Сага о Ледорезе. Книга 1. Хозяйка Седых Холмов

Ледорез вернул меч в ножны, сложил руки на груди и грозно свёл брови к переносице.

– Желаете получить коня, сударь? – Бахамут постучал трубкой по стволу, вытряхивая пепел. – Это прекрасный конь. Великолепный! Редчайшей породы…

– Это кобыла, – поправил Яр.

– Да? – трепясток не поленился заглянуть туда, где у жеребцов располагалось главное отличие. – Действительно…

– И эта кобыла – моя.

– А вот тут, сударь, не соглашусь! – трепясток упёр руки в бока. – Лошадь гуляла одна. Я таки её нашёл. Причесал. Угостил морковкой. Стало быть, теперь она моя – по праву нашедшего!

– Ты хочешь продать мне мою же кобылу, – Ледорез не спрашивал. Утверждал.

– Мою. – Бахамут Красный вскинул указательный палец. – Мою кобылу, сударь. И не продать, а таки обменять!

Яромир бросил взгляд на Мария. Полумесяц кивнул.

– Выслушай проходимца, – шепнул призрак, – а там видно будет.

– Говори, – приказал Яр низкорослому конокраду.

– Нам, трепястокам, много не надо, – начал Бахамут. – Мы таки народ скромный, мирный… непритязательный. Всё больше по торговым вопросам стараемся. А счастья нету…

– Ближе к делу, – перебил Яромир.

– Вот я и говорю! Никакого счастья в личной жизни!

– Чего хочешь?

Морщинистая физиономия трепястока расплылась в широченной улыбке.

– Де-е-в-у-ушку-у! – протянул он, вперившись сальным взглядом в блаженную. – Мне бы такая невеста в самый раз подошла! Заделал бы ей с дюжину детишек за один заход!

Чудачка вспыхнула и приоткрыла рот. Яромир обернулся и глазами приказал девчонке помалкивать.

– Ну, что? – вопросил гадёныш. – Меняемся, пане?

– Нет, – коротко ответил Яр.

– Ну как же, ну как же! – засуетился Бахамут, прижимая лапки к груди. – Ты, пане, высок и светел. Тебе любая даст, даже бесплатно. А мне, несчастному трепястоку, как жить? Нам, трепястокам, невест брать неоткуда: в народе нашем таки женщин отродясь не водилось!

– Теперь понятно, почему они вымерли, – фыркнул Марий.

– А ежели я к кобылице полпуда серебра добавлю? – не унимался рыжий карлик.

– Нет.

– А ежели пуд?

– Нет!

– Полтора?

Яромир ответил взглядом.

– Умеешь ты торговаться, пане! – всплеснул руками трепясток. – Сразу видно: человек знающий… Четвертина серебра![196,5 кг]

– Нет.

Бахамут понурил голову и вздохнул.

– Ну, так и быть, – скорбно вымолвил он. – Разорил ты меня, пане, ох разорил. Держи!

Прямо в воздухе появился массивный кованый сундук и, громко звякнув, грохнулся на землю. От удара крышка откинулась, демонстрируя содержимое.

Золото. Много золота. Столько, что можно купить небольшое княжество, выстроить палаты с теремом и резным крыльцом, жениться…и никогда больше не убивать по приказу.

Никогда…

– Девица, правда, столького не стоит, – заметил трепясток со знанием дела. – Уж больно тощая, невзрачная, бледная какая-то вся. Да и порченная наверняка. Но ты так умеешь уговаривать, что…

– Девушка останется со мной, – заявил Яромир тоном, возражать которому никто в здравом уме не рискнул.

Бахамут пожал плечами.

– Хозяин-барин! – он ухватил каурую за поводья и двинулся туда, откуда пришёл: к припорошенной снегом тропке. – Бывайте, сударь. Желаю не хворать.

– Постой.

– Ну, что ещё? – трепясток обернулся. Весь его облик излучал крайнюю степень небрежения.

– Мне нужна моя лошадь.

– Так купи! – Бахамут развёл руками и, сморщив лоб гармошкой, выпучил глаза. – В чём проблема? Ты мне девушку, я тебе – лошадь. Вот и весь торг! Ты посмотри на себя! Кроме девушки, ничего ценного у тебя нету. Тьфу, нищеброд.

– Кое-что имеется, – возразил Яр и вытащил кинжал из поясных ножен за спиной. По острому лезвию пробежал холодный блик.

Трепясток вскинул кустистые рыжие брови.

– О! Надо же, надо же! Неужто гномья сталь?

– Зря, – неодобрительно буркнул Марий, а Бахамут Красный уже тянул к сокровищу загребущие руки.

– Таки да: ценная вещица, ценная, – ворковал делец. – Хоть и не такая ценная, как…

– Твоя жизнь, – докончил Яр, сгребая трепястока в охапку. Клинок упёрся в кадык торговца. – Хватит её, чтобы выменять лошадь?

– Подлец! Изверг! Супостат! Подо-о-о-о-нок! – заверещал, трепыхаясь, карлик… и взорвался.

ГЛАВА 11.

Вымоченный в зеленоватой жиже лоскут коснулся лба, и Яр стиснул зубы, чтобы не зашипеть.

– Ничего, – ободрила девчонка. – Ожог не сильный. Против таких волдырей сок подзимника – первое средство: к утру всё как рукой снимет.

"Если только утро когда-нибудь наступит", – угрюмо подумал Яромир, сердито глянув на луну. Ни она, ни звёзды не изменили положения ни на йоту.

Долгая ночь… Будь она неладна!

– Ты правда не знал, что трепястоки взрываются? – блаженная обработала его щёку.

– Я даже не знал, что они существуют, – буркнул Ледорез.

Девчонка кивнула. Осторожно отвела спутанные лохмы в сторону и занялась шеей.

– Все думают, они вымерли, – сказала она, с величайшей осторожностью прикладывая тряпицу к обгоревшей коже. – Но здесь, в Рубежных землях, ещё остались их общины.

Яромир вздрогнул, когда она подула на рану.

– Больно?

– Нет.

– Жаль, она не видит твоей покрасневшей рожи! – хмыкнул Марий. Он сидел напротив и крутил в пальцах серебряную лунницу на длинной цепочке. – Похоже, ты попал, парень.

Яр хмуро глянул на покойника.

– Знаешь, – продолжила болтать чудачка, – в магических школах адепты десятилетиями штудируют заклинание Флагерейт. А у трепястоков оно – врождённая способность. Для самозащиты. Удивительно, правда?

Ледорез был далёк от мысли, что карлик жахнул по нему самым мощным заклинанием огненной школы.

– Ошибаешься, – выдал он, дивясь собственной болтливости. – Флагерейт сжигает дотла.

– Зависит от того, кто его применяет и с какой целью, – возразила девица, пожав плечами. – Бахамут обжёг тебя и переместился. Ударь по тебе опытный маг, ты бы, скорее всего, не выжил.

– А если бы заклинание прочла Хозяйка?

Прежде чем ответить, девчонка внимательно посмотрела на него.

– Если бы заклинание прочла Хозяйка, не выжил бы никто в радиусе мили [1].

Марий вскинул брови. Ледорез нахмурился.

– Откуда знаешь?

– Я служу в замке. Много знаю. – Она смочила лоскут, хорошенько отжала и вернулась к делу. – Слышала, например, будто один отчаянный рубака высвободился из Новы и выжил, а ведь она считается смертельным заклинанием. Поговаривают, он разрушил чары собственной кровью. Представляешь?

Яр метнул взгляд на Мария.

– Могла слышать, – кивнул друг. – Про твой подвиг сложили балладу, помнишь? "Сердце льда", кажется. Её трубадуры по всем кабакам распевали, вот слух и разнёсся. И даже до этой глуши добрался. Так что…

– Ты веришь в это? – блаженная с таким воодушевлением ждала ответа, что стало не по себе.

Яромир опустил глаза.

– Нет.

Девчонка стёрла травяной сок с ладоней.

– Ты всегда такой угрюмый? Хоть когда-нибудь улыбаешься?

Марий Полумесяц повернулся на бок и, скабрезно ухмыляясь, заиграл бровями.

– Да ты её совсем очаровал, бродяга! – заявил он. – Не будь дураком – бери то, что само идёт в руки!

Ледорез мысленно выругался. Как же эти двое достали! Один пахабными советами, другая бесконечными вопросами.

Он поднялся. Подошёл к Каурой и потрепал конягу по шее. Лошадь фыркнула, боднув его мордой в плечо. И ничего не сказала. И ни о чём не спросила.

– Какая милая лошадка, – девчонка тоже погладила кобылу. – Как её зовут?

– Никак.

– Никак? – удивилась блаженная. – Совсем никак? Ты не дал имени собственной лошадке?

Ну вот. Целый ворох идиотских вопросов! Не всё ли ей равно, как зовут лошадь?

Ледорез ухватил Каурую под уздцы и движением подбородка указал на седло.

– Садись.

Чудачка сунула ногу в стремя, да не ту. Яромир закатил глаза и беззвучно выматерился, после чего подхватил блаженную и водрузил на конягу.

– О-ох! – девушка не знала, за что ухватиться. Глаза её сделались круглыми, как блюдца, что натолкнуло Яромира на удивительное умозаключение.

– Ты не умеешь ездить верхом? – он перехватил её ладонь и опустил на луку седла.

– Да… как-то не доводилось. Я не упаду?

– Нет. – Ледорез потянул кобылу за повод. Тропинка шла по дну заросшего можжевельником лога. Тут и там топорщились засохшие корни и коряги, гнили усеянные поганками брёвна, краснели на голых ветвях волчьи ягоды. Под ногами хрустело месиво из шишек, хвои, наста и почерневшей листвы.

– А ты?

– Я тоже не упаду.

– Я не о том, – вцепившись в луку, чудачка ссутулилась. – Почему ты не сел в седло?

Причин имелось несколько, но Яр решил озвучить самую очевидную.

– У тебя вывих, – сказал он. – Ты не можешь идти.

– Но ты ведь тоже пострадал, – не унималась блаженная. – И пострадал серьёзно. Вон, бок опять кровит. Нога хромает. Лицо всё обожжено…

– Переживу.

Девчонка замолкла, но надолго её не хватило.

– Ты знал, что золото Бахамута – настоящее?

Ледорез не ответил. Он ковылял вперёд, припадая на исполосованную стриксой ногу, и наблюдал за плывущей над узловатыми ветвями луной.

Долгая ночь. Невероятно долгая. Бесконечная. Прямо как мгла в его душе…

– Всё, что лежало в сундуке – не иллюзия вовсе, – щебетала девчонка. – Ты мог бы стать богатым человеком. Князем даже. Завёл бы слуг, женился на красивой панночке. Жил бы, не тужил: ел, пил, детей растил. Но ты отказался. Почему?

– Потому. – Яр споткнулся о булыжник и сердито пнул его. Каурая мотнула головой и фыркнула.

– Из-за меня?

– Нет.

– Врать грешно! – крикнул Марий, шагавший чуть поодаль, и следующий булыжник Яр запустил уже в него. Правда, как всегда, безрезультатно: камень пролетел сквозь бесплотное тело и ухнулся в густую поросль серого мха.

– Не лукавь. – Девица пообвыклась и приосанилась. – Бахамут хотел утащить меня в своё логово, но ты не позволил. Поднял на него руку. А это огромный риск: он ведь мог наслать проклятье.

"Мог, но не наслал, – рассуждал Яр. – Просто опалил взрывом и исчез, тварюга".

– Спасибо, что не продал меня в жёны трепястоку, – сказала блаженная, поглаживая лошадиную шею. – Даже если сделал это только ради Хозяйки.

Ледорез украдкой бросил на неё взгляд. Вот ведь… Он как раз хотел отмочить нечто похожее: до замка, мол, без проводника никак не добраться и всё в том же духе.

– Если не поблагодаришь девушку в ответ, я с тобой больше не разговариваю! – пригрозил Марий.

– Вот счастье-то, – Яр забылся и ответил вслух.

– Что-что? – чудачка опасно свесилась с Каурой.

– Ничего.

– Но ты определённо что-то сказал.

– Тебе показалось.

– Нет, не показалось. Не показалось! Я слышала совершенно отчётливо. Ты что, говоришь с деревьями? – смешно нахмурив брови, чудачка завертела головой. Видимо, пыталась узреть его собеседника. – С духами леса?

Ледорез закрыл глаза и шумно выдохнул. Вот же… погань!

– Спасибо, что поделилась едой и обработала раны. Вот что я сказал.

– О! – она так и просияла. – Как мило! Это самая длинная фраза из всех, которые ты произнёс за время нашего знакомства. Целых пять слов подряд!

Марий прыснул. Каурая фыркнула, тряхнув головой, а Яромир снова споткнулся. На этот раз о какую-то корягу. Силы стремительно таяли, и достанет ли их для решающей схватки – оставалось только гадать.

1. Примечание автора: имеется в виду русская миля, равная 7 верстам, т.е. 7,5 км.

ГЛАВА 12

Нога разболелась так, что не ступить. Перевязь на разодранном боку пропиталась кровью. Яр сморщился и смачно харкнул куда-то в лопухи. По его прикидкам, он шарился по лесу дня три-четыре, однако луна так и не сдвинулась с места. Время действительно замерло.

Интересно, долгая ночь когда-нибудь кончится? Может, когда они доберутся до замка…

– За лощиной переправа. – Девушка кивком указала в сторону посеребрённого инеем сухотравья. – Мы почти пришли. Потерпи немного – в замке о тебе позаботятся.

Яромир кинул на блаженную короткий угрюмый взгляд. Ага. Позаботятся. Как же иначе.

Они двинулись по залитому лунным светом лугу, и вдалеке, в голубовато-серой дымке Яр различил очертания крепости. Высокие островерхие башни с узкими бойницами, зубчатые стены, отводная стрельница над массивными воротами… И ни одного огня. Ни единого.

Но больше всего впечатлил ров. Точнее то, что его заменяло. Довольно узкая – в две косых сажени – но невероятно глубокая, бездонная даже, трещина в земле тянулась без конца и края через всю лощину, куда хватало глаз. Казалось, будто кто-то взял и надломил равнину, точно житный каравай.

Ледорез тормознул у разлома и нахмурился: по близости не наблюдалось ни моста, ни чего-то, хотя бы отдалённо его напоминающего.

– И где переправа? – бросил он девчонке.

– Вот же она. – Чудачка неуклюже сползла с Каурой и подышала на озябшие пальцы. – Прямо перед тобой.

Яромир присел на корточки и задумчиво посмотрел вниз. Потом вперёд, на очертания замка, и снова вниз. Расковырял в промёрзшей земле камешек и кинул в трещину. Голыш летел долго. Очень долго. Но, в конце концов, глухой стук подтвердил, что где-то там, далеко-далеко, имеется скалистое дно, о которое запросто можно разбиться вдребезги.

Мда-а… Отличная переправа, ничего не скажешь.

– Не беспокойся! – улыбнулась девчонка, заметив его замешательство. – Это чары из предосторожности. Они от врагов. А тому, кто чист душой и не таит в сердце злобы, мост не нужен. Пойдём, не бойся!

Она ухватила его за руку и потянула.

– Стой! – Яр с сомнением глянул на неё. Вдруг девчонка и впрямь блаженная и не соображает, что творит? Сейчас шагнёт и расшибётся насмерть. – Сбрендила?

Чудачка рассмеялась. Смех её оказался добрым и мягким. Совершенно беззлобным.

– Вовсе нет. Пойдём же, не бойся. – Она отпустила его ладонь и ступила на самый край. – Главное, не смотри вниз, а то голова закружится.

Блаженная решительно занесла ногу над пропастью, и…

– Нет! – Яромир схватил девчонку в охапку и оттащил от расщелины. Не мог он позволить ей шагнуть в пустоту. Не мог, и всё тут! – Должен быть другой путь.

– Какой? – она уставилась на него, сосредоточенно нахмурив брови.

– Обходной, – пояснил он.

– Разлом никак не обойти, – покачала головой девица. – Он опоясывает Холмы.

– Тогда построим мост сами.

– Сами? – она воззрилась на него, будто он внезапно покрылся узорами. – Мост? Но как?

– Руками. – Яр сморщил лоб, прикидывая, сколько времени и дури уйдёт на то, чтобы найти, срубить и дотащить до расщелины мачтовую сосну.

Надо ещё придумать, как половчее привязать бревно, чтобы Каурая могла его…

Погань!

Яромир метнул взгляд на кобылу и обмер. Медленно переступая мохнатыми ногами, лошадь приблизилась к самому краю, и, прежде чем Ледорез успел крикнуть, шагнула прямиком в разлом…

Сердце прилипло к грудине, глаза полезли на лоб, а рот приоткрылся, как у выброшенного на лёд налима. Яр даже присел, чтоб ненароком не свалиться.

Твою ж ковригу!

Коняга стояла на пустоте, будто на листе чародейского стекла, и, шевеля ушами, лениво пожёвывала пучок чахлой травы. Отсутствие моста под копытами её, похоже, совершенно не смущало.

– Это… как так? – прохрипел Яр, не веря глазам.

Блаженноватая чудачка пожала плечами в обычной своей манере.

– Магия, – сказала она. – Лошадка никому зла не желает, и потому для неё обрыв не страшен. Она его даже не видит – для неё это такой же луг.

Ледорез хмуро наблюдал за Каурой. Вот же…

– Убедился, что не вру? – улыбнулась девчонка. – Ну, давай, пошли уже. Кушать очень хочется!

Выразительно похлопав себя по животу, она дохромала до трещины и обернулась.

– Ну? Идёшь?

Яромир опустил глаза. Тяжело выдохнул.

– Я… не…

Он не договорил. Слова застряли в горле. Как оказалось, к лучшему.

– Ты боишься высоты? – она вернулась к нему, опустилась рядом и заглянула в лицо. – В самом деле, боишься?

Яр не ответил. Пусть думает, как думает. Чудачка…

– Хочешь, я буду держать тебя за руку?

– Это не поможет, – буркнул он, нашарил и запулил во тьму расщелины ещё один камень. – Нужны другие варианты.

– Других нет, – сокрушённо мотнула головой чудачка и замолчала. Она морщила лоб целую вечность, но, в конце концов, просияла. – Хотя… Имеется способ! Точнее – идея. Точнее…

– Говори.

Объяснять блаженная не умела. Из бурного потока бессвязных излияний Яромир вычленил только три слова: "лошадь", "перевезёт" и "безопасно".

Каурая, дескать, создание безгрешное, ибо лошадь. А лошади они, как водится, дурного замышлять не умеют. А ежели кого и покусают, то без умысла, а чисто от звериной природы. А потому под ней чародейская переправа исчезнуть не может, а значит…

– До бедняжки до сих пор не дошло, зачем ты здесь. – Марий уселся на стылую землю. – Ксендзы говорят, блаженные – не от нашего мира, а потому не видят в людях зла. Похоже, у нас как раз такой случай.

Яромир бросил на друга короткий взгляд. Да, похоже на то.

– Всё получится! – уверяла чудачка, сверкая глазами. – Непременно получится!

Ох, ты ж, погань!

Ледорез неохотно поднялся, отряхнулся и с угрюмым видом взгромоздился в седло. Девчонка ухватила повод. Потянула.

– Пойдём, лошадка. – Кобыла шевельнула ухом, жевнула грызло, но с места не двинулась. – Ну, пойдём. Пожалуйста.

"Ну и чудна!" – подумал Яр и, прищёлкнув языком, легонько дал животине шенкеля.

Блаженная, странная, чудная, не от мира сего… Однако смелости ей не занимать.

Твёрдо и уверенно ступила девчонка в пустоту над ущельем. Пустота удержала её, и чудачка продвинулась дальше, ведя следом безропотную Каурую.

Когда копыта лошади коснулись невидимого моста, Ледорез стиснул зубы до хруста. Безумное напряжение сковало мускулы так, что конечности одеревенели. Яр запрещал себе смотреть вниз. Запрещал оглядываться. Поначалу он хотел завязать кобыле глаза, чтобы Каурая ненароком не заупрямилась, однако теперь жалел, что не завязал их себе самому.

Вот же…

Шаг за шагом. Шаг за шагом. Беззвучно, словно по облаку. Медленно. Бесконечно медленно и…

До безумия страшно. Только вот боялся Яромир не за свою шкуру.

Что, если не сработает? Что, если обмануть чары не получится? Что тогда? Волшебная переправа исчезнет, и они полетят в пропасть. Все втроём полетят. И погибнут. Разобьются о скалы все трое. И коняга, и он сам, и…

Девчонка, которая упорно не видит в нём зла.

Яр не выдержал. Зажмурился, и… услышал.

Голос. Нет, точнее не голос – сотню голосов. Сотня голосов звучала, как один. Кошмарный, зловещий, пробирающий до самых костей.

– Ты сеешь кругом боль и смерть, – голос доносился с самого дна ущелья. – Тебе нет места среди живых. Тебе нет места среди мёртвых. Тебе нет места нигде!

Ледорез шумно выдохнул. Заморгал. Не помогло…

– Ты принадлежишь нам. – Отвесные склоны покрылись чёрной подрагивающей мутью. Липкие щупальца, пульсируя, поползли из глубины вверх. Они тянулись к ним. Тянулись к Каурой. Норовили оплести тонкие щиколотки блаженноватой девицы, которая их даже не видела! – Мы заберём тебя. Заберём всё, что нам причитается.

Заберём всё…

– Нет! – заорал Яр, когда скользкие лапищи ухватили чудачку за подол, отчего тот мгновенно потемнел, будто его макнули в бадью с чернилами. – Не тронь!

Он выхватил меч и, под дикий взвизг девчонки, выпрыгнул из седла, вложив всю силу в рубящий удар.

– Не тронь!

Блаженная закричала, Каурая вздыбилась, заржала. Клинок со свистом описал крутую дугу, и…

Яромир полетел в пропасть.

Падая, он инстинктивно выпростал руку – ведь вот она, другая сторона расщелины, рядом совсем. Они почти дошли. Почти… Но пара дюймов – это слишком далеко.

Погань!

– Держись! – блаженная распласталась у самой кромки и чудом ухватила его, задержав падение на полмига. – Держись, дурной!

Он держался. Нашарил сапогом какую-то выщерблину. Упёрся. Зарычал.

– Ну же! Давай! – узкая ладонь берегла от смерти. От смерти страшной и мучительной. Ясное дело, удержать его девчонка нипочём не смогла бы – слишком он тяжёлый – но она не давала сорваться в безумие. И это было важно. – Давай же!

– Ты принадлежишь нам… – булькающая жижа поднималась со дна пропасти. Кипела, простирая к нему бесчисленные руки-лапы, брызгала ядовитой чернотой. – Мы заберём всё…

Заберём… заберём… заберём… Ты. Принадлежишь. Нам!

– Не смотри вниз! – рявкнула девчонка. – Смотри на меня. На меня смотри, раздери тебя черти! Ну же!

И Яромир послушался. Вскинул голову. Нашёл серый взгляд и потянулся к нему, скользя ногами по скалистому склону.

– Давай! – возопила она, и Яр почувствовал, как дрожат от напряжения тонкие пальцы.

"Она отпустит, – мелькнула мысль. – Она не выдержит и отпустит руку…"

– Давай же! Ну!!! – драгоценное мгновение. Последний шанс, который нельзя потерять.

Перехватив меч, Ледорез со всей дури всадил клинок в породу. Гномья сталь пробила камень, как пробку. Обретя точку опоры, Яр мощным рывком подался вперёд и вцепился в седую от инея траву…

ГЛАВА 13.

Яромир сидел, понурившись и запустив пальцы в мокрые от пота волосы. Его колотило, как при ознобе. Даже зубы стучали. Хорошо хоть, шум в ушах малость поутих.

Меч лежал рядом. На то, чтобы вытащить его, ушли последние силы.

– Там, – прохрипел Яр, не поднимая головы, – в седельной сумке…

Заканчивать фразу не имело смысла: перед глазами, булькнув, возникла вожделенная фляга. Девчонка, похоже, умела читать мысли и предугадывать желания. По крайней мере, это угадала безошибочно.

Ледорез благодарно принял бурдюк, глотнул разок-другой, утёрся тыльной стороной ладони и поднял взгляд на ту, что спасла ему жизнь.

Оставив его наедине с мёдом и мыслями, спасительница деловито волокла по промёрзшей земле здоровенную сухую рогатину.

– Ты чего затеяла? – спросил, наблюдая, как она, сморщив лоб от натуги, наступила на сук и с треском превратила одну разлапистую хворостину в две поскромнее.

– Хочу… – она переломила ветку через колено, – разжечь костёр. Ты весь продрог.

– Какая трогательная забота! – лукаво подмигнул сидящий рядом Марий, однако Яромир слишком устал, чтоб реагировать на сальные полунамёки неугомонного покойника.

– До замка рукой подать, – он кивнул в сторону утопающих в сизом тумане башен. – Не трать время попусту.

– Час ничего не решит. – Девчонка опустилась на колени, разложила сучки, кору и, вооружившись палочкой, принялась за дело. Она отчаянно, но совершенно неумело вращала деревянный стержень между ладонями. Уже от одного её упорства трут мог бы вспыхнуть. Но не вспыхнул…

Ледорез, от души налюбовавшись её потугами, вытащил из кармана огниво и, черканув кресалом о кремень, высек искру с первого раза. Девица тут же скормила огню засохший мох и можжевеловые веточки. Пламя жадно затрещало, заплясало рыжими сполохами, плюнуло искрами в холодную бесконечную полночь. И стало хорошо. Так славно. Спокойно. Ну… или, хотя бы, спокойнее.

Яромир закрыл глаза. Глубоко вдохнул и шумно выдохнул. Блаженная права: час ничего не решит. Абсолютно. Однако кое-чего всё равно не избежать. Кое-чего до крайности неприятного…

Он ждал вопросов, как висельник – петли, и напряжённое ожидание казалось хуже пытки. А девчонка всё молчала, и отсветы огня мелькали в серых, как сталь, глазах.

Яр не выдержал.

– Валяй, – сказал он, созерцая танец жёлто-красных языков. – Спрашивай.

Она медленно подняла взгляд. Посмотрела пристально. Внимательно. Долго.

– А ты сможешь ответить?

Яромир промолчал. Промолчала и девица. Даже Марий, и тот заткнулся, и только голодный костёр аппетитно похрустывал ветками.

Пауза затянулась. Каждый погрузился в свои раздумья. Ледорез не знал, о чём думает странноватая девчонка, да и не хотел знать. Его заботило, что дозорные в цитадели, несмотря на туман, перелесок и заросшие карликовыми деревьями сопки, заметят их костёр. И тогда…

– Сколько тебе было, когда ты попал в Гильдию наёмников? – чудачка вырвала его из мрачных мыслей.

Яромир угрюмо посмотрел на неё. Не могут, видать, бабы без болтовни. Вот зачем ей, спрашивается, это знать?

– Уважь девушку ответом, – шепнул Марий. – Она тебя от смерти спасла, а ты…

– Меньше недели, – коротко "уважил" Яр и перевёл разговор в более полезное русло. – Ну а ты? Давно служишь в замке?

– Сколько себя помню, – отозвалась девчонка.

– Да она настоящий клад! – призрак поднялся и подошёл к ней. Встал за спиной, склонился, блеснув серебряной лунницей на длинной цепочке, и, прикрыв глаза, втянул ноздрями воздух. – М-м-м… Её волосы пахнут жасмином. Ты заметил? Очень необычно. Давай, спроси о хозяйке. Наверняка девчонке известны все её секреты.