скачать книгу бесплатно
В обеих очередях произошло шевеление. Старший консультант улыбнулся.
– Возможно, это и вам будет любопытно, джентльмены. Я бы мог ответить, что имею право ее называть не только моделью, но даже андроидом… – в очередях заволновались. – Закон о биотехнологиях, статья шесть, специалист использует любую терминологию… и так далее. И то, что моя специальность официально называется «андроид-инженер». А не «биоинженер», как это принято сейчас, – и поэтому вы стоите в очередь ко мне. Но я скажу другое. Фактически она является именно моделью – до того момента, пока вы ее не активируете в первый раз. Только тогда она станет био. Просто био. А чтобы она стала «вашей био», как вам тут заливают, вам придется еще потрудиться. Хотя бы прочитать руководство. Пятьсот страниц, но это нужно сделать. И в любом случае… – старший консультант пожал плечами, – вот так ее отключать когда вздумается я бы не советовал.
Не прошло и пятнадцати минут, как обе очереди рассосались. Большинство клиентов отправились оформлять покупки, кое-кто – в демонстрационный зал. Последним задержался тот самый человек с лицом в виде картошки. Он долго шептал, наклонясь через ресепшен к уху консультанта, тот отвечал ему тоже вполголоса. Человечек явно остался доволен и ускользнул. Старший консультант, прищурившись, проводил его взглядом.
У стенда остался один седоволосый, понурясь над каталогом. За все время он ни разу его не перелистнул.
– Не нашли? – поинтересовался консультант.
– Не особо.
– Ничего, сейчас что-нибудь придумаем. Мы на чем остановились?
– На том, что супермодель отпадает. Получается, я остался без покупки.
– Ну почему прямо так. Вы поймите, дело не в цифрах. Не в килограммах, не в дюймах. И серийные модели бывают очень удачные. Просто возьмите то, что для вас придумали мы. Для вас и для тысяч других людей. Которые… эти люди… возможно, не хуже вас, не глупее, так же чувствуют красоту, хотят любви… Почему вы думаете, что мы хотим всем подсунуть дешевку? – консультант ухмыльнулся. – Ну, хотим, конечно, подсунуть. Но, честно, – у меня пока никто не жаловался.
– Да я вам верю. Просто это ведь серьезное дело…
– Серьезное, – подхватил консультант. – Только это не дело. Не отчет, не проект. Вот скажите, – он наклонился к собеседнику и заговорил мягче. – Извините, конечно… В ваше время когда парни знакомились – разве спрашивали у девушки коэффициент интеллекта? Мерили рулеткой талию?
– Померяй – и узнаешь, – улыбнулся седоволосый. – Только зубы береги.
– Вот, именно! А почему сейчас должно быть по-другому? Как насчет – просто положиться на судьбу? Вам ведь случалось?..
Отставник потер лоб.
– Случалось, – сказал он.
– Ну вот. Хотите, попробуем с вами… Так, ради интереса. Представьте, как будто вы мне доверяете и просто спрашиваете: что я для вас подобрал?..
– Давайте попробуем, – кивнул седоволосый.
– Модель «Ноктис», – консультант включил демонстратор, и над ресепшеном возникла голографическая модель высотой дюймов десять. Миниатюрная светящаяся фигурка девушки медленно вращалась, зависнув в воздухе.
– Категория «D». И вот это, я бы сказал, – настоящая женщина, а не эти подиумные манекены. Вес – пятьдесят пять, она невысокая, видите? Даже миниатюрная. Очень славная, по моему. Смотрите, лицо какое, да? Глаза… Глаза нормальные, можно карие или серые на выбор. Волосы – черные или каштановые. С черными идет чуть дешевле, это бонус модели. Срок зарядки – четыре дня. Интеллект – восемьдесят пять. Довольно прилично, но и не будет перед вами выпендриваться. Плюс к этому, как у всех моделей сезона, обновленный блок эмоций, умение вязать, умение плавать, шесть оттенков загара. Все настройки теперь в одной панели, это удобно. Приятный голос…
– Насчет голоса, – перебил отставник. – Смотрите, вот здесь, мелким шрифтом… Написано, что они не разговаривают! Это как же?
– Нет-нет, вы не до конца прочитали. Они не разговаривают с посторонними. На улице или в общественном месте. Это стандартные параметры безопасности. С вами, конечно будет, – консультант улыбнулся. – Иначе смысл?.. И можно настроить, с кем еще – до пятидесяти человек, по-моему, больше чем достаточно. Это все в документации подробно, в разделе «Безопасность. Круг общения».
– Я понял. Безопасность, да, разумно… Вот, значит, она… – Седоволосый рассматривал модель, не замечая, что консультант не менее внимательно изучает его самого. – Вроде бы, неплохо.
– Точка активации стандартная: бабочка, левое плечо. Точка активации – это место, куда надо прикладывать активатор для…
– Да-да, я слышал, – перебил седовласый. – Пока стоял, вы уже несколько раз про нее… Тяжелая у вас работа, – сказал он вдруг участливо. – Всякого тут наслушаешься.
– Да нет, нормально. Работа как работа, – консультант усмехнулся. – Если рисунок не нравится, можно выбрать из каталога.
– Спасибо, не надо. Пусть будет эта… бабочка.
– Тогда вы можете посмотреть в натуральную величину. В демонстрационном зале, пятый подиум слева, подсвечена таким зеленоватым светом. Там есть табличка «Клеопатра-D. Ноктис». Посмотрите?
– Да нет, – задумчиво произнес седоволосый. – Я видел. Я на нее даже обратил внимание. Знаете, молодой человек… Я беру ее.
– Ну вот и хорошо. Тогда пойдемте.
Старший консультант проводил седоволосого в соседнюю секцию для оформления, затем – к кассе, затем – в отдел кодировки. У выхода он вручил покупателю фирменный пакет.
– Обязательно прочитайте первую главу, прежде чем активировать. Лучше бы, конечно, все…
– Я все прочитаю. Я не спешу.
– Отлично. Гарантийные документы и остальное – все здесь. Доставка будет после обеда, за погрузкой я прослежу.
– Спасибо вам. И вот что… – седоволосый почесал лоб. – Вы меня извините. Нервничаю я немного. Как-то это все… – он запнулся. – …Непривычно. Знакомые скажут: седина в бороду… Но потом думаю: а, ладно! – он махнул рукой и смущенно улыбнулся. – Накатило что-то, знаете ли.
– Не на вас одного накатывает, – улыбнулся консультант. – Обычное дело. Кстати, «Ноктис» – одна из лучших насчет… вы понимаете. Еще категория «G» – признанный лидер, но «Ноктис» ее почти догоняет. А модель «Клеопатра» вообще вашей в подметки не годится.
– Вот как! А я читал совсем другое, в том же вашем «Моделз»… Там написано, что модель «Клеопатра» потому так и называется…
– Да что вы все… – консультант усмехнулся. – Она так называется, чтобы лучше продавалась. Как брэнд. Забудьте уже про «Моделз», выкиньте его на помойку. Вы потом сами все увидите.
– Но почему вы мне рассказываете? Я вам трепал нервы…
– Видите ли… – старший консультант в упор посмотрел на собеседника. – Скажите… Этот шрам… Операция «Горячий песок», да?
– Что? – выдавил старый вояка. – Откуда вы знаете, это же… тридцать лет назад! Постойте-ка… – он похлопал себя по карманам, очков не нашлось, он принялся щуриться, отступил назад – и вдруг брови у него полезли вверх. – Черт!.. Эл Барнет?.. То есть… Нет-нет-нет, что я… Сын! Его сын, вы сын Элиота! – он наморщил лоб и потряс рукой, припоминая. – Дэвид, верно?
– А вы – Ричард Стоун.
– Он самый! Да-да-да… Какой же ты серьезный малыш был! Джулия тебя звала еще… Умник, точно!
– Меня все так звали, – кивнул Дэвид.
– А помнишь, в шахматы играли? Ты еще болел, вроде? В школу не ходил?
– Я тогда вообще в школу не ходил. Пошел в тот год, как вас отправили на войну.
– А, верно, запамятовал! – Стоун слегка склонил голову набок. – Золотое времечко… Еле-еле я на ничью свел, помнишь?
– Помню, конечно, – улыбнулся Дэвид.
– Надо же как встретились! – отставник возбужденно всплеснул руками. – Рассказали бы, не поверил, думал, только на войне такие случайности…
– Ну, не то чтоб особенно какая случайность, – пожал плечами Дэвид Барнет. – Все дороги ведут в «Клеопатру». Это, правда, тоже слоган, но все равно… И я тут прямо по центру торчу. А когда не торчу, тогда мотаюсь… По разным местам.
– Работы много?
– Полно. Больше в филиале, но и в главный офис дергают, по разработкам. Ну и всякая всячина. Консультации, сборка, ремонт… Везде бываю. Если есть шанс с кем-то в Лондоне встретиться, так это со мной.
– Ну может, тебе виднее… – согласился Стоун. – А знаешь, Дэйв, если бы не твой чертов папаша, я бы здесь не стоял.
– Вы ведь его тоже спасли. Я сразу подумал, а вдруг вы, только сомневался, все-таки давно, мало ли. И тут вы говорите – «Выбрал стоуны…» А когда рассматривали модель – сделали такое лицо, не спутаешь, точно как на той фотографии, перед самолетом, с забинтованной головой. Она у нас до сих пор висит.
– Помню, а как же! Они меня, паршивцы, чуть не из носилок вытащили, говорят – стой, герой, снимаем. Только щелкнули, а я бряк – и без сознания… Послушай-ка, – отставник понизил голос. – Давай мы никому не скажем. А я к вам нагряну, то-то Эл удивится!..
– Он не удивится. – ответил Дэвид спокойно. – Он умер.
– Что?..
– Разбился.
– Разбился, – механически повторил Ричард Стоун. – Не может быть… Как же так! Как же… – седые брови отставника горестно вздернулись, он развел руками, клеопатровский пакет мотнулся из стороны в сторону. – Старина Эл… – голос у него прервался. – А я все хотел… думал…
– Он вас часто вспоминал. – сказал Дэвид. – Только не мог найти. Вы после службы переехали куда-то.
– Я ему адрес давал, – пробормотал Стоун.
– Он потерял записную книжку… По дороге домой. Очень жалел. И мать тоже вас помнит. Так что вы заходите. Мы тоже больше не в Мейденс Грин. Вот…
Дэвид протянул отставнику карточку.
– Спасибо. А как… – Стоун опять запнулся. – Я хочу сказать, Эл – как он… после войны?
– По-разному, – уклончиво ответил Дэвид. – Да вы заходите.
– Ясно.
Стоун хотел еще что-то сказать, но раздумал. Похлопал Дэвида по плечу и быстро пошел к выходу.
Глава 2. Наблюдатель
Дождь лил не переставая. Через поднятую створку окна на пол натекла приличных размеров лужа, но Кейси Барнет не замечал этого. Он был поглощен разглядыванием залитых водой улиц и машин, мчащихся в тучах водяной пыли. Кейси с наслаждением вдохнул осенний воздух, пропитанный дождем и городскими запахами. В отличие от всех этих людей за окном, ему никуда не надо было спешить. Он стоял, облокотясь на подоконник, подставив узкое лицо брызгам, и струйки стекали по его длинным волосам и голым загорелым плечам. Дождю, казалось, тоже было приятно, что в разгар утренней суеты у окна на шестом этаже спокойно стоит голый по пояс человек в потертых джинсах и созерцает им, дождем, намалеванную в серых тонах картину – вымокший город под унылым небом. Изящным и вместе с тем энергичным движением Кейси откупорил банку пива, кинул в рот два соленых орешка и, поставив босую ногу на подоконник, сделал добрый глоток.
Начинать утро подобным образом было в его стиле. Когда он только еще поселился в этой квартире, то всего за неделю благодаря таким вот ежедневным созерцаниям успел неплохо изучить кусок города, который можно было охватить взглядом из окна.
Прохожих было мало. Прячась под зонтами, они жались к стенам домов, а редкие бедолаги, оказавшиеся на улице без зонта, искали спасения кто в подземке, кто в первых попавшихся магазинах, куда вместе с ними вливались струи воды, стоило приоткрыть дверь. Город замер, пережидая дождь.
Исключение представлял раскинувшийся через дорогу магазин, фасад которого увенчивала вывеска высотой в целый этаж: малиновая надпись «Клеопатра» вся сверкала, усаженная бесчисленными лампочками, а сверху на вывеску присела гигантская переливающаяся бабочка. Насекомое, очевидно, должно было воплощать изящество и легкость, но вместо этого наводило на мысль о мутантах и техническом апокалипсисе. Перед входом мельтешили люди, стоянка была забита, и, казалось, дождь только подстегивает кипящую здесь жизнь. Служащие в малиновой униформе вывозили на тележках одинаковые серебристые шестифутовые контейнеры, сделанные в виде саркофагов, и грузили их в бело-малиновые грузовички с той же бабочкой на борту, но уже более скромного вида. Посетители, прикрывая головы чем придется, ныряли в кабины, машины отъезжали, а на их место немедленно парковались новые. Все происходило быстро, четко и напоминало конвейер.
Некоторое время Кейси наблюдал за процессом, прихлебывая пиво и закусывая орешками. Но, по мере того как пустела банка, его беспечная поза делалась все более напряженной, видимо, суета все-таки постепенно проникала в него, как-то просачивалась, – вряд ли вместе с пивом, пиво было неплохое, наверно, все же дождь виноват.
Сделав последний глоток, Кейси повертел банку в руках, разглядывая ее с задумчивым видом. Обычно он брал свои проверенные сорта, их было не так много; кроме «Гиннеса» и «Ньюкасла» еще с полдюжины, не больше. Не из-за консерватизма, конечно, просто он не любил долго выбирать и мешать не любил: чего там долго думать, взял пять «Ньюкасла» и пошел. Но эксперименты все же случались. Вот эту зеленую банку он купил, вообще не зная, что там – какой-то крафтовый лагер, куча мелких черных надписей, Пивоварни Зеленого графства с одна тысяча ошизеть какого года, Лес Старой Лодочной Заводи, еще чего-то совсем длинное, что к чему не разобрать. И еще одна такая в холодильнике или две… Сейчас посмотрим. Кейси еще повертел банку, кинул вниз и ушел на кухню. Банка брякнулась об асфальт, немного откатилась в сторону и остановилась на краю большой лужи, поливаемая дождем. Через полминуты Кейси появился с новой банкой, зеленой, как и первая. За то время, пока он ходил, город не изменился. Но идиллия уже была нарушена. Кейси отхлебнул еще пару раз, глядя на клеопатровский конвейер. Потом вдруг оскалился – не улыбнулся, а именно оскалился, отчего его лицо приобрело презрительно-насмешливое выражение, – и сказал хрипловатым голосом, обращаясь то ли к банке, то ли к дождю:
– Дело начинает становиться однообразным.
Он вернулся в комнату, взял со стола пульт и включил телевизор.
«…директор института мистер Таблбот был возмущен явной клеветой „Розовой осы“. Сегодня он у нас в студии…»
– Это по всем каналам, что характерно, – неприязненно заметил Кейси. – Сейчас скажут про девяносто девять восемьдесят шесть, потом незыблемый брак, спасибо «Клеопатре» и реклама. А можно уже что-нибудь про животных?
Все же он продолжал слушать, держа банку на отлете, словно боясь измазаться. В телевизоре показался Таблбот – упитанный модный господинчик за столом телестудии. Лицо у него было такое, словно ему только что наплевали в душу.
«Вообще кто-нибудь понимает, что такое Институт социальных исследований? Мы владеем самой актуальной информацией, не какими-то бульварными утками владеем! Если я говорю, что адаптация мужчин девяносто девять и восемьдесят шесть сотых, значит, так и есть. Это я не от себя придумал».
«„Розовая оса“ пишет, что это якобы очень усредненный показатель…»
«Да это дураку понятно, что он усредненный. Что есть разные категории – по возрасту, профессии… тысячи категорий… Поэтому и усредняем – чтобы людям было понятнее, проще разобраться. Вот это все копание – оно интересно только интриганам вроде „Розовой осы“. А людям нужна суть. А суть – вот она, по-простому: из ста человек – девяносто девять за, и последний, в общем, тоже, просто он еще не до конца определился. Знаете, в чем суть? Общество встало на семейную основу! Прочную, надежную семейную основу. После всего, что у нас тут творилось, всех этих трудностей, этого жуткого кризиса, потрясений… Как мы выбрались, это надо понимать».
«Да, все мы помним печальные события последних лет…»
«Пятидесяти лет, точнее. Скромничать-то не надо! Замалчивать такие моменты… Леди и джентльмены, важно услышать эту цифру, мало ли, вдруг кто забыл или не в курсе, может, поверил розовой этой… извиняюсь… с жалом. А если вот вспоминать иногда, что печальные события и потрясения – это пятьдесят лет подряд – очень мало вопросов остается, да, правда же?»
«Да, конечно, это очень важно. Давайте все-таки не будем углубляться, вернемся к семейной основе – что принципиально изменилось?»
«Да все! Биоинженерия стала работать на других принципах. Вместо якобы такой знаете, научности… В кавычках. Мол, мы развиваем, исследуем, а вы нам гранты, гранты, а сами там как-нибудь… Все! Нет больше этого. Повернулись лицом к народу. Что народу нужно?.. Да надо спасибо сказать компании „Клеопатра“, до Серебряного Переворота просто не мог быть брак настолько гарантирован, прочен, я бы сказал – незыблем, вот, это верное слово – не-зыблем!»
«Еще ходила поговорка, что „Клеопатра“ сделала первую…»
«Ну-у, это же был их слоган! „Бог создал женщину, а „Клеопатра“ – жену. Выбери лучшее“. Очень метко сказано! Жена! В радости и горести, пока… Созданная лучшими, лучшими инженерами!.. Верная и любящая! А не просто какая-то там – „женщина“, непонятно где она, с кем и о чем… И почем».
«Почем – это в смысле…»
«Это в смысле, извиняюсь – за сколько. Потому что разнузданность, корысть, продажность, традиции попраны… Да ничего святого вообще! Это ведь все у нас было, что вы морщитесь, надо правде в глаза смотреть. У нас, прямо здесь, вот, тут, посреди бушующих вод Атлантики, где мы всегда были и есть – столпом, основой… Основой основ, вот так, не побоюсь этого слова».
«Но это ведь из-за кризиса, нельзя никого обвинять…»
«Да никто и не обвиняет, еще не хватало. Хотели бы обвинить – обвинили бы, уж поверьте. Мало бы не показалось всяким там… Розовым писакам…»
Кейси слушал с каменным лицом. Ведущий тоже казался не совсем довольным. Таблбот тянул одеяло на себя и явно вылезал за рамки передачи – и вообще за рамки. Его надо было все время тормозить.
«Да-да, все правильно. Я хотел бы все-таки прояснить вопрос с „Розовой осой“. Эта статья…»
«А это, знаете, не статья. Это собачье тявканье. Вот так, я бы сказал жестко – собачье тявканье. И кстати, очень непрофессиональное. Как и все вообще в этой… газете. Так и быть, назовем это газетой. Давайте, я прямо сейчас официально заявляю. В ответ на грязную клевету. Я женат уже восемь лет, и никому не позволю делать намеки. Это, я бы сказал, вызов всему обществу в моем лице. А общество – оно раз утрется, два утрется, а потом плюнет в ответ…»
«Ну хорошо, газета это напечатала, автор скрывается под псевдонимом. Ну а кто стоит за этим, как вы думаете?»
«О, стоят вполне реальные люди! Я не буду называть имен в эфире, но мы же все догадываемся, даже знаем, о ком тут речь! Я знаете как скажу: они сейчас хотят на этой гнилой волне подняться, куш себе сорвать, а если волна пойдет посерьезней, они же первые с корабля-то… В смысле, с нашего острова. Да, правда же? Понимаете, да? По-моему, меткий образ».
«Очень меткий».
«И главное я вам скажу – если бы вот встал вопрос. Кто может принести жертву ради своих близких?.. Ближних, да, я и говорю… То вот кто угодно, любой бомж… Но точно не они…»
Кейси одним глотком прикончил пиво.
– А ты бы, конечно, принес тут жертвы. Для жены, созданной инженерами. Это ты создан инженерами, рожа свинячья. Восемь лет женат… – он щелкнул пультом, и Таблбот погас. – Могу представить. На кухне салат строгает… В одиночестве… Морду бы тебе расшибить, – Кейси смял банку в кулаке и запустил в темный экран, где исчез Таблбот. – Играйтесь в свои игрушки. Все равно сдохнете…
