скачать книгу бесплатно
Меня расположили в трюме на подстилке между нагромождениями сундуков, непонятной рухляди и полных мешков, и укрыли. Липкое тело сообщило, что я много потел. Сил пока хватало исключительно на движения конечностями и на легкие повороты, голова кружилась. Сколько я пролежал без сознания?
– Откуда мешок с оружием и доспехами? – продолжился допрос.
– Это мои вещи.
– Не морочь голову, Ваня. Рассказывай, чей ты и откуда.
– Из семьи Немира, кузнеца.
– Это где же такой обитает? В городе?
– Деревенские мы. Зырянковские.
Судя по вопросу, человек, который со мной разговаривал, не имел понятия о внутренних делах княжества. Это подняло дух. Легенда могла пройти.
Но не прошла.
– Хочешь сказать, что у подмастерья деревенского кузнеца могут быть Терентьевский нож и щит Афонинской работы? Или скажешь, ты их сам выковал?
– Щит мне Селиверст Афонин подарил! – выдал я.
И прикусил язык. Если спросят, как именно подарил, версия о Немировском подмастерье пойдет прахом. Или придется рассказывать все.
– Хорошо сваливать на человека, о котором все знают, что он погиб. – Силуэт надо мной хмуро покачал головой.
– Погиб?! Как?
– Ушкурники, если ты почему-то не слышал. И не мог такой скаредный жучара кому-то что-то дарить просто так. Я его знал. Мы с Афонинскими и Терентьевскими ведем дела много лет.
– А вы откуда? – посмел спросить я.
– Еще с тобой не разобрались, – отрезал мужчина. – Вижу, ты парень ушлый, может и был подмастерьем, но украл дорогие вещички и сбежал, да болезнь подкосила. Так?
– Нет.
– Вижу, правды не добьемся. Отдать тебя папам?
В ответ на мою заминку человек улыбнулся:
– Так я и думал. Предлагаю сделку.
Тон, которым произносились слова, приятным не был, и сделка, судя по всему, хорошего не сулила. Но от меня ждали ответа.
– Какую?
– Про мешок забываем, будто не было, на таможнях выдаем за своего, а ты молчишь. Лечение и еду отрабатываешь, и через шесть лун свободен, как ветер в поле. Если честно, я давно скормил бы тебя рыбам, да команда поредела, помощники нужны.
– У меня есть выбор?
– Конечно. Рыбы ждут.
– Ваше общество мне симпатичней.
Голос капитана подобрел:
– Договорились. Сегодня еще отлежись, с утра начнешь работу на палубе. Пока не оклемаешься, перенапрягать не буду, мне нужна здоровая команда.
Капитана сменил молодой парень, который, как оказалось, ухаживал за мной все это время.
– Оська, – назвался он.
Доспехи на Оське висели как на пугале. Даже не доспехи в полном смысле, а пара необходимейших элементов, что прикрывали плечи и грудь. Остальное напоминало кожаную амуницию рыкцарей. На длинном худом теле защита смотрелась чужеродным элементом, парня могли пристроить в юнги без особого его желания, как меня. Выбор между службой и жизнью в таких случаях очевиден.
У челна было имя. «Везучий». По рассказу Оськи, оно себя оправдывало. Опыт капитана способствовал или размеры, но уже несколько лет «Везучему» сопутствовала удача – судно приносило прибыль и не попало ни в одну передрягу. Не раз за ними гонялись ушкурники, но без толку – спасали спаянная боевая команда и неописуемые для здешних мест размеры. На челне имелся даже полноценный трюм, куда меня и расположили. Под низком потолком приходилось сгибаться в три погибели, Оське это особенно досаждало.
Он рассказал про команду – около тридцати человек, которых, по его словам, для челна таких размеров было мало. Капитана звали Венцемир, за ним тянулся шлейф слухов о лихом прошлом. Команда боготворила капитана, вместе с его успехами росло общее благосостояние, каждый надеялся однажды скопить на собственный челн. Оську Венцемир купил у погибавших с голоду родителей, через несколько лет Оська отработает и сможет вернуться домой, если там еще кто-то жив.
В открытый люк я видел некоторых членов команды. При себе у каждого был короткий меч – оружие для абордажа или боя-свалки, а за спиной или в пределах досягаемости – лук. Бывалые морячки. Небольшим суденышкам речных пиратов взять таких можно только ценой больших жертв, а жертвенность в среде разбойников не в ходу. Дело Венцемира процветало, и меня на «Везучем» ждала завидная судьба обеспеченного в будущем моряка. Или речника – я еще не выяснил, как правильно называть.
Оська сообщил о перспективах сразу, словно уговаривал остаться, если капитану Венцемиру я почему-то предпочту рыб. Это напрягло. Если юнга допускает, что такой выбор имеет право на существование…
Почему мне везде мерещится подвох? Просто радуется парень, что появился кто-то младше, и шишки теперь будут сыпаться на другого.
Подвешенные на бортах щиты, частично видимые снизу, имели овальную форму. У Селиверстовой команды они были каплевидные, а в подарок мне, как чужеземцу, преподнесли круглый. Видимо, каждая местность имела свои оружейные традиции.
– Вы откуда, из какой страны… или местности? – Будь у меня немножко больше знаний, не пришлось бы выглядеть невеждой. – Я спрашиваю как обо всех вместе, так и о каждом по отдельности. Ты сам откуда родом?
– Неважно. – Оська насупился. – Тебе тоже советую забыть. Даже имя сменить, чтобы слухи не дошли.
– Какие слухи?
– Всякие. – Оська поднялся, для чего ему пришлось г-образно согнуться, и направился к лестнице.
– Развяжи, – попросил я, пошевелив связанными руками.
Оська испуганно замотал головой:
– Приказа не было!
– Но я теперь член команды.
– Все так говорят. А потом… – Он осекся и умолк.
– Что? – тихо спросил я.
– Ничего.
– Оська! – позвали сверху. – А ну тащи сюда свою тощую задницу!
Оська унесся, гулко топая по сыроватым холодным доскам.
Через некоторое время я не выдержал.
– Развяжите меня! – унесся мой крик в небеса.
В люке показалась чья-то голова, из-за резкого контраста света и тьмы черты не просматривались.
– Зачем?
– Я теперь один из вас!
– Вот и докажи – молчанием и послушанием.
Я узнал голос, он принадлежал капитану.
– Ты абсолютно свободен в пределах, которые необходимы, – объявил Венцемир. – Слишком много свободы – опасно.
– Слишком мало – тоже опасно.
– Именно. Полная свобода нужна тем, кто умеет пользоваться. Поэтому ты связан. Подумай над этим.
В освободившемся проеме мелькнул сворачиваемый парус – ветер переменился, а косых парусов с умением ходить галсами еще не придумали. Судя по тому, что челн не тащили вдоль берега, а движение продолжалось, мы шли вниз по течению. К большим городам, как говорил Селиверст. Вру, он не упоминал направления, большие города могли быть в другой стороне. Тогда кому же Селиверст вез товары? Без сомнений, там, ниже, что-то есть. «Везучий» тоже идет туда, и я скоро узнаю зачем.
Снова память подводит. Селиверст не упомянул количества, когда ответил на вопрос о городах. Город может оказаться единственным, как крепость в стране башен. Пусть моя миссия по спасению Марианны откладывается, но открывается сказочная перспектива узнать что-то об окружающем мире. Неплохая альтернатива казни как черта или житью в качестве живой мебели за спиной царствующей Томы.
Насчет количества городов надо расспросить Оську. Еконоград – город. Москва, откуда бежала Ясна – тоже. Нужно узнать, что в местных понятиях означает «большой город» – это любая столица или зависит от количества населения?
Час шел за часом, снаружи кипела моряцкая жизнь (или как это сказать о речниках?), а в трюме ничего не происходило. Меня сморил сон. Болезнь давала о себе знать, голова гудела и трещала, посторонние звуки едва проникали в сознание. Кажется, плакал Оська, кто-то ругался, кто-то громко топал по доскам над головой, отчего на лицо сыпались грязь и щепки.
Разбудил меня Оська.
– Особый настой на травах. – Он поставил на пол глиняную кружку.– Чтобы ты быстрее поднялся на ноги.
– Развяжи, – снова попросил я.
– Нельзя. – Одной рукой он приподнял меня под лопатки, второй поднес к губам кружку.
Горьковатая жидкость обожгла горло. Отлично, именно горячего мне не хватало. Я выхлебал до дна, Оська собрался уйти. Только сейчас я сообразил, что в люке темно, а команды не слышно.
– Погоди, – окликнул я парня, едва видного в темноте. – Ночная стоянка?
Он кивнул. Обязанности звали на берег, но уходить Оське не хотелось, и он радовался любой причине оттянуть этот момент.
– Все у костра, – подтвердил он. – Мне надо идти.
– Только один вопрос. Куда мы плывем?
– Плавает знаешь что?
Ясно, у местных мореманов те же заморочки, что и у наших. Несмотря на то, что моря нет. Или есть?
– Куда мы идем? – поправился я.
– В Еконоград. Завтра будем на месте.
Странно. Из района Зырянки, откуда мы отплыли несколько дней назад, Еконоград находился перпендикулярно вглубь и тоже недалеко. А из крепости-заставы на порогах, где казнили Никодима с командой, столица еще ближе, конязь за день добрался.
– Разве Еконоград стоит на этой реке? – спросил я.
– Где же ему еще быть?
– Как называется река?
– Главная.
– Она разве не вправо заворачивает?
Место, куда из вотчины Западной границы выносит течение, находилось на изгибе. До сих пор все утверждало, что вниз по течению мы уходим от Еконограда, а не приближаемся к нему.
– Главная река петляет, – объяснил Оська. – Затем раздваивается. Еконоград стоит на мелеющем старом русле, а основное новое действительно уходит вправо.
– До самых гор?
Главная река, она же Большая вода, огибает страну башен и запирает ее, прижав к горам.
Сальные вихры Оськи помотались из стороны в сторону.
– Так далеко я не ходил, но вроде бы да.
– Почему русло называется новым? Что произошло, почему река потекла еще в одну сторону?
– В стародавние времена, до или во время первой всеобщей бойни, Каиново племя прорыло перешеек и пустило воду в обход Еконограда. Им не препятствовали, даже радовались, что те земли превратились в недосягаемые. Одним врагом стало меньше, бойня сошла на нет, с тех пор живем спокойно. Вернее, жили. – Оська печально вздохнул.
Первая всеобщая бойня в моем понимании соответствовала заречному Акопалипсу и звучала как Мировая Война. Начальная цифра в названии намекала, что должны быть другие. Оськин вздох навел на нехорошую догадку:
– Вторая бойня – то, что происходит сейчас?
– Так многие говорят. Дикая империя рушит порядок и меняет границы. Сообща можно было бы остановить, но кому это нужно, если каждый за себя?
– Дикая империя настолько опасна?
– Опасны законы, по которым она живет.
– Например?
Неужели даже местная молодежь понимает важность идеологии и что не люди, а идеи меняют мир?
Законы оказались набором фраз, но со временем они вполне могут составить новое святое писание от императора, их запишут на скрижалях, будут построены храмы. Я запомнил несколько: «Лучше делать и каяться, чем не делать и каяться», «Мы добрые люди, но не каждый заслуживает видеть нас такими», «Если все хвалят – ты мертв», «Общественное мнение – мнение тех, кого не спрашивали», «Никогда не спорь, но доходчиво объясняй, что прав именно ты», «Не оправдывай слабого телом или духом. Если в зад воткнуть цветы, он не станет вазой», «Брат не всегда прав, но всегда брат», «Рожденный умереть смерти не боится». Идеально для настольного цитатника или для монастыря в стиле Шао Линя, где духовные практики сливаются с мирскими. Непонятным оставалось одно.
