banner banner banner
Легенда о Вейм. Драконья душа
Легенда о Вейм. Драконья душа
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Легенда о Вейм. Драконья душа

скачать книгу бесплатно


– Хорошо, – сквозь зубы проговорил Отто, отдавая оружие и стрелы.– Но я все равно буду жаловаться Господину Мэру!

– Это твое право. Мы свободные граждане Мянтувиля… – Отмахнулся помощник.

– Стрелять придется из него,– проговорила Вейм, снова появляясь перед Иланой.

– Стрелять можно и из палки… Попасть сложно, – покачала головой женщина, осматривая оружие – Это мужской лук. Сильная тетива. Хорошее дерево. Но для меня он тяжелый и неудобный, да и конструкция другая, не та, к которой я привыкла.

– Все равно попробуй.

Илана спрыгнула с ограды и пошла к черте, намалеванной рыжей краской на сухой вытоптанной траве. Лучница долго примеривалась, натягивала непослушную тетиву. Деревянная дуга нехотя гнулась и тихонько скрипела, а пальцы скользили. Вейм, посмотрев на мучения, зло фыркнула и направилась к женщине. Подойдя, она споткнулась и под громкий хохот толпы растянулась у ног лучницы.

– Ты не ушиблась? – Удивленно спросила Илана и протянула руку, помогая ей встать.

– Со мной все в порядке,– усмехнулась Вейм, быстро одевая на большой палец правой руки лучницы костяное кольцо причудливой формы.

– Откуда эта вещь у тебя? Маа запретила вывозить подобные вещи из Драгонхолла,– еще больше удивилась Илана.

– Подарок мужа. Вернешь, когда деньги получим.

– Фарлайт,– чуть слышно произнесла Вейм, не выпуская ладони лучницы. Тень едва заметная в раскаленном полуденном воздухе скользнула по руке и растворилась в дуге лука.

– Не честно это,– покачала головой Илана. – Пользовать заколдованные предметы в поединке.

– Не честно говоришь, – презрительно фыркнула Вейм. – Где это видано стрелять из чужого лука после победы! Ну… удачи,– хлопнула по плечу лучницы Вейм и направилась к наблюдавшими за ними Отто, писарю и помощнику мэра. – Волнуется, девушка. Поддержать нужно было.

–Тяжеловат лук для девки, – заметил Отто.

– Спорим на сто золотых, что все три стрелы попадут прямо в центр мишени.

– Идет, – улыбнулся Отто.

Прицелившись, Илана подцепила тетиву ушком кольца, и, задержав дыхание, выстрелила. Затем еще и еще…. Все три стрелы попали точно «в яблочко».

– Да что ж это такое-то! – В сердцах бросил «фаворит» Отто.

– Сегодня явно не твой день, Отто. Видимо богов чем-то прогневил, – развел руками помощник мэра.

Отто подбежал к Илане и, вырвав лук, и начал придирчиво осматривать оружие. Внешне лук был цел: мужчина не нашел ни единой новой царапины или скола, тетива тоже была в порядке. Даже оперенье стрел было как новенькое, словно и не стреляли. Лишь что-то изменилось под полированной поверхностью из темного дерева. Что-то очень важное исчезло, растворилось в полуденном воздухе, а что именно Отто понять не мог.

– Деньги? – Изящно вскинула ладонь Вейм.

– Подавись…– Мужчина швырнул под ноги тощий кожаный кошель. – Можешь не пересчитывать, всё верно.

– А зачем мне его пересчитывать? Боги – свидетели: не сойдется сумма – попрошу, чтобы наказали. Ты же, лучник, Отто. У вашего брата половина выстрела зависит от мастерства, а половина от дарованной богами удачи. Так что, с богами тебе сориться ни к чему. Как говорят у нас, «Варлайт»…

Отто что-то буркнул, бросил ей под ноги еще пять золотых, и пошел к выходу со стрельбища. Мужчина не заметил, как при слове «Варлайт» легкое облачко соскользнуло с его лука и метнулось к Илане. Дух древнего лучника, обитающий в кольце, вернулся в своё костяное жилище.

В Драгонхолле было традицией после смерти Мастера оставлять частичку души в предмете. В предметы вкладывались души успешных торговцев, художников, советников, моряков, танцовщиц и воинов – всех, кто достиг мастерства в своем ремесле и мог послужить людям и после смерти. Вейм, могла поклясться, что видела посох с душой нищего. Вещь стоила немало, и, по рассказам хозяина, знала все дороги и трактиры в Драгонхолле. Но природа не терпит перекосов, и закон равновесия действовал и на магические вещи. Были свои недостатки и у кольца, на час превращавшего самый неудобный лук в оружие, специально созданное под руку взявшего его. Торговец, продавший кольцо Илириху, рассказывал, что, надев колечко, можно даже с плохоньким луком разить цель лучше самого меткого стрелка в драконовых землях. Однако дух, живущий в артефакте, был прожорлив: вселяясь в оружие, он сжирал душу оружия, частичку тепла мастера, делающую лук не набором деревянных, металлических и кожаных деталей, а одухотворенным существом, помогавшим войну. Одним словом, Отто мог сразу выбросить свой лук, ибо удача навсегда покинула мертвое оружие.

Вейм, усмехнувшись, сунула за пазуху деньги.

– Победителем летних состязаний лучников объявляется Илана Меткая из Драгонхолла!– Прокричал писарь зычным голосом, выводя Илану в центр стрельбища. – Она награждается пятьюстами золотыми, венком из дерева лавра и всеобщим уважением и почетом. – Он торжественно возложил на голову женщине венок из пожухлых дубовых веток и вручил деревянную лакированную шкатулку с позолоченным гербом Мянтувиля на крышке. Золото же она получила в менее торжественной обстановке, за писарским столом после подписания расписки в получении денежных средств и бумаги, что лучница не имеет претензий к организаторам турнира.

Пока Илана забирала вознаграждение, народ разошелся по ярмарке глазеть на приехавших в город циркачей, пить холодное пиво в тени крытых соломой навесов под заунывные баллады бродячих музыкантов. Каждый, из надрывавших голос или бренчавших на лютне, надеялся попасть за стол к королю, дабы услаждая изысканный слух придворных дам и благородных господ, а развлекать пьяных крестьян понаехавших на турнир. Да и платил король значительно больше, чем трактирщики. Самой же заветной мечтой менестрелей было устроиться на службу к какому-нибудь лорду, обзаведясь теплой пастелью и вкусной едой. Крестьяне, тем временем, потянулись в город. Самые ушлые еще утром заняли места на городской площади. Площадка перед ратушей была набита людьми, словно бочка с квашеной капустой, которую рачительные хозяйки вытаскивали из погреба на Белтейн. Пахла она примерно так же. Запах немытых потных людских тел, пряностей, соленой рыбы и горького пива стоял над площадью. Найти в такой толпе Ирсена или кого-нибудь из команды было невозможно, а состязания уже начались. Где-то за плотным кольцом зевак раздавался звон оружия и ржание лошадей.

– Сюда, – Вейм схватили за руку и потащили к боковой улице, перегороженной королевской охраной. Женщина не сразу узнала одетого в новый щегольской костюм Авундия, причесанного и помытого. Из-под поблескивающего на солнце золотыми пуговицами темно бордового сюртука виднелась батистовая рубаха с расшитым гладью воротником. Штаны, сшитые из той же ткани, что и сюртук были заправлены в высокие сапоги из темной воловьей кожи. – Леди Эйтель извиняется, что не смогла найти Вам и вашим людям место рядом с господами. Если бы вы приехали хотя бы неделю назад… – проговорил он на бегу, не выпуская рукав Вейм.

– Ничего, я это как-нибудь переживу, – отозвалась Вейм.

Толпа была стихией Авундия. В ней он двигался проворно, словно рыба, не смотря на горб, и прочие физические недостатки. Ловко расталкивая народ локтями (видимо сказывались годы тренировок в базарных потасовках) он пробирался на соседнюю улицу. Вейм и Илана с сыном едва поспевали за ним. Пробравшись сквозь толпящихся зевак, они миновали ограждения, охраняемые городской стражей, не подпускавшей чернь к трибунам для господ и почетных горожан. У края ристалища Вейм заметила ложу короля, украшенную полевыми цветами и слегка выцветшей пурпурной материей с позолоченными мянтувильскими гербами. По обе стороны от короля и его семейства располагалась королевская свита и охрана, чуть дальше – трибуны со знатными горожанами. Под ложами господ были поставлены скамьи для богатых купцов и глав гильдий. Команда Ирсена сидела прямо перед королем, у самой ограды ристалища, рядом с купцами средней руки, мелкими лавочниками, владельцами палаток на рынке и красильщиками, пекарями и оружейниками.

Старый моряк был мрачнее тучи. Рядом, отвернувшись, сидел Хаген.

– Что случилось? – Вместо приветствия строго спросила Вейм.

– Эх, – Ирсен махнул рукой и отвернулся.

– Господа поссорились…– Развел руками Авундий.

– Это я и так вижу. Что случилось? Почему Хаген не на ристалище?

– Лорда Хагена исключили из участников, так как он отказался пройти проверку на мужественность, – проговорил Авундий. – А без этого по известным Вам, леди Вейм, причинам участники не допускаются на ристалище.

– Никогда, слышите, никогда, Хаген из рода БлюДреганов не будет сидеть с голой задницей на табурете посреди площади на потеху всему народу! – Рявкнул Хаген, гневно сверкнув единственным глазом.

– Во-первых ты, не совсем БлюДреган. Во-вторых, это всего лишь проверка: являешься ли ты мужчиной или нет. В турнире эм…. с некоторых пор запрещено участвовать женщинам.

– Я про то же самое толкую, а он уперся, как баран …. Голубая кровь, драконьи камены мозги! Тьфу!– Сплюнул Ирсен. – Дебош устроил! Чуть писаря не прихлопнул его ж книгой для записи участников! На распорядителя боев набросился! Если бы не милость леди Эйтель, ночевать нам в городской тюрьме за драку с судьями.

– Никогда, слышите…..– Взревел Хаген.

– Хорошо, хорошо, только успокойся. – Миролюбиво проговорила Вейм, поглаживая мужчину по плечу. – Пусть будет по-твоему, Хаген. У тебя свои принципы, и я их уважаю, но набрасываться с кулаками на местных жителей… Мы здесь пришлые, чужаки, и конфликты с законом нам ни к чему. Сегодня Эйтель оказалась рядом и помогла, но в следующий раз её может и не быть. К тому же она не станет помогать людям с репутацией уголовников. Эйтель очень дорожит своим добрым именем и сомнительные люди в окружении ей не нужны. Хаген… Хаген ты меня, вообще, слушаешь?

Хаген не слышал ее. Взгляд мужчины был прикован к стройной фигурке девушки в платье цвета лесной фиалки, показавшейся на королевском балконе. Девушка была хороша собой: молочно бледная кожа, голубые огромные глаза, обрамленные пушистыми белесыми ресницами и длинные струящиеся волосы цвета золотого песка, спрятанные под плетеной жемчужной сеткой. Величаво пройдя мимо придворных дам, она опустилась на обитую бархатом позолоченную скамейку рядом с королевой и, сложив руки на коленях, целомудренно опустила глаза. Вейм видела, как в презрительной улыбке дернулись губы леди Эйтель, когда королевская племянница проходила мимо нее, и была готова отдать руку на отсечение: Эйтель ненавидела её всей душой. Ненавидела за молодость, за богатство и за восхищенный взгляд, которым её спутник, немолодой мужчина в зеленом плаще, наградил девушку.

– Кто это? – Выдохнул Хаген.

– Племянница короля, леди Брегис.

– Брегис….– Прошептал мужчина.

– Хаген? С тобой все в порядке? Я понимаю, что просьба снять прилюдно штаны могла нанести тебе душевную травму и отняла рассудок, но чтоб настолько! Хаген БлюДреган, возьмите же себя в руки и перестаньте так откровенно пялиться на девушку! Брегис всё-таки племянница короля. Мне не хочется гнить в тюрьме за неуважение к монаршей особе!

– Она словно лесной цветок, что встречает солнце …

– Оставь его в покое, Вейм. Наш мальчик, кажется, влюбился….– Усмехнулся Ирсен.

– А можно без подобных неожиданностей, пожалуйста? Влюбленный мужчина способен наломать дров, а из дров сложат костер, на которых нас потом всех сожгут, а на вазах с нашим прахом напишут «сдохли… от мужской глупости…»

– Вейм, ты как обычно преувеличиваешь,– отмахнулся Ирсен, разваливаясь на скамье. – Наши развлечения на сегодняшний день закончены. Мы сидим среди богатых торгашей и наслаждаемся турниром. Ты выиграла сто золотых, а Илана пятьсот. Нам хватит на ближайшее время. Впереди королевский пир, а ты чернее тучи из-за какой-то белобрысой кокетки. Неужто ревнуешь?

– Я преувеличиваю?! Еще минут пять, и он начнет пускать слюни. Я его впервые таким вижу, а вопрос о моей ревности прошу снять с обсуждения ввиду недоказанности…

– Просто нашему Хагену впервые за всю его дрянную жизнь понравилась девушка.

Тем временем на арене важно прохаживались рыцари. Представление участников продолжалось, и они, услышав свое имя и титул, чинно шествовали каждый в свою сторону. «Золотые» – королевские придворные в расшитых золотом шёлковых туниках поверх доспеха направлялись в западную часть ристалища, а «зеленые» рыцари в туниках из зеленого хоста с шелковой окантовкой, выставленные местной знатью и гостями турнира – в восточную. Площадка была мала для такого количества участников, и рыцари толпились по краям, рискуя попасть под копыта лошадей. Закончив читать длинный список участников, перечисляя прозвища и титулы, былые победы и награды, земли, принадлежащие им и их родственникам, герольды быстро зачитали правила турнира и протрубили начало конных поединков.

Вейм не любила подобные зрелища, считая их глупыми, однако зрители же были с ней не согласны. Они каждый раз замирали, когда закованные в броню всадники сшибались на полном скаку; восхищались, словно дети, когда рыцари оставались в седле после удара, и громко вздыхали, когда выбитый из седла падал на посыпанную опилками булыжную площадь. Они переживали за любимчиков и радовались, когда копье не очень приятного им рыцаря с треском разбивалось о щит, разлетаясь щепой по ристалищу, или, скользнув по кованой поверхности, уходило в пустоту, так и не попав в цель.

Турнир будил в Вейм воспоминания о старой истории… истории большой любви превратившейся в комедию, что рассказывали в ярмарочных балаганах от Хили до Тайвела… истории, в которой у Вейм была главная роль. Когда-то давно Вейм любила Арто Тинвильского, а Арто Тинвильский любил турниры. В тот год победа на турнире юных рыцарей обещала быть самой яркой в копилке его достижений. Увы, копье противника, пробив бок, лишило юношу возможности продолжить состязания. Видя, как расстроен жених, влюбленная Вейм взяла его одежду, доспехи и коня и заняла место Арто на ристалище. Пока девушка завоевывала трофей, круша противников одного за другим, он в неведенье коротал свои часы в тесной комнатке в таверне, опекаемый лишь своим врачом. Вейм так и осталось бы нераскрытой, тайно передав кубок после победы неудачливому жениху, если бы не глупая Хелька Мянтувильская, дочь нынешнего правителя землей Мянтувильских. Девушка устроила тайную встречу, на которой, приняв Вейм за Арто, признавалась в вечной любви, которая «никогда не угаснет в ее сердце», разрыдалась на её груди и прокляла Арто за слабый характер и преданность интересам рода, из-за которых юноша не может жениться на ней. От поцелуя и последующего за ним преждевременного разоблачения Вейм спасла служанка. Затем был финальный поединок, выигранный взбешенной Вейм и пышное награждение, на котором леди Хелька сообщила отцу, что Арто Тинвильский, как победитель турнира достоин самой высокой награды, а именно её руки. И вот тогда Вейм сняла шлем. Со злобной усмешкой она сорвала с головы ошеломленной девушки венок Королевы турнира, и, надев его, любезно отказалась от руки леди Хельки. Был жуткий скандал, закончившийся браком Арто Тинвильского и Хельки Мянтувильской, долгим заключением Вейм в башне Таммивиля, и новыми правилами в турнирном регламенте.

С тех пор много воды утекло. Ныне Арто, постаревший и раздавшийся, отрешенно грыз ногти в окружении родителей жены. Хелька монотонно что-то бубнила в ухо мужу и одергивала двух карапузов, пинавших служанок, сидящих на нижних лавках, или норовящих придавить стулом одну из мелких собачонок, крутившихся под ногами. Годы не прошли для неё даром. Хелька подурнела и высохла. Из пышной красавицы с русыми косами она превратилась в сушенную, изможденную мужем и детьми воблу. Вейм мысленно представила себя на ее месте.

– Бывший любовник со своей женой?– Осведомилась Ойра. – Ты с этой парочки уже полчаса глаз не сводишь.

– Скажем так, старый жених со своей постаревшей пассией.

– Откуда в тебе столько яда, Вейм. Мой тебе совет: забудь старое, выйди замуж, роди еще детей.

–Да, да, – добавил Ирсен. – И сделай лицо повеселее. Вон, посмотри на Хагена: у него лик младенца.

– И мозги такие же. Еще пять минут, и он начнет слюни пускать. У тебя нет лекарства от женских чар? Накапай ему грамм двести, пока дел не натворил.

– Проверила я. … Кажется, наш Хаген действительно влюблен.

Тем временем, на арене заканчивались конные состязания. Лекари уносили тяжелораненых, слуги убирали обломки, а участники готовились к бугурту. Бугурт, древнее зрелище, переросшее из развлечения городской черни и крестьян в благородную забаву господ. Участники состязания разбивались на несколько команд и разыгрывали маленькие сражения. Побеждали захватившие больше пленных и отправившие участников других команд в лазарет. Каждый город имел свою бугуртную команду, защищавшую его честь на ристалищах. Служба в этой команде щедро оплачивалась отцами города. В случае успешного выступления её члены получали ценные трофеи с побежденных и призы от организаторов турниров.

– Очарован он… – Фыркнула Вейм. Мы не дома, чтобы заниматься подобными глупостями.

– Вейм, успокойся. Тебе жарко или у тебя что-то болит? Благодаря твоей тетушке Эйтель, мы сидим на хорошем месте вместе с почтенными господами, – женщина улыбнулась сидящему рядом лавочнику. Лавочник покраснел и улыбнулся в ответ, за что тут же получил оплеуху от сидящей рядом дородной женщины, к его глубочайшему сожалению приходившейся ему женой. – У нас есть еда и крыша над головой, а ты, словно сыч на пеньке, смотришь на всех исподлобья и твердишь, что все отвратительно. Хочешь, я руны кину на удачу?

– Мне еще рун не хватало.

На арене уже схлестнулись пешие и конные в бессмысленном и беспощадном поединке. О жестких правилах битвы до первой крови и там, что соперников лучше брать в плен целыми и невредимыми, участники почему-то забыли сразу, несмотря на жалобные крики герольдов, что нарушителей будут наказывать. Толпа ликовала: где ещё безопасно (а главное бесплатно!) увидишь кровавый бой, сражение, войну в миниатюре! Тем временем, фракция «золотых» уже вовсю теснила «зеленых», прижимая их к ограде ристалища. Зажатые по углам «зеленые», как могли, отбивались от вооруженной пехоты либо пытались стянуть всадников с коней, но победа была не на их стороне.

– Эх, «Желтые» наемников накупили. Кудыть нашим до них! – Посетовал сидящий рядом купец. – А господин распорядитель, песий сын, куда смотрит– то! Наших-то бьют!

– Есть правила турнира,– спокойно сказала Вейм.– Наши и чужие тут не причем.

– Наши-то они родные, на наши деньги собранные и обученные, а король мухлюет: наемников набрал, титулы им раздал, герольдов и судей подкупил.

– А почему вы так не сделали? Не заплатили более сильным бойцам за участие в своей команде? Или в вашей команде только друзья друзей лорда Мянтувильского, а нормальных бойцам подобные мероприятия дорога была закрыта?

Собеседник, задохнувшись от возмущения, пробурчал про честь, а Вейм отвернулась, не желая дальше спорить. Прошло несколько минут, и бой был окончен. Помощники лекарей быстро оттащили раненых в палатку, служившую полевым (или правильнее будет сказать «площадным») лазаретом, герольды тут же наградили победителей, оставив их чествование до вечера, чтобы возвестить о заключительной части турнира.

– Когда ж это кончится, – подумала Вейм, когда распорядитель объявил о том, что сейчас начнутся «самые главные состязания этого года, ради которых на турнире присутствует сам Король, бои из двоих участников на Кубок Короля». При упоминании имени коронованной особы разгоряченная дешевым пивом и состязаниями толпа, подстрекаемая глашатаями, взревела, и в воздух полетели чепчики, шляпы, букетики пожухлых цветов и один пустой стакан.

Вейм удобнее устроилась на деревянной лавке, облокотившись о Ирсена, прикрыла глаза. Из-под опущенных ресниц, она видела, как Эйтель что-то увлеченно рассказывала своему спутнику, указывая в их сторону. Во время ее эмоционального монолога глаза мужчины грустнели. Наконец он, изобразив жалкое подобие улыбки, кивнул седой головой, написав, что-то на аккуратном листке, размером с ладонь, передал его белокурому, похожему на ангела, мальчику-посыльному и устроился смотреть турнир, подперев щеку ладонью. Как только мальчик побежал отдавать записку, Эйтель успокоилась.

– Эйтель что-то замышляет.

– Вейм, выпей валерианки,– недовольно проговорил Ирсен. – Не мешай людям смотреть. Тут королевский боец сейчас делает бифштекс из очередного «зеленого». Видишь, тот молодой человек в позолоченных перчатках? Ставлю десять золотых, что он и будет победителем. Отличный боец: у остальных просто шансов нет. Слишком хорош! Не знаешь кто такой?

– Откуда? Я шесть лет дома не была. Кстати, для тех, кто совсем не в курсе, «наши» – это тот, «зеленый».

– Не… Ты же меня знаешь, я болею за победителей. А что за зеленых болеть? Они так…. «капуста домашняя… вареная… в железной бочке». Только стаканы в руках держать умеют, что с них возьмешь…любители…. У меня бабка и та лучше ножом орудовала.

Бабка Ирсена, женщина размером с добротный дубовый комод два на полтора метра, была атаманшей одной из пиратских шаек, зимой грабивших торговцев у южных берегов драконовых земель, а летом совершавших набеги на северные земли Озерного края. Родителей старый пират не помнил, только свою бабушку, всю свою большую душу вложившую в воспитание единственного внучка. С малых лет она обучала его пиратскому ремеслу, знакомила с нужными людьми, холила, лелеяла и кормила по воскресеньям пирогами с капустой. Она умерла несколько лет назад, в те страшные годы, когда в драконовых землях свирепствовала чума.

Сегодня боги совсем отвернулись от «зеленых». Рыцари в золотых туниках сначала расправилась с их всадниками, затем погоняв по полю пехоту зажали ее в угол и торжественно взяли в плен. Все это время лорд Мянтувильский старательно делал мину при плохой игре подопечных. Он кисло улыбался, поздравлял короля с очередной победой, но с каждым разом все больше сжимал скрещенные на груди руки. Внезапно из толпы музыкантов и слуг возник белокурый мальчик-посыльный и протянул сложенный вчетверо листок. Пробежав глазами по записке, лорд кинул её секретарю и, наклонившись к королю, быстро затараторил, улыбаясь словно кот, получивший сметану. Если бы из улыбок можно было получать сладости, то сладостями из улыбки лорда Мянтувильского можно было бы накормить всех оборванцев из приюта Босоногого Бродяжки при храме Бога Пути, покровителя всех путешественников, торговцев и пиратов.

Тем временем, королевские рыцари, добив своих соперников, стояли посреди арены, в ожидании награды. Однако герольды не торопились объявлять победителей. Они долго совещались с распорядителем турнира, шептались с королем и лордом Мянтувильским. Наконец, распорядитель, окруженный кучкой герольдов, вышел на середину ристалища.

– Жители города. Сегодня в серии поединков победили люди короля. – При этих словах толпа разделилась на два лагеря, сочувствующие «местным» побежденным и восхваляющие «пришлых» победителей. – Однако у нас на турнире гости. Доблестный лорд Хаген БлюДреган и его люди из далекого Драгонхолла.

Вейм поперхнулась и открыла глаза.

– Лорд Хаген высказал свое желание участвовать в нашем турнире, но по не знанию правил он отказался проходить проверку на мужественность и не был допущен к состязаниям. Однако, если лорд пожелает, он может сразиться с нашим победителем турнира.

Ирсен громко переводил слова распорядителя окружающим.

–Желает,– крикнул Хаген, перемахивая через перила.

– Хаген, я приказываю тебе остановиться, – потребовала Вейм на драго, но ее голос потонул в крике зрителей. – Ойра останови его!

– Вейм, успокойся. Нашему Хагену улыбнулась удача. Ты ж еще утром мечтала, чтобы он оказался на ристалище! Радуйся, твои мечты услышаны богами.

– Сейчас наш доблестный Хаген положит на лопатки победителя. Потом мои расправятся с его командой. Им с их доспехами, опытом и оружием – все равно, что у дитёнка леденец отобрать, а потом Хагена назначают победителем турнира.

– Это же замечательно! – Ойра улыбнулась.

– И догадайся, кого он выберет королевой турнира!

– Вейм, ты что ревнуешь, что это будешь не ты?

– Ойра, очнись! Он выберет Брегис, племянницу короля. Эйтель её не переваривает. Чувствую, что кашу с новым участником тетушка заварила только для того, чтобы стать Королевой турнира и утереть ее хорошенький носик. И представь, как Эйтель расстроится, когда ее планы рухнут! Да она нас на клочки порвет! А если не порвет, то сделает нашу жизнь невыносимой. У Эйтель связи и отличная память….. Ойра, ты можешь что-то сделать? Наслать временную порчу на Хагена, проклятье или еще что-то?

– Увы. Доспехи не восприимчивы к подобному. К тому же, на Хагене амулетов, как на йольской елке… Богов призывать даже не пытайся. Для того чтобы проклятье сработало, нужно время и правильно проведенный ритуал.

– А Ирсен, где? – Обернулась Вейм. – Он же только что был рядом!

– Ирсен сказал, что водички пошел попить,– ответил за Ойру Ильмар.

– С каких это пор старого морского волка стала мучить жажда? У него ж бурдюк с вином на коленях стоял!

Ильмар пожал худенькими плечами.

– Мне его найти?– Осведомился подросток.