадёжно – только бы уговорить нелюдимого товарища бросить на время учебники и последовать вслед за ним в предпоследнее купе плацкартного вагона, где устроились барышни. Вот тут-то и совершить над ним тайный и лукавый замысел.
Оставил Валера красавиц продолжать свои полусекретные разговоры. А сам направился в своё купе. Долго уговаривал он Бориса сделать перерыв в чтении и пойти с ним по приглашению девушек в их кампанию и отдохнуть, весело проводя время. Однако Борис вначале отнекивался, ссылаясь на то, что в обществе девушек, тем более симпатичных, никакого отдыха не получится, а только он ещё больше устанет. Ибо в женском обществе он с давних пор чувствует себя не в своей тарелке. Не может, мол, поддерживать тему разговора, краснеет, мол, когда они смотрят в его сторону и не может подобрать нужные слова, когда они что-нибудь спрашивают.
– Зачем, Валер, я тебе нужен? – говорил Борис. – Тебе-то ещё лучше! Ты там среди четырёх девок, вот и чувствуй себя, как петух в курятнике!
Чудак Борька. Не знает он, что Валера потому и приглашает его в этот курятник, чтобы через полчаса девицы стали от Бориса зевать. И вот уж тогда Валера останется единственным надзирателем их сердец. А самое главное, что Ира пойдёт уже с ним на контакт, оценит его по-настоящему, минуя его веснушки, и не будет вспоминать о Борисе. Поэтому обязательно, хотя бы на аркане, следовало притащить Бориса в девичье купе. И Валера уже стал нервничать, изощряясь в уговорах. А упрашивать приходилось тихо, чтобы не мешать соседним пассажирам. Упорный отказ Бориса выводил Валеру из себя. И он от злости начинал повышать голос. А из-за этого уже получил предупреждение от старушки, которая, сидя напротив вместе со своей малолетней внучкой, усиленно и аппетитно, со злонамеренным хрустом, уминала с хлебом и солью свежие огурцы.
Тогда, разгневанный замечанием старушки и устойчивой тупостью Бориса, Рогачёв, отпрыск благородных партийно-хозяйственных кровей, пошёл на крайнюю меру: встал перед представителем крестьянства на колени, лишь бы только тот согласился осчастливить своим присутствием предпоследнее купе.
Надо сказать, что пассажирами в вагоне оказались больше женщины да дети, а мужиков можно было пересчитать по пальцам. Из молодых мужиков видны были двое – трое, не проявлявших к девушкам никакого интереса. Так что Валера оставался главным претендентом на внимание Иры, если, после кратковременной демонстрации, убрать Бориса. И, – представьте себе – до самого Омска, до которого несколько суток пилить да ногих красавиц, – а впереди ещё вечер, ночь, день, и так далее.
А за это время Валера планировал наладить хорошие, устойчивые, почти близкие отношения с девушкой. Тем более, что и девушки, как оказалось, направлялись по комсомольской путёвке в Омск, на строительство крупного нефтеперегонного комбината. В общем, перспектива у Валеры с Ирой намечалась очень даже приличная.
Увидев, что Валера, то ли в шутку, то ли всерьёз, встал на колени с опущенной головой, – пока, мол, он не скажет согласительное слово, Борис, наконец, сдался. Он закрыл учебник, отложил его в сторону и поднялся.
Только я там побуду недолго. И при девках задерживаться не проси, – сказал он, приподнимая товарища за плечо.
Тот, сразу заблестев глазами, мгновенно поднялся и, держа Бориса одной рукой за рубашку, а другой удерживаясь, чтобы не упасть при качке вагона, привёл, наконец, друга в купе к девушкам.
Вот наш будущий выдающийся академик строительных наук Борис Елин. Встречайте! – с некоторой иронией и почти невидимой для постороннего глаза и для самого Бориса ухмылкой произнёс Валера, по-эстрадному, словно конферансье, представив Бориса девушкам.
Борис неуверенно, через силу строя на лице улыбку и краснея, поздоровался. А в это время Валера, приподнявшись на цыпочки, с трудом доставая до его плеча, нажимал на него рукой, усаживая его на свободное место. Пришлось присесть на свободное местечко около девушек.
Начались расспросы девушек. Бориса засыпали вопросами – откуда он, куда и зачем едет, где учился, на самом ли деле был самым преуспевающим в школе и давно ли женат. Однако получилось так, что на все заданные вопросы больше за Бориса отвечал Валера. Словно спрашивали не Бориса. А его самого. И вот тут Валера в душе обиделся на девушек ещё и потому что Борисом, оказывается, они заинтересовались основательно. Ведь ему лично столько вопросов они не задавали. А этот увалень молчит и на вопросы не отвечает, сидит в их обществе, словно на углях. Только дай ему команду вернуться на своё место, он сразу обрадуется и побежит, словно с поля битвы. Но эту обиду Валера оставил в глубине своей души, не показывая окружающим.
Прошло уже несколько минут, а за Борю отвечал и отвечал Валера. Девушки интересовались Борей, а отвечал один Валера. Кроме того, он как бы от имени своего товарища умудрялся задавать и свои вопросы.
Борису ничего не оставалось делать, как молча поглядывать то на Рогачёва, то на девушек – ему даже стало интересно наблюдать эту одностороннюю игру, которую ведёт его земляк. Зачем же он так настойчиво уговаривал его придти сюда, если напрочь выключил его из разговора? Разве не мог в таком случае вообще обойтись без него?
В первое время для Бориса это было даже удобно. Он стал чувствовать себя в этом купе немного посвободнее. Но через некоторое время ему всё это надоело. И он, попрощавшись, вернулся на своё место.
8
За окнами вагона стали еле различимы столбы и деревья, ночной туман окутывал чуть поблёскивающие болота, а за неширокой опушкой высокий еловый лес уже проглатывала без остатка надвигающаяся тьма.
Молодая проводница, включив в вагоне внутреннее освещение, похаживала по вагону, держа в левой руке сразу несколько стаканов чая, и предлагала пассажирам. Борис попросил себе горячий, дымящийся паром, с лёгким запахом берёзового веничка, стакан, стал понемножку размешивать сахар и, обжигая губы, наслаждаться этим скромным вагонным удовольствием. После выпитого чая он помедлил, поглядывая на завершающих вагонный день пассажиров. Потом он снова принялся за книгу, а одновременно поджидал Валеру, потому что негоже было без него начинать нехитрую вечернюю трапезу, которой снабдили его дома родители.
Однако время проходило, окрестные пассажиры, закончив ужин, начинали понемногу укладываться спать. А Валеры всё не было и не было. Скоро свет в вагоне отключили совсем, оставив редкий ночной, и Боря, так и не поужинав толком, заснул.
Утром его разбудило вагонное радио. Передавали последние известия. Борис, открыв глаза, сразу протянул длинную руку к верхней полке. Увы, Валеры там не было. Вот те раз! Боря быстренько встал и увидел, что постель не смята. Как её с вечера заправили, так и осталась.
«Это что же, – мелькнуло в голове, – Валера так и не ночевал? Уж не свалился ли с поезда?».
Он тут же, бросив на плечо полотенце, направился в сторону туалета, но не ближайшего, а того, другого, чтобы по пути от девушек выведать о Валере.
Проходя мимо купе девушек, Борис краем глаза заметил, что Валеры здесь и в помине нет, девичьи полки приведены в скрупулёзный порядок, а все девушки в сборе.
«Чудеса в решете!» – подумалось Елину.
Борис, заходя в укромную кабину для утреннего ритуала, услышал донёсшийся из приоткрытой двери тамбура приглушённый голос Валеры и сразу успокоился: «Жив деятель! Никуда не делся!».
Через некоторое время Борис, закончив утренний умывальный сеанс, постоял напротив своего купе у окна.
Понаблюдал, как убегают назад, в его деревенское прошлое, всё новые и новые картины природы, поля, деревни и сёла со скоро промелькнувшей полуразваленной церковью, с утренними заботами каких-то людей, которые, не обращая никакого внимания на мчащийся поезд, пашут, пасут скот, топят печки, очевидно, готовя семейный завтрак.
Потом, в предвкушении как раз своего завтрака, Борис снова присел на свою постель и углубился в чтение учебника физики.
9
Но тут и появился Валера, со странно перекошенным, не выспавшимся лицом, с красноватыми, как у кролика, глазами. Он бухнулся рядом с Борисом на постель. Загадочно улыбаясь, посидел молча. А потом, заговорщицки, словно только что, спасая вселенную, совершил героический поступок, стал тихо рассказывать товарищу на ухо о своих ночных похождениях. О том, как всю ночь, пока Борька дрых и видел свои примитивные деревенские сны, он, Валера, целовал и держал в своих собственных руках, стоя в тамбуре вагона, самую красивую девушку Советского Союза. Ирину, значит.
Прямо так и…? – поинтересовался Борис, искоса глянув на приятеля.
Ну да, – многозначительно отвечал Валера, не стараясь в себе удерживать тайну. Он одновременно снимал рубашку и успевал ронять прямо в ухо товарищу восхищённые слова насчёт умения Иры целоваться, по поводу её ладной фигуры и тонкой талии. Даже насчёт её упругого восхитительного бюста, от прикосновения к которому было потерял сознание. Поднявшись на свою вторую полку, прикрывшись простынёй и положив голову на подушку, он попросил товарища встать и уже тут, тоже ему в ухо, продолжал рассказ о ночном похождении с девушкой а тамбуре ночного вагона. Веки у него слипались, рассказ терял связность, но, даже закрывая глаза, он продолжал балаболить о своих будто бы ночных приключениях.
Наконец Борису, только из-за приятельской вежливости слушавшему Валеру, надоели его словоизлияния и назойливо-таинственный шёпот. Он попросил его на секунду остановиться, пока он сходит за горячим чаем. А когда вернулся, Валера непробудно спал.
10
Через некоторое время пассажиры вагона закончили свой утренний туалет. Убрали со своих столиков разложенные для завтрака продуктовые запасы. Проводница, шаркая веником, отработала коридор около Бориса и вскоре добралась до другого конца вагона.
И тут, к большому удивлению Бориса, к нему подошла та самая красавица Ира, которая, по словам Валеры, приняла активное участие в его ночных похождениях. То есть целовалась с ним напропалую в тамбуре всю ночь.
Борис с неожиданно возникшим ревнивым чувством придирчиво осмотрел лицо Иры и вдруг с удовольствием отметил, что взгляд и прекрасное лицо Иры находились в превосходном, свежайшем состоянии. На этом лице, спокойном и умиротворённом, не было и намёка на какое-то ночное бдение. Не было похоже, чтобы эта девушка под грохот колёс поезда простояла в обнимку со случайным парнем в тамбуре всю ночь. Внезапная догадка осветила его лицо. Борис кое-что понял. Стало ясно, что Валера простоял всю ночь с другой девушкой. И наверняка из какого-нибудь другого вагона. Очевидно, всё так и было.
Борис молча улыбнулся гостье. Ирина тепло и, кажется, радостно поздоровалась. Присев на кончик полки, она поинтересовалась делами Бориса. Попросила его книги, пролистала, поохала, восхищаясь мнимым умением Бориса разбираться в этих трудных и непонятных, так надоевших в десятилетке и вообще тяжело усвояемых женской головой вещах, а именно математических и физических задачках.
– Я в школе вообще терпеть не могла этих точных-водосточных наук, – сообщила она Борису. – А математику пуще всех. И ещё эту, с чертежами, геометрию. Треугольники, многоугольники, пирамиды разные там, пирамидоны. Вот зачем нам всё это нужно? Ну, кто пойдёт в инженеры там, в учителя, конечно, им нужно, ничего не скажу. А вот нам-то зачем такую тоску с ними устраивать? Нам-то всем зачем терпеть такую муку? В жизнь это мне всё не пригодится. А нам надо давать минимум знаний по всем предметам, чтобы ориентироваться могли: прибавил – отнял, умножил – разделил. Чтобы вот захотел побольше узнать – нате, пожалуйста, поступай по специальности, никто тебе не мешает. Правда, Боря? – она после беглого пролистывания закрыла очередной учебник, положила книгу на место и, не изменяя улыбчивому настроению, взглянула на Елина.
Борису было непонятно, почему Ира, придя сюда, не заинтересовалась Валерой. Ведь, казалось, ещё при нём, в том купе, тот всё сделал, чтобы Иру привязать к себе, это было видно по его взглядам. И если они всю ночь были вместе, она должна была хотя бы взгляд бросить на него, спящего… С другой стороны, если он всю ночь провёл с другою девушкой, а говорил об Ирине, значит, капитально в неё влюбился? Разберись с ними, попробуй! Но, судя по её поведению, его товарищ интересует её не больше, чем точные-водосточные науки? «Так что же это? – подумал Борис. – Выходит, она пришла сюда из-за меня?». Он обдумывал, что ей сказать на её вопрос, хотя и был-то это вопрос не такой уж серьёзный и основательный.
От мысли, что мог понравиться такой красивой девушке, он изрядно смутился, его широкие щёки зарумянились, глаза сами по себе опустились в вагонный пол. Почему-то, видя в разговоре с незнакомыми девушками, что он им нравится, он чувствовал себя неловко. Сам он ругал себя за эту черту характера, которая у него стала появляться после седьмого класса, и чем дальше, тем проявлялась всё больше и больше. Неслучайно он завидовал тем парням, которые, хотя и не обладали броским внешним видом, тем не менее умели быстро войти в контакт с женщинами, рассказать какую-либо историю или байку, чтобы тем самым их рассмешить и расположить к себе, чем и добивались поставленных целей.
Борис возмужал в то время, когда в стране не хватало мужского населения, поскольку война унесла сотни тысяч жизней, главным образом, мужчин. Мужиков в его деревне можно было по пальцам сосчитать. А баб и девок – почитай, вся деревня. Следовало ли удивляться, если на Бориса посматривали и вдовы, и подросшие за войну девчонки, так и не вышедшие замуж, и сверстницы хохотушки. А он, превращаясь при этом в красную морковку, опускал глаза и больше не мог их поднять.
Вот и сейчас в вагоне. Ему теперь семнадцать лет. Он выглядел красивым здоровым парнем перед хрупкой большеглазой девушкой. Но, как в детстве, не мог даже слова подобрать, чтобы удовлетворительно ответить на заданный вопрос и тем самым завязать разговор. Ведь и вопрос свой Ира поставила исключительно для этой цели. Видя, что Борис вроде бы не расслышал её простой вопрос, Ира снова попыталась завязать разговор, на сей раз спросила, на какой факультет он собирается поступать в Омском политехническом институте.
Вчера же Валера сказал, что мы оба на строительный подадим документы, – недовольно буркнул он, не удостоив гостью взглядом.
Услышав в его голосе пренебрежительный оттенок, и, возможно, нежелание общаться с ней, Ира тихо встала и, ничего не сказав, ушла к своим подружкам.
Однако часа через два – три она вернулась. Её задело за живое, что этот широкоскулый верзила пренебрегает ею, несмотря на её видимые знаки внимания. Она к этому не привыкла. Она привыкла к другому, – к тому, что парни и женатые люди всё время ищут с нею общения, всегда пытаются переброситься хотя бы словом. В строительном управлении, где она работала до отъезда целых два года после восьмилетки, все парни и даже большие начальники всегда искали уединения с ней, чтобы заглянуть в её крупные голубые глаза, полюбоваться её фигурой и осанкой. А этот грубит и не желает приличной девушке лишнее слово сказать. Вот другой, его товарищ, сразу оценил её и глаз не сводил до самой полуночи, она это хорошо заметила.
Вот эти обстоятельства заинтриговали Иру. И ей хотелось узнать причину подобного невнимания Бориса. Однако и вторая попытка начать общение с ним не увенчалась успехом. Подсев к нему поближе, почти в касание, Ира увидела, что в книге осталось мало страниц, и с восхищением заметила ему, что он быстро изучает предмет – вон почти уже выучил физику.
Борис только отодвинулся в сторону окна, чтобы не касаться Иры вовсе. Потом подумал и произнёс:
Моя задача вот сегодня ещё одну книжку повторить, – и, не поднимая головы, он левой рукой дотронулся до стопки книг, лежащей перед ним сбоку на вагонном столике.
Но пора бы и перерыв устроить, – заявила она хозяйски-доброжелательным тоном, – в каждом деле отдых требуется, – она как бы не заметила безразличный ответ Бориса.
Я не устал, – отрезал Борис, как ножом.
Настроение девушки испортилось, и она, покрепче сомкнув губы, встала и покинула общество бестолкового парня.
11
После обеда, поближе к ужину, Валера наконец-то издав какой-то приветственный возглас, таким образом подал сигнал о своём существовании. Опустив руку к плечу Бориса, сидящему под его спальным местом, он спросил:
Который час?
Получив ответ, растянулся на своей полке, а потом, подперев подушкой подбородок, стал через вагонное окно обозревать пролетающие мимо природные окрестности.
Борь, я есть хочу, – устав от своего занятия, Валера мигом спрыгнул с верхней полки. Натянул рубашку и, всунув голые ноги в белые спортивные тапочки и прихватив из своего маленького чемоданчика мыло, зубной порошок и щётку, побежал в сторону умывальника. Для него утро началось именно в это время.
Борис к приходу товарища принёс для него и себя крепкий наваристый чай. И друзья сели за ужин.
Не успели будущие академики проглотить что-нибудь, как в их купе снова появилась Ира с одной из своих подружек. Увидев, что парни ужинают, девушки отпрянули было назад. Но Валера, разжёвывая кусочек колбасы, и издавая по этой причине непонятные звуки, схватил Иру за руку и головой пригласил её и подругу присесть. Гостьи послушались и присели. Парни предложили им попробовать домашней деревенской еды, где в основном фигурировали сало, хлеб и огурцы. Валера встал, чтобы бежать за чаем для гостей. Но девушки отказались, от всего, попробовав для приличия по свежему зелёному огурчику.
На сей раз Валера стал рассказывать о том, каким замечательным секретарём комсомольской организации он был в своей школе, в Александрове, какие актуальные проблемы поднимал в докладах, сделанных им на пленумах и собраниях городского комсомола. О том, как его доклады и поднятые проблемы хвалили старшие товарищи, руководители городской организации КПСС.
Борис не знал даже, что его товарищ был комсомольским вожаком в школе, впервые услышал от него только сейчас. Но делать было нечего, оставалось только слушать и не мешать его болтовне. Ведь в этой болтовне Валера нет-нет да и призывал в свидетели Бориса.
Вот Боря может подтвердить, – говорил он, заглядывая в глаза товарищу, и Боря согласно кивал головой.
Зачем все эти полувыдумки Валере нужны, Борис не понимал. Неужели девушке, если ей понравился, так важны все эти общественные поручения? Ведь если понравился, то и без твоих докладов девушка обойдётся. Во всяком случае, так должно быть. Так рассуждал Елин, слушая, как беспрестанно, красиво и правдоподобно врёт девицам его товарищ. Вот ведь с кем, вот ведь с каким деятелем придётся жить бок о бок пять лет подряд, если поступишь в институт! Борис и сам бы не поверил его рассказам, если бы Валера так часто не призывал его в свидетели – подтверждать, что было и что не было.
А ты тоже комсомолец? – среди беседы спросила Ира Бориса.
Нет, я учился не слишком хорошо, и меня не принимали, – ответил чистосердечно Борис. Здесь обе девушки вопросительно вытаращили глаза. Только что вчера вечером Валера повествовал им всем о выдающихся способностях Бориса. И о том, что он учился на самые самые пятёрки.
Валера, увидев удивлённые глаза девушек, быстро понял опасность и постарался сгладить недоразумение.
Боря у нас самый скромный человек на свете, – заявил он, широко улыбаясь. – Его не из-за успеваемости не приняли в комсомол. А из-за поведения. Это сейчас он, как ягнёнок, серьёзными делами занят, потому и притих. А так он буйный очень. Силища в нём – не знает куда девать, целый склад мускулов. Вот он и раздавал в школе неспокойным школьникам щелчки да подзатыльники, кому надо. Лишь бы дисциплина на уроках держалась. А учителя этого никак не понимали, что он им помогал. Вот на приёме в комсомол и нажил себе противников.
Девушки слушали молча.
Но ничего, Боря, – глядя на него покровительственно и со смеющимися глазами, продолжал Валера. – Как вот только поступим в институт, сразу тебя в комсомол примем. Там ведь не знают о твоих проделках и затрещинах. В школьной характеристике об этом ни слова.
Короче говоря, Валера вовсю валял дурака, рассказывая девушкам разные небылицы с участием Бориса, стараясь, видимо, выдавать желаемое за действительное. Однако Ира в основном смотрела на Бориса, не слушая речи Валерки и время от времени задавая вопросы только Боре.
Борис отвечал нехотя и кратко, затем Валера принимал эстафету и продолжал отвечать вместо товарища, придумывая всякую ерунду, лишь бы девушки были довольны, лишний раз улыбнулись и не спешили удаляться.
Но, видя, что Борис и на этот раз глух к её стараниям, Ира, скоро разочаровавшись, покинула общество молодых людей. За нею поднялась и подружка.
Да ты что сидишь, как индюк, надувшись? Ты что не смотришь на девочек? – возмущённо накинулся Валера на Бориса после ухода приятных гостей. – Они с тобой поговорить хотят, она же специально подругу привела, чтобы с тобой поближе познакомить. А ты в книжку уставился. Неужели она тебе не понравилась?
Кто? – повернулся к Валере Борис.
Ну, подружка Иры, отличная девица, всё при ней. Не разглядел что ли?
А ты, значит, Ире понравился, да? – задержав на товарище взгляд, спросил Борис.
Ну, ясное дело, я ей нравлюсь. Ночью мне говорила. Сначала мне она не приглянулась. А потом, когда позвала в тамбур, там я её поближе разглядел. Ну, а к утру, откровенно говоря, она и мне понравилась, – произнёс Валера и, на секунду задумавшись, замолк. А потом мечтательно и с сожалением продолжал. – Девушка первоклассная, высший класс, за неё можно и жизнь отдать, а за один поцелуй гору свернуть.
Вот ещё чего не хватало, – сердито высказался Борис, – Мы ведь с тобой учиться едем. А не выбирать невест. Чего сейчас о них думать, голову без толку лишними мыслями забивать? Давай сначала в Омск приедем, в институт поступим, а потом уж и займёмся этими делами. Если время будет, конечно.
Ну ты даёшь! – засмеялся Валера. – Смотри, сколько их вокруг. Ведь все они мучаются, всем им хочется, чтобы мужики их потискали, а ты, как монах, сиднем сидишь! В институт мы с тобой всё равно поступим, это я тебе гарантирую. А вот таких девушек, как сейчас тут у тебя под боком, уже прямо на постели, высиживали, уж не найдёшь.
Почему же не найдёшь? Они ведь тоже в Омск едут, там и работать будут.
Вот-вот. А чтобы в Омске связь не разрывать, надо их здесь, в поезде, хорошенько прижать и получше подготовить. Контакты наладить, чтобы потом никто их не отшил. Непонятно, что ли? Такие девушки быстро найдут себе, кого надо, если ты на них индюком будешь пушиться.
Если ты, Валерка, планируешь дружить с девушками надолго, то я не хочу, чтобы ты из меня делал посмешище, – не глядя на приятеля, но с заметным волнением в голосе заявил Борис. – Я бы смолчал, если бы ты не показывал меня чёрным, а себя белым. Ты прекрасно видишь сам, что Ира на тебя не обращает внимания. А ты из-за неё готов своего друга при девках приложить, с которым пять лет жить рядом собираешься. Я уже со вчерашнего вечера, как ты повёл себя так странно, математикой и физикой заниматься не могу. Всё думаю, ради чего ты меня таким клоуном выставляешь перед ними. Думай сам, как по-другому к Ирке подойти. Хоть все ночи в тамбуре стой, мне какое дело. А за меня ты не беспокойся. Не поступлю в институт, так пойду на стройку, туда, где эти девки собираются работать. Хуже не будет. Там тоже люди нужны.
Валера остолбенел и пошёл по веснушчатому лицу красными пятнами. Он вытаращил на соседа глаза и сначала ничего не мог ему сказать. Его сразило то, что у этого тихони, стеснительного парня из деревни, хватило мозгов, чтобы разгадать его поведение. Неужели он понял и его тайную игру с намерением: принижая личность Бориса, постепенно, по ступенькам, подниматься в глазах
Ирины и добиваться её расположения? Он краснел оттого, что этот Борька оказался не таким уж простым фруктом, из которого можно лепить, что хочешь. Значит, не такой уж он тупой и тяжелоподъёмный.
Замечание Бориса было настолько справедливо, что Валерка не сразу сообразил, что нужно делать. Но всё-таки решил, что извиняться и просить прощения за якобы не вполне обдуманные слова и действия при девушке, в которую влюблён, это уж слишком, и означает здорово унизить себя перед другом. Поэтому он выбрал другой вариант поведения:
Да что ты, Борь, это ведь просто так, в шутку. Чтобы время провести. Ведь пришли девки – надо же их как-то развлечь. Ты-то ведь молчишь и молчишь, мне что делать прикажешь? Я и не думал, то ты всё это воспримешь в таком негативном смысле. Я ведь говорил не специально, без всякого умысла.
Для смеха можно анекдоты рассказывать, – обиженно буркнул Борис, выслушав витиеватые объяснения Валерки.
