– Аой!

“День наставший…”

День наставший – от прожитой суммы                                                               особый,                                                       наглядный урок,из неё вычитаемый, взятый как верный залогпримирения прежнего с будущим. Проще: —                                                                         ничья.Замирают свечения в недрах чернеющих далей.Копошенье нуля в круговерти законов                                               и мелочных правилтонет в бездне луча.Ты живёшь насторо́женно, медленно, тихо,                                                                     угрюмо.Мысли гаснут мгновенно; готова в себя                                                        упереться                                                          неровная дума.Предвкушенье ли это чего? Забытьё?                                                    Провозвестье?За волной, атакующей берег, порою не видно                                                          его очертаний.Круг смыкается старым замком;                                        и исходит молчаниемуязвлённое сердце.Поспеши, океан! После штиля ты снова                                                   ретиво заплещешь!Не дано никому избежать испытаний,                                        от выпавшей доли                                                               отречься.От того, что уже позади, не тебе лишь сполна                                                          не отсчитана                                                                         сдача.Худший случай: обрыв не увидеть,                                            себя осознав                                                     у него на краю.Истончённое рвётся. И мысль из кости́: —                                  за тобою, возможно, придут.С чем же надо б расстаться?Высоко наверху – светозвёздный шатёр.                                            Никаких предпочтенийничему и ни в чём не отдашь. Не воспримешь                                                ничьих наставлений.Всё, что рядом и дальше, – как прах и                                         способно избыться,                                                        хотя и не скоро.Из минут и мгновений нередко надежды,                                        удачи, резоны искрятся…Верить им не спеши. Но сомни глухоту и                                   слышнее сказать постарайсясвоё веское слово.                                                            – Аой!

Кто я?

Исповедь квартирного котаПриляг ещё поспать,мой чёрный                 хвост.Такой же я скруглёнкак и раскос.Легко устать от делбросаясь в край.А взгляд в расщелину —одна      игра.Не уничтожитсяничто своё.Как перевёрнутожитьё-бытьё!Кто я?      Что я теперь?Зачем я здесь?Я непременно нуженкому-то          весь.Пустым хождениемпониз        дверейне выжечь умысловна тьму вещей.В глазах надеждавсегда близка.Кому-то – верится,кому – тоскаТеплом не светитсяни стол, ни стул.Кто не согрет                    собой,тот не уснул.Не в счёт отдельное,что – в долгий ряд.Зовут по имени,чем всё круглят.Заботы терпкиеболванят кровь.Хоть нету призраков,нет и основ.Я был как многие —служа уединению.Всегда внутри негоогромное             стремление.Оно порою комомцепляется в загривок.И цели нет дороже —стать     максимально                       зримым.Своих искал везде я,по всем углам.Так было много их,но только – там.Воспоминания —как сон и бред…Под шкурой зыбятсято вскрик, то след…Я был помноженныйна них, кто – там.Цвет моего хвостаусвоил хам.Он прокусил мне то,чем ловят звук;но злиться я не стал:хам сел в испуг.Откуда что взялось:шла речь о ней.Как на беду он былнеравнодушенней.Ну, значит, прокусил;а через разему какой-то жлобразмазал глаз.Мы после виделисьвсего тремя                зрачками.Существеннее то,которое          мы             сами.М-да… чьи-то мнения…Пусть, как должно бывает,хоть чёрная, хоть сераямеж нами пробегает.Не леденит судьбаво всём привычном.Знакомое – чуждо.Чужое —безразлично.                         – Аой!

Имитация

Поэт в России больше не поэт.Свою строку, ещё в душе лелея,он сбросит на сомнительный советв себя же, искушённого в затеях, —как перед светом                      выглядеть                                     прилично.Не зацепив за чуждую мозоль,не разделив беду чужую лично,уже с рожденья он освоил рольраба тоски, раба непрекословий.Не зная сам себя, себе не нужен,не меряясь ни с кем,                            держась тупых условий,спеша не вверх и делаясь всё уже.Чужие чувства выдав за свои,горазд он сымитировать страданье.Молчит, когда у мозга бьётся крики боль торчит из подновлённой раны,и до расстрела, не его, – лишь миг,и по-над бездной жгут                                свободный стихи тот горит мучительно и странно…Узнав о вечных проявленьях страсти,им изумившись, пишет про любовь,по-древнему деля её на части,на то, где «кровь» и где «опять»                                               и «вновь».А нет, так, убаюканный                                      елеем,с трибуны о согласье пробубнит —не с тем, что заупрямиться посмело,а с тем, где разум                      лихом перекрыт,где ночь, придя на смену дню, остылаи, злобой век сумбурный теребя,с своих подпорок долго не сходилаи кутерьмой грозила,                             новый день кляня.В мечте беспламенной, угодливой,                                                    нечистойполощатся пространства миражей.Он, непоэт, раздумывает                                    мглистои, мстя эпохе,                  всё ж бредёт за ней.Покажется отменным патриотом,зайдётся чёрствой песнею иль гимном.От пустоты всторчит перед киотом, осанну вознесёт перед крестом                                              могильным.Не верит ничему; себе помочь не хочет.Живёт едой, ворчбой и суетой.Над вымыслом не плачет, а хохочет,бесчувствен как ноябрь перед зимой.Поближе к стойлу подтащив корыто,жуёт своё, на рифму наступив,от всех ветров как будто бы укрытый,забыв, что предал всё и чтопока что жив…– Аой!

Собою радовать ей любо

О, если бы я только могХотя отчасти,Я написал бы восемь строкО свойствах страсти.       Борис ПастернакО ней, любезной сердцу и душе,готов распеться каждый, не гнушаясьеё достойного возвышенного слога…Руке на ней лежать так сладко и легко!Ей так к лицу её очарованье!Она тиха, как будто замерланадолго и мечты перебирает,своим довольствуясь избыточным значением,но – вмиг взбодрится от случайного касаниятого, в ком устремлённость к ней легко                                                            распознаётся,кому она всегда готовасебя отдать не медля, без остатка.Ничто покровы ей; и потому она позволитих без ужимок приоткрыть любому,не опасаясь ревности и подозрений,презрев ухмылки верхоглядов и ханжей.В усладу ей движенье по себе,в котором вызрело блаженное томление,неразделимое с надеждой на удачу,на постиженье в вечности себя и многих.Хотя б к кому она благодарениемвоздаст всего за интерес к себе,отмеченной особенной судьбою,особым даром возвышать и возвышаться,позывы к спеси и надменности сметаяв зоилах, франтах, шалопаях, чистоплюях.Истаивая в радости и неге,она, как и пристало ей, прекрасной,хотя и расположена таится,но вместе с тем и жаждет – как внимания,пусть даже лёгкого и мимолётного,так и безу́держного огневого обладаниясебя в руках, притронувшихся к ней,возможно, только в первый раз,ещё излишне неуверенных и робких,а то и больше: распираемыхпривычною устойчивой отвагой, —чтобы восполниться в раскованных желаниях,в неутолённом и неутолимом…Приятно оказаться ей в тисках объятийили, ценя уют, разлечься на коленях,а если тот, кому она охотно предалась,своим величием ему рассудок осветляя,решит дела свои текущие оставить,чтобы забыться в чащах и глубинах снов,она и тут останется собою,пристроившись на мягком подголовье рядом.О, чудо страсти, что дано природой!Законам, принятым в острасткуили как назиданье суетливым людям,вовеки не убавить и не замени́тьроскошества бессудного влечения,что возникает по законам естества!Задумавшему зачерпнуть услады,она уже не отведёт осмелившихся рукот собственных её красот, чей ряд неисчислим.Пусть ласковое доброе тепло ладоней,соединённое с внимательностью взгляда,настойчиво от верха книзупройдёт по ней, блаженство познаванья                                                            умножая,задерживаясь в знаковых препятствияхи порываясь оказаться дальше, ниже,в той части, где экстаз опять его направитк началу, давшему эффект ненасыщенья!Нет, не пристало быть ей затворённой                                                         недотрогой!Рукам своё, но также и глазам, и мозгу.Как много предстоит им различитьхранящегося в ней и – брать оттуда!Не скоро там изъять и сотой доли:собою радовать и восхищать ей любо,свои приоткрывая прелести, ликуя, яркои разжигая тем дальнейшие желанияеё объять. Возникшие отсюдамиры сойдутся в новые соцветьямиров и здешних, и иных, тем самыми ей воздав признанием и славой,какие оберечь почётно и легко тому,кто благостное и благое насыщеньееё не стиснутым краями содержанием,сопровождаемым изяществом разливаи внешних, и прикрытых форм,испытывал и к этому приучен,их страсть и волшебство в себя перенимая…Читатель этих строк! Ты, право, не невежда,коль, их прочтя, назвать сумеешь сразупредставленную ими героиню,не пробуя чернить её в раздумье, словомиль чередой нелепых и слепых предположений.Она тебе давно и хорошо знакома!От лишнего стыда и сожаленийза искушавшее тебя неверие в рассказобереги свою насторожённую, взыскующую                                                                     совестьи неподкупный, смелый, беспокойный ум.Не торопи случайного суждения…                                                      – Аой!

Свободен!

ВоспоминаниеЯ странностей старых и новых свидетель.Судьба меня ими без устали метитза то, что дитятей я был не как детиобычные. Запах свободы от волиуже я в ту давнюю, жёсткую поруспешил отличить и своею тропоюотправился дальше, не пробуя веритьв глухое, тупое, слепое поверье,что будто бы землю, какая своеюзовётся, умом не понять и аршиномизмерить нельзя, и о том ли тужить, мол, —уткнись в неё верой, что – то же,                                                 как – сгинуть,ярмо признавая за светлую раму.Угрюмою тенью оно постоянноменя изнуряло. Своих расстоянийя всё же с избытком сумел одолеть.Сиротством души и усталостью летдушил меня тот неотвязный решпект.Я снёс назиданья, укоры, наскоки,бывал опорочен, разобран на слоги,терпел наказания, чуть ли не сосланбессудно, вины не имея; – в тот разудачей мне было назначено датьвесомую сдачу обидчикам. Ратьретивых, чванливых, тупых живоглотоввпрямую на чистую вывести водуя смог, уличив их: вердикт телефонный,неправый был наскоро ими составлен.Его не исполнить я счёл себя вправеи с места не сделал ни шагу; заставитьумериться в пыле сплочённую своруне вышло, однако. Расчётливо сноваона принялась за меня, не отстроивиного в замену злобы́ и хулений.Меня окатили волной подозрений.Я в заросли брошен, где – смрадно, и тени,и гаснут просветы; из этого мракане каждому выбраться. Ярой острасткойво мне истирали желанье остатьсясобою, с нетронутой страхом душою,с любою бедой расквитаться готовой,пусть даже меня окрестили б изгоем.Я им и являюсь, и в этом значеньемоя независимость мне не изменит.Мой выбор упрочен моим отторженьем!Я в землю улягусь, и будет мне миломоё заточенье. Так опыт незримыйс собой я возьму, и пускай на могилеросла б лишь трава да лежали снега.Сполна в одиночку свободу познав,я пил её, боль за награду приняв.                                              – Аой!

Бесюки

Весьма сомнительно быстрое превращениебезалаберных точек зрения в угловое зрение                                              обыкновенной точки.Одинокому не к лицу спешное приобщениек невнятной славе далёких и, стало быть,                                                          не твоих                                                               предков.                                                             Рассрочка —то же, что расстояние, застигнутое на шатком                                                                        порогебездействия по отношению к бедным.                                                          Говоря строго,смолоду будь аккуратнее и разборчивее,углубляясь в настоящее, будущее или прошлое,приобретая правила определения                                                 наследственности,хорошей или дурной. Не собирайся дарить                                                             ровесниками всем, кого знаешь по услышанным от них                                                                   версиямо всемирном потопе, уже намыленных петельдля их затрапезных шей – даже при наличии                                                            и не где-то,                                             а в своей окрестности,решения суда об их безусловной казни                                                       через повешениеза использование безграничной личной свободы                                                        скверного слована классическом, то есть отечественном,                                                           то есть —                                                   родном для тебя                                                                         языке.Разную хмурость их постных лиц в расчёт                                                                   не бери,но на всякий случай о ком-нибудь на́скоро                                                            позабудь,                                  кого, чёрт их всех побери,                                                  следует опасатьсяв момент, когда ты в который уж раз                                                  взбалтываешь мутьили роняешь шприц в своей затемнённой                                                                 комнате,грезя о собственной волости и забывая                                                    о бытующей                                                       подноготности.Не жалей усилий на осмысление неизбежностиудорожания жизни ввиду спекуляций в ходе                                                                 коррупциии медленности истончения струйки дыма,                                                                  даже                                                       при наличии                                                               сквозняка,из недокуренной, оставленной тобою трубки, —лучшей из тех, какие у тебя были, – ввиду                                                                 твоего                                        загадочного и резкого                                                        исчезновениядо большого взрыва в доме у розовой будки,заметной издалека, в час рабочего перерыва,произошедшего в квартире какой-то фи-устрицыили, кажется, подполковника, сущего дурака,служащего прокуратуры, навешивавшего срока́всякому, кто не отмазывался; ты, знаешь,                                                               наверное,там тогда много жильцов пропало;                                            однако никто                                                     не определял                                                                         мерыни преступления, ни наказания, и вообще,                                   в чём состояло всё это дело,до сих пор неизвестно. Дальше слушай.Остановись, оглянись, подумай:куда этот ветер дует.Кому и зачем надо огораживать огороженное                                                       третьей оградой.В чём смысл твоего пустого значения,                                         тайного увлечения,                             возможного свежего заточения.Что видно тебе в жизни, где дважды два                                                          стать лишним.Истлевай при ней, после будет совершенно                                                                 поздно,                                                                хотя и —                                                               не затратно.Многократнолови себя на мыслио страхе перед жужжанием комара,                                        переносчика малярии,хотя бы где-то в передней или не в твоей,                                                         но тобою                                                              халатно                                                        зачищенной                                                            резиденции.В словнике прочитай рассуждения Да́нвера                                                              о мимикрии.Дали́сь тебе эти быстро мною утраченные                                                            преференции!Когда сидишь за столом, не черти пальцами                                                           траекторий,                                                                  не строй                                                                   трапеций.У крыльца укажи путь дальнейшего                                                        продвиженияостановившемуся мерседесу, где за рулём                                              то ли принцесса,                                             то ли стюа́р-десса,                                           а, скорее, всё та же —                                                               тронутая,                                                             занудливая                                                                    поэтесса.Мои наставления и пожелания лучше                                                            просеять, —сходи к Тутанхаму за ситом. Как всегда                                             вонь из-под лестницы.Правительство? Новое? Гляжу, ты уже                                                         наслышан.Так. Оно вот прямо в лоб самому себе                                           вознамерилось                                                      отказаться                                              быть в оппозициик собственному народу и к своей неискренности.Слушай – на всякий случай говорю тише.Какой-то излишек. В действии на первых порах.Согласен: вряд ли долго продержится. Страх?                                                                   Плутарх?Бояться? Чего? И при чём тут – кириллица?Прекрасная вещь. Да нет. Лотерея.                                   Обещанная в пользу народа,в искоренение как хорошо спланированной,                                                         теперешней,                                                  так и предстоящей                                                                   бедности.Да. Что ещё. Ладно, достаточно. Говоришь —                                                                    отродье?Знать не знаю, от кого ты таким уродился! Вправду —                    несёт, из-под лестницы.Лучше на крыше, а ещё лучше́е – на галерее.Помнишь, как тогда, в четверг,                                        перед немою пятницей.Ну, о чём ты подумал? Чего пятишься?Понимаю – трезвеешь; не к слову.Соберёшься к чёртовой матери или в бардак,                                                                     помнио мною тебе сказанном ранее, – о сути                                                             всемирового,а также официального, календарного,                                           современного,                                      текущего местного                                                           времени                             нашего взба́лмошного века:оно если и хрено́веет, всё равно к нашей же,                                                                   общей                                                                    пользе,                                                            поскольку —                                                                       нове́ет.                                                          – Аой!

На вершине

Мне не странно и не диков этом мире многоликом.Я – над гребнем, у стремнины,где, как следствию с причиной,возникающим заботамв направлении к субботамне дано тащиться врозьпод расчёт скупой и мнимый,полагаясь на авось;здесь – всему свой бег и срок,перемен порядок – строг,а желанья – исполнимы.Тут я весь; тут мой порог;тут моя, своя граница,мой рубеж для возвышеньяв чутких снах и продвиженьяхк яви, скрытой в заблужденьях;край под месяцем искрится;в нём легко преобразитьсяи раздумьям, и душе,коль в разбросе те уже.Мной исхожены дороги —те, что длинны иль старинны,коротки, узки, извивны,те, которым вышли сроки,также те, что завсегдавсех заводят не туда,где ещё, бывает, живыбродят идолы картинно,жить пытаясь под залогтем, что я – никак не смог;мне казалось: те путидержат волю взаперти.                         – Аой!Продвигаясь на вершину,сам себя я превозмог.Мне судьба упёрта в спину;предо мной простор – в облог;знак на нём посерединев виде шлема из былины,что совсем забыта ныне,как и то, что в ней —                                  урок.Я не скрылся и не ранен,не потерянный в тумане,никому не задолжал,не окончен, не пропал,не свечусь и не грущу,в чуждый дом не возвращусь,вражью блажь —                       ему ж прощу.Мне дерзанье – как награда.Миражами я обкатан;на своей земле – чужой,на чужой же – сам не свой.Нет на мне худых отметин;ярких красок тоже нет.Как я жил, я не заметил.Ту, что ждал, ещё не встретил.Ту, что встретил, —                           не отверг.Мне в низинах дела нет.Я не злобен, не удал.Тем доволен, что искал,чувствами иль только глазомсуть угадывая разом.Далеко отсель до бога;чёрт мне           также не в подмогу.Я помечен под звездойнезаметной, не тоскливой,не чудной, неприхотливой; —луч её всегда со мной.Ни с волхвом,                ни с волчьим братоммне встречаться нет охоты;в небо вшит – без позолоты,в прошлом ангел не крылатый,сбережённый от заклятий,с трезвой, ясной головой,я теперь свою удачупо-пустому уж не трачу,и в итоге это значиткак прекрасно жить иначе —над мирскою суетойда в ладу —            с самим собой.                              – Аой!

Запятая под крышей

Над тобою небо голубое.Через миг оно уже другое.Нету одинаковости льдин.Бесконечный космос – не один.Устаёт от штилей океан.Сохнут мысли на вершинах тайн.Замирает сердце, чуя нож.Хвост на галстук вовсе не похож.Соловью не нужно подпевать.Чувственное не дано отнять.Ветер волен стихнуть перед бурей.Зверю ни к чему вторая шкура.Застревает в горле острый ком.Не хоронят горе под замком.Вьюге легче выть, не помня зла.Отпущенье – гибель для козла.Ста годам не равен бурный век.Спесью, как проказой, болен человек.О себе всевышним нет нужды молиться.На судьбу с досье наскакивают единицы.Замирают звуки в глубине основ.Прибывает тупости от угрюмых снов.Всем ли хватит места на дорогах?В бедах нет конца сомненьям и тревогам.Над водою мост не господин.Время прячет суету годин.Одному хватает крошек ото всех.Поднимают скопом одного на смех.Заточенье – далеко не мёд.Перевоплощенья – всё наоборот.Любит важностью упиться кроха.Мало не всегда бывает плохо.Коль не стал певцом или поэтом, не тужи.Хилому в усладу миражи.Где-то летом холод подойдёт.Весь народ выходит из одних ворот.Не упрятать горе за туманом.Стыд на всех – коль праздновать заране.Обойти весь белый свет – не худо.Хитрыми слывут не только люди.Укрепись, покуда не обманут.Не играй судьбой: не стой под краном.Счастью, даже лёгкому, улыбнись.Невезенье иль удача – это жизнь.Двор без дворника своего – сам не свой.Не рискуй от радости головой.Есть конец, и в нём же быть началу.Из наличного возьмёшь не больше, чем его                                                               осталось.Жизнь прошла – шагов не сосчитать.У глухой России – матерная стать.С горя не кричи в чужой кулак.Если властелин надолго, он – дурак.Невозможно никуда придти из ниоткуда.Всем мудрейшим не узнать, что надо                                                  скверным людям.Без любви и похоти не быть и ро́дам.Лишь в ограничениях цветёт свобода.Сотню раз на дню «спасибо» всякому сумей                                                                сказать; —это лучше ра́за – про его или другую                                            этакую-растакую мать.Перед похвалою будь предельно осторожен.Помолчи, коль возразить не можешь.Свету меньше – рай для тараканов.Женщину, как рыбу или курицу, берут руками.Нет лукавства без предубеждений.Познавай существенное в недрах обобщений.Въедливая публика – непременно сплетница.Бог у христиан – единственный, кто                                                          не крестится.Вражья цепь не вражья – для врага.Вдоль реки навстречу ей плывут берега.Полугений – не одна вторая целого.Пламя полыхает из недогорелого.Кто спешит вперёд, не так уж часто виден                                                                  впереди.Тратят разум трезвыми, пьяным —                                                      его б найти.Смерть нависла – у неё всегда все в долгу.Не отыщешь много радостей на бегу.Душу часто даже в летний зной леденит.Мир себя с умом извечно сам творит.Голова и хвост у поезда – нелепица.Зори до тех пор горят, пока светятся.Не увидеть в собственном глазу бревна —                                                              не резон.Человек уже с его зачатья – обречён.Це́нно крепостью и ароматами вино старинное.Предпочти считать дорогу долгой,                                                     а не длинною.Получают по́ лбу держаком от грабель,                                                       а не граблями.Вкось и вкривь способно повести разлаженное.Дважды в ту же ре́ку заходи —                                          не философствуй.Пересечь вселенную иначе как в уме —                                                             не пробуй.Вера – лучшее прибежище духовного блуда.Помечтать не возбраняется о добром чуде.Содержание с потерянною формою —                                                     ничтожно.В слове мысль укладывается вместе с ложью.Сущее даёт себя знать, когда – я́влено.Ошибка только та, что не исправлена.При чужой беде не спеши казаться                                                     растроганным.Власть приходит при согласье большинства                                                   быть обобранным.Абзац – разделение ещё не уставшей мысли.В двусмысленном часто нет никакого смысла.Своё при жизни любой потерять может всё,                                                               кроме тени.Малютки ещё не униженными встают                                                         на свои колени.Привычка к наживе и жадности – от слепоты                                                                           века.Преступно попирать достойное в человеке.Одновре́менно исповедоваться                          в двух конфессиях – не дано.Принимается равно́ хорошее и плохое,                                                 когда все – заодно.День да ночь —сутки прочь.Куда-то уходишь, с собой бери и себя.Мудрено любить неизвестно кого и что                                                  и забывать себя.В точке с запятой вторая всегда                         под надёжною крышею —                                                       верхней точкой.Смешливое к месту даже в нелепой строчке.Вирш не плох, если в нём умещается истина.Помни: та, что приведена тобой, —                                                  не лишняя.                                                   – Аой!