На адреналине

Как правило, Киллан много дымил после ссор с родителями или неудач в его экстремальном увлечении. Минута за минутой я провожала завороженным взглядом серые клубы, растворяющиеся в темноте. Понятия не имею, сколько сигарет он истреблял за вечер, но я и сама незаметно для себя из пассивного курильщика превратилась в активного. Мне было шестнадцать, когда я захотела повторить за ним. Киллан до сих пор не догадывается, что много раз курил не в одиночестве. Мне это не нравилось тогда, не нравится и сейчас, но я зачем-то продолжаю уничтожать свой организм изнутри. Единственное, в моем случае сигареты электронные.

Внаглую встаю рядом, не глядя на Килла, и вытягиваю перед ним раскрытую ладонь.

– Дай мне тоже.

Боковым зрением вижу его застывшую фигуру, а через несколько мгновений передо мной материализуется рука с протянутой пачкой элитной «отравы». Внутренне посмеиваюсь. Какая бы вражда ни стояла между нами, мы всегда понимали друг друга с полувзгляда и полузвука. Парадокс.

– Прикури, – опять требую я.

К моему удивлению, Килл не хамит и не противится. Еле слышно фыркнув, он вынимает свою сигарету изо рта, заменяя моей, и, прикурив, протягивает мне. Молча вставляю тлеющую палочку в рот и затягиваюсь, осознавая, что пару мгновений назад ее обхватывали губы Киллана. Красивые губы, стоит отметить. С ровным контуром, в меру пухлые, но совсем скоро они закостенеют в тонкие полосы, если Кроу не перестанет все время злиться.

Странно, что он уступил, не задавая лишних вопросов. Мне захотелось в очередной раз испытать парня, а теперь ума не приложу, что делать с его сговорчивостью. Навряд ли он думает, что я не умею пользоваться зажигалкой. И маловероятно, что он в курсе моего застарелого страха, о котором я не говорила ни единой душе, в том числе мозгоправу. Признать свою слабость – значит дать другому человеку преимущества, способные сыграть против тебя.

Неожиданно на мои плечи ложится пиджак, отчего я слегка вздрагиваю. Да, я потирала плечи ладонями, но этот заботливый жест Киллу несвойственен. Порой я ощущаю острую необходимость в навигаторе, направляющем меня по нужному маршруту в запутанном лабиринте его мыслей.

На мой непроизнесенный вопрос Кроу буркает:

– Надоело держать. И он помялся, поэтому я все равно его на надену. – В этом он весь. Никогда не признает, что в нем есть что-то хорошее. – И забудь о том, что я сказал, – добавляет Килл вместо извинений.

– Что именно я должна забыть? – подхватываю я, показав, что моя память уже обнулилась. Пока что у меня ловко получается создавать видимость перемирия, а он ведется.

Киллан усмехается и продолжает курить в молчании, поглядывая на проезжающие мимо машины. Мы живем в самом центре города на оживленной улице, и мне это очень нравится. Здесь почти нет риска остаться без помощи в трудной ситуации.

Выбрасывая сигарету в урну, я преспокойно выдаю:

– С тебя сто долларов.

– С чего вдруг?

Я, наконец, смотрю на него, любуясь искренним негодованием на притягательном лице.

– Ты прав, этого мало. – Выудив из сумочки трусы, показательно трясу ими перед его насмешливыми глазами. – Пришлось соврать родителям, что они мои, поэтому с тебя сто баксов и еще пятьсот сверху за сумку. На антисептик для рук, так и быть, сделаю скидку.

Киллан начинает громко смеяться, запрокинув голову. У меня нет времени ждать. Скоро спустятся Макс и Лили, и я не успею вытрясти из него деньги. Хватаю Кроу за предплечье, что сразу возвращает его на землю. С удивлением покосившись на мою ладонь, он заявляет:

– Раз ты сказала, что это твои трусы, значит, они твои. Я здесь при чем?

– Вот ты говнюк! И я еще спасала твою задницу? Да пошел ты! – швыряю белье в его надменную физиономию и бросаюсь к BMW Макса, припаркованной неподалеку.

– Я дам деньги, если скажешь, зачем они тебе! – кидает Киллан мне в спину.

– Отвали!

Впредь ни за что не стану выгораживать этого наглеца. Найду на него более весомый компромат, и тогда он точно не отвертится.

Глава 3 Высшее общество

Киллан

Пора срочно изменить тактику и занять позицию не нападающего, а защитника, играющего на своей половине поля. Это же легко, Киллан, верно? Включи холодный разум, подмешай щепотку небрежности, поменьше с ней разговаривай, и будет тебе счастье.

Но сказать легче, чем сделать. Это все выходит непроизвольно, как вдох и выдох. Ну не получается у меня нормально общаться с Адрианой! Раньше я постоянно видел в ней того, кто встал на моем пути: соперника. А что делают с соперниками? Правильно: состязаются с ними. И если до этой поры ни разу не приходилось оставаться в дураках, то сегодня утром на меня снизошло чертово озарение в виде иллюзии светящегося табло со счетом 0:1.

Не в мою пользу.

Этот проигрыш выбил из колеи. Подкосил. Сам не знаю, на кой черт я стал поливать Адри грязью. Это вошло в дурную привычку, портящую существование, прежде всего, мне, а не ей. А она молодец: и ухом не повела. Кремень, а не девчонка. Попробую воспользоваться ее же стратегией. Проверим, насколько меня хватит и хватит ли. Я неплохо держался, пока Адриана не начала веселить размахиванием чужими трусами. Наверняка она решила, что я насмехаюсь над ней, но так даже лучше.

Мы сидим вдвоем на заднем сиденье, но между нами такое расстояние, что поместятся еще трое. Периферийным зрением улавливаю, как она быстро печатает в телефоне. Спустя десять минут нелепой слежки меня потихоньку затапливает злость. Достав свой смартфон, захожу в мессенджер и сразу проверяю статус Доминика.

В сети.

Чутье у меня, сука, превосходное. Набираю ему:

Киллан: «Здоро́во, Ник. Чем занят?»

Друг по-прежнему в сети, но мое сообщение не читает. Сбоку продолжает светиться экран смартфона, пальцы Адрианы шустро по нему бегают, останавливаются, бегают и снова останавливаются. Их бурная переписка вымораживает.

Она отняла у меня все: родителей, дом, лучшего друга, а в довесок к перечисленному еще и гребаный покой.

Доминик: «Дрейк вытащил меня в «Чилли». Не хотите присоединиться?»

Упираюсь затылком в подголовник и прикрываю глаза в попытке успокоить расшатанные нервы при виде слова «хотите» вместо «хочешь». Уверен, Ник уламывал Адри поехать с ним, она отказалась, и теперь он выманивает ее через меня. Черта с два.

«Чилли» – ночной клуб, где проводят закрытые вечеринки. Знаю, что там распространяют запрещенные вещества, так как неоднократно был свидетелем неадекватного поведения обдолбышей, но иногда позволяю себе покуражиться в этом месте. Конечно, без всякой травки или чего потяжелее. Я хоть и курю, что также не красит, но на подобную дурь не подсяду никогда. Мне было тринадцать, когда отец провел первый ликбез на эту тему, запустив слайд-шоу с наглядной демонстрацией последствий. После просмотра меня вытошнило на пол, а картинки людей, валяющихся в конвульсиях в собственных испражнениях, еще сутки стояли перед глазами. Противно, зато действенно.

Адриана тоже при этом присутствовала, и я то и дело поглядывал на нее, надеясь застать момент, когда на ее лице появится такое же отвращение, что и у меня, но наталкивался только на застывшую мимику. Идеальное, ничего не выражающее лицо.

Пишу другу затянувшийся ответ:

Киллан: «У нас крышесносная тусовка у Шилдсов. Не сегодня».

Доминик: «Ха-ха. Не обмочись от веселья».

Киллан: *Эмодзи среднего пальца*.

Доминик: «Я серьезно. Приезжайте, если сможете. Расслабимся».

Киллан: «В другой раз».

За последние месяцы Доминик обзавелся в Вашингтоне приятелями и быстро стал знаменитостью в GU благодаря успехам в футболе, достигнутым за годы тренировок в Испании. Сейчас он уже капитан местной команды, не знает отбоя от девчонок, но, что-то подсказывает, нужна ему другая.

Когда-то и я увлекался футболом, но все резко поменялось.

Я поменялся.

Вплоть до того, что и окружающий мир стал казаться другим. Сначала я был слишком мелким, чтобы это осознавать, а потом сросся с этим ощущением. Да и не раз слышал в обсуждениях родителей удобное оправдание моего дурного поведения: «У него переходный возраст». Мне эта причина понравилась. Я ей прикрылся, как огнеупорным одеялом, защищающим от пожара.

– Сын, просыпайся, – участливый голос матери вклинивается в воспоминания, за которыми я и не заметил, как мы добрались до места.

Открыв глаза, смотрю влево, но меня встречает пустота. Адриана по-тихому вышла. Сбежала. Жаль. Я был бы не против подзарядиться от очередной стычки. Отца тоже в салоне нет.

– Киллан, у тебя все в порядке? – Мама практически перелезает назад, чтобы дотянуться до меня и взять за руку. На ее лице беспокойство. – Ты можешь со мной поделиться.

С кривоватой улыбкой уверяю ее в обратном:

– В полном. Ты разве увидела что-то новое в моих поступках?

Она продолжает внимательно изучать мои глаза, разыскивая скрытую правду, но, по сути, я и не лгу. Кто бы дал четкое объяснение неуправляемой вспыльчивости, ставшей неотъемлемой частью меня? Я ей тоже не рад, поэтому пользуюсь доступными способами выхода агрессии.

– Тогда идем? Внесем немного веселья в их чопорное сборище? – Заговорщицкое подмигивание, последнее легкое касание ладони, и мама отстраняется.

Хоть в чем-то мы единодушны. Усмехнувшись, вылезаю из машины, моментально попадая в атмосферу высшего общества: тут тебе и инструментальная музыка, льющаяся из уличных динамиков, и персональные парковщики, и муравейник из гостей в вечерних нарядах. Обвожу взглядом толпу и сразу натыкаюсь на Адриану, бросившую вызов дресс-коду. Не думаю, что кто-то еще отважился заявиться в дом сенатора в мини-юбке.

К Линден успел подкатить свои убогие яйца старший сынок Шилдсов – Майлз, отчего сжимаются мои кулаки в карманах. Лицемерный подонок, строящий из себя прилизанного денди, а на деле – обыкновенный отморозок. Недавно по универу гуляло порно-видео, где удовлетворяла себя его бывшая девчонка с нашего курса. Я подключил отца, чтобы удалить ролик из сети, но она не выдержала насмешек и косых взглядов: забрала документы и перевелась в другой университет. Майлз отрицал свою причастность, но я задним местом чую: это он. У меня врожденный нюх на ублюдков, поэтому держать ухо востро и ограничивать контакты с подобными типами – основные правила безопасности, усвоенные мной давным-давно.

Но ими регулярно пренебрегает Адриана.

***

Адриана

До сих пор не могу привыкнуть к подобным скучным вылазкам, несмотря на то, что Кроу таскают по ним с детства. Со слов Лилиан мне известно, что я и раньше вертелась в этих кругах, но тот период жизни стерся из памяти, оставив после себя лишь рефлексы и периодические вспышки воспоминаний, похожих на сны. Страшные сны.

У Макса море знакомых у самой верхушки власти, и посещение таких мероприятий – своеобразная дань уважения, которую мы обязаны подносить всем семейством. Не уверена, что хоть кому-то из нас это доставляет удовольствие, но деваться некуда.

Сегодня день рождения у дочери сенатора Чака Шилдса – Рейчел, и я на дух ее не переношу сразу по нескольким причинам. Хорошо, что неприятие никак не отражается на лице, иначе меня и на порог бы не пустили. Кто не стесняется своих негативных эмоций, так это Киллан. Втайне всегда восхищалась этим его свойством: он не станет лизать кому-либо зад, даже если этого требует негласный этикет.

– Адриана, ты как всегда сногсшибательна! – мне навстречу выходит Майлз, чей язык разработан, наоборот, как надо: он тот еще подхалим.

Высокий блондин, который всего год назад был тощим, как палка, а теперь сидит на стероидах и зависает в спортзале, чтобы клеить как можно больше девчонок.

Он берет мою ладонь обеими руками и целует тыльную сторону, слишком долго задерживая на ней слюнявые губы.

– Привет, Майлз. Спасибо. – Вытащив руку из цепких пальцев, прячу ее в кармане накинутого пиджака, незаметно вытирая о подкладочную ткань.

– Как дела? К тесту по международному праву подготовилась?

– Пока нет, – оставляю попытки поддержать дежурный разговор, иначе от парня потом не отвяжешься.

Рассеянно верчу головой, изображая заинтересованность в разглядывании прибывающих гостей, утекающих в сторону огромного особняка. Для посиделок в саду уже не то время года, и все действо сегодня будет проходить внутри.

– Адриана, верни пиджак. – О, а вот и братец пожаловал.

Задираю к нему голову. Его настроение переменчивее, чем погода в Шотландии. Брови нахмурены, серые глаза отливают сталью, челюсти снова стиснуты. Что опять не так? Снимаю пиджак и, ничего не говоря, пихаю ему в грудь. Киллан и не шелохнулся.

– Привет, Кроу, – Майлз протягивает ладонь для рукопожатия, но она не удостаивается вниманием. Проворчав «Угу», Килл обходит нас и устремляется в дом.

Заприметив Макса и Лили, следую за ними вместе с неотстающим спутником.

– Вы не похожи с братом. У него совсем нет манер, – крякает Майлз.

Меня раздражает, когда окружающие называют нас братом и сестрой, хотя прекрасно знают, кем я ему прихожусь. Все мое естество противится этому. Если в мыслях я и называю Киллана дурацким словом на букву «Б», произношу его с неприязненной интонацией. Иначе говоря, мне можно, другим – нельзя, так как они вкладывают в это иной смысл.

– Может, это из-за того, что он мне не брат? – отражаю я этот словесный удар, и Майлз нехотя соглашается, больше не найдя аргументов

Дорожка до самого входа устлана красным ковром, подсвечиваемым слева и справа светодиодными фонарями в виде столбиков. Несколько фотографов снимают приглашенных, скорее всего, для завтрашнего новостного выпуска. Кое-как сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза от пафоса, обложившего со всех сторон. Вместо этого старательно делаю вид, что мне нехолодно в своем одеянии, даже немного тоскуя по приятно пахнущему пиджаку Киллана. Шилдс свой не предлагает, но я бы и не согласилась.

При входе в банкетный зал невольно застываю. Мы стоим под куполом черного цвета, усеянным несметным количеством разноцветных ламп, играющих роль звезд на ночном небе. Пронумерованные столики, накрытые белоснежными скатертями, декорированы букетами из белых пионов, моими любимыми цветами. Правда, никто об этом не знает. Как-то Лилиан подарили целую охапку пионов, вызвавших у нее аллергическую реакцию в виде волдырей по всему телу. Мне дали поручение выбросить их, но я этого не сделала. Притащила цветы в спальню и хранила в гардеробной, пока они не превратились в гербарий.

Шагаю вслед за своими опекунами к нашему столику, напрочь забыв о Майлзе. Киллан уже сидит на месте без пиджака и лениво оценивает обстановку, закинув руку на соседний стул. Поскольку я дохожу последняя, он оказывается единственным свободным, и за неимением других вариантов решительно сажусь рядом.

Откидываюсь назад и нечаянно касаюсь обнаженной спиной его пальцев. Кожа в этом месте вмиг вспыхивает, и я чуть было не подаюсь вперед от незнакомых ощущений. Это же незначительное касание, что со мной? Опасаясь выдать себя, продолжаю сидеть неподвижно, словно и не почувствовала помехи. Но что ошеломляет, так это отсутствие реакции у Киллана. Он, какого-то черта, не убирает руку со спинки моего стула.

Вокруг играет музыка, мужские и женские голоса разных тембров соединились в одно неразборчивое месиво, но все это превращается в отдаленный фон, потому как в это самое мгновение я всем своим существом перемещаюсь в другое измерение. В точку, где пересеклись наши тела. Я настолько сосредотачиваюсь на знакомстве с новыми волнующими образами, что в какой-то момент мне начинают мерещиться едва уловимые поглаживания.

Хочется вытряхнуть из головы этот сиюминутный дурман, делающий меня слабачкой. Сохраняя безразличный вид, тянусь за бокалом с водой, предоставляя Киллану шанс убрать свою чертову руку или хотя бы сдвинуть ладонь. Лили с Максом сидят напротив и о чем-то мило шушукаются, пребывая в неведении о том, какой энергетический вихрь зарождается в шаге от них.

Мы прорабатывали этот момент с психотерапевтами. Очнувшись в больничной палате после той трагедии, я истерила от каждого прикосновения к любому открытому участку тела. Было время, когда я никому не позволяла проводить элементарный осмотр, не говоря о посещении гинеколога или стоматолога. Попытки притронуться оборачивались физической болью, схожей с ударом тока и ожогом одновременно, поэтому в особых случаях доктора прибегали к общему наркозу. Постепенно я научилась абстрагироваться, и теперь мне тоже доступны такие обыденные вещи, как пожатия рук, случайные столкновения с людьми в метро, кинотеатре или магазинах, походы в салон красоты и к мастеру пирсинга.

Но то, что я испытала сейчас, поразило: мне было приятно при том, что я не успела переключить разум и настроиться на предстоящий контакт. Вот почему меня так ошарашило произошедшее.

Снова опираюсь на спинку, и, ощутив лишь тканую поверхность накидки, с облегчением выдыхаю.

Внезапно раздаются аплодисменты, и в центр зала выходит виновница сегодняшнего торжества: Рейчел, сестра Майлза. Они – погодки, но она тоже учится с нами, и, если верить сплетням в женском туалете, ее периодически трахает Киллан. Сексапильная девушка с русыми волосами, подстриженными под каре, и ростом чуть выше меня. Симпатичная, с раскосыми глазами, выразительными губами, но тупая как пробка. В противном случае она давно поняла бы, что Киллан Кроу ей пользуется, когда ему лень искать новую вагину для своих утех.

За два года учебы мы едва перекинулись дюжиной слов. Наше студенческое сообщество разделилось на кружки по интересам, и чаще всего все общение происходит только в пределах каждого из них. Мой кружок состоит из меня и тихони Дейзи Пейдж, чего хватает с лихвой, чтобы не выглядеть белой вороной. Я не ищу подруг, потому что ближе Николь у меня все равно никого нет и не будет. Еще есть Доминик, но как ни крути он – парень. С ним я не могу обсудить сугубо женские дела, доверить то, что доверяется лишь его сестре, или посплетничать о том о сем. Как ни странно, поболтать я люблю. Как правило, разговоры отвлекают от пагубных мыслей, которых у меня навалом.

Будто услышав эти мысли на расстоянии, Доминик присылает сообщение.

Доминик: «Приезжай. Тут скука смертная».

Пользуясь тем, что Рейчел принимает поздравления от ведущего праздника, и на меня никто не обращает ни малейшего внимания, решаю продолжить переписку с другом:

Адриана: «Зачем терпишь? Езжай домой».

Доминик: «Дома тоже скучно».

Адриана: «А я похожа на клоуна? Лучше позови Киллана. Он справится на ура».

Только прочитав свое SMS целиком, осознаю, как оно выглядит. Я не имела в виду, что Киллан – клоун (разве что грустный). Слово вылетело непроизвольно, а назад уже не вернешь. Доминик – не тот, с кем стоит подшучивать над его другом, каких бы противостояний ни было между нами.

Палец зависает над дисплеем, пока я раздумываю, что писать дальше, и в этот момент Киллан начинает нервно пританцовывать правым коленом, задевая мое бедро. Резко поворачиваю к нему голову, уверенная, что поймаю его за подглядыванием в нашу переписку, но он с непрошибаемым видом взирает на Рейчел, не выказывая интереса к моей персоне. У меня повышенная мнительность.

Черт, может, в самом деле рвануть в «Чилли»? Танцевать вплотную к остальным – не мое, по понятным причинам, но расслабиться в лаунж-зоне в приятной компании – почему нет? Поздравлю дочь сенатора и вызову такси.

Адриана: «Уговорил. Вызову такси минут через двадцать».

Доминик: «Килл тоже едет?»

Адриана: «Спроси у него сам».

Доминик: «Ок. Позвони, как будешь на фейс-контроле. Я встречу».

Через минуту:

Доминик: «Он сам только что написал, что у вас там все тухло, поэтому согласился на клуб».

Кошусь влево и обнаруживаю Киллана за разглядыванием экрана смартфона. Совпадение?

Чуть склонившись к нему, удивленно спрашиваю:

– Ты едешь в клуб?

– Еду, – огрызается он. – Только не говори, что ты тоже.

– Говорю. Это противозаконно?

– Да. Тебе двадцать, – Килл делает акцент на моем возрасте, несомненно, вспомнив тираду своей матери.

– Как и тебе! – возмущаюсь я.

В чем с ним проблема? Мы сотни раз были на совместных вечеринках, и он всегда делал вид, что я – пустое место.

– Я не пью спиртное, Адриана. В этом разница.

Закатываю глаза.

– Ты решил включить режим заботливого родственничка? – шиплю я как можно тише, чтобы нас не услышали родители. Когда мы развлекаемся в клубах, у нас есть условная легенда: мы у Николь или Доминика. Мы были вынуждены участвовать в этом заговоре ради общей выгоды. – В любом случае мне твое разрешение не требуется. Я буду с Домиником. Родители ему доверяют.

Киллан мрачнеет и, кажется, порывается добавить еще пару ласковых, но вовремя берет себя в руки:

– Так и быть. Поедешь со мной. Но домой отправимся, как только я скажу, понятно? – Я безмолвно уставляюсь на парня, поражаясь его наглости. Как вышло, что это он берет меня с собой, а не я – его?! Не дождавшись ответа, Кроу добавляет: – Не хочу, чтобы из-за твоей безалаберности у родителей были проблемы.

Ах, вот, в чем дело. А то я успела забеспокоиться, что дело в ревности.

Если до этой секунды я еще сомневалась, ехать или нет, то теперь сомнения как рукой сняло. Дело принципа – выяснить, какая муха укусила моего соседа по спальням. Надеюсь, не заразная.

Глава 4 Дружба?

Доминик

– Приветик, пригласишь на танец одинокую и несчастную девушку? – На мое плечо ложится ладонь с тонкими пальчиками, увенчанными короткими ногтями кислотно-розового цвета, и я с любопытством поднимаю лицо.

Увиденное мне нравится: передо мной стоит светленькая девчонка с нереально длинными ногами. Поскольку я сижу на низком диване, низ ее крошечной юбки оказывается как раз на уровне моего лица, позволяя достоверно оценить красоту ее ножек. Без стеснения прохожусь по ним довольным взглядом сверху вниз, затем снизу вверх и завершаю турне по стройному телу на губах, растянутых в соблазнительной улыбке. Сколько ей? Восемнадцать? Где она научилась этим хитростям по пикапу?

– Ты не выглядишь несчастной, – приветливо улыбаюсь я и подмигиваю.

Моя компания разбрелась по клубу, а я остался ждать друзей. Адри с Киллом должны прибыть с минуты на минуту, и медлячок будет не очень в тему.

– Это все потому, что я увидела тебя и не могу не улыбаться, – продолжает флиртовать красотка.

Решаю не обижать девушку, поэтому ставлю бутылку с недопитым пивом на столик и, поднявшись на ноги, беру ее за руку и тяну за собой на танцпол.

Просочившись в толпу танцующей молодежи, притягиваю спутницу за талию, и мы начинаем неторопливо покачиваться в ритме с музыкой. Пока она меня уговаривала, половина трека уже прошла, так что осталась пара минут.

Черт, я свихнулся. Ко мне всем телом прижимается охренительная симпатяшка, а я уже запустил внутренний таймер. Болван.

– Как тебя зовут, несчастная девушка? – спрашиваю ради приличия.

– Джессика, – отвечает она, случайно задевая губами кожу под ухом. Для этого ей пришлось встать на цыпочки и еще ниже притянуть мою голову за шею.

Джессика оказалась совсем невысокой, несмотря на бесконечные ноги. Мы кружимся вокруг своей оси, девушка согревает дыханием мою грудную клетку и будто невзначай проводит ладонями по плечам в легком массаже. Моим именем она не интересуется, хотя на стеснительную непохожа.

– Я – Доминик, – зачем-то опережаю ее.

Джесс снова привстает, и наши лица оказываются в такой близости, что еще дюйм – и дело кончится поцелуем:

– Знаю.

Мы одновременно перестаем двигаться, почувствовав ненормальную неловкость. Для меня никогда не составляло труда зажечь со случайной знакомой, особенно когда эти знакомые сами вешаются на шею, но Джессика не производит впечатление легкодоступной вопреки своему подкату.

– Откуда? – уточняю я, продолжив переступать ногами.

– Мы учимся вместе, правда, я на экономическом. Тебя все знают в GU. —Милая улыбка и кукольное лицо вызывают желание не трахнуть, а погладить по волосам и угостить шоколадкой.

Плохой знак. В последнее время моя френдзона и так стала чересчур большой. Прости, малышка, места в ней больше нет. Меня задолбало быть для всех другом. Кто будет другом мне? Киллан стал отстраненным и замкнутым, Дрейк – это так, товарищ, с которым мы иногда околачиваемся в клубах, приятели по футболу – соратники, и нас объединяет общее дело, а Адриана…

Вибрация в кармане вынуждает прервать танец. Достаю смартфон, только чтобы убедиться, что звонит Килл. Наконец-то, они здесь.