
Полная версия:
Излечи мою душу
– Лучше поблагодари, – пробормотал он, щелкая зажигалкой. Потом окинул меня взглядом и добавил: – Ты дрожишь.
– Чем я обязана такой доброте?
– Доброте? – Томас озадачился. – Я бы так не сказал… Скорее это сострадание.
И что это значит? Он что, пожалел меня? Как бездомную голодную собаку? Я покачала головой, обескураженная его словами.
– Знаешь что? Забери! – я ткнула куртку ему в грудь. – В твоем сострадании я не нуждаюсь.
Томас забавно простонал.
– А ты обидчивая…
– Нет, просто меня раздражает твое отношение к людям, – возразила я, отводя взгляд.
Томас подошел ближе и навис надо мной. Он великан по сравнению с моими метр шестьдесят. Я сглотнула и попыталась скрыть охвативший меня трепет. Пришлось задрать голову, чтобы посмотреть Томасу в глаза и попытаться разгадать его намерения. Он сжал губами сигарету, снова накинул куртку мне на плечи и поплотнее в нее укутал, затем затянулся и медленно выдохнул дым мне в лицо. Я посмотрела на него с ненавистью, но, похоже, Томаса это не смутило.
– Ты кого-то ждешь?
– Своего парня, – прошипела я, скрестив руки на груди.
В голове мелькнуло: «Боже… Если Трэвис появится сейчас и увидит меня с Томасом в его куртке, это будет конец».
– Уйми мое любопытство, – Томас сделал еще одну затяжку, снова прикрыл глаза и выпустил дым через нос. – У тебя слабость к мудакам или тебя привлекают папины сынки?
Я заморгала, сбитая с толку.
– Трэвис не… – я хотела броситься на его защиту, но тонкий голосок в голове подсказал: «Мудак? Да. Папенькин сынок? Точно!»
Томас почувствовал мои колебания и ухмыльнулся, как человек, который попал в яблочко. Ладно, этот раунд за ним.
– Почему ты здесь? – сменила я тему.
– Я заядлый курильщик, но не поверишь, университет запретил курить в помещениях, – он сделал последнюю затяжку, выбросил окурок и снова посмотрел на меня. – Абсурд, не правда ли?
– Думаю, тебе пора, – я снова протянула Томасу куртку, надеясь, что он уйдет до прихода Трэвиса.
Томас осторожно приблизился, обдавая меня духами с ветивером. Так обычно пахнет в лесу после ливня. Потрясающий запах!
– Мне кажется… или ты прогоняешь меня?
– Нет, вовсе нет, – пробормотала я, чувствуя, что в горле пересохло. – Я просто хочу сказать, что у тебя больше нет причин здесь находиться. Кроме того, с минуты на минуту появится Трэвис.
Томас засунул руки в карманы джинсов, притворился равнодушным, но самодовольная гримаса его выдала.
– Здесь не так уж плохо, вид интересный.
Разве холодная пустынная улица, затянутая туманом, может быть интересным зрелищем? Вряд ли.
– Есть виды и получше, – буркнула я, заправляя за ухо прядь волос.
Томас несколько секунд пристально смотрел на меня, а потом спросил:
– Может, сходим куда-нибудь вместе?
Мне пришлось приложить усилия, чтобы не расхохотаться.
– Прости?
– Всего лишь прогуляться, ничего лишнего, – уверенно заявил он.
– С чего бы?
Томас пожал плечами.
– Разве обязательно нужна причина?
– У меня нет желания проводить с тобой время. И хочу напомнить, что у меня есть парень.
– Я пригласил тебя на прогулку, а не на секс.
От такой наглости я чуть не поперхнулась.
– О нем можешь точно не мечтать!
– Не волнуйся, мои вкусы определенно… – он прошелся презрительным взглядом по моему телу, – другие.
Сам того не подозревая, Томас только что задел одну очень чувствительную для меня тему. Чтобы скрыть неловкость, я прокашлялась.
– О тебе могу сказать то же самое.
– Уверена?
– Более чем, – я вздернула подбородок, надеясь не выдать своих эмоций.
– Тогда все в порядке, – смягчился Томас. – Мы прогуляемся без риска, что ты влюбишься в меня, или еще какой ерунды на мою задницу.
– Послушай… – прошипела я, – мы не друзья, мы не знаем друг друга. И, честно говоря, ты мне ни капельки не нравишься. Так что мой ответ в любом случае «нет»: я не пойду с тобой на свидание ни сейчас, ни когда-либо еще.
Томас задержал взгляд на моих потрескавшихся губах, заставляя снова покраснеть, потом с лукавой улыбкой заглянул в глаза, шагнул вперед и коснулся своей грудью моей. Я перестала дышать.
– Посмотрим, – с вызовом выдохнул он.
Мне показалось, что я зажгла фитиль и бомба вот-вот взорвется прямо у меня перед носом.
– Не на что смотреть, – нервно пробурчала я. – Хочу, чтобы ты ушел.
– Боишься, что твой парень застанет нас вместе? – усмехнулся Томас.
– Мне просто не нужны неприятности, вы ведь не ладите.
Мои слова, видимо, наконец что-то задели глубоко внутри него. Черты его лица мгновенно стали жесткими, челюсти сжались. Если одного упоминания о Трэвисе достаточно, чтобы вызвать такую перемену настроения, значит, все гораздо серьезнее, чем я думала.
Услышав мотор пикапа, я в панике отступила на несколько шагов, чтобы оказаться как можно дальше от Томаса.
– Прошу тебя, пожалуйста, ты можешь уйти?
На секунду в его глазах вспыхнул странный блеск. Могу поспорить, что он собирался остаться и насолить мне, но потом что-то заставило его передумать. Либо мое умоляющее лицо, либо совесть. Томас медленно покачал головой и поднял руки в знак капитуляции.
– До встречи, Незнакомка… – он бросил на меня последний взгляд, задержавшись на футболке.
Я покраснела, а он торжествующе рассмеялся.
– Вау, ты умеешь прощаться? – хихикнула я, стараясь не обращать внимания на свои пылающие щеки и на прозвище, которое он мне дал.
Томас лукаво подмигнул мне, потом развернулся и пошел прочь. Я в замешательстве смотрела ему вслед.
Вскоре появился Трэвис, и я еще раз мысленно порадовалась, что вовремя избавилась от Томаса.
– Извини, Несси, я встретил Финна на парковке, и мы заболтались, – принялся объяснять Трэвис, когда я пристегивала ремень безопасности.
– Все нормально, не волнуйся, – успокоила я его.
На самом деле у меня так кружилась голова, что я пропустила его слова мимо ушей.
– Ты в порядке?
– Да. Просто замерзла.
– Извини, я заставил тебя долго ждать.
– Ничего, – я улыбнулась.
Трэвис включил обогреватель, погладил меня по бедру, а потом вдруг принюхался и нахмурил брови.
– В машине странный запах, тебе не кажется?
– Хм, нет, ничего не чувствую.
– Пахнет дымом и… чем? Одеколоном? Мятой? Ты правда не замечаешь? – спросил он с легким отвращением.
О боже! Должно быть, на мне остался запах от куртки Томаса.
– Нет, я ничего не чувствую, – бесстрастно повторила я. – Это тебя преследует одеколон Финна, он всегда с ним перебарщивает.
Я включила радио, чтобы отвлечь Трэвиса, и, видимо, это сработало, потому что он стал рассказывать о своем дне. Запрокинув голову, я слушала его и все еще ощущала запах Томаса.
Что, черт возьми, это было?
Глава 6
– Знаешь, я тут подумал… после ссоры у нас еще не было возможности побыть наедине, так что… хочешь, я останусь у тебя на ночь? – с надеждой спросил Трэвис, когда мы подъезжали к дому.
Меня охватило чувство вины: всего несколько минут назад я была одна на парковке с парнем, которого Трэвис ненавидел. И главное, я все еще о нем думала.
Я вздохнула и постаралась ответить как можно более спокойно:
– Да, конечно. Пойдем.
Мне нужно все исправить, стать прежней Ванессой, которая не поддается очарованию первого встречного и не лжет своему парню.
На шкафчике у входа лежала записка от мамы: «Ужинаю с Виктором и коллегами, буду поздно. Целую». Если так будет продолжаться, то скоро я забуду, как она выглядит.
Я быстро разулась, включила обогреватель и босиком прошлась по персидским коврам, расстеленным между прихожей и гостиной.
Ковры. Когда отца взяли бухгалтером в одну международную компанию, мы смогли позволить себе более комфортный уровень жизни: эти ковры были первой дорогой покупкой мамы. Двенадцать лет прошло, а они выглядят так, словно их только вчера привезли из магазина.
Трэвис устроился в гостиной на кресле рядом с диваном, а я отправилась на кухню в поисках чего-нибудь на ужин. Увы, холодильник был пуст. Что за черт! Спасибо за заботу, мама!
– Наверное, придется заказать еду, у меня ничего нет! – крикнула я Трэвису.
– Хорошо! Пиццу или что-то азиатское?
Что ж, не могу не признать: Трэвис прекрасно знает мои предпочтения.
– Здесь неподалеку открыли японский ресторан, говорят, там очень вкусно, – я сняла нужный флаер с магнита на холодильнике, потом вернулась в гостиную и села к Трэвису на колени.
– Значит, ужинаем по-японски.
– Что-нибудь выпьешь? Газировку, пиво? – спросила я, оформив заказ.
– Пожалуй, пиво. Сегодня же за руль уже не садиться.
– Мама всегда держит в холодильнике одну бутылку для тебя. В этом доме может закончиться еда, но вот пиво для тебя всегда найдется.
– Она любит меня чуть ли не больше, чем моя мать, – самодовольно проворковал Трэвис.
– Только потому, что ты напоминаешь ей лучшую версию моего отца в счастливые времена. Так что не слишком обольщайся, – я показала ему язык и сходила за напитком.
– Ну, пока меня это устраивает, а дальше время покажет, кто лучше, – подмигнул Трэвис и сделал глоток.
Его слова меня немного задели, хотя я понимала, что он прав. Долгие годы я верила, что никто и никогда не сможет сравниться с отцом: он был моим героем, мужчиной с большой буквы, моим убежищем. Но, когда я пошла в школу, родители стали все чаще ссориться. Маму постоянно что-то не устраивало в жизни, казалось, ее раздражал даже просто голос отца рядом. Никогда не понимала почему. Ведь именно он обеспечивал нас всем, мама же неблагодарно воспринимала это как должное.
С каждым годом ситуация только ухудшалась: ссоры сменились обвинениями и угрозами, потом случилось расставание и наконец развод. В этом кошмаре я была совсем одна, брошена на произвол судьбы.
Отец психанул, оставил нам дом, немного денег и уехал. Он бросил меня, а ведь я всегда была на его стороне. У нас с ним были особые отношения. Не как с мамой.
Мама… Когда она кричала на папу, меня тошнило. Она обвиняла его в том, что целиком посвятила себя семье и не реализовалась на работе, как это сделал он.
Но потом я узнала о Бетани… И про то, что их отношения с отцом начались задолго до ссор с мамой. Бетани была моложе и сговорчивее моей матери, у нее была успешная карьера. Ей не хватало только одного – семьи.
В последний раз родители разругались, когда мама через общих друзей узнала, что Бетани в положении, а ведь после ухода отца прошло совсем мало времени. Для нас с ней это стало ударом. Я почувствовала себя отвергнутой, что меня предали и ранили до глубины души. Сердце разлетелось на тысячу мелких осколков. Но, чтобы окончательно не потерять отца, я заставила себя смириться с беременностью его новой жены.
Я стала приходить в дом, где теперь отец жил со своей новой семьей. Каждый раз, переступая его порог, я ощущала тошноту, но брала себя в руки ради того, чтобы провести время с дорогим мне человеком.
Но мои визиты не нравились Бетани. В пятнадцать лет я случайно подслушала их с папой разговор на кухне.
– Не хочу ее здесь видеть, – прошипела она.
Бетани считала, что я хочу вернуть папу домой. У меня тогда закралось нехорошее предчувствие, что отец рано или поздно поддастся ее внушениям. Эта злая красотка имела над ним абсолютную власть.
К сожалению, я оказалась права: отец стал реже появляться, реже звонить, а потом совсем исчез. Он выбрал новую жизнь и вычеркнул из нее меня. Шестнадцатый день рождения я праздновала без него: без его улыбки, которая обычно сопровождала распаковку подарков, без совместного задувания свеч, без его взволнованного голоса, поющего Happy Birthday. Я ужасно скучала. Не хватало атмосферы тепла и семьи, которую мог создать только он; не хватало внимания, которое он уделял мне, чтобы я чувствовала себя особенной. С тех пор я ничего об отце не слышала.
Первое время я каждый день звонила ему и плакала, винила и ненавидела себя за то, что не смогла его удержать. Он разлюбил меня, потому что я оказалась не так важна.
Но за жалостью к себе последовала ненависть к нему. Я возненавидела его до смерти. Отец предпочел другую женщину моей матери, другого ребенка – мне, новые воспоминания – тем, что мы создали вместе. Он лишил меня шанса вырасти рядом с ним в угоду чужой воле.
Эта ненависть меня измотала: я перестала быть собой, злилась на весь мир, чувствовала себя уродцем. Но в один прекрасный день я проснулась и перестала плакать, винить себя, ненавидеть и искать его, потому что поняла: если отец отказался от дочери, то и дочь должна научиться жить без него.
Я выбросила из головы неприятные воспоминания и переключилась на Трэвиса. Наша с ним история началась ровно через год после того, как разрушились мои отношения с отцом. Трэвис был братом-близнецом Тиффани, с которой мы познакомились в старшей школе.
В первую неделю учебы нам с Тиффани дали парное задание. Мы с ней оказались настолько разными, что я с первой минуты возненавидела эти занятия. Но именно эта разница в конечном счете объединила нас настолько, что родилась крепкая и верная дружба, которая длится уже больше четырех лет.
С Трэвисом же все получилось иначе. Первый раз я увидела его, когда приехала на их роскошную виллу, чтобы как раз поработать над совместным заданием с Тиффани. Меня сразу впечатлили его русые кудри и ослепительная улыбка. Трэвис тогда меня не заметил, а я постеснялась подойти к нему, чтобы хотя бы поздороваться.
Следующие два года я втайне мечтала о нем, пока купидон, не без помощи Тиффани, не выпустил стрелу как-то вечером на ярмарке. В тот день я была подавлена, и Трэвис попытался меня подбодрить: угостил сладкой ватой и подарил мягкую игрушку, которую выиграл в тире. Через несколько дней он пригласил меня на ужин, затем в кино и на пару матчей.
Первые месяцы вместе были волшебными: внимание, любовь и защиту, которых я больше не получала от отца, мне теперь давал Трэвис. Не понимаю, когда магия закончилась и сменилась равнодушием.
Трэвис стал пренебрегать мной, воспринимать как надоевшее приложение: и удалить жалко, и играть больше неинтересно. Я молча все терпела, но в последнее время стала все чаще спрашивать себя: «Сколько еще ты так продержишься?»
Привезли еду, мы включили фильм, и я отмахнулась от воспоминаний, но думать все равно не перестала. Пока ела сашими, темпуру и соевую лапшу, все размышляла: так ли уж сильно Трэвис любил меня еще тогда.
Он, видимо, почувствовал мои сомнения, обнял за талию и пересадил к себе на колени. Я не стала сопротивляться и отдалась поцелуям и ласкам, но тут мысли напомнили о зеленых глазах, надменной улыбке, колючем голосе и…
Черт, нет!
Я отстранилась от Трэвиса. Он посмотрел на меня затуманенным от желания взглядом.
– Что случилось?
Я поднесла пальцы к губам и попыталась восстановить сбившееся дыхание. Такого со мной еще не случалось! Думать о другом парне, когда целуешь своего… Это исключено! Не позволю Коллинзу залезать в мою голову и портить такие моменты.
– Н-ничего. Мне… мне показалось, что я услышала звук ключей в замке, – я выдала первое правдоподобное оправдание и поцеловала Трэвиса, чтобы он ничего не заподозрил.
Он прервал прелюдию, встал с дивана и на руках понес меня в мою комнату. Там мы предались утехам, но во мне секс не вызвал никаких эмоций.
Из объятий сна меня вырвал запах горячего кофе и блинчиков. Трэвис все еще крепко спал рядом. Я несколько секунд смотрела на него, блуждая пальцами по его кудряшкам. Меня не покидало чувство вины за то, что вчера я вела себя с ним так отстраненно. Потом я все же осторожно разбудила его и уговорила спуститься на завтрак.
Порог кухни, где у плиты уже вовсю порхала мама, мы переступили вместе.
– С возвращением, мама, – проговорила я сквозь стиснутые зубы, бросив на нее обиженный взгляд.
Я не видела ее с утра понедельника, а теперь она здесь изображает из себя идеальную мамочку! Но мой взгляд ее не смутил – мама лучезарно улыбнулась.
Лицемерка! Конечно, старается перед Трэвисом.
– Доброе утро, милая! И тебе доброе утро, Трэвис. Я сварила кофе! – эти слова она почти пропела, а потом протянула мне дымящуюся кружку.
Мама пыталась купить мою благосклонность – я слишком хорошо ее знала. Не удостоив ее даже взглядом, я взяла кружку и села за стол. Трэвис, в отличие от меня, тепло поприветствовал маму.
– Еще я приготовила блинчики, – добавила она и ловким движением поставила передо мной тарелку.
Вероятно, утром мама прошлась по магазинам, чтобы угостить «дорогого Трэвиса» идеальным завтраком. Я посмотрела на нее, но сказать ничего не успела. Мама отправилась к холодильнику, достала оттуда взбитые сливки и кленовый сироп, потом вернулась ко мне, полила сиропом блинчики, а рядом выдавила две сладкие воздушные горки.
– Спасибо, – я принялась резать блин и макать его в сливки.
Этот раунд за ней, дам ей передышку.
– Трэвис, дорогой, ты хорошо спал? Поешь с нами. Знаю, блины ты не любишь, но могу приготовить для тебя яичницу с беконом.
Я закатила глаза.
– Спасибо, миссис Уайт, я выпью чашечку кофе, – ответил Трэвис.
– О боже, сколько раз повторять: зови меня Эстер! Вот пожалуйста, твой кофе без сахара, – с широкой улыбкой она протянула ему кружку и похлопала по плечу.
– Зови ее Эстер, – проворчала я себе под нос.
Трэвис чуть не подавился от смеха.
– Как родители? Сестра? – мама не сдавалась.
– Отец в Европе. Тиффани в порядке, но мы никак не можем убедить ее бросить социологию – это не ее. Хотя сейчас она и вовсе зациклилась на желании стать криминалистом.
– А в чем проблема? – спросила я. – Тиффани преуспевает во всем, за что берется. И если станет криминалистом, то самым лучшим. Ты должен поддерживать ее: вы же не просто брат и сестра – вы близнецы.
– Не слушай ее, Трэвис, – тут же вмешалась мама. – Моя дочь живет в стране грез. Тиффани должна последовать твоему примеру и продолжить дело отца, – она положила руку мне на плечо. – Моей Несси тоже хорошо бы понять, как важно строить будущее, которое обеспечит финансовую стабильность, и не тратить время впустую на утопические желания. Я всегда говорила, что стоит изучать право…
Так, хватит. Я хлопнула по столу и встала. Мы не виделись сорок восемь часов, и теперь первым делом она снова указывает мне, как жить.
– Спасибо за завтрак, мам, но твоих советов никто не просил.
Я вернулась в комнату, чтобы одеться. Трэвис и мама продолжили беседу без меня.
– Не могу поверить, что ты поддержал ее! – набросилась я на него, когда мы сели в пикап.
Трэвис закатил глаза, но я стала возмущаться дальше.
– Ты понимаешь, что социальный престиж – не единственная радость в жизни? Вы с мамой просто невыносимы!
– Не преувеличивай, твоя мама права.
Я хмыкнула и потянулась к радио, но Трэвис перехватил мою руку и сжал ее.
– Ночь была прекрасна, давай не будем портить день.
Меня снова укололо чувство вины, я вздохнула и погасила зародившийся в груди протест.
Когда мы подъехали к кампусу, я сразу заметила Алекса и побежала к нему. Трэвис отправился к ребятам из команды.
Я запрыгнула Алексу на спину, и он вздрогнул.
– Несси! Я искал тебя! – признался он с улыбкой, опуская меня на землю.
– Нашел! Рассказывай, – я убрала непослушные пряди с лица.
– Мама вернулась из Италии…
– Подожди… что? Ты же неделю назад приехал из Санта-Барбары.
Иногда я забываю, что его мама постоянно в разъездах по работе. Я ей так завидую! Когда нам с Алексом было по тринадцать лет, она взяла нас с собой в Вашингтон и там вместе с няней устроила экскурсию по городу. Тот прекрасный день до сих пор остается одним из самых счастливых моментов в моей жизни.
– Да, она проводила аукцион в одной из библиотек Флоренции и попросила передать тебе небольшой подарок. Вот, держи. Думаю, тебе понравится, – он достал из рюкзака бумажный пакет и протянул мне.
Внутри оказался сверток в папиросной бумаге. Я стала распаковывать его, ощущая себя ребенком на Рождество, а потом увидела, что это первое издание «Гордости и предубеждения», и чуть не упала в обморок.
– Алекс! Это шутка? Твоя мама подарила мне первое издание моей любимой книги! – я, мягко говоря, была в шоке. – Я… я… я не могу его принять, оно… оно, наверное, стоит целое состояние.
Я протянула подарок обратно, но Алекс меня остановил.
– Несси, мама не примет книгу обратно, она взяла с меня обещание, что я сделаю все, чтобы издание осталось у тебя. Кроме того, ты же знаешь: находить такие драгоценности – ее работа, и она рада делиться ими, когда может.
– Но это слишком! Это же первое издание, понимаешь? – с восхищением в глазах я листала любимый роман. – Просто не знаю, что сказать.
– «Спасибо» будет вполне достаточно, – весело подсказал Алекс.
– Спасибо! Огромное спасибо! – я крепко обняла его.
– Давай выпьем кофе перед занятиями, хорошо?
Я кивнула, продолжая любоваться подарком. Он был прекрасен.
В кафетерии мы сели за свободный столик: пили кофе и болтали обо всем на свете. Я рассказала, что устроила утром мама и об их разговоре с Трэвисом.
– Так, – Алекс собрал пальцем песчинки сахара, упавшие с пончика, – а как ваши дела с Трэвисом? Все хорошо?
– Эм-м, допустим… – я поставила стакан и исподлобья посмотрела на друга.
– Допустим?
Я вытянула ноги под столом и вздохнула:
– Летом Трэвис вел себя странно, и сейчас мы пытаемся восстановить отношения.
Алекс кивнул, но, похоже, я его не убедила.
– Не знаю, Несси. Первый раз за два года вижу, насколько ты от него отдалилась.
Его слова застигли меня врасплох. Я пожала плечами, но ответить не успела – отвлекли четверо вошедших парней. Среди них был Томас с телефоном в руке и рыжей Шаной под боком. Вся компания устроилась на высоких табуретах перед прилавком.
Голова Томаса была опущена – видимо, он разговаривал по телефону. Шана наклонилась к нему и что-то кокетливо прошептала на ухо, но он не обратил на нее внимания. Тогда девушка принялась поглаживать его шею и затылок – не помогло. Томаса полностью поглотила беседа. В итоге раздосадованная рыжая отвернулась и переключилась на незнакомого блондина.
– На кого смотришь? – спросил Алекс.
Его вопрос привел меня в чувство.
– Да так, ни на кого. Не видела раньше того светловолосого парня за стойкой, ты его знаешь?
Что со мной происходит? Я вру лучшему другу!
Алекс обернулся и вытянул шею, чтобы понять, о ком я говорю.
– Думаю, он с инженерного факультета, а что?
– Просто любопытно стало, – отмахнулась я и еще раз попыталась успокоить Алекса насчет нас с Трэвисом.
Минут через десять компания парней направилась к выходу. Я проводила их взглядом, отметив, что их стало меньше. Куда делся Томас? Потом я заметила, что на меня смотрит Шана: от ее взгляда у меня возникли мурашки. Пришлось выпрямить спину, прогоняя смущение. С каких пор она знает о моем существовании?
– Привет, Незнакомка!
Бархатный голос коснулся моего уха, вызвав странные ощущения в животе. Томас сел рядом, слегка расставил ноги и закинул руку на спинку моего стула. Я задержала дыхание, у Алекса расширились глаза.
– Не называй меня так, – прошипела я, приходя в себя.
– Почему? – Томас сделал вид, что удивился.
Я бросила на него суровый взгляд.
– Потому что! Какого черта ты пришел? Тебе здесь не рады.
– Решил пожелать тебе доброго дня, разве не так поступают друзья?
– Мы с тобой не друзья, я уже говорила.
Томас нахмурился, затем вдруг взял мои руки и поднес их к своей груди на уровне сердца.
– Хочешь сказать, что все, что было между нами вчера, лишь глупая игра? – обиженно спросил он.
Я уставилась на него, не решаясь повернуться к Алексу. Только когда Томас разразился смехом, я поняла, что он просто дразнил меня, развлекался.
– Мне захотелось хотя бы раз в жизни самому это сказать, а не в очередной раз услышать, – оправдался он с довольной улыбкой.
– Какой же ты идиот, – я опустила взгляд, испытывая неловкость.
Алекс кашлянул. Боже мой, какой позор!
– Увижу ли я тебя сегодня на каком-нибудь занятии? – поинтересовался Томас.
– Нет, к счастью для меня.
– Жаль, я буду скучать по твоему хмурому личику, – он попытался снова меня поддеть.
– Зато я совсем не буду скучать по тому, кто мешает мне учиться.
Встав из-за стола, я перекинула сумку через плечо и жестом пригласила Алекса к выходу. Мне пора на занятия, я не собираюсь тратить время на татуированного нахала.
– Так, а теперь объясни, что это было. Ты знаешь этого парня? – спросил потрясенный Алекс, когда мы оказались за пределами кафетерия.
– И да, и нет. У нас несколько общих предметов, и он играет в команде Трэвиса, но это ты и без меня знаешь. Томас просто болван, возомнивший себя неизвестно кем. Нас с ним ничего не связывает.