скачать книгу бесплатно
– Это тебе.
Вместо кинжала, отправленного на дно вместе с Лихарем, мне торжественно вручили мой же Гордеевский нож работы Терентьевских мастеров.
– Заслужил. – Урван повесил его на мой пояс, ушкурники одобрительно гаркнули нужные слова во имя Волка и Священного леса.
– Урван Безухий никогда ничего не забывает. Сегодня ты герой дня вместе с Возюкой и Арцаком. Они отличились на земле, ты – на воде. Настоящий речной волк. Можешь первым выбрать трофей.
Его слова дошли до меня не сразу.
– Это честь, Чапа. – Безухое лицо капитана показало на жмущихся друг к другу пленниц.
Меня подбодрили выкриками:
– Давай, нечасто получается выбрать раньше капитана!
– Это что же… Но я… – У меня перехватило горло.
Ядрей пихнул в спину:
– Чапа, не выделывайся. Вспомни, о чем мы говорили.
А Урван посмеялся:
– Не переживай, это не на всю жизнь, а только до утра.
Ушкурники загоготали. Меня бросило в краску. Пленницы со страхом косились на нас. Вряд ли они слышали разговор дословно, но понимали, о чем идет речь. И ничего не могли сделать. Они – добыча.
«Людей уважают, вещами пользуются».
Я смотрел на Любу. А она на меня не смотрела. Узнала ли? Как не узнать, если имя горланят так, что по воде рябь идет и деревья качает. Второго такого имени не сыскать, а если найдется, то как не посмотреть, кому принадлежит?
Люба не смотрела.
– Давай, Чапа, люди ждут.
– Ее.
– Тяжелую? Ты что, крышей поехал? Ее и оставили-то для количества, на всякий случай.
– Случай наступил. Ее.
Урван хмыкнул, одна половина его изуродованного лица скривилась:
– Тебе виднее. Тяжелую, так тяжелую, другие только порадуются. Забирай.
– Куда?
Пираты снова разразились противным хохотом.
– Лес большой!
Урван напомнил:
– Чапа герой, но он новенький.
Это значило, что следить или хотя бы присматривать за мной не перестанут.
– Пусть идет на «Везучий», места много, а выход с него единственный.
Урван согласился.
– Слыхал? Бери, кого выбрал, и дуй на челн, пока завтракать не позовем. Грызь, отвези.
Один ушкурник бросил «Про меня не забудьте!» и пошел к лодке. Меня негнущиеся ноги понесли… нет, потащили к пленным.
– Пойдем, – сказал я Любе, остановившись в нескольких шагах.
На двух слогах голос срывался дважды.
Люба подняла взгляд. В нем была пустота.
– Как скажете, хозяин, – тихо принеслось в ответ.
Два других героя дня едва не подрались за Голубу. Капитан разрешил спор, забрав ее себе, а герои выхватили из толпы других красивых девчонок. Числом ушкурники превосходили пленниц, поэтому оставшихся делили на нескольких или разыгрывали в монетку. Думая совершенно о другом, я все же отметил, что монетка была обычной, местной. Чудеса отменялись. До того, как страна башен пустила реку по новому руслу, Каиново племя не было изолировано, и затертые кулоны хранителей Последнего завета, скорее всего, принесены в долину отсюда.
Лодка довезла нас до борта, я помог Любе подняться. Ее рука была холодной, как лед, и рыхлой, как вата. Глаза по-прежнему глядели в пол. Люба в молчании просеменила до люка и остановилась. Грызь отчалил, мы остались одни на огромном корабле. Я освободил Любу от веревок.
– Только ребеночка пощадите, – заговорила она. Голос едва прослушивался, мысли сбивались, ее затрясло. – Я все сделаю, только не трогайте ребеночка, он уже пихается, он хороший…
– Люба! – Я встряхнул девушку за плечи. – Это же я!
Испуганный взгляд поднялся с пола на меня и вновь опустился.
– Я вас не знаю. Откуда вам известно мое имя?
– Любомира, это же я!
– Я Любослава. О Любомире давно нет вестей.
Меня словно ошпарило. Мне же рассказывали, что есть такая замужняя сестра-близнец из Еконограда. Но как же похожа!
– Кузнец Немир доехал до вас несколько месяцев назад?
– Трудно стоять. Можно, я сяду? Но если нельзя…
– Садись, конечно.
Я спрыгнул в трюм, через минуту вверх ударил гейзер пустых мешков и тряпок неизвестного назначения. Из собранных вещей получилось подобие матраса, разостланного на прямом участке перед рулем.
– Можешь прилечь. Располагайся, как удобно.
Во тьме на берегу пираты осуществляли право сильного. Отблески костров выхватывали дерганные движения. Напоминало картинку из ужастиков. Казалось, что люди рвут друг друга на части и поедают. Слово «люди» выглядело неуместно и даже кощунственно. Красные отсветы придавали жути. Стервятники и мыши, финал. Нет, львы и овцы: одни рычали, вторые блеяли, каждый исполнял роль, которую определил себе сам. Нет, все же падальщики и падаль: первые клевали остатки с чужого стола, так как не завели своего, вторые согласились с низшим положением в пищевой цепочке, почему-то считая это ударом судьбы, а не собственным выбором. «Меня бьют и будут бить, пока я это позволяю», – говорит молитва в стране башен. Трудно не согласиться, когда перед глазами такое, как сейчас. Еще труднее понять и принять. Если бы кто-то дал отпор, хотя бы сделал попытку – можно вмешаться. Но как спасти людей от самих себя?
Я отвернулся.
Лежак скрипуче промялся, опустившаяся Любослава сдвинулась на краешек, оставив основную часть свободной. Тряпье, прикрывавшее ее тело, напоминало рваную простыню. Возможно, в прошлой жизни ею и было. В дыры лохмотьев проглядывала белая кожа, по которой словно прошлись наждаком. Ссадины, царапины, ранки и пятна – ни одного квадратного сантиметра, которого не коснулись люди или обстоятельства.
Проследив мой взгляд, Люба… нет, все-таки Любослава (чтобы не путаться) оперлась рукой об пол и попыталась подняться, но я перехватил.
– Сиди!
Под моим напором она опустилась на место.
– Тогда и вы садитесь, хозяин. – Ее лицо снова смотрело в пол. Об окаменевшие мышцы можно было точить меч. – Если вы стоите, я обязана стоять. Я не хочу неприятностей.
– Никакой я тебе не хозяин!
– Вы из них? – Мах спутанных каштановых локонов указал на берег. – Значит, хозяин.
– Я не из них. Я сам по себе.
Любослава покачала головой.
– Вы с ними. Значит, хозяин.
– Не называй меня так. – Я осторожно примостился рядом. Образовалась вмятина, словно весил втрое больше. Старые тряпки не годились на роль перины. Вынужденная соседка отстранилась, как аристократка от пьяного гусара, но вздрогнула и заставила себя вновь придвинуться. – Я не хозяин, иначе ты давно была бы свободна.
– Вы хороший хозяин, спасибо вам. Но если я не буду вас так называть, меня накажут.
– Называй, как сочтешь нужным, я не хочу, чтобы с тобой или с ребенком что-то случилось.
– Чем я могу отблагодарить вас? У меня ничего нет, кроме меня самой.
Показалось, что Любослава хочет развернуть свою хламиду. Еще чего не хватало.
– Тебе хватило еды? – быстро спросил я.
– Спасибо, хватило.
– А ребенку?
Любослава сжалась, будто ее собрались ударить.
– Простите… Ему действительно нужно больше.
В течение нескольких минут я прошерстил весь корабль, с носа до кормы и снизу доверху. Довольно результативно.
– Держи.
Перед Любославой образовалась горка всевозможной снеди.
– А вы? – Она, не отрываясь, глядела на пищу.
– Я поел на берегу. Это тебе. Э-э… ребенку.
Лишь тогда Любослава осмелилась начать есть, а благодарности продолжили сыпаться, как из прохудившегося ведра:
– Спасибо, что выбрали меня, не пожалеете. Я видела, вы сразу обратили на меня внимание, но даже подумать не могла, что вы такой хороший. Вы же не причините вреда ребенку?
Так и хотелось гаркнуть во все горло: «Я – Чапа, обвенчанный по вашим законам муж твоей сестры! Я не хочу причинять вред ни ребенку, ни тебе, я хочу спасти вас, но не знаю, как это сделать!»
Все осталось внутри.
Нельзя выдавать себя. Никто не знает, чем это аукнется.
– Я спрашивал про Немира. Он приезжал в Еконоград?
– Мы не видели отца со дня свадьбы.
Вот как. Папы перехватили раньше. Жаль кузнеца.
– Мы – это вы с мужем? Где он сейчас?
– Убит.
Теперь я обязан позаботиться о Любославе. Больше некому.
Чертово чувство долга, мама с папой, зачем вы меня так воспитали?! У меня нет выбора! У любой сволочи есть. А у меня – нет.
Хорошо это или плохо? Каждый решает сам.
Любослава полулежала рядом, облокотившись на одну руку, а второй поглаживая округлый живот. Ее сестру я фактически предал, но судьба дала второй шанс. Значит, спасибо, судьба, хоть и кляну тебя последними словами. Ни за что не оставлю Любославу, ведь если не я, то кто же? «Поступай с другими так, как хотел бы, чтоб поступали с тобой», – увещевают, словно сговорившись, все Святые книги. Не хотелось, чтобы меня или близкого человека кто-то бросил в сложном положении. Вывод очевиден.
– Эй, молодой, все нормально? – принеслось с берега.
Кто-то махал мне рукой. Может, Урван. Или Ядрей. С палубы не видно. Я махнул ответно, там успокоились.
– Здесь мы как на сцене. – Я поднялся и потянул за собой Любославу. – Пойдем вниз.
– Как скажете, хозяин.
Слово резало по живому, вновь захотелось ругнуться. Я сдержался. Пусть называет, если ей так спокойнее.
В трюме доспехи и оружие полетели на пол, я снова настелил лежанку, на которой мы и устроились бок о бок. Приятно ощущать тепло лежащего рядом человека. Любослава не возражала, даже чуточку льнула ко мне, будто найдя островок безопасности среди рухнувшего мира.
– Можно? – спросил я, приподняв руку и кивнув на вздутый мяч живота.
– Да, хозяин.
