Сага о Ледорезе. Книга 1. Хозяйка Седых Холмов

Несмотря на острое желание послать покойника к чертям, Яр не мог с ним не согласиться: Марий прав – надо выудить все сведения, которые только возможно. Даже если ради этого придётся разговаривать.

– Ты когда-нибудь видела Хозяйку? – спросил Яромир.

Девчонка удивлённо вскинула брови.

– Конечно.

Ледорез напрягся как пёс, учуявший лисицу.

– Как… – голос сел. Пришлось прокашляться. – Как она выглядит?

– Для всех по-разному, – чудачка пожала плечами. – Зависит от ситуации.

Яр нахмурился, взглядом побуждая её продолжать.

– Ну-у… – протянула девчонка. – Это сложно объяснить. Понимаешь, важна ведь не форма, а содержание.

Объяснение не устроило от слова совсем.

– Опиши её.

– Не уверена, что сумею, – качнула головой чудачка. – Одни называют её чудовищем, другие считают красивой, третьи не видят вовсе.

– Не видят? – похоже, байки про невидимость господарки не так уж далеки от истины. – А какой она является тебе?

Девушка задумалась.

– Обычной, – сказала она. – Самой обыкновенной. Совершенно непримечательной.

Да уж. Ничего путного из неё, похоже, не вытянуть. Блаженная, одним словом.

– Туши костёр. – Яр поднялся и глянул на проглядывающие сквозь сизую дымку башни. По-прежнему ни одного огня. Странно… – Пора ехать.

Однако чудачка не двинулась с места.

– Так не терпится встретиться с Хозяйкой? – вопросила она, вскинув бровь.

Ледорез ответил недобрым взглядом.

– Ты ведь не на службу наниматься приехал, так ведь?

Яр стиснул зубы, но смолчал. Он сам затоптал костёр, ухватил чудачку за локоть и рывком поднял на ноги.

– Садись в седло.

Девушка поковыляла к Каурой и, сунув носок сапожка в стремя, бросила:

– Ты её ненавидишь?

– Нет, – сухо отрезал Яр.

Поразмыслив, он потеснил блаженную и уселся вторым седоком. Макушка чудачки оказалась у самого носа, и Ледорез уловил лёгкий аромат. Жасмин это или нет, он не знал, но пахло приятно.

Каурая неспешно двинулась вперёд. За перелеском мелькала горная дорогая, прямая и ровная, как торговый тракт, однако он взял левее и двинулся через узкую, скрытую под покровом тумана долину, что лежала между двумя пологими холмами.

– Ты хочешь ей за что-то отомстить? – девчонка чуть повернулась, силясь поймать его взгляд.

– Нет.

– Хозяйка причинила вред твоим близким? Обидела кого-то? Сердце разбила?

– Нет.

Блаженная явно озадачилась.

– Тогда почему ты хочешь её убить? Зачем тебе это?

– Не твоего ума дело.

– Как же? – возмутилась чудачка громче, чем следовало, и Каурая, нервно фыркнув, тряхнула головой. – Неужто думаешь, я приведу убийцу к собственной госпоже!

Вот ведь наивная…

– Уже привела, – глухо констатировал он и вскинул голову.

Девчонка проследила за его взглядом. Напряглась. Яр знал, что она видит. Озарённые лунным светом крепостные стены чётко вырисовывались на фоне антрацитового неба. Даже зубцы и навесные бойницы уже кое-где различались.

И никаких огней. Совсем…

Чудачка понурилась, сообразив, видать, что он доберётся до замка в любом случае, и некоторое время они ехали молча. Только стук копыт нарушал тишину.

– Отпусти меня, – сказала вдруг девчонка. Она обернулась, и Яр заметил, что её глаза на мокром месте.

– Нет.

– Но… я ведь больше тебе не нужна.

Ледорез беззвучно выругался и поймал взгляд Мария, который бодро шагал рядом с лошадью.

– Давай-давай, – ехидно подзадорил призрак. – Разбей бедняжке сердце и разрушь веру в человечество. Вижу, как тебе неймётся. Неужели так трудно солгать? Скажи, например, что доставить её в замок – твой священный долг и прямая обязанность, как мужчины. Или, что её прелестная вывихнутая ножка всерьёз тебя беспокоит. Ну, в крайнем случае, что совесть не позволит бросить беззащитную девушку одну на дороге. Соври, мать твою. Это же просто! Как же ты не понимаешь? Женщины любят сладкую ложь сильнее горькой правды. Блаженная, поверь, ничем не отличается. Соври – и она вся твоя. Вот увидишь.

Яр отвернулся.

– Ты нужна, чтобы попасть внутрь, – мрачно изрёк он. – Охрана тебя знает. Стражи не станут рисковать жизнью хозяйской прислужницы.

– То есть… – девчонка едва заметно вздрогнула. – То есть, я – твоя заложница?

Яромир решил оставить вопрос без ответа и прекратить бессмысленный разговор, но чудачка не успокоилась.

– Но… ты же обещал! – выпалила она. – Ты обещал, что не причинишь вреда! Ты клялся глазами!

– А я и не причиню, – спокойно отозвался Ледорез. – Если дозорные начнут обстрел – погибнем вместе.

Он прищёлкнул языком и, добавив шенкеля, послал Каурую мелкой рысью. До замка оставалось меньше двух вёрст…

ГЛАВА 14.

Погань. Грёбаная, мать её, погань! Ледорез сжал кулаки, ядрёно матюгнулся и смачно харкнул под ноги. Догадаться, в чём дело, особого труда не составляло.

Он спрыгнул с валуна, на который залез для лучшего обзора, и вперился гневным взглядом в девушку. Блаженная судорожно стиснула поводья и побелела.

"Она знала, – понял Яромир. – С самого начала всё знала. И молчала. Водила за нос, как последнего…".

– Никакого замка нет, – глухо прорычал он. – Это пустой морок. Так?

Он кивнул на смутные образы башен и зубчатых стен. До них по-прежнему оставалось меньше двух вёрст. Как и четыре часа назад…

Они ехали, ехали, ехали, а цитадель плыла в тумане, удаляясь всё дальше и дальше.

Вот же…!

– Решила меня одурачить? – Ледорез шагнул к Каурой.

К чёрту клятвы. Сейчас он стащит коварную гадюку с лошади и учинит такой допрос, что мало не покажется.

Блаженная, видимо, имела на этот счёт собственное мнение. Всё ещё бледная, как полотно, и напряжённая, точно струна, она вскинула голову и подозрительно знакомым тоном выдала:

– Уже одурачила.

Яр не успел. Никто бы не успел. Девчонка, громко вскрикнув, замолотила пятками по бокам кобылицы, с места срывая конягу в галоп. Из-под копыт взметнулись комья грязи.

Погань!

Всадница, отчаянно понукая лошадь, приподнялась в стременах и, чуть подавшись вперёд, низко наклонилась в седле. Слишком уж ловко и уверенно для девушки, которая совсем не умеет ездить верхом.

Вот, курва!

– А она не промах! – заметил Марий, когда Ледорез, измаявшись бессмысленной погоней, послал вслед беглянке пару красочных проклятий. – Прикинулась дурочкой и обвела тебя вкруг пальца. Потрясающе!

Яромир ответил тяжёлым взглядом, присел на корточки и провёл ладонью по отпечатку подковы на мёрзлой земле.

То, что надо. Далеко не уйдёт. Дорога сохранит следы… и они приведут к Хозяйке.

Ледорез вскинул голову, чтобы сориентироваться, но тут же ругнулся: ничего не изменилось – полная луна по-прежнему стояла в зените, заливая вершины холмов морозным серебряным светом.

– Пошли, – бросил он и уверенно зашагал в сторону осинника. Призрак двинулся рядом. Он не летел, не плыл по воздуху, а шёл привычной размашистой походкой, какой ходил при жизни.

– Помнишь, как лихолюды обчистили караванщиков на Закатном тракте, и нас отправили изловить гадов? – вопросил Марий, когда они углубились в гулкую, густо заросшую подлеском рощу.

Яр угукнул. Та охота стала первым его "взрослым" заданием. Такое не забывается. Особенно, учитывая, чем всё закончилось…

– Сколько тебе тогда сравнялось? Пятнадцать?

– Тринадцать, – поправил Яромир. – Пятнадцать было тебе.

– Ах, да, верно. У тебя даже голос толком не сломался. Но именно ты первым напал на след. Далеко же нам пришлось тогда топать! Считай, через всю Пустошь. А в итоге…

Яромир хмуро поглядел на покойного товарища. Тот продолжил.

– Никогда не забуду твоего лица, когда мы их отыскали. Думал, тебя удар хватит.

Яр тоже так думал. Они нашли лихолюдов на самой границе Перелесья, близ Малахитовой излучины, в заросшей ивняком низине. Никто из ворюг не уцелел. На изуродованных телах с оторванными конечностями и обглоданными лицами остались безобразные ожоги.

С тем, кто учинил кровавый пир, они, слава Небесам, так и не встретились. Марий настаивал, что лихолюдов растерзал василиск – жуткая тварь с головой петуха, змеиным хвостом и нетопыриными крыльями. Сам Яромир испытывал на этот счет некоторые сомнения, ведь никто из разбойников не окаменел. Так или иначе, они благополучно вернули караванщикам их добро, но получили суровую взбучку от Мастера, ибо наймит должен мгновенно распознавать чудовище по останкам и следам. Их наказали – отправили чистить конюшни, а после снарядили в горы к Владивою Ловцу, который считался лучшим следопытом Хладоземья. Понадобилось две зимы, чтобы освоить все премудрости.

Ледорез нахмурился.

– К чему ты это вспомнил?

– Да, так, – призрак пожал широкими плечами. – К слову пришлось.

"К какому ещё слову?" – раздражённо подумал Яромир и замер, проследив за взглядом покойника.

На серых, покрытых мхом стволах маячили странные вертикальные царапины. Ледорез задумчиво провёл по повреждённой коре пальцем. Странно…

– Ну? – Марий сложил руки на груди и привалился к осине. – Что скажет лучший ученик знаменитого Владивоя?

Яр угрюмо покосился на товарища. Первым учеником Ловца считался Марий, но теперь, когда Полумесяца не стало…

– Не думаю, что это возможно, – проговорил он, сосредоточенно разглядывая борозды, длина и глубина которых подталкивала к вполне конкретным выводам. Однако… – Последнюю такую тварь изловили зим сто назад.

– Да-да, всё верно, – кивнул Полумесяц. – Молодой князь Гвидон поймал зверюгу и доставил отцу во дворец на потеху. Все это знают. Как и то, что после на свете не осталось ни одного бахаря. Но мы и про трепястоков так думали. Верно?

– Верно. – Ледорез скользнул глазами по тропке. Следы подков цепочкой уходили в самые дебри. А рядом, у развилки, стройная осина заметно погнулась. Поломанные вётлы тоже ничего хорошего не предвещали. На одной из ветвей Яр заметил длинные чёрные шерстинки.

Нехорошо…

Чудачка скакала во всю прыть, но здесь, в чащобе, явно сбавила ход. А за ней, перемещаясь исключительно по деревьям, следовала большая, хищная и до чрезвычайности мохнатая опасность. И нет, это был не медведь.

Вот же, погань!

Яромир ускорил шаг, а потом и вовсе перешёл на бег. Марий не отставал. Быстрее, быстрее, быстрее… Успеть бы! Если тварюга их опередит, от девчонки ничего, кроме обглоданных костей, не останется!

Тропа уходила всё дальше и дальше в дебри. Прозрачный осинник сменился глухим тёмным безжизненным лесом. Иссохшие чёрные ели напоминали рыбьи скелеты, а толстые, торчащие высоко над землёй корневища, казались чудовищными змеями.

Сначала Яромир заметил Каурую. Переминаясь с ноги на ногу, лошадь неспешно пожёвывала прошлогоднюю траву. Завидев его, невозмутимая кобыла повела ушами и фыркнула.

Блаженная лежала неподалёку, уткнувшись носом в густую поросль мха. Красный капюшон съехал с головы и волосы разметались. Ледорез осторожно присел рядом, отвёл в сторону тёмные пряди и коснулся шеи двумя пальцами. Замер.

– Мертва? – с тревогой в голосе вопросил Марий.

– Спит, – успокоил Яр товарища и напрягся. – Ты слышал?

– Что? Опять голоса?

Яромир поднялся, обнажил клинок и резко развернулся на звук. В темноте замерцали, отражая лунный свет, две зелёные точки. Мелькнул пушистый чёрный хвост, блеснули золотом острые когти.

– Это он! – вскричал Марий, когда существо, несмотря на свои внушительные габариты, грациозно и мягко спружинило на ветку ниже. – Бахарь-кот! Заткни уши! Скорее! Ну! И не смотри на него! Не смотри!

Котяра размером с борова вздыбил шерсть и мяукнул так зычно, что роща заколыхалась. Перепуганные сороки взметнулись в тёмное небо, а с ёлок посыпались засохшие иглы и шишки. Сверкнув глазами, Баюн низко утробно заурчал. Яромир попятился, но опоздал: чащоба принялась говорить с ним разными голосами. Стонать, выть, умолять, заигрывать, угрожать и подзуживать. Шепот становился всё громче, а ночь всё темнее, темнее, темнее. Земля затряслась, закружилась, заходила ходуном. Мгла наползала, отнимая силы и путая мысли. Марий что-то кричал, но Яр не слышал ничего, кроме странных голосов и зловещей, лишённой всякой гармонии мелодии.

Ледорез выронил меч. Отупело уставился на ладонь. Пальцы блестели от липкой красноты.

"Мои руки в крови… – подумал он. – В крови по самые локти. Как же я устал…".

Яромир качнулся, точно пьяный. "Как я устал… Вот бы уснуть и никогда больше не проснуться!"

Ноги подогнулись, и он рухнул на колени.

Вот бы уснуть…

Грохот схватки оглушает. Кровь стекает по онемевшему бедру. Одеревеневшие после обморожения конечности не слушаются. Раненую ногу приходится подволакивать.

Вот бы уснуть, и…

Хромая, Яр еле доползает до парапета. Кривясь от боли, выплёвывает пару ядрёных ругательств: некры успели покинуть позицию. Теперь схватка гремит внизу, у самых ворот цитадели. Чародеи атакуют. Камень полыхает. Неестественно яркий огонь разъедает стены. Магия превращает людей в живые, вопящие от боли факелы.

…и никогда, никогда не проснуться!

Песнь бахаря стала громче. Яромир застонал и ничком повалился на мягкую, остро пахнущую плесенью лесную гниль.

ГЛАВА 15

Марий Полумесяц ловко уворачивается от сполохов и, отражая удар за ударом, прорывается к некромантам. Спина к спине с ним сражается Здоровяк Дмитр. Боевой молот задорно крушит черепа сотворённых: р-р-р-а-а-з, и очередная голова превращается в чёрное месиво. Но меткий выстрел сбивает Дмитра с ног. Здоровяк падает навзничь, хрипит, дёргается, судорожно хватаясь за рану, его плоть дымится: арбалетный болт, похоже, напичкан чародейством.

Отрезанный от своих, Марий остаётся в меньшинстве: один против двух чародеев и десятка мертвецов. Некроманты закрывают глаза, шевелят губами и вскидывают руки, вбирая силу зла, боли и ненависти. Они готовят сокрушительный удар. Но Полумесяц этого не видит – разбуженные взяли его в кольцо. Окружили плотно – не вырваться.

Проклятье!

– Марий! – хрипит Яромир, и голос срывается. – Держись!

Перемахнув через парапет, он прыгает вниз, на покатую крышу стрельницы, а с неё, повиснув на руках – уже на землю. Ногу прошивает острая боль. Яр кривится, но не останавливается, бежит и, когда некры отточенным движением посылают в Мария смертоносную волну, бросается наперерез…

Слабая, но весьма действенная пощечина вырвала из лап кошмара.

– Ым-м-м-м… – Яр разлепил глаза. Чащоба дёргалась и плясала, будто ошалелая. Деревья водили хоровод. Во рту стоял тошнотворный привкус тлена, и пить хотелось бешено, как с дикого похмелья. – М-м-м…

Ледорез зажмурился, заморгал, силясь совладать с головокружением, и различил прямо перед собой двух девушек. Двух абсолютно одинаковых девушек в одинаковых тёмно-красных плащах.

– Очнулся? – хором поинтересовались они и принялись вращаться.

Яр моргнул покрепче, и девицы слились в одну. Вид у чудачки был потрёпанный – в спутанных волосах торчали листья, ветки и колючки, платье порвалось у подола и разошлось по шву от подмышки до талии, плащ перепачкался… Однако в серых глазах читалась пугающая, непоколебимая решимость.

– Цела? – прохрипел Яромир, и решимость слегка поугасла: девица растерянно хлопнула ресницами, сглотнула и, кажется, даже чутка покраснела.

Нервничает? Похоже на то. С чего бы?

Ледорез попытался встать и обнаружил, что руки связаны за спиной. Твою же погань! Вряд ли это происки бахаря – у него же лапы, а значит…

– Ты чего затеяла? – он вперился в девчонку недобрым взглядом.

– Я… – протянула она и кашлянула, видимо, намереваясь придать голосу твёрдость. Вышло так себе. – Я взяла тебя в плен! Теперь ты – мой заложник.

– Недурственно! – хохотнул Марий, возникший рядом с лошадью. Яр его восторгов не разделял: слишком уж напрягало отсутствие портупеи с ножнами. Куда мелкая шкода заныкала оружие, оставалось только догадываться.

– И что теперь сделаешь? – поинтересовался он у блаженной. Ремни на запястьях она стянула неумело, но вполне себе крепко: почти полминуты ушло, чтобы выпутаться. Однако сообщать об этом Яр не торопился. – Прикончишь меня?

– Прикончу? – чудачка явно удивилась. Растерялась даже. – Нет… Нет! Вовсе нет. Я отвезу тебя в замок, к Хозяйке. Она и решит, что с тобой делать. Садись на коня.

Девушка ухватила его за локоть.

– Это кобыла, – буркнул Яромир, безропотно подчиняясь приказу. Руки он послушно держал за спиной, поэтому точка опоры в виде узкой девичьей ладошки пришлась весьма кстати.

Расклад вполне устраивал. Великое везение! Его доставят до места, да ещё и верхом, как знатного пана. Плюс, ножны нашлись – девчонка укутала клинки в остатки многострадальной нижней юбки и кое-как примотала портупею к седлу.

Яр мысленно ухмыльнулся: все удовольствия разом!

– И не стыдно пользоваться наивностью несчастной девушки? – укоризненно заметил Марий, когда чудачка, потянув за повод, задала Каурой нужное направление.

Ледорез с трудом сдержался, чтобы не высказаться вслух. Это она-то наивная? Серьёзно? Да засранка водила его кругами, сбивала с пути, обманывала, и…

– И жизнь тебе спасла, – добавил призрак.

– Это не в счёт.

– Что? – блаженная обернулась.

– Ничего.

– Знаешь, ты очень странный, – заявила девушка, уверенно сворачивая на очередной развилке. Яр машинально подметил поваленную сосну, усыпанный поганками пень и высокий, в полтора аршина, муравейник. – Очень-очень странный. Я сразу заметила. И вид у тебя какой-то… нездоровый. Ты болеешь?

Ледорез промолчал.

– Попроси Хозяйку, она излечит любую хворь.

– Посредством отделения головы от тела, – самым серьёзным тоном присовокупил Марий. Когда им пришлось обходить бурелом, он, не мудрствуя лукаво, прошёл прямиком сквозь замшелые брёвна и коряги.

– Слышал, она превращает людей в химер, – сказал Яр, внимательно следя за дорогой. С каждой пройденной верстой лес становился темнее и глуше. Вековые деревья – такие могучие, что даже трое мужчин, взявшись за руки, не смогли бы обхватить стволы – поскрипывали, качая густыми ветвистыми кронами.

– Не всех.

– Это вселяет надежду, – хмыкнул Марий, а девчонка продолжила:

– Только подлецов, лгунов и клятвопреступников.

– Ну, слава Небесам, про наёмных убийц ни слова! – призрак ловко перепрыгнул через неглубокий ручей.

Чудачка пересекла его вброд, приподняв юбки. Она всё ещё заметно прихрамывала, но продолжала идти вперёд, не сбавляя скорости. Упорство и стойкость девицы невольно вселяли уважение.

Интересно, как всё-таки она попала в замок? Может, Хозяйка пленила её родителей, а девчонку взяла в качестве откупа? Или…

– Пришли! – блаженная сдула упавшую на глаза прядь и ласково потрепала Каурую по шее. Кобыла фыркнула. – Пришли.

Яр нахмурился. Пришли? Куда пришли? Никаких цитаделей, бастионов, крепостей и башен впереди не наблюдалось. Он видел лишь покосившуюся, крытую соломой бревенчатую хижину, обнесённую заскорузлым палисадом, на кольях которого вместо горшков тут и там красовались черепа. Не человеческие – коровьи. Окна скрывались за глухими ставнями. Дверей не имелось вовсе от слова совсем.

Что за…

Вдруг у девчонки беда с головой суровее, чем у него, и несчастная мнит лачугу замком, а собственную кошку – Хозяйкой? Всё может быть.

– Это не замок, – осторожно заметил Яромир. Помнится, кто-то говорил ему, умалишённых нельзя нервировать. – Это изба.

Девушка улыбнулась.

– Судить по первому впечатлению – большая ошибка. – Она крепче ухватила Каурую под уздцы. – Слезай. Я придержу лошадь. Помочь?

Ледорез смерил её сардоническим взглядом и ловко спешился. Земля под сапогами чавкнула, потянуло гнильём и сыростью. Видимо, где-то рядом болото. И деревья вокруг странные – кривые да разлапистые, с высоко торчащими корневищами и узловатыми ветками. И в каждом дупло, словно раззявленная пасть.

– Нечисто здесь, – озвучил Марий его мысли и сплюнул. – Слишком уж тихо. Аж оторопь берёт.

– Пойдём, – позвала блаженная, и Яр уже почти шагнул за ней, но тут же замер.

– Дерево, – тихо сказал он, и чудачка вопросительно воззрилась на него. – Оно шевельнулось.

Блаженная, видимо, хотела что-то сказать, даже рот приоткрыла. Но не успела вымолвить ни слова.

Сучковатые дубы закачались, заскрипели. Толстые корни выпростались из земли, мощные ветви потянулись вперёд, крючковатые пальцы растопырились. Кора треснула, и древни, распахнув полные гнева глаза, яростно взвыли…

– Экие страхоморды! – Полумесяц отскочил в сторону, когда твари с неожиданной прытью ринулись в атаку.

Можно подумать, они могли его сбить.

Каурая испуганно заржала, шарахнулась, и чудачка упустила поводья.

– О-ох! – девчонка попыталась снова их ухватить.

– Назад! – Яромир оттеснил её за спину и резким движением высвободил ножны из тряпичного кокона. Выхватил клинок.

– Ты… – пискнула она, но дослушивать её тираду Ледорез не стал. Крутанув меч на запястье, отразил первый удар.

Потом второй. Третий.

– Нет! – верещала девчонка, едва не кидаясь под руку. – Не надо! Нет!

Теперь Яр не сомневался, что она малость тронутая, но с этим он разберётся позже. Сначала – древни.

Они рычали, наступали, окружали и вынуждали пятиться. А он рубил их в щепы, точно обезумевший дровосек. Пригибался, ударяя снизу. Бил с разворота. Всаживал кинжал глубоко в кору. Но всё было бессмысленно: стоило снести узловатую конечность, как на её месте тут же отрастала новая.

Древни регенерировали быстрее, чем он их кромсал, а ускориться не выходило: после всех злоключений почти не осталось сил, и ноги еле держали.

Но хуже всего был шёпот. Чёртов многоголосый шёпот и чёртова слизь, которая всегда его сопровождала. Теперь она сочилась из земли, ползла по стволам, стекала с ветвей.

Погань! Проклятые видения как всегда не вовремя! Не хватало ещё потерять себя, как тогда, над обрывом.

– Держись! – крикнул Марий. Мерзкая жижа оплела его ноги, поднялась по телу и сдавила горло удавкой. Покойник захрипел.

– А-а-а-р-р-г-гх! – ревели древни, вспарывая корнями землю.

Каурая громко ржала, брыкалась, вставала на дыбы.

– Сюда! Сюда! – блаженная чудачка отчаянно махала рукой. – Сюда! Скорее!

Она побежала к частоколу. Отбиваясь, Яр последовал за ней: хуже уж точно не будет.

– Избушка! – на ходу прокричала девица. – Повернись к лесу задом!

Лачуга затрещала и приподнялась, демонстрируя толстые, покрытые чешуйками куриные лапищи. Неуклюже топочась, она подставила им другой бревенчатый бок, в котором зияла чернотой распахнутая дверь…

ГЛАВА 16.

Яромир упал неловко, шумно, больно приложившись локтём и коленом.

Тьфу ты, погань!

Хорошо хоть, в последний момент успел сгруппироваться. Кто же знал, что лететь придётся долго? Чёртовы магические выкрутасы!

Он поднялся. Матюгнулся и, вытянув руку, пошарил в темноте. Девчонки не было.

Вот же, коза! Неужели опять удрала? Похоже на то. Времени у неё имелось предостаточно: блаженная нырнула в хижину первой, пока он прорубал путь сквозь деревянных страхомордов.

Яр сощурился, чтобы глаза быстрее привыкли к беспроглядному мраку, и, взяв меч наизготовку, осторожно шагнул вперёд. Потом ещё. И ещё…

Что это за место? Лачуга? Чёрта с два! Может, темница? Тайный подземный ход? Катакомбы? Наверное…

Свет вспыхнул так внезапно, что Ледорез дёрнулся. Развернулся, вскинув меч, но никого так и не обнаружил. Зато сразу понял, что никакие это не катакомбы. И уж точно – не крытая соломой лесная избёнка.

Зажглись не факелы, а свечи: диковинные трёхрогие канделябры висели в специальных держателях. Яромир разглядел длинные выцветшие гобелены со сценами сражений и поединков. На одном смельчаки пронзали пиками огромного, изрыгающего пламя, красного дракона. На другом – дракон пожирал смельчаков.

Помимо гобеленов на стенах имелись картины в массивных золочёных рамах, только вот изображения исчезали с полотен, стоило к ним приблизиться. Но больше всего поражало окно, расположенное в самом конце коридора. Однако поражало оно вовсе не внушительной – от пола до потолка – высотой, и не изящным мозаичным рисунком чародейского стекла, и даже не тончайшим литьём перемычек. Нет.

Завораживал и сбивал с толку вид, который открывался за разноцветными витражами.

– Вот же… – Яр моргнул, не веря глазам. За окном раскинулись, сверкая белыми шапками, Седые Холмы. По склонам спускались клубы густого, как молоко, тумана. Далеко-далеко внизу темнел дремучий лес. С высоты он казался невероятно густым и совершенно непролазным. Лес покрывал подошвы холмов и спускался к низине, где блестела серебристой змейкой безымянная река и бежала тропа, ведущая к узкой, опоясывающей Хозяйские владения, заговорённой расселине. С неба – уже не тёмного, а свинцово-серого – медленно сыпали крупные снежные хлопья. Оседая, снег искрился на островерхих башнях, на зубцах и стрельницах, на покатых черепичных крышах многочисленных пристроек. Вне всякого сомнения, это был господарский замок. Однако теперь Яромир смотрел на него изнутри. – Погань…