Пакистанские авиалинии ищут стюардесс

Посиделки тянулись долго. Бывало, полночь застигала нас, сидящими в кромешной темноте на полуразвалившейся скамейке. И тогда со всех ног спешили к остановке, боясь пропустить последний автобус. Сколько же всего знали эти скамейки и холмы! Если б только они умели говорить. Я бы с удовольствием вернулась туда, чтобы послушать наивные переживанья и признанья нашей юности.

В тот день нам особенно было, что обсудить. Усевшись на любимую лавку, принялись смаковать подробности, запивая их красным вином из пластиковых стаканчиков. Но, не успели начать, как в моей сумочке завибрировал мобильник. Услышав взволнованного отца, я не сразу поняла, в чем дело.

– Тебе звонил какой-то … Не русский! – Голос напряженно звенел, отец всегда отличался излишней подозрительностью.

– Какой не русский?

– Имя такое, странное. Не запомнил я. Сказал, что директор Московского офиса компании ПИА. Ну куда ты на собеседование ходила.

Внутри меня все содрогнулась и замерло. Я вспомнила, что в анкете указала домашний номер. И сразу умотала из дома. Умно, ничего не скажешь! Хорошо еще, что папа никуда не ушел. Я набрала в свою миниатюрную грудь побольше воздуха и спросила:

– Что еще он сказал?

– Вроде ты прошла собеседование, про какую-то первую пятёрку… Что за пятерка, я так и не понял. И вообще, мало что понимаю! – злился отец, но я его уже не слушала. В голове эхом отдавалась фраза: “прошла собеседование…”

– Меня взяли, получается???

Голос отца вернул в реальность:

– Он просил тебя перезвонить, оставил номер.

– Поняла. Продиктуй, пожалуйста.

– Кира, ты мне объяснишь, что все это значит? Кто он такой? И куда тебя взяли?

– Пап, – отмахнулась я. – Давай обсудим дома. Я ему позвоню и все выясню.

– Записывай, – недовольно буркнув, родитель продиктовал номер и отключился. Я мысленно усмехнулась, насколько быстро его снисходительный скептицизм сменился

 тревогой. Что ж, сам виноват. Серьезней надо относиться к моим начинаниям.

Положив трубку, я поймала на себе полный тревоги и любопытства взгляд подруги.

– Какой-то мужик, – затараторила я, – Позвонил мне домой и представившись директором, сказал, что меня взяли.

– Кирааа!!! – закричала подруга. Ее звонкий фальцет разнесся по крылатским холмам. – Неужели? Поздравляю тебя!

Вот так всегда бывает: другие люди, быстрее нас самих осознают наши достижения. Только ликование ее длилось не больше секунды – Таня, в отличие от меня, указала свой мобильный номер, но пока никто не позвонил.

– Мне же нужно ему набрать, – спохватилась я.

– Кому?

– Директору этому.

– Так звони! И… – подруга смущенно опустила взгляд, – Спроси, пожалуйста, про меня.

– Спрошу, конечно, – пообещала я и набрала номер, трясясь, что все это окажется злой шуткой. Мужской голос ответил почти сразу.

– Здравствуйте, – робко начала я, – меня зовут Кира. Я была сегодня у вас на собеседовании. Мне передали, что вы звонили.

– О, мисс Кира, – голос загремел торжественно, как на параде. – Поздравляю! Вы оказались в первой пятерке. Представляете?

– Не очень, – честно призналась я.

– Вы прошли собеседование и мы готовы пригласить вас на работу. Компании требуется десять человек, но пока смогли отобрать только пять. Остальные – под вопросом. И вы, ВЫ, в числе тех, кого точно берут. Из целых восьмидесяти человек!

Даже не семьдесят,  – мысленно присвистнула я, – А взяли, получается, пока только

пятерых. И я среди них? Как я, с моим жутким английским, оказалась в первой пятерке? – уложить это в сознании никак не удавалось. Казалось, что вот-вот голос на том конце провода расхохочется и сознается, что разыграл меня. Но, голос и не думал ни в чем сознаваться, вместо этого продолжая греметь в самое ухо:

– Вы узнали меня? Я Юсуф – директор ПАИ. Который переводил вам сегодня, – не без доли хвастовства, добавил он.

– Конечно, узнала, – соврала я.

– Отлично! Тогда, завтра жду вас в офисе. Приходите к десяти утра, расскажу, что дальше, ок?

– Хорошо, – все еще ожидая подвоха и боясь поверить реальности, кивнула я.

– Еще раз поздравляю! – крикнул он на прощание и уже почти отключился, когда я вспомнила про подругу.

– Простите. А можно вопрос?

– Слушаю.

– Со мной приходила подруга. Я бы хотела узнать, взяли ее или нет.

– Ммм, – протянул он, – Подруга? Да, конечно, могу посмотреть. Скажите ее фамилию.

– Белова. Мария.

– Би-ло-ва, – пробормотал он, безжалостно коверкая, знакомую мне со школьной скамьи фамилию, – Секунду.

– Ищет тебя, – тихонько шепнула я Маше. Подруга зажмурила глаза и скрестила пальцы. Я, в знак солидарности, сделала то же самое. В трубке снова загремел голос:

– К сожалению, мисс Биловы нет в списке. Мне очень жаль.

– Спасибо, – пробормотала я.

– Жду вас завтра.

Машка, конечно, все слышала, а если б и не слышала, то поняла по выражению моего лица.

– Не взяли, – печально выдохнула она.

– Не взяли, – вздохнула я.

Неоднозначность ситуации смущала: с одной стороны, хотелось кричать и прыгать от радости. И дело было не только в том, что мне предстояло нечто действительно захватывающее и замечательное. А в том, что я победила! Не просто достигла желаемого, а по пути обошла несколько десятков красивых, уверенных в себе и целеустремленных конкуренток. Именно это окрыляло и пьянило больше всего. Вкус победы был тем более насыщенным и острым, что дегустировала его в первый раз.

С другой стороны – подругу не взяли. Дружеская солидарность не позволяла сполна предаться обуревающим чувствам и выражать открытый восторг. Тем более, я действительно была этим огорчена. Все-таки, уехать в другую страну на три месяца с лучшей подругой – одно. А вот отважиться на такое приключение в одиночку – совсем другое. Тогда, в голову почему-то не пришло, что со мной поедут еще как минимум четыре девочки.

– Слушай, – потухшая голубизна Машкиных глаз сверкнула энтузиазмом, – А что, если  завтра мне поехать с тобой? И попробовать поговорить с этим Суфом. Может, они передумают?

– Юсуфом, – поправила я, но идея показалась мне со всех сторон привлекательной.

На этой ноте мы с ней и расстались, договорившись встретиться в девять сорок пять у выхода из метро.

Мне предстояло одно дело, которое нельзя было отложить, хотя очень хотелось. Дома ждал отец. И ждал с большим нетерпением. Если утром перспектива, что я улечу куда-то, была лишь в области фантазии, слишком наивной и глупой для беспокойства, теперь все стало слишком реалистичным. А папа не привык закрывать глаза на реальность.

Справедливости ради, скажу, что отец поддерживал большинство моих начинаний. Но только не это. Да и как он мог его поддержать, когда столько денег и сил вложил, чтобы я поступила в Москву. За два года, что я училась в столице, его жизнь тоже изменилась. Потеряв свой небольшой бизнес в Иваново, пришлось временно перебраться ко мне на съемную квартиру. Чтобы продолжать оплачивать учебу и шаг за шагом кропотливо восстанавливать состояние. Давалось ему это, надо думать, нелегко. Но он не сдавался, потому что жаждал дать мне образование. Во чтобы то ни стало. И вот теперь желал услышать ответ на волнующий вопрос:

– Что станет с твоей учебой, если на три месяца улетишь?

Ответа у меня, разумеется, не было. Я даже ни разу не задумалась об этом. А папа продолжал сыпать неудобными вопросами:

– Даже если удастся откосить на время, что потом? Как работать будешь?

– Нас же берут на рейсы Москва-Дубай, – нашлась я, – Буду совмещать.

Отец скептически поджал пухлые губы, но промолчал.

– Я завтра утром поеду туда, – уже смелее продолжила я, – Все разузнаю. Тогда и решим.

– Ладно, – буркнул папа и спохватился, – а Маша?

Я боялась этого вопроса, и раздраженно переспросила.

– А что Маша?

– Ее взяли?

– Нет, – огрызнулась я, прекрасно понимая, что это еще более отяготит мое шаткое положение.

– Вот видишь! – воскликнул отец. – Она не едет и ты дома сиди!

– А если Машка с балкона прыгнет, мне тоже за ней? – сострила я, повторив фразу, которую тысячу раз слышала от него в детстве. И добавила. – Но, вообще-то, ее еще, может, возьмут. Она завтра поедет со мной.

– Ну-ну, – отец устало покачал головой, всем видом показывая, что сильно сомневается в успешности задумки.

Глава 5. Я срываю джек-пот.

На следующий день, дефилируя к офису, мы с Машкой были наряжены и взволнованы, не меньше, чем перед собеседованием. На кону было все: одной предстояло либо потерять, либо обрести надежду, другой… в сущности, тоже самое. Памятуя слова отца, я осознавала, насколько моя поездка зависит от того, поедет ли Маша.

У знакомой двери с табличкой ПАИ, переминаясь с ноги на ногу, стояла девушка в серых джинсах и белой футболке. Ее лицо и тонкий хвостик, в который были собраны светло-русые волосы, показались мне смутно знакомыми. Скорее всего, я видела ее в прошлый раз.

– Привет. Ты тоже сюда? – приветливо улыбнулась я.

– Да, – уголки губ дернулись, но криво и напряженно, – Вчера позвонили, сказали, что предварительно меня одобрили. Велели еще раз подойти, типа окончательно решить.

Должно быть, она из второй пятерки, – предположила я. Но, вслух не произнесла, вместо этого представившись.

– Кира.

– Надя.

– Я – Маша.

– А вам чё сказали? – новая знакомая вопросительно взглянула на нас.

– Меня не взяли, – вздохнула Маша, – но хочу попробовать их уговорить.

Надя сочувственно кивнула и перевела взгляд на меня. Вопрос относился к обеим и пришла моя очередь отвечать. Но, мне не хотелось признаваться, что я – та счастливица из первой пятерки, – поэтому ответила туманно.

– Тоже попросили подойти.

В этот момент дверь приоткрылась. Из нее, сверкая грудью, выглянула Екатерина. Кинула быстрый взгляд на бумагу и зачитала незнакомую фамилию, вопросительно взглянув на нас.

– Это я, – новая знакомая выдвинулась вперед.

– Проходите.

Надя скрылась за дверью, мы остались ждать. Ждали, правда, не долго. Как только вышла она, пригласили меня. Машка заходить не стала: мы решили вести себя как можно корректней. Поэтому заранее условились, что сначала узнаю у Юсуфа, сможет ли принять ее.

На этот раз, Екатерина повела не в переговорную, а прямиком в директорский кабинет. Тучный, бесформенный, как квашня, силует Юсуфа утопал в глубоком кресле. Но, увидев меня, вскочил с проворностью суслика и тут же загремел с неповторимым акцентом:

– Мисс Кира, рад! Рад вас видеть.

Пухлые губы растянулись в улыбке, от спрятавшихся в ложбинке глаз разбежались лучики морщин. На мгновение показалось, что вот-вот бросится обниматься. К счастью, этого не произошло. Лишь схватил меня за руку и затряс с таким усердием, что аж ноги стали подкашиваться. Столь откровенные эмоции обескураживали и сбивали с толку. Впервые я столкнулась с таким панибратством, тем более от человека много выше меня по статусу, кроме того – моего непосредственного начальника. Впрочем, Юсуф, во многом так и остался для меня загадкой.

После бурного приветствия, он предложил мне сесть в кресло напротив, сам же вернулся на свое место, все так же продолжая греметь:

– Еще раз поздравляю! Ты попала в первую пятёрку. Это так много значит! Да?

Мне показалось, что этот вопрос подразумевал ответ. Но так как между фразами Юсуф не сделал даже секундной паузы, я решила, что такова его манера разговаривать.

– Я лично очень этому рад, потому что болел за твою кандидатуру.

– Вы поэтому мне подсказывали? – смущенно спросила я.

– Да- да – засмеялся он, – Знаешь, все захотели тебя. Только один не захотел. Помнишь, слева, пожилой мужчина? Худой такой, с седой бородой, – его руки очертили силуэт, желая наглядно показать худобу этого дядьки.

Я смущенно пожала плечами. Из всех присутствующих я запомнила только женщину в тунике, да его самого.

– Вот он и не захотел, – не обращая внимание на мою реакцию, продолжал будущий начальник – И знаешь почему? – темные губы растянулись еще шире, глаза заиграли мальчишеским задором.

– Он посчитал, что ты слишком молода!

На этих словах я мысленно сжалась, словно мелкий воришка, пойманный с поличным.

“Надо признаться”, – мелькнула здравая мысль. Но тут же исчезла, так как Юсуф, не замечая моего замешательства, выпятил широкую грудь и продолжал.

– А я сказал: молодость – не преграда. Да? Обаяние и умение располагать к себе – вот что главное. А в тебе этого много. Да? – эти фразы Юсуф произнес особенно торжественно, будто ожидая оваций. Но, из-за моей врожденной скромности, ему пришлось довольствоваться лишь робким: “Спасибо”. Впрочем, как я вскоре поняла, он принадлежал к той категории людей, которые в постороннем одобрении не нуждаются, поэтому совершенно не расстроился.

Сохраняя внешнее спокойствие, я ликовала внутри. И, кажется, начала понимать, почему, руководство, несмотря на ужасный английский, сказало “Да” в мою пользу. Обаяние! Именно оно помогало мне продавать в два раза больше сигарет, влюблять в себя однокурсников и сдавать экзамены без особой подготовки. Хотя, может, было и кое-что еще – моя слепая, твердая вера. Несмотря на все сомнения и обстоятельства, которые, словно угли в топку, щедро подкидывал разум, душой я продолжала верить в чудо. И вера оказалась сильней. Поэтому, все получилось. Человек проигрывает там, где недоверие перевешивают чашу весов.

Мысли ураганом проносились в голове, пока Юсуф продолжал расхваливать меня. Наконец, ему это наскучило, он откашлялся и перешёл к делу.

– Значит так, – широкие мясистые ладони с силой ударили по столу. – Сегодня-завтра должны определиться с остальными: кого возьмут, кого нет. Потом, мне понадобится твой загранпаспорт. Визу сделаем рабочую, сразу года на два. Улететь вы должны в течении лета, то есть за месяц-полтора, нужно решить все вопросы с документами. Билеты за счёт компании, проживание в отеле и питание, тоже. Еще, вам дадут стипендию. Она… – он виновато поджал губы, – небольшая, но, учитывая, что самым необходимым вы будете обеспечены, думаю, нормально. Да?

Я сдержанно кивнула, стараясь не выдать своего ликования: мало того, что жильем и едой обеспечат, так еще и заплатят. Юсуф продолжал.

– Обучение длится три месяца, потом экзамены, следом стажировка – недолгая, всего несколько полетов. Если все ок, подпишешь рабочий контракт. Летать будешь Москва-Дубай, на эти рейсы нам и нужны русско-говорящие бортпроводницы. Кстати – наша школа считается одной из лучших летных школ в мире! К нам отправляют даже из Англии и Америки, – доверительно наклонившись ко мне, проговорил он. И внезапно замолчал. Лишь глаза продолжили хитро улыбаться из-под нависших бровей. Он ждал. Чего – я не понимала. Поэтому молчала, с каждой секундой смущаясь все больше и больше. Чувствуя, что вот вот начну краснеть. К счастью, Юсуф не дал мне залиться краской, а рассмеявшись, спросил. – Ты не хочешь спросить о зарплате?

– Зарплата? – я чуть было не треснула себя по лбу. Ну конечно, зарплата! Вот о чем я должна была подумать в первую очередь, но, как ни странно, ни разу даже не вспомнила. В своих, окутанных туманом романтики мечтах, меня увлекало лишь одно: поездка в другую страну и профессия, представлявшаяся мне тогда пределом совершенства. Таким земным мелочам, как зарплата, в грезах моих места не нашлось. Я понимала, насколько глупо и по-детски выглядела и, изобразив самую обаятельную улыбку, на какую была способна, спросила.

– Так какая зарплата?

– Две тысячи долларов, – довольно улыбаясь, ответил он и тут же добавил, – на первый год. Потом, больше. Зарплата повышается в зависимости от стажа. Это ок, да?

Я кивнула, чувствуя себя, будто сорвала Джек-пот. Две тысячи долларов по тем временам – огромные деньги. На рекламе сигарет я бы и за год столько не заработала. Мое лицо, видимо, отразило эмоции, потому что Юсуф, во второй раз торжествующе хлопнул ладонями по столу и заявил.

– Точно, ок!

Тут его лицо посерьезнело: брови сдвинулись к переносице, рот сложился в толстую ниточку.

– Вот еще что. Страна, в которую вы едете – прекрасна. Это моя родина и я ее люблю. Но, она отличается от России. Там люди уважают и соблюдают заветы Аллаха. Возможно, наши правила покажутся тебе странными или излишне строгими, но, тем не менее, их надо соблюдать. Я дам тебе брошюры, – он взял со стола несколько книжечек в глянцевых обложках, напоминающих туристические проспекты, – Здесь вся необходимая информация. Изучи их, пожалуйста, внимательно. Да?

Я кивнула с той легкой покорностью, которая вовсе не подразумевает серьезного намерения следовать полученным инструкциям. Но, Юсуф, кажется, был удовлетворен и перешел к следующему пункту переговоров:

– Итак, есть у тебя загранпаспорт?

– Нет, – испуганно выпалила я. Да и откуда б ему взяться, если за границей я не была и до недавнего времени, никуда не собиралась. – Это проблема?

Юсуф рассмеялся.

– Это будет проблема, если не сделаешь его до вылета. Но, время еще есть, думаю, переживать не стоит. Но, и тянуть ни к чему. Займись в ближайшее время, да? – и, не дожидаясь ответа, задал следующий вопрос –  Ты ведь в Москве живешь?

– Да. Я переехала сюда, когда поступила в университет. А родилась я в Иваново. Это такой небольшой город… – затараторила я, но он перебил:

– Иваново? Тот, что город невест?

– Откуда вы знаете?

– Так я там был! У меня там друзья, – он снова загремел низкими нотами и лукаво добавил, – Теперь понятно, почему ты такая красивая.

– Городом невест его прозвали потому, что там когда-то было много ткацких фабрик, – смущенно пробормотала я, – Сейчас уже все не так.

– Не важно, – он поднял руку, словно желая отмахнуться от скучной исторической справки. – Девушки все равно у вас красивые.

– Может быть.

– Если буду в Иваново, обязательно тебе позвоню, да?

– Конечно, – вежливо ответила я, всей душой надеясь, что этого никогда не произойдет.

– Ну, тогда на сегодня я тебя отпускаю. Остаемся на связи, и, как загранпаспорт готов, сообщи мне, да?

– Хорошо, – кивнула я, но уходить не спешила. За дверью, трясясь, ждала лучшая подруга и я обязана была за нее похлопотать. И все же медлила, чувствуя неловкость. Непринужденность, с которой общался директор, только усугубляла ситуацию – не хотелось злоупотреблять его отношением, но надо было уже что-то сказать.

– У меня к вам просьба, – запинаясь, выдавила я – Моя подруга…  Вы сказали, что ее не взяли. Так вот, она хотела бы поговорить с вами. Быть может, все-таки есть шанс?

– Мммм… Помню, конечно, помню. Но, понимаешь, я не решаю. Я могу лишь высказать мнение, в случае, если комиссия сомневается. Как, например, с тобой. А твоя подруга даже не обсуждалась. Члены комиссии проведут собеседование со второй пятеркой. Но, других рассматривать не будут. Мне очень жаль, – Юсуф развел руками.

Я открыла рот, чтобы попрощаться, но он продолжил:

– Понимаю, вам хочется вместе. Думаю, она хороший друг, но вы с ней… ммм.. разные. Понимаешь? У каждой своя дорога: у тебя одна, у нее другая. Тебе выпал шанс. Когда ты хочешь дойти до цели, не стоит останавливаться, потому что кто-то остался позади. Это не ее дорога, только и всего. Может, ее ждет что-то гораздо лучшее. И потом, ты ведь летишь не одна. С другими девочками тоже подружишься. Да?

После такого философского нарратива, не оставалось ничего, кроме как, попугаем повторить его любимое “Да!”. Я попрощалась, с досадой понимая, что в очередной раз выступаю в роли дурного вестника. А главное: не могу придумать слов поддержки, ведь по себе знаю, что в минуты разочарования все доводы кажутся фальшивыми и нелепыми.

Я уже выходила из кабинета, как Юсуф окликнул меня:

– Подожди- ка. Эта твоя подруга – она, что, здесь?

– Маша? Да.

Пухлая ладонь с силой шлепнула по лбу.

– А я и не понял. Так зови ее сюда

Я выскочила за дверь, мысленно вознося хвалу его доброте и проницательности. Машка, которая все это время находилась в компании Нади, выпучила на меня глаза и умоляюще прошептала: “Ну что?”

– Ты можешь зайти. Он ждет, – утешила я подругу. Та робко протиснулась в дверь. Откуда вышла минут через пять мрачнее тучи и озвучила приговор, который и так всем был известен.

– Не возьмут они меня.

Я смущённо опустила глаза, а новая знакомая легонько похлопала по плечу.

– Не расстраивайся. Меня ведь тоже еще не взяли. Но, что делать? Значит, это не наша дорога, только и всего.

Меня поразило, как удивительно точно она повторила слова Юсуфа, сказанные мне наедине. И мимолетом отметила, что она немного картавит. Мы уже почти попрощались с Надей, как вдруг меня осенило: было бы неплохо взять у нее номер. Может статься, что она окажется одной из тех, с кем мне предстоит прожить бок о бок целых три месяца. А значит, не мешало бы поддерживать связь. Мы обменялись номерами и расстались вполне довольные друг другом.

Глава 6. Муки уговоров.

Наступило лето. После разговора с Юсуфом, я кинулась оформлять загранник. Подать документы можно было только по месту прописки. Это сулило поездку в родное Иваново, где и состоялось по-настоящему серьезное объяснение: с мамой. По сравнению с которым, разговор с отцом можно было назвать легкой, непринужденной беседой.

Мама у меня строгой советской закалки. Все законы и правила, впитанные ею с младенческой скамьи – законы и правила большинства. “Все так живут, и я должна” – её девиз. Ситуацию усугубляла провинциальность нашего городка, где вероятность сплетен на один квадратный километр равнялась девяноста процентам. Девочки здесь росли и воспитывались по четко-отлаженной схеме: окончила школу, поступила в университет, вышла замуж, родила детей и… развелась. И, если в глазах других бренд “Город невест” выглядит романтично и заманчиво, то на деле являет собой засилье разведенок и тотальный дефицит мужчин.

Впервые я вышла за рамки местной схемы, когда заявила, что хочу уехать в Москву. Казалось, что проще похоронить себя заживо, чем оставаться в тесном пространстве, где пыльные улицы кишат знакомыми лицами с печатью скуки и безнадеги. Когда всего в трехстах километрах бурлит жизнью мегаполис. Куда, по широким магистралям, словно по артериям, стекаются все ресурсы огромной страны. Стремилась туда и я. Со всей юношеской страстью и максимализмом. Стремилась не для того, чтобы познать лучшую жизнь, а для того, чтобы познать собственно саму жизнь. Её шум и ярость. Ухватить то, чего никогда не смог бы дать родной, но маленький город.

Но, если этот “позор” мама, худо-бедно пережила, то поездка в Пакистан виделась ей чем-то вроде полета на Луну или выхода в открытый космос. Запредельно, стыдно (никто так не делает!), страшно. Она сочла, что ее миссия, как почтенной матери и благоразумной женщины – не допустить! Не дать блудному дитятку загулять еще дальше и дольше.

– Запрещаю! – поджав губы и вперив в меня жесткий взгляд, отчеканила она. Мы сидели на даче, на свежевыструганной новенькой веранде. Я специально затеяла беседу именно здесь: мама любила повторять, что природа действует на нее лучше любого успокоительного. А значит, как мне думалось, разговор пойдет легче.

– Ну, мам…

– Разговор окончен. Никакого Пакистана. С ума сошла, что-ли? Ты хоть знаешь, что это за страна?

– Знаю! – храбро заявила я.

– Знаешь? – тонкие губы сложились в усмешку. – А мне кажется, нет! Если бы знала, не рвалась бы туда, как мотылек-несмышленыш.

– А ты знаешь? – сравнение с несмышленышем уязвило и вынудило перейти в наступление. –  Была там?

– Не была и не хочу.

– Как и нигде не была, – отразила удар я.

– У меня не было такой возможности. Ведь все свободное время я отдавала семье.

– Но у меня то пока нет семьи. Зато есть свободное время. Так почему я должна упускать шанс?

Казалось, она смутилась, но лишь на мгновение

– Это не та страна, где стоит испытывать судьбу. Да и профессия не та.

– Кто это решает?

– Твои родители.

– Я вообще-то, уже взрослая.

Красивое мамино лицо, которого не касались ни дорогие крема, ни время, исказилось гримасой сарказма. Она готовилась выдать свой излюбленный железный аргумент.

– Взрослые сами себя содержат! А за тебя пока что платят родители. И за жилье. И за еду. И за образование.

При других обстоятельствах спор на этом бы и закончился. Но сейчас в моем арсенале имелся контраргумент, куда более меткий, нежели тот, которым меня так долго держали на мушке. Его я и вытащила из-за пазухи со всей торжественностью.

– Мне обещали зарплату в две тысячи долларов.

Но, маму оказалось не так легко взять на прицел.

– Обещали, – хмыкнула она и, с видом знатока, добавила, – а в рабство продать не обещали?