скачать книгу бесплатно
– Ничего не понял.
– Ты что, как тюфяк из баталерки? Катя нравится?
– Ну, – Сергей слегка захмелел и медленно соображал.
– Бери своё сокровище под руку – и вперёд! Отдыхать. Гостиницы в нашей деревне Гадюкино нет. Теперь понял?
– Теперь понял.
Они вернулись в дом. Веселье продолжалось. Никто не хотел уходить. Тамада вновь пригласил гостей за стол и предложил выпить на посошок. Налили по полной. Сергей и Катя оказались рядом. Они посмотрели в глаза друг другу и чокнулись.
– Катя, – наклонившись к уху девушки, шёпотом произнёс Сергей.
– М-м…
– Ты знаешь, где тебе предстоит сегодня ночевать?
– Пока не знаю. Сейчас пристроят к кому-нибудь, – смеясь, также шёпотом, ответила Катя.
– Уже пристроили.
– С чего ты взял?
– Саша сказал.
– И к кому же?
– Ко мне. – Сергей пристально посмотрел в лицо девушке.
Хотя Катерина была под хмельком, её немного осоловевшие глаза мгновенно пришли в нормальное состояние, на щеках появился румянец.
– Как ты себе это представляешь?
– Очень просто. Сейчас встаём и незаметно исчезаем. Жду тебя на улице.
Катя не успела произнести что-либо в ответ, как Сергей быстро встал и направился к выходу. Минут через пять на улицу вышла Катя. От выпитой браги её слегка покачивало.
– Пошли, – в голосе Сергея чувствовалось волнение.
– Пошли, – также взволнованно ответила Катя.
Впереди была речка. Хотя стоял декабрь, она по какой-то причине не перемерзала. Через протоку были брошены две длинные жерди. По всей вероятности, они служили временным мостком, по которому люди приноровились совершать переход, не огибая полдеревни. Сергей взял девушку за руку, и они вступили на мосток. До половины пути шли уверенно. Казалось, ещё несколько шагов – и они окажутся на противоположном берегу. Вдруг одна из жердей дрогнула и повернулась. Взмахнув руками, оба очутились в ледяной воде. Речка, к счастью, оказалась неглубокой. Ломая лёд телом, Сергей вытащил Катю на берег. В избе Сергей приказал девушке снять мокрую одежду. Она воспротивилась. Деревенский напиток сделал своё дело. Катя никогда раньше не употребляла спиртного, её развезло. Она обмякла, оттолкнула Сергея и, как была в мокрой одежде, плюхнулась на кровать. Сергею ничего не оставалось, как раздеть Катю силой.
Утром они проснулись в одной постели. Открыв глаза, Катя с удивлением уставилась на Сергея.
– Ты… со мной… что-то сделал? – Она была напугана, голос её дрожал.
– А ты разве ничего не помнишь?
– Не-ет, – девушка готова была расплакаться.
– Не бойся, ничего у нас с тобой не было.
– Да? Ты сказал правду?
– Не сомневайся, – проговорил Сергей убедительным голосом и рассмеялся:
– Я трупы не целую.
Глаза Катерины заблестели от радости, и она, не осознавая, что делает, обняла Сергея и поцеловала. От неожиданности он замер, напрягся, сердце забилось учащённо. По телу прокатилась волна нежности. Сергей ответил взаимностью и привлёк Катю к себе.
– Ты… что делаешь? – пытаясь освободиться от сильных объятий, пробормотала Катя.
– Я… я… ничего, – Сергей жадно целовал девушку в губы, в щёки, в глаза.
Катя почувствовала его сильное горячее тело, её сознание затуманилось. В избытке чувств она бессвязно шептала:
– Не надо… раздавишь… слышишь, постой… Я так давно… ждала тебя…. Не надеялась уже… Да, видно… Бог смилостивился. Серёжа, милый… мне хорошо с тобой. Такого не может быть… сказка моя… отрава моя…
Через несколько часов, благополучно миновав злосчастный мосток, они вновь были на свадьбе. Опять веселились, пели песни, танцевали. А к полуночи опять вернулись в отведённую для них избу.
На третий день гости разъехались. Катя и Сергей, добравшись до Перми, расстались, договорившись созвониться. Но звонков не поступило ни от того, ни от другого. Сергей как будто растворился в миллионном городе. Позвонить первой Катя не решалась. Время тянулось бесконечно. Казалось, не будет конца томительным ожиданиям. Душу разъедала пустота окружающей жизни. Лишь на работе становилось немного легче. Вечером вновь охватывала мучительная тоска.
Каждый день Катерина засыпала глубоко за полночь. Не спалось. Могла ли она подумать год назад, что наступят такие горестные вечера. До встречи с Сергеем время, казалось, летело на удивление быстро. Так быстро, что у неё не было ощущения вечера, дня или ночи. Проносились дни, недели, месяцы. Катерина жила одним чувством – ожиданием завтрашнего дня. Нового дня радостей, счастья, желаний. Всё куда-то вдруг ушло, исчезло. И не воротить уже тех незабываемых ночей.
Подруги к ней не заглядывали. В посёлке их не было, а те, которых Катерина обрела за время учёбы, находились слишком далеко. Единственным занятием по вечерам было вязание. Она включала телевизор, садилась в кресло и принималась вязать. Вязала всё, что смогла отыскать в журналах мод. На душе становилось легче, скорее короталось время.
И все-таки в доме существовала какая-то непонятная напряжённость. Вначале Катерина недоумевала: отчего? Потом поняла: отец. Он присутствовал незримо во всех мелочах. Будто и не умер вовсе, а стал лишь невидимым. Смотрел с фотографии пристально, оценивающе. «Ничего, дочка, запоёшь Лазаря без меня ещё не так. Это всего лишь цветочки, ягодки ждут тебя впереди. Вот увидишь», – как бы говорил он. Катерина старалась не смотреть на портрет. Однако, наводя порядок в комнате, всякий раз забывалась и сталкивалась с пронзительным взглядом отца. Пугалась, отводила глаза. Наконец, не выдержала и сняла портрет со стены. Подержала в руках, уложила на дно сундука. Сразу почувствовала облегчение.
Наступила зима. По ночам термометр опускался до минус десяти градусов. Пошёл первый снег. Кудрявая рябина под окном в одну ночь надела на себя пушистую белую шапку. Грозди крупных ягод ярко-красными брошами выделялись на иссиня – белом фоне. Неунывающие воробьи и синицы шумными стайками подлетали к рябине, стремглав падали на ветки, осыпая снег, и сходу, восторженно чирикая, принимались долбить мёрзлые ягоды.
На душе Катерины становилось светло и радостно. Она брала вёдра, коромысло и шла за водой. В посёлке – три колодца. Ближайший из них находился через пять домов, напротив поселковой сплетницы по прозвищу Кутеиха. Всё про всех знала эта женщина. Удивительная способность была у неё: любую новость она узнавала первой. Односельчане ломали головы, гадая: как же ей удаётся это делать? Поговаривали, будто в ранней молодости Кутеиха была тихой и неприметной.
Колодец являлся местом встреч поселковых баб. Они собирались вокруг него и чесали языками до тех пор, пока вода в вёдрах не покрывалась тонкой ледяной корочкой. Кутеиха, как правило, стояла в стороне и слушала всё, о чём трезвонили бабы. Потом она переиначивала информацию на свой лад, как ей хотелось, и «по секрету» передавала новости налево и направо. И шла гулять сплетня по посёлку!
Катерина избегала встреч с бабами по утрам, не хотела видеть их насупленные лица, не желала слушать отвратительные слухи о себе. Старалась выбирать более позднее время. Но иногда встречи всё же происходили. Пока она шла к колодцу, бабы выныривали из ворот, словно заранее следили за ней сквозь щели в заборах, выстраивались в молчаливое кольцо, заглядывали ей в лицо и следили за каждым движением. Скрипел несмазанный ворот, гремела тяжёлая цепь, шумно сопели бабы, переводя дух от быстрой ходьбы. Катерина наполняла вёдра, цепляла их на коромысло и спешно удалялась. Вдогонку слышался бабий говорок, до уха доносилось: «Потому и не уезжает, что золото не нашла пока». Трудно привыкнуть к подобным встречам – тяжёлый осадок в душе остаётся на весь день. Кутеиха жужжала бабам в уши про золото при каждой встрече, добавляя всё новые и новые домыслы. Будто бы и вернулась-то Катерина из Перми только из-за того, чтобы завладеть им. Гайворонский удавился неожиданно и не успел передать золото дочери. Один Роман теперь знает, где оно зарыто. Катерина ждёт встречи с ним, чтобы поделить богатство. Видимо, Трофим с Петром спьяну сболтнули что-то про разговор с Гайворонским, а Кутеиха тут как тут: насочиняла, наплела с три короба. Вот и гудят бабы, будто пчёлы в улье, да шушукаются по углам между собой.
Нашлись в посёлке и такие люди, которые пожелали «конфисковать незаконные драгоценности и вывести на чистую воду отпрысков предателя».
Возвратилась как-то Катерина с работы, а дома – беспорядок, всё вверх дном. По всей видимости, искали золото. Села она посреди комнаты, разрыдалась.
«Серёжа, миленький, где ты есть? Хоть бы показался ненадолго – всё легче мне будет! Задавят ведь бабы меня, растопчут в пыль. Ты один знаешь: не виновата я ни в чём! Это отец сделал меня прокажённой. Приди ко мне, появись на часок. Очень тебя прошу. Слышишь? Трудно мне без тебя, Серёженька». – Катерина сидела на полу, рыдала, размазывая слёзы по лицу. Потом взглянула в угол, уставилась на икону. «Господи! Ну, за что мне такое уготовано? Что плохого я сделала? Чем прогневила тебя? Ответь мне: почему я расплачиваюсь за грехи отца своего?» В мыслях ли это пронеслось, или же было произнесено вслух, Катерина, очнувшись, так и не поняла. Медленно поднялась, продолжая всхлипывать, принялась наводить порядок. Сергей Жигарёв не выходил из головы. Почему после окончания института, появившись у родителей в родном посёлке, не навестил её? Где он сейчас? Что с ним? Почему не даёт о себе знать?
Спустя некоторое время от Кутеихи она случайно узнала, что Сергей уехал в Москву, к старшему брату. Зачем – неизвестно. Уехал – и как в воду канул. В голову приходили самые скверные мысли. Сердце наливалось тяжестью, пульсировало гулко и тревожно. Глаза влажнели, она закрывала их и старалась представить долгожданную встречу. Ей это удавалось: Сергей шёл ей навстречу и улыбался. Взгляд добрый, ласковый, чуть насмешливый. Вот он подходит к ней, кладёт руки на плечи. Ладони большие, горячие. Потом видится утёс. Ночь, вокруг темно, лишь яркие звёзды на небе подмигивают из бесконечной дали. Они сидят обнявшись. Кате хорошо с ним, покойно. Сергей шепчет ей на ухо как тогда, на свадьбе у Саши Угринова: «Катеринка из глубинки, я люблю тебя…» Внезапно приходит шальная мысль: «А что если сейчас его ладони лежат на плечах другой?» Катерина ужасается и моментально выходит из умиротворённого состояния. «Нет. Этого не может быть! – тут же успокаивает она себя. – Те две ночи нельзя вычеркнуть из жизни. Он не посмеет предать меня. Но почему тогда не подошёл ко мне ни разу, не заговорил? Неужели поверил сплетням Кутеихи?»
Катерину неоднократно подмывало подойти к тётке Ефросинье – матери Сергея, и расспросить её о сыне. Однажды она насмелилась, но, поравнявшись с ней, увидела её лицо – холодное, каменное. Кивнула головой в знак приветствия и прошла мимо. Дома не раздеваясь, упала на диван, уткнулась в подушку и громко расплакалась.
Прошла зима. Февраль уступил неохотно место марту. Весна распахнула окна в избах посёлка Лисьи Гнёзда. Люди доставали вторые рамы, протирали их и убирали на чердак до следующих холодов. Катерина тоже вынула из окон вторые рамы, но поднять их на чердак в одиночку не смогла. Оставила во дворе, под навесом.
Зима отняла у неё много душевных сил, заставила по-другому взглянуть на жизнь. На весь окружающий мир теперь она смотрела, как через мутное стекло. Люди ей виделись далёкими и ненастоящими, лица казались размытыми и серыми. Катю охватила апатия.
Глава 4
Сергей.
Тринадцать молодых ребят с развитой мускулатурой стояли в одну шеренгу. Перед ними медленно прохаживался мужчина постарше лет на десять. Он был крепок и ладно скроен. На голове короткая стрижка, волосы седые.
– Сегодня у нас первое занятие по рукопашному бою, – сказал он. – Считаю своим долгом прочитать вам небольшую лекцию.
Мужчина окинул парней изучающим взглядом и, немного повысив голос, продолжил:
– Вы все пришли сюда, чтобы постичь науку рукопашного боя и через определённое время стать первоклассными бойцами. Как показала многолетняя практика, каждый здравомыслящий человек может достичь в этом направлении отличных результатов. Для того, чтобы добиться хороших успехов, нужно соблюдать три условия: беспрекословно повиноваться учителю, выработать в себе упорство для достижения цели и непрерывно тренироваться. Пропуски занятий исключены. Условия понятны?
– Понятны, – вразнобой ответили парни.
– Идём далее. Мне также хорошо известно, что все вы не новички в том или ином виде единоборств. Кто-то из вас занимался дзюдо, самбо, боксом, каратэ, классической или вольной борьбой. Хочу вам сказать, что это были всего лишь игры под присмотром судей, и не более того. Да, вы напрягали свои мышцы, испытывали боль, показывали друг другу и зрителям силу и мастерство. Но ваши схватки не являлись суровой необходимостью реального столкновения с настоящим противником – врагом. В рукопашном бое всё обстоит иначе. Вы должны забыть о так называемой «энергетике» – она не пригодится. Чтобы ею воспользоваться в реальном бою, нужно с детства воспитываться в духе буддизма. Среди вас есть такие?
Шеренга молчала.
– Будем считать, что нет. Итак, подытожим. В нашей секции будут отрабатываться приёмы в соответствии с требованиями реальной жизни. Ваш противник – враг, который не придерживается правил. Он жесток и коварен. Ваша цель – обездвижить его любым способом. Такие способы вы и будете отрабатывать. Они включают в себя удары головой, броски на голову, удары по суставам, позвоночнику. Будут атаки в глаза, горло, виски, пах и так далее, так далее, так далее… Естественно, травмы неизбежны. Поэтому, подумайте хорошо, прежде чем дадите согласие обучаться на моих тренировках. Я не тороплю. Своё решение вы должны принять до начала следующего занятия. Всё. Вопросы есть?
Шеренга молчала.
– Разойдись!
Шеренга стояла.
– В чём дело? Повиновение учителю – первая заповедь бойца. Или вы не слышали?
– Мы давно всё обдумали и даём согласие уже сегодня, – ответил за всех Сергей Жигарёв.
– Другое мнение есть?
Наступила небольшая пауза, затем парни в один голос заявили:
– Нет!
Так начались занятия по рукопашному бою. В качестве зала для тренировок использовался обычный подвал жилого дома. Секция была нелегальной, о ней старались не распространяться. Прошлую жизнь тренера никто не знал. Откуда он появился в Чусовом – парни не интересовались. Занятия проходили три раза в неделю. Сергей с большим удовольствием бежал на тренировки после работы.
Прошло три месяца. На одной из тренировок проходили контрольные схватки, как бы экзамен после окончания первого курса. Тренер поставил против Сергея рослого парня, на голову выше его и весом сто пятнадцать килограммов. Схватка продолжалась долго, с переменным успехом. Обессиленные противники провели приёмы одновременно, и оба рухнули на татами. Сергей почувствовал пронзительную боль и потерял сознание.
Очнулся на больничной койке. Врач поставил диагноз – тяжёлая травма позвоночника. Требовалась срочная операция. Местные врачи отказались делать её. Сергей позвонил старшему брату в Москву. Николай был хирургом, Сергей рассчитывал получить у него консультацию.
– Коля, я влетел, – первое, что сказал он Николаю, когда услышал в трубке голос брата.
– Куда влетел?
– Травмировал позвоночник, лежу в больнице.
– Двигаться можешь?
– Могу, но с трудом. Боль адская.
– Дай телефон твоего врача.
Сергей сообщил номер телефона, брат тут же перезвонил. О чём говорили два хирурга, можно лишь догадываться, однако уже через день Сергея отправили самолётом в Москву.
В Домодедово к трапу самолёта подъехала «скорая помощь». Из неё вышел Николай, за ним проследовали два санитара с носилками.
– Осторожнее, мужики, – то ли распорядился, то ли попросил Николай санитаров, понять было трудно. – Вы же человека несёте, а не кислородный баллон.
Санитары недовольно пробубнили что-то себе под нос, но носилки с Сергеем загружали в машину аккуратно.
– Молодцы стрельцы, – похвалил их Николай.
Через несколько часов Сергей был уже в хирургическом отделении, которым заведовал старший брат. Его стали готовить к операции. Николай решил сам оперировать брата. Долго и тщательно обследовал он Сергея. Знал: ошибки допустить нельзя – не тот случай. Как при разминировании. К тому же пациент – родной брат.
Операция прошла успешно. Николай радовался, Сергей же оставался равнодушным. Он не мог оценить сложности проведённой операции, не ощущал в себе каких-либо изменений, потому и не разделял радости брата. Тупая боль продолжала жить в позвоночнике, напоминая о себе при резких движениях. Однако, осматривая и прощупывая Сергея, Николай каждый раз насвистывал весёлый марш. Это означало: всё идёт хорошо.
– Погоди, Серёга, – говорил он брату, – потерпи с полгодика. Потом, смотришь, и якорь на себе сможешь таскать. Да, да. Тринадцатипудовый, как дед наш, Фёдор, таскал на шитик. Помнишь, отец рассказывал нам о нём? – обратился Николай к брату.
– А как же! Его фотография до сих пор на стене висит. Одна борода чего стоит!
– Да-а. Ох, и силён был дед, царство ему небесное. Да и батю нашего бог силушкой не обидел. Помнишь, когда был малым и воз свой ронял? А?
– Помню, Коля, конечно, помню.
– Отец не хотел брать тебя в мороз за сеном, а ты – в рёв. Он и сдавался. Усаживал тебя на воз и привязывал верёвкой к бастрыку. *
_________________________
*Бастрык – специальная жердь для задавливания сена на санях.
Сам пересаживался на первую лошадь – торить дорогу. Только сядет, а ты свой воз – бац, и набок. Болтаешься на веревке, орёшь, словно режут тебя. Отец рассмеётся, слезет с воза, подставит плечо, крякнет от натуги и воз твой опять на полозьях. Так вот и возил ты, Серёга, своё сено. Ха-ха-ха!
Николай имел весёлый нрав, был добродушным и жизнерадостным человеком. Энергии в нём было немереное количество.
Когда Сергея выписали из клиники, Николай в приказном порядке поселил его у себя, в трехкомнатной квартире.
– Рано тебе в Чусовой. Поживёшь немного в Москве, я тебя понаблюдаю. До полного выздоровления. И никаких возражений. Ты, братка, понял меня?
– С тобой разве поспоришь? – покорно согласился Сергей и прожил у брата до весны.
Старики в каждом письме спрашивали: «Когда вернёшься, сынок?». Сергей отшучивался, во всём винил Николая, а душа рвалась на Урал. Наконец, он не выдержал, сказал Николаю:
– Загостился я, Коля, у тебя в Москве. Отпусти домой. Отец с матерью истосковались. На здоровье не жалуюсь. Наблюдал ты меня постоянно. Думаю, пора мне покинуть вашу златоглавую столицу.
– Езжай, хрен с тобой. Вижу, надоел я тебе. Но учти: будешь соблюдать все мои рекомендации. Иначе снова попадёшь ко мне в клинику. Уразумел, братуха?
