скачать книгу бесплатно
– Ты мне подруга или кто? Он уже мясо замариновал. Это ущелье недалеко, идти недолго, а места очень красивые. Ну, не бросай меня одну.
– Да ты не одна. Это я весь день сегодня одна просидела. Ладно, уговорила…
Когда на следующий день Тайка и Аля вышли из электрички в Гаграх, на вокзале их уже поджидал Сурен. Это был долговязый парень с рыжей кудрявой шевелюрой. А Тайка всегда считала, что все армяне брюнеты. За спиной у него был рюкзак, а в руках объемистые мешки.
– В рюкзаке, понятно, мясо, а что в мешках? – полюбопытствовала Алька.
– Виноградная лоза.
– Для чего?
– Настоящий шашлык на виноградной лозе готовят.
– Да, ладно. И ты все это с собой потащишь?
– Они не тяжелые.
На автобусе компания доехала до конечной остановки. И тут Тайку ожидал сюрприз. На остановке их поджидал какой-то парень.
– Знакомься, Тая, мой друг Ерванд. Милиционер, между прочим. Так что мы под охраной.
Судя потому, что Алька не удивилась наличию такой охраны, она обо всем знала заранее.
– Теперь понятно, зачем я ей понадобилась, – насупилась Тайка. И всю дорогу до ущелья односложно отвечала на вопросы, нагруженного баклажками с вином, разговорчивого милиционера.
Идти, действительно, было недалеко, и Тайка совсем не устала, ведь они с Алькой шли налегке. Зря она переживала, что не захватила с собой в поездку никакой другой обуви, кроме босоножек…
От костра шел душистый дымок, теплые лучи, пробиваясь сквозь зеленую листву, рассыпались на траве солнечными зайчиками, журчал ручей, пели птицы. И душа Тайки постепенно наполнялась безмятежным покоем.
– Смотрите, что я нашел!
Ерванд поднес под нос Тайке птичье гнездо с маленькими пёстрыми яйцами.
– Какие хорошенькие. Наверное, это их мама волнуется, – сказала Тайка, услышав рядом встревоженный щебет. – Отнеси их назад быстрее.
– Хотела меня от гнезда отвести, но я заметил, откуда она вспорхнула.
Ерванд рассматривал яйцо, а потом вдруг, размахнувшись, запустил его в большой валун, стоявший на противоположном берегу ручья. По валуну растеклась вязкая жижа. Подошедший к нему Сурен, проделал то же со вторым яйцом.
– Что вы делаете? Они же живые! – охнула Тайка, пытаясь отнять гнездо у расшалившихся переростков.
Они уворачивались от неё, хихикая, видно принимая все за какую-то игру. Яйца одно за другим перелетали через ручей и вдрызг разбивались о камень.
– Прекратите, живодёры, – угрожающе крикнула Алька.
Толи от этого крика, толи от того, что яйца закончились, бомбардировка валуна прекратилась.
– Мы же пошутили! – неслось вслед, уходящей по тропинке назад в город Тайке.
– Тайка, вернись! А как же шашлыки? – звала подругу Алька.
– Расхотелось, – буркнула Тайка, не оборачиваясь…
Алька вернулась поздно. Вся какая-то встрепанная.
– Алька, наконец-то! Я уж думала, не вернешься. А сережка твоя где?
Уши Альке прокололи ещё в детстве. А Тара преодолела свой страх перед этой процедурой совсем недавно и только потому, что Алька, увидев девственные мочки своей соседки, вцепилась в Тайку мертвой хваткой и не успокоилась, пока в ушах Тары не появились сначала дырки, а затем маленькие рубиновые серёжки.
Алька озабоченно ощупала ухо.
– Наверное, этот козёл проглотил. Жалко. Золотая, бабушкина. Да пошел он, куда подальше!
– Ну вот. Я что говорила. А ты – «аскенаску», «аскенаску».
Больше о Сурене они не вспоминали…
На следующий день подружки выбрались в кино на французско-итальянский фильм «Поездка» с Софи Лорен в главной роли. Этот фильм режиссёра Витторио де Сика получил премию Международного кинофестиваля в Сан-Себастьяне. Зал был битком набит, но рядом с Тайкой оставалось одно свободное место. За пять минут до начала сеанса Тайка увидела протискивающегося вдоль ряда высокого худощавого парня. Непослушная прядка соломенных, выгоревших на солнце волос падала на лицо, на котором выделялся нос – хищный и тонкий, как у горной птицы. Дойдя до свободного места, юноша обратился к Тайке:
– Девушка, не могли бы Вы пересесть на другой ряд? Нам с моей дамой достались разрозненные билеты. Там очень удобное место. Вот посмотрите, – он протянул билет заколебавшейся Тайке.
– Ещё чего! – окрысилась Алька, – Вот пусть ваша дама и посмотрит фильм на этом удобном месте, а мы останемся на своих!
– Извините! Я не знал, что Вы не одна – сказал парень, обращаясь к Тайке, словно бы не замечая Альку.
Он вернулся к своей даме. Это, действительно, была респектабельного вида стройная женщина лет на десять постарше своего спутника. Когда свет уже потух и фильм начался, Тайка почувствовала, что молодой человек занял соседнее кресло.
Если бы Тайку спросили, она не смогла бы вспомнить содержание фильма. Кажется, героиня любила одного, а вышла замуж и родила ребёнка от другого. В голове остались какие-то бессвязные кадры и Софи Лорен в длинном платье начала века…
Тайка никак не могла сосредоточиться на перипетиях сюжета. Её странным образом волновало неожиданное соседство, неуловимое тепло, исходящее от руки, лежащей рядом с Тайкиной рукой на подлокотнике соседнего кресла. С другой стороны в ухо что-то беспрерывно стрекотала Алька, но Тайка не слушала её. Она оставила бесплодные попытки, понять, что происходит на экране и думала о том, какие отношения связывают соседа с его дамой. Похоже, что он каким-то образом от неё зависит. Она явно не родственница. Начальница? Покровительница?
Да, зачем ей – Тайке это всё нужно? Зачем забивать голову ерундой?..
ТАРА
Тара наводила порядок в доме к Славкиному приезду. В обед нужно будет поехать на вокзал встретить Славку. Поездка по Пушкинским местам была второй, которую Славка совершила самостоятельно. (О её первой поездке на Кремлёвскую ёлку Тара предпочитала не вспоминать вообще, а если и вспоминала, то с дрожью).
Когда-то Тара была в тех затаённых, красивейших местах – Михайловское, Пушкинские горы, вот теперь и Славке удалось туда попасть. В этот раз Тара за Славку не волновалась. Почти. Одиннадцатиклассница всё-таки. И в группе на этот раз с ней была подруга Рада – девочка, с которой Славка училась в одной школе. Рада жила по соседству, её наградили этой поездкой за рисунки к юбилею Пушкина, а Славку за стихи.
Тара орудовала тряпкой, протирая пыль. А по телевизору тем временем шёл фильм с Неёловой и Куравлёвым в главных ролях. Тара посматривала иногда на экран телевизора, не вникая в сюжет, не зная даже названия фильма. Но когда герои оказались на борту круизного лайнера «Адмирал Нахимов», Тара присела на диван, вглядываясь, узнавая и вспоминая…
Её мысли унеслись на семнадцать лет назад. Славки тогда и в помине не было. В то лето она получила весточку из Мордовии от Валентины, которую муж отпустил на десять дней к Таре в гости. Тара обрадовалась. Несколько лет она не видела подругу, через год поле своей свадьбы Валентина приезжала к Таре в гости вместе с мужем, но с тех пор Тара успела по ней очень соскучиться.
Расставшись со старыми друзьями после переезда в Новороссийск, новых друзей на новом месте Тара заводить не спешила. Не получалось.
Госпожа Письмаркина, как сама себя называла Валентина, была настроена решительно. Круиз по Чёрному морю – на меньшее она не согласна. Доводы Тары, что билеты на круизный лайнер «Адмирал Нахимов» раскуплены на месяц вперёд, на Валентину не действовали.
– Помнишь, как мы в прошлый раз не доехали до Ялты? Это нужно непременно исправить!
– Да, не доехали. Но зато, какой замечательный Союз трёх бандан получился!
– Нет. В этот раз – никаких бандан. У меня новая шляпа, путешествуем, как цивилизованные люди. И никакой качки, я загадала. Пойду к начальнику морского вокзала, и он не сможет мне отказать! – Валентина поправила свою великолепную шляпу с широкими полями, купленную только что на лотке с товарами для курортников.
– Хорошо, – согласилась Тара, – иди, но я с тобой не пойду!
– Ты будешь поддерживать меня на расстоянии. Главное создавай мыслеобразы.
– Это как?
– Представляй во всех подробностях нас с тобой на палубе «Нахимова».
– Я постараюсь, – обещала Тара, глядя вслед поднимающейся на второй этаж в кабинет начальника морского вокзала Валентине…
И вот Тара создаёт мыслеобразы. Она стоит, облокотившись на перила верхней палубы, и смотрит на бескрайнюю, бесконечную морскую гладь. На ней новый, давно сшитый, но ни разу не надетый, серый льняной сарафан с мережками и прошвами. (Сколько сил потратила, выдёргивая нитки и корпя над мережками!) На госпоже Письмаркиной, которая стоит рядом, её новая шляпа. И тут порыв ветра подхватывает шляпу, вот она уже качается на волнах далеко-далеко, как белая чайка…
– Очнись, – тормошит её Валентина, – я с тобою разговариваю.
Тара оборачивается к подруге, на которой почему-то красуется целая и невредимая шляпа. Тара возвращается в реальность.
– Идём в кассы, – говорит госпожа Письмаркина, помахивая запиской от начальника морского вокзала.
– Как всё получилось? – хочет узнать подробности Тара.
– Захожу я к нему (очень хороший мужик, между прочим), говорю:
– Здравствуйте, я воспитательница детского сада из Баево.
– А это где? – спрашивает он.
– Ардатовский район.
– Не знаю такого.
– А Саранск знаете?
– А это где? – продолжает допытываться он.
– В Мордовии.
– В Мордо-о-о-вии?
(Похоже, что о Мордовии он тоже ничего не знает. Конечно, моря же там нет.)
– В Мордовии на родине знаменитого скульптора Степана Эрьзи. Он, между прочим, как раз в нашем Баево и родился. Ему, может быть, даже скоро памятник у нас поставят.
– Эрьзя? – радость узнавания озаряет лицо начальника морвокзала, – Эрьзю я знаю. Внук моей родственницы в нашей художественной школе имени Эрьзи учится.
Валентина прерывает рассказ в лицах.
– Короче. Билеты у нас будут. Но только до Одессы. Начальник морвокзала сказал, что он не Бог, и на полный круиз даже он не в силах сделать для нас билеты, но в моих пробивных способностях не сомневается. Уж если я от Новороссийска до Одессы смогла билеты достать, то от Одессы до Новороссийска и подавно достану.
Так они оказались на четвёртой палубе круизного лайнера «Адмирал Нахимов» в каюте, которая напоминала шкаф. Открываешь дверь – и упираешься носом в две полки. Тара заняла нижнюю полку, а госпоже Письмаркиной досталась верхняя. Впрочем, в своём «шкафу» они проводили совсем немного времени. После экскурсий (Сочи – дендрарий, Батуми – ботанический сад), купания в бассейне на верхней палубе, ужина, дискотек в музыкальном салоне, судовых праздников, последнего сеанса в кинозале они спускались на свой четвёртый уровень, укладывались на полки, как ломтики колбасы на бутерброды, и засыпали без задних ног.
Их соседями по столу в ресторане были симпатичные старушки из каюты на третьей палубе. С ними подруги встречались регулярно, три раза в день – за завтраком, обедом и ужином. Тара так и не поняла, знали старушки друг друга раньше или познакомились на теплоходе. Тара и Валентина особенно подружились с Августой Тихоновной. Чистенькая, опрятная и приветливая старушка однажды, когда они сидели за столом в ожидании обеда, продемонстрировала подругам содержимое своей сумочки. «Здесь всё, что может понадобиться настоящей женщине», – сказала Августа Тихоновна. И вынула из сумочки белоснежный платочек, обвязанный по краям кружевами; мельхиоровую пудреницу с круглым зеркальцем, которая одновременно служила флакончиком для духов (с боку у неё была маленькая завинчивающаяся крышечка); костяную расчёску; слегка потёртый веер; изящный блокнотик с шариковой ручкой и футлярчик с ножничками, нитками, иголкой и булавками.
Она продолжала что-то говорить, но Тара не вникала, наконец-то поняв, кого Августа Тихоновна ей напоминает. Старушка была похожа на Янину Жеймо – актрису, сыгравшую Золушку в старом-старом фильме. Золушка тоже всегда носила с собой нитку и иголку (даже на бал).
«Нахимов» приближался к Одессе. Подруги не очень-то переживали по этому поводу. Жаль, конечно, что Одессу они так и не увидят, жаль экскурсий, которые они будут вынуждены пропустить, так как экскурсионный автобус возвращается почти впритык к отходу судна. А им ещё нужно будет позаботиться об обратных билетах. Со старушками они договорились о том, что свои вещи на время перенесут в их каюту. Вещей тех всего ничего – две спортивные сумки на длинных ремнях (в один день купили в универмаге, недалеко от общаги, в которой вместе жили когда-то).
И вот – Одесса. Сойдя с трапа, Тара и Валентина со всех ног бросились к кассам морского вокзала. Какое же разочарование их ожидало! Как сказала госпожа Письмаркина: «Облом!». Ни на «Нахимов», ни на «Комету», ни на какой другой теплоход достать билетов они не смогли. Не помог даже визит Валентины к начальнику вокзала. Ни её обаяние, ни Мордовия, ни Саранск, ни Баево, ни даже великий скульптор Степан Эрьзя на начальника не подействовали. Ближайшие билеты можно было купить только на следующую неделю.
– Начальник меня убьёт, если я не появлюсь на работе вовремя, – Тара совсем упала духом.
– Меня муж убьёт, или сам умрёт от тоски. Это пострашнее будет, – вторила ей, обычно не унывающая, Валентина.
– Так. Не будем паниковать! На нашем месте Остапу Бендеру не пришлось бы даже сеятеля рисовать. У нас на руках посадочные талоны на «Нахимов».
Посадочные талоны им выдавали в каждом городе перед выходом с теплохода. Возвращаясь на лайнер, перед тем, как подняться по трапу, они сдавали эти талоны, проверяющему билеты матросу. На этот раз, покидая корабль вместе с «круизными» старушками, они тоже прихватили на выходе посадочные талоны. У подруг созрел план. Они пробираются на «Нахимов», смешавшись с группой, уехавшей на экскурсию. Вещи их всё равно остались у старушек в каюте. Растворяются в толпе пассажиров и плывут до Ялты. До Ялты в море их не выкинут, а там – видно будет.
Прошли на лайнер, разыскали Августу Тихоновну и объяснили ей ситуацию. Августа Тихоновна обещала им свою поддержку. Остальные старушки против вещей подружек не возражали, но укрывать их самих в своей каюте ночью отказались.
Когда «Нахимов» отчаливал, Валентина предложила бросить за борт монетку, чтобы сюда вернуться и посмотреть Одессу как следует.
– Нет! – вскрикнула Тара, перехватив руку Валентины с монеткой, – Подожди хотя бы, когда мы полностью отчалим. А то вернёмся гораздо раньше, чем нам бы хотелось.
Весь вечер подруги слонялись по палубе, которая с каждым часом становилась всё пустынней. Когда закончился последний сеанс в корабельном кинотеатре, подруги поняли, что, если сейчас же не найдут себе пристанище, они привлекут к себе ненужное внимание. Пора перестать мозолить глаза экипажу.
– Давай посмотрим, висит ли наш ключ на щитке у консьержки. А вдруг нашу каюту займут только в Ялте, а сейчас она ещё свободна, – предложила Валентина.
Они спустились на свою нижнюю палубу и на почти пустом щитке увидели ключ от своей каюты. Консьержки не было. Подруги взяли ключ, нырнули в каюту и легли на полки, не раздеваясь. Час или два они вздрагивали от малейшего шума за дверью, а потом провалились в сон. Утром им удалось беспрепятственно вернуть ключ на место…
– От Ялты можно добраться до Новороссийска на автобусе. Элементарно. Глупо упускать такой шанс! У нас ещё целый день в запасе, – у госпожи Письмаркиной в голове тогда рождался новый, грандиозный план.
Тара молчала. Они только что без всякого зазрения совести вместе со старушками съездили в Ласточкино гнездо (сумки на этот раз взяли с собой). Сейчас, стоя у экскурсионного автобуса, который понемногу наполнялся и готовился отправиться в обратный путь в Ялту, они рассматривали свои портреты-профили, вырезанные из чёрной бумаги и вклеенные в открытки с изображением Ласточкиного гнезда – работа местного мастера-виртуоза. Чик-чик ножницами – и готово!
– Понимаешь, я сейчас только вспомнила, что у мамы такой же силуэт среди старых писем хранился, а ещё открытка со скульптурой русалки. За шею её маленький ребёнок обнимает, а сама вся в дырках от пуль – фашистами прострелянная. Мама тогда в санатории в Мисхоре отдыхала, отсюда рукой подать. Ей соседка по комнате подсказала примету – подержать русалку за мизинец и желание загадать. А если родить хочешь, то ребёнка её по спине погладить.
– И что?
– Да, что же ты бестолковая такая! Я у мамы на следующий год родилась. А теперь и я тоже детей хочу. Пять лет лечусь, мне скоро уже тридцать пять, я же тебя на три года старше, – Валентина смотрела на Тару умоляюще.
А Таре и не хотелось тогда особо сопротивляться, но она всё же попробовала быть благоразумной.
– А где мы остановимся? Или ты предлагаешь сплавать, за мизинец подержать, и назад?
– Как получится, так получится, – Валентина всё уже для себя решила.
И подружки, распростившись с Августой Тихоновной и другими старушками, подхватили свои сумки и поплелись на остановку местного автобуса.
