Полет ласточки

– Никогда бы не подумала, что Софи желала свободы. Я читала ее стихи и не находила там такой темы, – Клара все вглядывалась в почерк своей родственницы и пыталась понять ее. – Слышала от дедушки, что она была очень тихой и спокойной, поэтому и не думала о таком.

– Клара, прости, но я до сих пор не понимаю, кто это.

Девушка посмотрела на своего друга и прикрыла дневник.

– Что ж, дорогой Даниэль, пора поведать тебе о предмете моего интереса. Это поместье построил мой прадедушка – Джоордан Палетт. У него было три ребенка – Софи, мой дедушка Лукас и Альфред. Софи была второй по рождению и погибла в возрасте восемнадцати лет. По рассказам дедушки ее все очень любили. Она относилась ко всем с теплом, всегда стараясь радовать свою семью. Но дедушка винил себя, не увидев, что ей нужно было в тот момент. Как мы и прочитали – Софи начала чахнуть. Это видели все, но помочь никак не могли. Говорили о меланхолии, даже водили к врачу, но она была здорова, поэтому никто и не думал о надобности увезти ее в теплые края. В один день Софи стала подозрительно улыбчивой и еще очень долгое время все было замечательно. Джоордан успокоился, но вот в один день Софи резко впала в пучину отчаяния; она днями напролет плакала и не вставала с кровати. Когда Джоордан начал выводить Софи из такого состояния, в королевстве случилась беда. Одним вечером все мужчины дома поехали к королю, который только лишился своей королевы из-за родов. Тогда в поместье находились только слуги и Софи. И, знаешь, Даниэль, что я ищу в этом дневнике?

– Ответ, почему она погибла?

– Хочу узнать ее мысли в этот день. Я так надеюсь, что она их писала, мне так любопытно, о чем именно она думала. Чувствовала ли себя облегченной, вот что меня мучает.

– Клара? – мистер Хафнер очень встревоженно посмотрел на девушку и взял ее за руку. – С тобой все хорошо?

      Юная роза медленно перевела на него взгляд и накрыла его ладонь своей. Она легонько улыбнулась и глубоко вздохнула.

– Я не собираюсь идти по пути Софи, все в порядке. Просто, мне интересна психология этого человека.

– Почему же я тебе не верю.

Клара уже хотела что-то ответить, но умолкла, опустив глаза. Тут в библиотеку постучали, и в дверях показался Эллис. Он посмотрел на лестницу и тихонько зашел в комнату, аккуратно закрыв дверь. Юноша заметил на коленях сестры злополучный дневник, а потом перевел взгляд на руки нашей пары.

– Ну и что тут происходит, мои дорогие? – в его голосе было слышно небольшое раздражение, но он спокойно подошел и сел на кресло рядом с диваном. – Весело вам? Не беспокойтесь, все заняты графом. Странно, что он принял на себя такой удар. Может, вы уже разомкнете свои руки и почитаете мне дневник?

Даниэль быстро убрал свои ладони и смущенно хмыкнул. Клара же просто посмотрела на брата и открыла дневник на последней странице. Любопытство поглощало ее.

Эта запись была без даты, а почерк был не такой ровный, как на первой. Клара сначала не решалась читать, а просто разглядывала буквы, иногда цепляясь за слова. Эллис наблюдал за взглядом сестры и аккуратно следил за Даниэлем. Он подозревал, что подобное случится, и, в какой-то степени, был рад, ведь это не незнакомец. Но все же что-то его напрягало. Холодный взгляд Эллиса теперь был направлен только на дневник, в ожидании хоть одного слова от Клары.

– Лист вырван, – юноши не решались даже громко дышать, так что мисс Палетт продолжила. – Последняя запись такая… странная. Она пишет, что потеряла свои крылья. Какие у нее могли быть крылья? Это такая метафора свободы?

– Не думаешь, что стоит прочитать дневник полностью? В старых записях ты с большей вероятностью можешь найти ответы, моя любопытная сестра.

В какой-то степени Эллис был прав, но все же двух важных вещей в дневнике Софи нет. Первая напрямую связана с переездом Хафнеров в другой город, а вторая – ответ на загадку с крыльями.

Эрнест Хафнер в тот период был достаточно молод и симпатичен. Они с Альфредом Палеттом были знакомы с пансиона и дружили на протяжении многих лет, поэтому Эрнест был частым гостем в Гроссмэноре. Друзьям было по двадцать два года, когда Софи всего семнадцать. Неприметная с первого взгляда девушка, но завораживающая при пристальном изучении. Каждый томный и немного безжизненный взгляд Софи Эрнест старался поймать и запомнить. В какой-то момент он начал «болеть» сестрой своего друга. Частые касания ее плеча или «случайные» поцелуи в уголок губ.

Софи это не нравилось. Она не испытывала ничего к этому юноше и не хотела ничего испытывать. Еще и по причине того, что прикосновения к ней предназначались совсем другому человеку. Незаметные для общего окружения, но навязчивые знаки внимания начинали раздражать. Девушка старалась избегать встреч и взглядов, но в какой-то миг, Эрнест не вынес этой неприступности. Софи была тогда в библиотеке, завершая свое стихотворение, когда Хафнер тихо нарушил ее одиночество. Никого поблизости. Настойчивые пальцы юноши, которые со щеки спускались на шею. Хоть мисс Палетт и была робкой, но такого отношения к себе никогда не потерпела бы. Стараясь сбежать из библиотеки, на ее руках остались синяки, а на губах неприятный отпечаток настойчивости. Деликатные участки тела еще долго не могли избавиться от ощущения грубости. Ничего кроме крика ей не оставалось. Больше доброго друга у Альфреда не было.

Семья Палетт была очень взбудоражена. Следы на руках Софи угнетали ее братьев и отца. Джоорадан требовал, чтобы Хафнеры покинули город. Близость с королем имела свой отпечаток, поэтому им ничего не оставалось, как послушаться. Хафнерам пришлось продать свой дом и на эти деньги начать новую жизнь в ином месте. Но вот сестра Эрнеста осталась здесь, так как уже носила иную фамилию. Муж ее скончался рано, оставив ей не только дочь, но и огромное имение, которое двоюродная тетушка, спустя много лет, передала своему племяннику – Оскару.

Это то, что Софи не хотела вспоминать, тем более записывать в своем дневнике. Незримые отпечатки на ее губах и теле она старалась смыть еще несколько дней, но при каждой мысли об этом, ощущения появлялись вновь. После этого бедная девушка сильнее замкнулась в себе и отказывалась посещать библиотеку. Уверена, что Даниэль не хотел бы этого знать. Он не был близок с семьей отца так, как со своим дедушкой со стороны матери, но стыд за свою фамилию у юноши мог бы появиться и не исчезнуть. Ему даже никогда не говорили о причине, по которой семья была вынуждена покинуть родной город.

– Клара Палетт! Ты не могла меня так подставить! – в библиотеку влетела миссис Палетт от грации, которой ничего не осталась, было лишь разочарование и гнев в глазах. – Ты и вправду думаешь, что никто не замечает отсутствия изменницы? Если они деликатно молчат, это не значит, что не видят. Не так ли, Эллис Палетт? Я думала, что ты пошел за Кларой, дабы привести ее обратно, но нет, сам спрятался и сидишь, вжавшись в кресло. Что, давно не видели меня злой? Наслаждайтесь. Я понимаю, если бы отлучились ненадолго, но вы тут прячетесь уже продолжительное количество времени! Даниэль, почему же ты ничего им не сказал? Попал под плохое влияние и не смог выбраться? Милые планеты, благословите мое терпение! Как же вы меня разозлили. Вы хоть думаете, что там происходит у гостей? Они пришли на определенный праздник, а вы выставляете нас с отцом в таком свете.

Миссис Палетт глубоко вздохнула и подняла глаза к потолку. Не часто она показывала себя с такой стороны, но это случай по-настоящему задел ее после перешептывания благородных дам об уединении Клары и Даниэля. Ханна уже давно наблюдает за этими двумя, и ей очень не хотелось бы преждевременных слухов о связи еще юных детей. Но проблема в том, что Клара уже представлена ко двору, а значит и ухаживания могут начинаться серьезные. Осознает ли это Даниэль? Ханна убеждена в обратном. Она подошла ко второму креслу и аккуратно присела в него. Клара смотрела на нее с широко раскрытыми глазами в то время, как Эллис старался незаметно выпрямить спину, после его попыток слиться с креслом. Лицо матери вновь стало мягким и немного простодушным.

– Красивые серьги, дорогая. От кого они?

Ханна так резко сменила тему, что Клара даже не заметила, как произнесла фамилию своей гувернантки. Все смотрели на женщину с небольшим шоком, никто не осмеливался даже рукой дернуть. Сложнее всего было Даниэлю, у которого так сильно чесалась щека, но он боялся переключить внимание миссис Палетт на себя. А вот Клара все же решилась и медленно передала дневник своему другу, поднимаясь со своего места.

– Прости, матушка. Просто подарки были намного интереснее пустых разговоров и распускания слухов, – девушка подошла к матери и села на ручку кресла. – Я все понимаю, но впечатлений на сегодня мне хватило, хочется спокойно провести остаток своего важного дня, не тратя его на неприятных людей.

– Дорогая, ты не можешь так относиться к обществу, с которым у тебя есть какая-то связь, – Ханна принялась поправлять прическу дочери, которая не так уж и сильно испортилась. – Надеюсь, с возрастом ты поймешь, насколько важно общение на таких мероприятиях и перестанешь думать только о своем комфорте.

Эллис молчал и пристально смотрел на дневник в руках своего друга. Ему так же стало любопытно состояние Софи, и каково это: лететь свободной птицей. А Даниэль замечал лишь тонкие черты лица своей подруги и то, как ему хочется говорить с ней без умолку, где-нибудь в уютном и уединенном месте. Он просто хотел видеть ее улыбку, слышать приятный голос и ловить заинтересованные взгляды. Ему не была важна Софи, ему нужно было разгадать Клару.

Цвет, будоражащий сознание

Три месяца пролетели так быстро, что Клара даже не поняла, куда улетучились все дни. В ноябре уже было так уныло и холодно. Все напоминало про угасание природы на долгое время. Зима обычно приходит в начале декабря, но из-за моря, она становится такой суровой, что кожа лица «погибает» вместе со всем окружающим.

В нынешний морозный день Клара сидела вместе с королевой Маргарет в малой гостиной дворца, и они обе грелись у камина. Королева задумчиво смотрела сквозь огонь, и было непонятно: думает она о чем-то или просто погрузилась в некий транс. Клара же делала легкий эскиз камина, иногда попивая чай с лимоном. Мисс Палетт частенько поглядывала на руку королевы, которая то поглаживала живот, то постукивала пальцами о мягкую обивку ручки кресла.

– Все в порядке, королева Маргарет? – Клара отложила свою работу и уселась так, чтобы собеседница могла видеть ее лицо в анфас. – Мне кажется, что вас что-то не устраивает, ваше Величество.

Маргарет посмотрела на Клару пустым взглядом, увидела ее украшение на шее и сразу ожила. Она так же повернулась к девушке и протянула свою руку, которую Клара взяла.

– Все хорошо, дорогая Клара. Просто беременность странное состояние. Иногда мое настроение может испортиться буквально за секунду, из-за чего Романд теряется и не знает, что делать. Это очень забавно наблюдать, как величественного короля сковывает страх из-за моих внезапных слез, – она тихонько рассмеялась и вновь взглянула на кулон Клары. – А ты тоже умеешь застать мужчину врасплох.

Мисс Палетт была в смятении после этих слов. Она начала вспоминать, что же такого могло случиться, но никак не могла понять. Маргарет же спокойно смотрела на нее, думая о поцелуе в щеку Даниэля. Девушка рассказала королеве все, как и обещала. Она не упустила ни одну деталь, после чего королева убедилась в своих домыслах. Но ей не давала покоя заинтересованность графа Михаэля. После дня рождения он каждый раз пытался что-то узнать или «случайно» встретить Клару во дворце, в котором она стала бывать один-два раза в десять дней.

– Не понимаю, о чем вы, ваше Величество. На ум приходят лишь те моменты, когда я рассказывала Даниэлю постыдные истории из детства Эллиса, но после получила по заслугам от брата.

Маргарет лишь усмехнулась и взяла чашку чая, вновь обратив свое внимание на яркий огонь. Она ждала, когда ее муж придет навестить их после своего собрания с Вильгельмом. Скорее всего, они зайдут вместе, чтобы поздороваться с Кларой. При каждом взгляде на юную мисс Палетт, королева видела свою сестру. Ей не становилось от этого очень грустно, даже наоборот. Она чувствовала какую-то теплоту, ощущение того, что близкий человек находится рядом. И вот, она повзрослела на год, примерно такой же маленькая принцесса и была бы. Но, к сожалению, больше Маргарет не сможет увидеть родных каштановых кудряшек.

Королева слышала лишь то, как карандаш оставляет свой след на шершавой бумаге. Чай уже не был обжигающим, а треск огня начал четче проявляться. Маргарет давно наблюдала за Кларой, которая явно не говорила ей о чем-то, но королева и не выпытывала. Ей не хотелось, чтобы девушка ощущала себя некомфортно рядом с ней. Да и интуиция говорила, что это точно не из-за юноши, там что-то глубже. Так и было. Мисс Палетт держала в секрете свои знания о Софи. Она успела несколько раз прочитать дневник с первой и до последней страницы, но многие ответы не нашла. Ее продолжала гложить последняя запись в дневнике. Почему же она написала, что даже с потерянными крыльями продолжит жить, если после покончила со своей жизнью?

– Мальчик? Нужно поздравить короля, а то с нашей стороны будет непочтительно. Все же соседнее королевство, – в комнату вошли люди, которых ожидала Маргарет. – Было бы великолепно, родная, если бы у нас родилась дочь. Хороший вышел бы союз, не думаешь?

– Только если это будет очень выгодная партия, Романд.

– Не Изблюм, конечно, но Шорц тоже развитое королевство.

– И до ужаса холодное.

Король подошел к жене и быстро поцеловал ее в лоб, но внимание Клары привлекла одна вещь в его руках. Это был посох с камнем Марса, который позволял распознать ложь из уст говорящего. Не часто король прибегал к такому методу, но когда понимал, что его обманывают, он прикасался камнем ко лбу отвечающего. Если правды человек не сказал, камень начинал светиться невероятно ярко. Но Кларе стала интересна лишь одна деталь артефакта.

– У него такой красивый цвет.

На девушку сразу же обратили внимание. Маргарет вскинула брови, но вот у короля появилась мягкая полуулыбка. Он сразу понял, что Клара имела в виду. Выпрямившись, Романд посмотрел прямо в глаза мисс Палетт. У короля они были глубокими. Вы когда-нибудь утопали в глазах? В этой глубине читается мудрость и спокойствие. Это и должно быть присуще королю, но Клара чувствовала небольшой страх из-за столь пронзительного и анализирующего взгляда. Ее желание соврать сразу отпало, хотя она и не собиралась лгать. Странная сила.

– Да, мисс Палетт, вы правы. Он напоминает мне перья дрозда-деряба. Интересная пташка, и на вкус великолепна, – в комнате царило молчание. – А что он напоминает вам, мисс Палетт? Вы же неспроста так пристально вглядывались в каждую грань камня.

– Глаза моего знакомого, ваше Величество, – она не решалась отвести свой взгляд, но очень хотела спрятаться от него. – У него, правда, серый цвет, но с темной оборкой радужки. Прямо как в некоторых местах у камня.

Король, услышав нужное, перевел глаза на жену и взял ее чашку чая. Он потер свой висок, но ничего не ответил Кларе, лишь немного отпив.

– Он уже остыл, нужно подать тебе новый, – Романд поцеловал ладонь Маргарет и пошел к двери. – Советую приглядеться к голубым глазам, которые часто ищут вас во дворце, мисс Палетт.

Вильгельм, не показывая своего шока, вышел вслед за королем и оставил Клару наедине со своими мыслями. Маргарет молчала. Она поняла, о ком говорил Романд, но не хотела принимать такой выбор для своей юной подруги. Необъяснимое предчувствие говорило ей не отдавать Клару графу, но сама же королева не понимала причину. Она не знает страшных тайн Михаэля, не знает его со стороны «злодея», но что-то в нем всегда смущало. Маргарет искренне хотела настоящей любви для Клары и уже понимала, что она зарождается. Главное, чтобы никто другой не занял мысли девушки, которая почти начала осознавать, какой человек ей нужен.

«Я хочу увидеть вновь». Циклическим кругом вертелось в мыслях Клары. Ей хотелось увидеть светло-серые глаза, с интересом смотрящие на нее. Она начала вспоминать все переглядки и нежные взоры. Девушка не хотела искать мятно-голубые глаза, у нее уже был любимый цвет.

Маргарет обратила внимание на спутницу и постаралась подобрать нужные слова, но ничего не приходило на ум, каждую идею она отвергала. По итогу ей пришлось ждать первых слов от Клары, которая заговорила спустя долгих три минуты. Они длились для Маргарет вечность. Но она никак не ожидала услышать о графе.

Михаэль и так направлялся в комнату к дамам. Он искал короля, чтобы переговорить об одном деле в герцогстве, которое назначил ему отец, а после получил ненавязчивую наводку о предмете его интереса. Все сходилось. Клара хотела его увидеть, а он своим более расторопным шагом направлялся прямо к дверям малой гостиной. Их отделяло небольшое расстояние, но граф торопился, надеясь, что они еще не покинули комнату. Девушка услышала частый стук туфель за дверью и не могла поверить в это. Через несколько секунд перед ней стоял Михаэль, с немного розовым лицом и старался сделать незаметным свое частое дыхание.

Клара смотрела прямо в его глаза. Картина напоминала недавнюю встречу с королем, но на этот раз, на месте Романда была мисс Палетт. Она всматривалась в радужку и не обращала внимания больше ни на что. Михаэль же ответил на эти гляделки, но нехотя перевел взгляд и повернулся к королеве, дабы поприветствовать ее. После он поцеловал руку юной леди и продолжил начатое ей.

– Может быть, мисс Палетт, вы хотели бы прогуляться со мной? – Маргарет глубоко вдохнула, в надежде услышать отказ, но уже поняла, какой ответ услышит граф.

– Только если вы не поведете меня на холод, граф Михаэль.

Уголок губ потянулся вверх, а рука потянулась к Кларе, приглашая ее встать с кресла. Мисс Палетт попрощалась с королевой и последовала за своим спутником, который явно стал медленнее, чем пару минут назад. Они прогуливались по маленькому клочку дворца, не замечая, что иногда проходят места, которые уже были недавно пройдены. Их разговор начался сразу же после выхода из малой гостиной, но по-настоящему они разговорились лишь в середине их прогулки.

– Король Романд сказал мне, что вы часто искали меня во дворце, но никак не могли найти, – граф сдержался и не взглянул на свою спутницу, продолжая медленно идти рядом с ней. – И раз вы меня искали, значит, хотели от меня что-то, если размышлять на поверхности. И раз это так, граф Михаэль, то мне хотелось бы услышать, что именно вы хотели от меня.

– Обычного разговора, мисс Палетт, – Клара опустила голову, не ожидая такого ответа. – Не поймите меня неправильно, мисс Палетт, но мне хочется узнать ваши мысли. Обычно, когда я говорил с очень привлекательными девушками, они оказывались наивными. Наивными до такой степени, что это перерастало в глупость. Единственное исключение – это королева Маргарет, хотя, и моя королева иногда говорит словами короля. И, я надеюсь, что этим исключением окажетесь и вы. Мисс Палетт, я уже убежден, что вы очень красивы, но в ваших глазах есть какая-то грусть, которая присуща лишь много мыслящим людям. По крайней мере, я так ощущаю. Не обязательно это должно быть истиной, – граф ненадолго замолчал и незаметно взглянул на Клару. – Так вот, мисс Палетт, можете ли вы разделить со мной философский разговор или же мне стоит оставить вас в покое и больше не доставать своим присутствием?

– Смотря, что вы имеете в виду под «философским разговором», граф Михаэль. Я готова поговорить с вами на любую заданную тему, но не ждите от меня того, что я буду разделять вашу точку зрения. И не будьте так уверены, что сможете переубедить меня в чем-то. Для этого необходимо сильно постараться. К тому же, не так уж я и умна, и “грустна”, как вам думается. Я веду себя так, как меня научили, хоть и не всегда в идеале. А грусть в глазах может быть вызвана банальной скукой. Не придумывайте мне тот образ, который сами хотите видеть.

На этот раз граф по-настоящему улыбнулся. Он ждал обычного ответа, уже готовился услышать фразы: «Конечно, смогу, граф Михаэль» или «я не хочу говорить с вами на подобные темы». Но он был рад подобному высказыванию.

– Раз так, мисс Палетт, мне интересно узнать ваше отношение к любви. Такое ли это возвышенное чувство или же простая необходимость в нашем обществе.

– Любовь. Могу я для начала услышать ваши рассуждения, граф?

– Если вы настаиваете, мисс Палетт, – Михаэль сложил руки за спиной и, смотря в пустоту, начал рассуждать. – Если признаться, я часто думаю об этом. В мире, который я знаю, у меня есть лишь два примера: мои родители и королевская семья. Вы и сами прекрасно видите отношения короля и королевы, мисс Палетт, но мне кажется, что это лишь яркое исключение. Смотря на них, я стараюсь найти подвох, какую-то загвоздку, но у меня не выходит. Не получается нормально воспринимать что-то чистое, когда рос, смотря только на грязь. Моя мать часто говорила мне: «В отношениях есть любящий и любимый, к несчастью твоего отца, он относится к первому типу». В каждых отношениях я стараюсь разглядеть их, и чаще всего, если люди мне хорошо знакомы, это удается. Но смотря на исключения, мне хочется верить, что когда-нибудь можно будет получить обоюдную любовь, без деления на «любящего» и «любимого». Так что, мисс Палетт, я верю в любовь, но не верю, что ее можно будет получить. По крайней мере, мне. Ведь это очень призрачный шанс.

Клара слушала внимательно, время от времени поглядывая на спутника, который почти не моргал во время своего монолога. Она сложила руки спереди на платье и набрала побольше воздуха в легкие.

– С одной стороны я согласна с вами, граф Михаэль. Чаще всего мы не можем встретить взаимную любовь из-за браков по расчету, но и там есть случаи любви, пришедшей с годами. Не думаете ли вы, что любовь – это отдельное чувство? – молодой человек посмотрел на Клару, приподняв одну бровь. – Если честно, странно, что вы вот так открылись мне и задали такой тон рассуждения. Но я тоже размышляла об этом и пришла к выводу, что любовь – удачное стечение чувств. Сложно найти человека, к которому ты будешь испытывать нечто «великое», но что, если мы просто упускаем этих людей, полностью не раскрывшись им? Мне кажется, граф Михаэль, мало того, что человек нравится тебе внешне и по общению. Он должен сделать или сказать что-то такое, из-за чего в голове возникнут мысли о влюбленности. Это можно ждать как несколько лет, так и пару минут. У каждого это что-то определенное. Так можно говорить? – Михаэль лишь кивнул, слушая ее с сильным интересом. – Я тоже верю в любовь, граф Михаэль. Но я так же верю, что любовь может быть разрушена точно так же, как и была построена: благодаря какому-то действию, которое вызовет невероятно сильное отторжение. Но по итогу, это все зависит от людей. Каждый человек – шкатулка с головоломкой. И мне жаль, что разгадывать я плохо умею, но стараюсь научиться, граф.

– Любопытно. С чего у вас такое мнение в ваш юный возраст?

– В любом возрасте можно иметь мнение, основанное на том, что окружает человека. Логично, что после оно может поменяться с опытом. Пока что у меня такое рассуждение, которое берет свое начало в книгах и в разных рассказах моей гувернантки. Как вы сказали? Королева часто говорит словами короля? Повторюсь, я тоже говорю словами, услышанными или прочитанными, но я сама выбираю, какие мне нравятся больше. Еще чаще я говорю словами брата, ведь нахожу в нем сильный авторитет. Но, граф, разве вы настолько уж старше меня?

– Мне семнадцать, как и вашему брату.

– И у вас уже был любовный опыт?

– Прямо в лоб, мисс. Разве не было понятно, что он даже не намечался? Если быть с вами честным, я же могу им быть? – на этот раз Клара дала согласие своим кивком. – Я уверен, что не нравлюсь вашему брату из-за моего изъяна. Конечно же, оправдывать себя – последнее дело. Я и не собираюсь этого делать. Но, говоря вам напрямую, мисс Палетт, я часто играю с чувствами девушек.

– Так мне стоит убежать от вас прямо сейчас, граф Михаэль? Это тоже такая игра, говорить все напрямую и смотреть за моей реакцией?

– Вы должны были догадаться, что я это делаю с глупыми девушками, которые сами, чаще всего, обманываются в своих ощущениях. Мне любопытно наблюдать за эмоциями и мимикой. Я убежден, что с вами играть не получится, если вы сами того не захотите, хоть вы так юны и девственны. Но при таком раскладе игроком уже окажетесь вы.

– Что же я могу в этом понимать в своем юном возрасте, граф Михаэль. Только то, что вы аморальны, ведь так? Но.

– Но?

– Я же не знаю всей вашей жизненной истории, чтобы в полной мере понять ваши поступки. И, честно говоря, понимать их мне не хочется. У меня и так есть два груза на плечах, чьи эмоции мне постоянно приходится разгадывать. Третьего не потяну. Да и стоит ли, с вашим взглядом на жизнь? От одной вашей фразы о моей чистоте мне стало непосебе.