Из тени Храма Света

– Вы… – залепетала девушка, поднимая взгляд на полурослика, – спасибо, что вы меня от, ну… от того полуорка, ну..

– Ой, да не бери в голову, – отмахнулся Фил, растянув кривую улыбку, а потом подался вперёд, наклоняясь к столу, и прошептал, – я тут узнал, что у него три страсти: алкоголь, азартные игры и блондинки, а ты, – он смерил её взглядом, – самая блондинистая блондинка из всех в этой таверне.

– Ты, мой друг, видишь перед собой чистокровную воздушницу, – пережёвывая что-то, заявила Шиная, заставив Киру покраснеть ещё больше, хотя куда ещё больше.

– Да ну? – с недоверием прищурился полурослик, принявшись рассматривать девушку ещё пристальнее.

– Угу. – Кивнула женщина. – Ты посмотри на неё. Светлая кожа, волосы, ну точно тополиный пух, а глазищи? Ты помнишь ручей под Троллевым хребтом? Ну, там где нас за жопу взяли барсы?

– Точно! – Ахнул Фил. – Ох уж ледяной он был. Но по цвету да, один в один.

– В-вы были под Троллевым хребтом? – пробормотала недоверчиво Кира.

– Угу, – снова кивнула Шиная, – еле ноги унесли, да и тут как посмотреть…

– Кто вы такие? – нахмурилась девушка, переводя взгляд с одного на другую. – Вы обещали рассказать.

– Ну, раз обещали, – Женщина откинулась на спинку стула, рассматривая тарелки на столе, словно пытаясь понять, хочется ли её чего-нибудь или нет. – Слушай.

И Кира обратилась в слух.

– Соваться на Север идея сама по себе довольно глупая, – заговорила Шиная, и послушница была с ней совершенно согласна. – Но дело есть дело, и тем более дело хорошо оплачиваемое, то почему бы и нет? Тем более, ну, что я там не видела? Тут дворфы, тут тролли, тут эльфы, тут фосы, ходи себе спокойно, главное не залезай в пещеры и не пытайся взять что-то плохо лежащее, так как обычно лежит оно там не просто так, а разгневанный хозяин этой вещицы очень хорошо стреляет. Ну, то есть следуй этим указания только в том случае, если не хочешь потом оказаться при Храме Света штопаной перештопанной и выслушать от Матери-Настоятельницы нотацию о том, что она твою шкуру уже спасала не раз, и пора бы, пожалуй, долги-то вернуть. А тут как раз дело. Илея, чтоб ей жилось светло и радостно, женщина не глупая, а где-то даже слишком умная, потому как возьми и заяви: да кто лучше тебя, да ты все материки ходила переходила, да тебя каждая кошка – во всех смыслах – в лицо знает, и вообще, а проведи-ка ты мою девочку, пока она ещё далеко не ушла, по всем святыням, как полагается, потому что ей уже давно пора. А я ей: Илея, а почему бы не дождаться разгара весны и ка-а-ак пойти всем послушничьим составом, как ты ходишь раз в пять лет, когда всех послушников прогоняешь этим долгим, выматывающим путешествием, будто бы они без этого меньше верить в Свет будут. А она мне: ну ты не понимаешь, это особый случай, надо тропами, и чтоб поменьше отсвечивать. Ага, говорю я ей, ну хорошо, я тебе должна, пусть и считаю идею глупой, но по старой дружбе, я могу, где, говорю, твой особый случай. А она мне: тут такое дело, а третьего дня я её уже отправила, и надо бы, значит, перехватить. Так если, говорю, она сама может, то на кой ляд я ей сдалась проводником? А она мне: тут, понимаешь, Шиная, дело не в том, что она бы сама, а в том, что побыстрее всё это надо, а тебя мне Свет послал, так что давай руки в ноги и догоняй, пока я не поняла абсолютную глупость своего решения, ну, это она не говорила, это я уже сама придумала. Ну и пошли мы по твоему следу.

– Ты пошла, – вставил вдруг Фил, а Кира поняла, что ничего не поняла, оттого помотала головой, и посмотрела на женщину:

– то есть Мать-Настоятельница отправила меня одну, чтобы я искала проводника себе сама, корабль сама, плыла на Водный, искала там дальше и всё сама, но при этом как только вы появились в Храме, она…

– Да-да, – закивала Шиная. – Слушай, не спрашивай. Особый случай на то он и особый, чтобы…

– Стоп! – замотала головой послушница, чувствуя, как поднимается раздражение и как тяжелеют кончики пальцев. Проснувшись и увидев своих проводников, Кира обрадовалась тому, что ей никого не придётся искать, но выслушав рассказ Шинаи, поняла, что что-то не сходится. Если ей нужны особые проводники, то выпроваживать её из Храма со словами: «время не на твоей стороне» очень странно. Не сходится.

– Послушай, малышка, – протянул Фил. – Мы искали тебя…

– Вы только что сказали, что шли по следу, – буркнула Кира

– Шиная шла. Меня не было в храме. Я искал тебя в столице, когда получил весточку от неё. Но не найдя ни там ни в порту, решил добраться досюда, сказав Шинае, куда еду, и надеясь, что ты могла оказаться здесь. И ты оказалась.

– Не сходится, – замотала головой девушка, откинувшись на спинку стула. Сидящие напротив резко показались ей очень подозрительными.

– Эти мне недоверчивые девы, – пробормотала Шиная, а после запустила руку за пазуху, выуживая оттуда что-то на тонкой цепочке. Не «что-то». Золотой крестострел. Её, Киры, золотой крестострел, который она оставила в своей комнате. Его невозможно было спутать с каким-то другим медальоном другой послушницы. Он был искорёжен, оплавлен и весь в чёрных пятнах копоти, за которой почти не было видно блеска золота, и другого такого крестострела нет во всём в Храме. Но вот он висит на пальце женщины, подтверждая самим своим существованием, что Кира действительно особый случай.

*

Кира хмуро смотрела на вещи, разложенные на кровати. Покусывала уголок нижней губы, переводила взгляд с одного на другое, силясь понять, правильно ли она поступает, решив всё же довериться этой странной парочке. Продемонстрированный за столом крестострел дал Кире понять, что Шиная действительно знакома с Матерью-Настоятельницей, которая, очевидно, предугадала недоверие своей подопечной, поэтому и вручила женщине значимую для той вещицу. И значимую весьма и весьма, потому как увидев свой медальон, послушница сразу же потянулась его забрать, благо, Шиная не препятствовала. И сейчас крестострел напоминал о своём присутствии, чуть царапая кожу под рубашкой. Убрать его в сумку или нет?..

Ещё там, за столом, новые знакомые сказали Кире заканчивать с завтраком и собираться. Они хотели пройти как можно больше, пока позволяла погода, и девушка поддерживала такое решение. За те дни, пока она добиралась до этого городка от Храма, её один раз накрыла метель. В это время года метели на Северном материке не редкость, с гор спускаются ветра, приносят снега, холод, застают путников в дороге, заставляя их как можно скорее искать укрытие. Кире повезло, она успела повернуть коня к лесу, где наломала еловых лап, пытаясь сделать хоть то-то, похожее на шалаш. О костре мечтать и не приходилось, благо, у неё действительно хорошая походная одежда, и замёрзнуть насмерть не грозило. Было страшно за коня, и пусть в лесу метель бушевала не так сильно, в какой-то момент послушница накрыла животное своим плащом, надеясь хоть как-то помочь. К счастью, обычно такие метели были пусть и суровыми, но непродолжительными, и спустя несколько часов ветер стих, позволяя в остаток ночи развести хоть какой-то костёр, и немного поспать.

Воспоминания о возможной непогоде были ещё очень свежи, поэтому Кира торопливо собирала вещи, проверяя припасы и одежду на предмет целостности и сухости, а после одевалась, чувствуя неприятную смесь нетерпения и страха. Такое уже возникало внутри, когда девушка выходила из Храма. Яркое, захлёстывающее чувство, которое и сейчас подталкивало Киру в спину. Но оставалось сделать ещё одно дело, прежде чем покидать трактир и городок. Она достала из сумки Путевой Дневник, разложив его на столе и вытащив из сложенной тряпицы тонкое перо и бутылёк с зачарованными чернилами, принялась писать. Путевой Дневник был парным. Одна книжечка оставалась в Храме, а другую жрецы брали с собой. Они были не у каждого, конечно, но назвать эту вещицу каким-то мощным артефактом нельзя. Всё, что один жрец писал в одном экземпляре дневника появлялось на страницах у другого. Магия действовала недолго, так что тот, кому ты давал парный дневник обязался проверять страницы несколько раз в день. Свой Кира оставила Матери-Настоятельнице. И сейчас писала ей. И о хвори, что поразила детей, и о темноте, и о том, что она встретила своих проводников. Послушница просила прислать в город нескольких опытных жриц, чтобы те проверили состояние других детей, а ещё шахты, откуда, как казалось Кире, и пришла эта темнота. И какая-то её часть страстно желала отправиться в шахты самостоятельно, пусть и было страшно, но с другой стороны – у неё была миссия, а остальное было неважно. Кажется… Девушка закрыла дневник, убирая его в сумку, и осмотрела комнату. Всё, можно идти? Волнение и нетерпение снова наполнили её лёгкие на выдохе. Кира закинула сумку на плечо, одёрнула плащ и шагнула к двери.

Но стоило ей выйти из комнаты, она буквально уткнулась в мужскую грудь и испуганно отпрянула, поднимая глаза.

– Простите, госпожа жрица, – сделал шаг назад мужчина, имени которого Кира так и не узнала. Это к его сыну она ходила. Вмиг девушка похолодела: а вдруг с мальчиком что-то случилось? И будто увидев на её лице вопрос, мужчина поспешил её успокоить:

– с Тове, с моим сыном, всё в порядке, – улыбнулся он, – я принёс вам в благодарность, вот… – Кира опустила глаза на мешок в руках мужчины, из которого тот достал серебряный поднос и кольцо. – Вы не взяли это, а Гаст сказал, что вы уезжаете и я…

– Не нужно, – замотала Кира головой. – Вы мне ничего не должны…

– Возьми, Кира, – раздалось со стороны лестницы, и в поле зрения стоящих в коридоре появилась Шиная. Послушница отметила, что женщина, оказывается, была довольно высокой. Ну, по сравнению не с полуросликом, а с обычным рослым мужчиной.

– Что?.. – пробормотала девушка, непонимающе переводя взгляд с Шинаи на отца спасённого мальчика.

– Не отказывайся от благодарности за свои дела, – она кивнула на протянутые вещи, – возьми хотя бы кольцо. Не оставляй людям чувство долга за столь ценную помощь.

Кира покусала губу, хмуро рассматривая кольцо на протянутой ладони. Ладонь была широкой, с грубой кожей человека, который привык к труду, а кольцо было женским, явно принадлежащим его жене. Может, оно имело огромную ценность для них? Может, передавалось из поколения в поколение, а Кира вот так это заберёт?

– Пожалуйста, госпожа жрица, – потянул кольцо мужчина. Та посмотрела на Шинаю, которая кивнула, подбадривая девушку, и всё же протянула руку к украшению. Мужчина облегчённо вздохнул, пытаясь протянуть ещё и поднос, но Кира замотала головой:

– мне некуда его деть, кольца достаточно.

– Хорошо, госпожа жрица, – пробормотал мужчина, убирая поднос в мешок. – Спасибо за Вашу помощь, за то, что вмешались, за то, что спасли моего ребёнка…

– Нам пора, – вклинилась Шиная в этот поток благодарностей, спасая послушницу от неловкости. – Спускайся, мне ещё нужно кое-что забрать.

Кира спустилась с лестницы, тут же встречая трактирщицу, которая будто бы её поджидала. И стоило женщине сделать вдох, послушница зашептала:

– мне ничего от вас не нужно, пожалуйста, не нужно меня благодарить.

– О милая, я не знаю, есть ли в мире хоть что-то, чем я могу выразить свою благодарность тебе. Но то, как ты отказывалась от благодарности Стерса, даёт мне понять, что предлагать тебе украшения и деньги смысла нет. Но… вот возьми в дорогу еды, на себя и своих проводников. Сушёные фрукты, сухари, немного вяленого мяса и сыр, это уже молодой, съешьте его сегодня же вечером.

– Х-хорошо, – кивнула Кира. Благодарность, выраженная припасами её не смущала, да и еда действительно понадобится. У них определённо будет ночёвка в дороге, и нужно будет готовить, так что всё пригодится. – Спасибо.

– Тебе спасибо, милая, – взяла девушку за руки трактирщица. – Я обошла семьи, где болели дети, и вот что скажу: хворь ушла, все поправляются потихоньку. Уж не знаю, что ты сделала…

– Я сама не знаю, – прошептала послушница

– …но спасибо тебе от всех нас.

– Я написала в Храм, и я думаю, что в ближайшее время к вам приедут жрицы, чтобы проверить, что здесь произошло. У меня нет времени разбираться со всем этим, простите…

– Ничего-ничего, мы подождём, ты и так сделала уже очень много для всех нас. Помни, что здесь для тебя всегда найдут комнату и горячую еду, в любое время года, дня и ночи. У каждой семьи, чей ребёнок поправился, ты найдёшь пристанище и помощь. Помни об этом, – женщина сжала руки девушки, а после не удержалась и притянула её к себе, обнимая, – о милая, спасибо, спасибо тебе!..

Кира обняла трактирщицу в ответ, а после шагнула к выходу с узелком с едой, который та ей вручила. В стороне Филип помогал конюху седлать лошадей, громко ворча и размахивая руками. Послушница удивлённо приподняла бровь, понимая, что полурослик будет ехать верхом на обычной лошади, а не пони, хотя она знала, что такое у этого народа редкость.

– Что случилось? – окликнула она нового знакомого, подходя к своему коню, протягивая руку к чёрной морде со звездой во лбу. Горячий бархатистый нос ткнулся в ладонь в поисках чего-нибудь вкусного.

– Каждый конюх считает, что знает лучше меня, как подтягивать стремя на моём седле, – ворчал Фил, вразвалочку подходя к Кире. Он кивнул на её коня, – у твоего приятеля отличный нрав надо сказать, красивый конь. Как его зовут?

– Пряник, – хихикнула послушница, пожимая плечами, мол, да, имя не для героического скакуна. Она вытащила из узелка несколько долек сушёных яблок, протягивая коню.

– Пряник? – недоверчиво переспросил Филип, а убедившись, что Кира не шутит, обратился к животному, – эй, Пряник, ты отличный парень. А это Лис и Хмарь, – кивнул полурослик за спину, где конюх притачивал седельные сумки к рыжей и мышастой лошадям. – Так что компания у тебя, Пряник, та ещё. Эх, жаль будет с ними расставаться… но это не впервой.

– Не впервой? – Девушка вытащила из по горсточке сушенных яблок и подошла к лошадям ближе, протягивая лакомства.

– Ну а как ты себе представляешь? Каждый раз переправлять коней по морю? Глупо, да и стрессуют они будь здоров. Вот и приходится оставлять их в конюшнях до новых встреч.

– Вы много путешествуете? – не поняла Кира, поглаживая рыжую морду Лиса.

– Достаточно, чтобы позволить себе содержать своих лошадей в крупных городах, – раздалось позади, и девушка обернулась, тушуясь под взглядом Шинаи. Она подошла к серой лошади, которая легонько боднула женщину в плечо. Та спросила, – всё готово?

– В целом, да, – протянул Филип, осматривая лошадей, Киру и двор. – Можно выезжать.

Все трое отошли к своим лошадям, проверяя напоследок всё ли в порядке. И нельзя сказать, что в этот самый момент Киру не одолели сомнения. Незнакомые люди, странные, по их же рассказу путешествовавшие на Север, знакомые с Матерью-Настоятельницей, а знакомы ли, а правда ли это всё… С другой стороны вполне всё правдоподобно, крестострел опять же, да и имя настоятельницы они знают, но…

– Эй, Кира! – окрикнул её Филип. Девушка подтягивала подпругу. – Ты чего копаешься?

– Я всё, я уже… сейчас! – закивала послушница, шагнув к голове Пряника. Тот сунул морду в протянутые ладошки Киры, но нашёл только ласковые почёсывания. – Ты уж следи за ними, хорошо? – шепнула девушка, прижимаясь лбом к покатой морде. А после решительно шагнула к боку коня, легко запрыгивая в седло. Пряник не был крупным конём и прекрасно подходил под рост послушницы.

– Давай поспеши! – Проворчал полурослик, проезжая верхом рядом. Шиная уже выехала со двора трактира, а вот в самом дворе появился и трактирщик, и его жена и даже кроха-Тенни, обнимающая мать за ногу сквозь юбку.

– Доброй дороги, госпожа жрица! – крикнул трактирщик, а жена одёрнула его, улыбнувшись виновато Кире. Та улыбнулась в ответ, разворачивая Пряника в сторону, куда направились её спутники. И оставила трактир за спиной. Волнение ещё то и дело словно хватало её желудок латной перчаткой, но желания развернуться и скрыться под одеялом в свое комнате не было. Ну, точнее было конечно, ей очень хотелось вернуться в Храм, закрыться в келье и вообще всю жизнь не выходить из Храма. Но… на самом деле, в глубине души, она всегда мечтала именно об этом: объехать весь мир, посмотреть все материки, добраться до Центрального и увидеть Плато Стихий. И пусть страх перед неизвестным изредка пробегал мурашками по шее, Кира всё же тронула коня по бокам ногами, чуть ускоряясь и нагоняя спутников.

Первые часы, пока утро сменялось днём, поднималось солнце, а небо становилось чище, давая путникам надежду, что непогода не застанет их в пути, прошли, наполненные байками и шутками Филипа. Скабрезными надо сказать, но такими смешными, что Кира, после первых трёх покрасневшая до кончиков ушей, над последующими хохотала так, что несколько раз чуть не свалилась с коня. Может, это всё от её переживаний, но всяко лучше хорошенько просмеяться, чем дрожать от страха. Да и к тому же внутри возникало странное и едва заметное ощущение удовлетворения что ли от бурлящего юношеского протеста, направленного в сторону Матери-Настоятельницы. Мол, вот, посмотрите в какой я компании, слушаю шутки про скрещенные мечи и яблоки, и нисколечко не стыдно.

Хотя, чего лукавить, чуточку всё же стыдно. И нельзя сказать, что это по причине строгости, в которой она выросла, нет. Храм придерживался строгих правил, конечно, как всякое место, где разновозрастные и разнополые послушники были ограничены одной территорией, но никто и никогда не очернял ту сторону жизни, о которой с таким упоением рассказывал Филип. Сколько Кира себя помнит, не случалось в стенах Храма никогда громкого скандала, а на подростковую возню достаточно было лишь шикнуть, чтобы разогнать милующихся по углам. Да и то, это было крайне редко в силу того, что почти всех попадавших в Храм мальчиков лет в десять-двенадцать забирал Паладинский Орден. Редкий мальчишка оставался в Храме и становился жрецом Света. Точно так же, как и редкая девчонка становилась паладинкой. Мать-Настоятельница рассказывала, что подобное разделение несёт не только прикладной характер, ведь не каждая девушка будет рада таскать на себе килограмм двадцать доспехов, но и имеет под собой причину разного подхода к применению магии Света. И уж точно дело не в том, что паладины – это воины Света, а жрицы исключительно защитницы и целительницы. Попробуй кто скажи это Матери-Настоятельнице, тотчас получишь световой плетью по мягкому месту. А ожоги и раны от Света проходят долго.

Нет, дело во внутреннем умении управлять магией, и пониманием, как это применять на практике. У мужчин и женщин оно разнилось, а поэтому одарённые дети со всего мира сначала появлялись при Храме, учились азам, а после проходили разделение на юных жриц и паладинских новобранцев, вторых при этом увозили на Центральный материк, где располагался Орден.

– О чём задумалась? – окликнул Киру полурослик, поравнявшись с ней.

– Вспоминаю Храм, – не стала скрывать послушница.

– И чего там, в Храме? – бросила из-за плеча шедшая впереди Шиная. – Скучаешь по молитвам Свету и пресной каше?

– Нормальная каша, – буркнула девушка, почувствовав непонятную обиду за нападки на место, где она выросла.

– Посмотрим, что ты скажешь, когда попробуешь лучшие блюда в лучших тавернах на каждом материке, – усмехнулась Шиная.

– Это не гастрономическое путешествие! – запротестовала Кира.

– Да-да, крайне важная миссия. Тебе Илея-то объяснила, почему раньше прочих в Путь-то пошла? Твои сёстры соберутся через три месяца, большой группой, с красивым сопровождением.

– Потому что у меня особый случай, – заученно пробормотала послушница.

– Особый случай… – женщина чуть притормозила, позволяя Кире и Филипу ехать вровень с собой. – А почему он особый?

– Я…не знаю, – ощущая непонятную неловкость, вкупе с раздражением, буркнула под нос Кира.

– Вот именно. Святая Илея в своё репертуаре, – качнула Шиная головой, кривя тонкие губы.

– Будто вы знаете! – кинулась на защиту Матери-Настоятельницы девушка.

– Знаю, – коротко ответила женщина, повернувшись к Кире. Глаза её, и так достаточно яркого цвета, словно на секунду загорелись огнём, заставляя девушку замолчать. Шиная скосила улыбку. – Поэтому и злюсь. Не на тебя, Кира.

– Так, может…

– Нет. Прости, но рассказать я не могу. Не сейчас. Как бы я не относилась к этой старой перечнице, обещание есть обещание.

– Дамы, дамы, – вклинился молчавший до сих пор Филип, беспокоясь о том, что обстановка может начать накаляться. – Может быть, сделаем привал? Маленький костерок, травяной чай с сушёными яблоками? Это ещё никому не мешало.

Решившие не спорить с предложением полурослика, они замолчали, а минут через пятнадцать Филип свернул по узкой тропке чуть в сторону от тракта. Они уже достаточно отъехали от шахтёрского городка, чтобы тот скрылся за горизонтом, и поля, окружавшие его и подходящие вплотную к горам, сменились лесом, спускающимся со склонов. Вот в сторону леса и повернул Филип, и довольно скоро они втроём, привязав коней, собирали топливо для костра, набирали в котелок снег, распределив обязанности и практически не переговариваясь.

Когда Шиная с лёгкостью развела костёр, Кира убедилась в том, что та была из огненной породы. Удивительная лёгкость в обращении с огнём завораживала послушницу. Пару лет назад в Храм приезжала женщина-маг, владеющая этой стихией. Оставалась на несколько дней, и по вечерам показывала во внутреннем дворе храма фейерверки разномастной детворе. Кира видела магов и других стихий, да и сама в какой-то мере владела магией, пусть и другого толка, но те красно-оранжевые всполохи пламени на тонких смуглых пальцах женщины не сравнятся ни с чем. Девушка знала, что любой человек из огневиков играючи разведёт костёр практически в любых условиях, и когда это на её глазах сделала Шиная, она не смогла удержаться от комментария, тем более, неловкость толкала её первой пойти снова на контакт.

– У вас есть магические способности? – спросила Кира, садясь на покрытый тёплым плащом валун. Было достаточно тепло, чтобы не носить плащ на плечах, а вот сидеть на холодном не хотелось.

– Нет, я не владею магией, – усмехнулась Шиная, глянув при этом на Филипа, молча помешивающего в котелке чай. – Просто как всякий выходец Тхуиба…

– Вы из Тхуиба-фатаху?! – Воскликнула Кира, подавшись вперёд и принявшись стрекотать. – Центральная столица Огненного материка, крупнейший город торговли, работорговли, огромные рынки, наёмники, невольники, специи, демонические контракты!

– Бывала там? – издевательски хмыкнула Шиная, принимая из рук полурослика порцию ароматного чая.

– Нет, конечно нет, – забормотала Кира, не уловив издёвки и принявшись зачем-то объясняться. – Но я много читала, в Храме отличная библиотека вообще-то, я много чего знаю…

– Прекрати оправдываться, кроха, – буркнул Филип, вкладывая в её руки горячую кружку. – И не слушай её, у ядовитой госпожи плохое настроение, ей не дали с утра ни мужика, ни выпить. Вот и срывается.

– Всё-то ты знаешь, – подмигнула Шиная полурослику, тот послал ей воздушный поцелуй, пристраиваясь на другой валун, а Кира от такой откровенности снова покраснела, пытаясь спрятаться в кружку от неловкости. Горячий чай обжёг губы и язык, но послушница восприняла это как наказание за излишнюю эмоциональность. В голове девушки метались мысли о Огненном материке, его горах, вулканах, пустынях и раскиданных по территории городах. И только сейчас, пожалуй, она осознала, что её путь лежит и туда в том числе. Впереди их ждёт Осах, откуда они переплывут на восток до Итирима, северной столицы Водного материка и будут спускаться вниз, посещая по пути святилища, а в южном порту Водного они сядут на корабль и отправятся дальше к восточному порту Огненного – Атаху, а оттуда…

– Кира! – ворвался в её воображение голос Филипа. – Пекло, почему ты такая рассеянная? Допивай и поехали.

– Угу, – улыбнулась послушница. Сердце заколотилось в предвкушении того, что ждёт её впереди. Совсем скоро она поднимется на корабль. Совсем скоро покинет этот материк. И если для того, чтобы отправиться в путешествие нужно мириться с колкостями Шинаи, то так тому и быть.

*

Северный материк, Материк Воздуха, или как его называли в древности Эасиа, как и каждый из прочих четырёх материков, обладал своим особым шармом. Короткая и всегда очень яркая весна, не жаркое лето, осень с низкими тяжелыми тучами и затяжная зима. Вечные Льды Севера, простирающиеся за Внешним Горным Кольцом, с которых в любое время года могли прийти холодные ветра. Горные гряды, пронзающие материк с севера на юг, образовывали долины, в которых небольшие города и крупные деревеньки вгрызались в горную породу рудниками в поисках драгоценных камней и металлов, попутно прореживая лесные массивы множеством лесопилок. Древесина северных лесов была ценна и в кораблестроении и спрос на неё был огромным.

И надо же самым дружелюбным и весёлым представителям племени людского закрепиться здесь: среди горных хребтов, холодных зим и суровых ветров, вдобавок имея под боком не самых дружелюбных соседей, рьяно охраняющих тайны Севера, и совершенно не желающих делиться сокровищами своих промерзших насквозь земель.