скачать книгу бесплатно
Легенда о Вейм. Драконья душа
Илона Ивашкевич
Ни одно благое дело не остается без награды. Наградой для Вейм РедДреган за спасение Драконовых земель стала ссылка на Родину, где её не очень-то и ждут. К тому же команда, клявшаяся следовать в огонь и воду за своей королевой, исчезла, оставив Вейм самой выбираться из паутины интриг. Из-за злой шутки судьбы единственным помощником женщины становится ледяной дракон. Он как и Вейм, мечтает вернуть титул Правителя Озерного Края и ищет новое вместилище для своей души, ведя игру, в которой люди – лишь пешки на ледяной доске.
В оформлении обложки использовано изображение амфисбены со средневекового манускрипта. (Англия, 1200 год нэ.) https://en.wikipedia.org/wiki/Amphisbaena
Глава 1. Изгнание
– Может действительно поехать? – Женщина отвернулась от окна и скрестила руки на груди.
Женщине было чуть за двадцать, но усталое лицо и пролегшие под глазами тени, спутники бессонных ночей, состарили ее. Состарили… но не сделали уродливой. Люди, видевшие ее, говорили, что женщина обладает «змеиной красотой». Длинные черные волосы, что волнами спускались по спине до самой поясницы; тонкий, гибкий стан и холодные нефритовые глаза делали ее похожей на обитателей холодных морей, что омывают здешние берега. Кольчуга, накинутая поверх бархатного платья, еще больше добавляла ей сходства с рептилией. Мелкие кольца, словно чешуя, блестели в лучах закатного солнца.
– Поезжай, Вейм, – ответила ей пожилая собеседница, расположившаяся в кресле с высокой резной спинкой. – Ты устала и давно не видела семью, а тут такие вести: свадьба сестры. Развеешься, отдохнешь, повеселишься.
На изможденном лице молодой женщины на мгновение появилась злая усмешка.
– За шесть лет, Маа, я не получила от них ни одной весточки: ни поздравления, ни сообщения, ни ответа на мольбы о помощи. Они словно исчезли из моей жизни: ни слова, ни строчки за столько времени! И вот сейчас это приглашение, переданное с торговым караваном…
– На все воля богов, Вейм, – медленно проговорила та, что называли Маа, пряча длинные худые увенчанные массивными перстнями пальцы в меховую накидку. Внезапный порыв перевернул пожелтевшие страницы манускрипта, лежащего на ее коленях.
– Ты получила вести от предсказательницы Лоррен?
– Увы, у меня для тебя плохие новости. Вейм, ты хоть и выжила после обряда посвящения, но так и не стала драконом. Смирись, Вейм.
– Почему, ж «увы», Маа. Мой муж, твой старший сын, мертв, но у тебя еще осталось в живых два сына. Живы и их дети. Радуйся, о Маа: кровь РедДреганов не исчезнет. Не пройдет и недели как Совет Родов выберет нового короля.
– Ты была хорошей королевой, Вейм.
– Кто бы сомневался, Маа, – усмехнулась девушка. Последний луч скользнул по ее бледному худому лицу и искоркой отразился в зеленых глазах. – У меня был хороший учитель.
– Ты мне льстишь, Вейм, – улыбнулась женщина. За весь их длинный разговор лишь эта легкая улыбка была единственной эмоцией отразившейся на неподвижном лице Стальной Маа.
– А говорят, что камни не улыбаются.
– Ничто человеческое мне не чуждо. Люди склонны считать меня, чудовищем, куклой без эмоций, но они ошибаются. И кому как не тебе это знать. Поезжай, Вейм. Возьми Хагена, он был правой рукой твоего мужа и еще послужит тебе. Возьми людей, меха и золото, ладьи, те, что строил еще твой муж для сына – они теперь твои. И приданное своё возьми.
– Я правильно тебя понимаю, о Маа?
– Да, Вейм. Как только весть о том, что обряд прошел неудачно достигнет некоторых людей, тебя попробуют убрать. В тебе нет драконьей крови и королевой Драконовых земель тебе не быть. Тебя не любят, Вейм … – проговорила Маа. – И боятся, – добавила она, немного помолчав.
– Они не любят порядок, но именно этот жесткий порядок помог пережить чуму и голодные годы. Если бы я не разделила страну на области, поставив военные кордоны, так что даже мышь не проскочит, мор бы продолжался, и люди бы продолжали умирать от язв и кровяного пота. Я была в северных деревнях. Я видела. А ты помнишь, что было после? Люди были измождены болезнью настолько, что не могли пахать и сеять. Если бы я не потрясла золотые запасы, этих зажравшихся уродов из Совета, народ бы не пережил зиму. Наш север практически обезлюдел. Мне с трудом удалось остановить заразу и защитить юг. А орды из черных земель? А не о жесткой ли руке Совет молил, когда полчища иноземцев, как саранча хлынули в наши земли? Если бы я не закрыла перевалы и не построила форты, Черный король уже пировал в тронном зале Драгонхолла, а его слуги хлебали вересковую медовуху за столом, за которым так любят заседать эти умники из Совета. А что сделал Совет? Они просто попрятались в своих замках, ожидая, что чума выкосит слабых, а после больные сдохнут от голода. Никто, слышишь Маа, никто из совета не пришел мне на помощь! И теперь, когда все закончилось, они вдруг вспомнили, что я не дракон, а лишь вдова дракона!
– Народ Драконовых земель ценит твою помощь.
– От народа Драконовых земель в Драконовых землях ничего не зависит. Вся власть у Совета. Этим напыщенным болванам важна только чистота крови. Они способны лишь хвастаться древностью рода, плести заговоры и травить друг друга в тесных коридорах Драгонхолла. Знаешь, Маа, единственное, о чем я жалею, это о том, что я не успела разогнать эту шайку воров и интриганов.
– Если тебя, это утешит, Вейм, но в Совете тебя тоже не любят. Ты слишком резка с благородными господами. Но сейчас это уже не важно. Завтра в обед Совет соберется, и главная жрица объявит, о том, что твоя кровь не кипит под лучами полной Луны. Как только это произойдет, за твою жизнь я не дам и гроша. У тебя есть время только до обеда. Даю тебе слово, что до заседания Совета о том, что ты провалила ритуал, никто не узнает.
– В Драгонхолле даже у стен есть уши. Если узнала ты, то узнают и другие.
– Исключено. О том, как прошел ритуал, знает только Верховная жрица Лоррен и две её немые помощницы. Жрица моя давняя должница, она будет молчать столько, сколько положено.
– Значит завтра с утра… Я думала, у меня есть хоть какой-то выбор.
– На то была воля богов, – отрезала Маа.
Девушка усмехнулась и, закрывая окно, бросила последний взгляд на холодное море, лениво плескавшее у подножья утеса, на котором стоял замок. Там, за витражным стеклом узкого стрельчатого окна, шумели волны, ударяясь о поросшие тиной серые скалы, свистел ветер, путаясь в полотнищах флагов, кричали, укладываясь на ночлег, чайки.
В маленькой комнатке на самой вершине замковой башни, было тепло и уютно. Камни, из которых она была сложена, за короткий летний северный день успели нагреться и теперь медленно отдавали жар. Маа зажгла толстую желтую свечу, намекая о том, что разговор не закончен, и в комнатке запахло воском. Блики огня заплясали в ее больших карих глазах, отразились от полированной поверхности камней в массивном ожерелье опутавшим шею и маленькой радугой легли на шпалеру украшавшую стену. Не смотря на возраст на лице женщины практически не было морщин, а длинные густые серебристые волосы не трогала седина. Она все так же была стройна, а её горделивой осанке завидовали молодые девушки.
– Мне нужно собираться. Путь не близкий,– проговорила девушка, накидывая на хрупкие плечи серый плащ с меховой оторочкой.
– Я уже отдала все распоряжения. Посиди со мною, Вейм. Нам много о чем надо поговорить.
Глава 2. Родина
Два месяца провели драккары, бороздя воды холодного моря. Сквозь шторма, туманы, плыли они на юг. По истечении третьего месяца, в один из хмурых летних дней на горизонте показалась тонкая полоска земли. Родные земли встречали Вейм и её спутников мелким моросящим дождем.
– Добро пожаловать домой, – с плохо скрываемым сарказмом произнесла Вейм, доставая карту из кожаного тубуса.
Тубус был стар и потрепан. На его лоснящихся боках красовались яркие разводы: багровые от вина, белесые от соли, жирные от солонины, чуть зеленоватые от травы и темно синие кляксы чернил. Падающие с неба капли оставляли на его кожаной поверхности темные пятна. Стол, на котором была разложена карта, был такой же потрепанный жизнью и северными ветрами, как и тубус.
– Поплывем вдоль берега на юг до первой рыбацкой деревеньки, – проговорила женщина, проводя пальцем вдоль ломанной синей линии, изображающей берег. – Нам нужно добраться до Хили, потом подняться вверх по течению до Мянтувиля, а там до Таммивиля рукой подать. Получится большой крюк, но пытаться высаживаться на побережье и пробираться через болота и леса напрямую до Таммивиля было бы верной гибелью. Карт Озерного края у нас нет, да не думаю что, они вообще существуют. Места здесь дикие, плохо разведанные. По крайней мере, так было шесть лет назад. Не думаю, что что-то изменилось.
– Госпожа, может, привал устроим? Поохотимся, костерчик разведем, авось горяченького покушаем, – спросил лысый крепкий мужчина неопределенного возраста, сидящий на пустой бочке из-под рыбы. – Уже месяца три, считай, одной солониной питаемся.
– Ирсен прав, госпожа. – Заметил стоящий рядом высокий статный мужчина в темно-синем дорожном костюме и темном плаще. – Запасы воды и еды на исходе. Люди устали. Дайте нам день, чтобы восстановить силы.
– Хорошо, Хаген, – с плохо скрываемым раздражением ответила женщина. – Но завтра, на рассвете, мы снова двинемся в путь. И скажи людям, пусть не попадаются на глаза местным. В моем мире вся земля принадлежат лордам, и охота без разрешения землевладельца запрещена.
– Не волнуйтесь, госпожа. Если нас кто-то увидит, тот об этом тотчас же забудет. – Хитро прищурил левый глаз Хаген, и его лицо свело судорогой. Правый глаз был прикрыт повязкой, из-под которой был виден вертикальный шрам, проходивший через всю правую половину лица от высокого лба до подбородка. – Навсегда забудет.
– Убийство в этих землях запрещено. Люди здесь живут по обычным законам, написанными людьми и для людей, а не по Кодексу Война начертанному на куске пергамента лишенным ума старцем, помешанном на оружие и общении с духами, для фанатиков меча и топора.
– Как же ваши люди развлекаются? – Спросил Хаген, пропуская мимо ушей едкое замечание про Горного старца. Старец, отшельник, музыкант, философ и воин, автор Кодекса Война был его кумиром с ранних лет.
– Увидишь, Хаген. Мы ж едем на свадьбу моей сестры. А так, как на празднество обещал пожаловать сам король, то всяческие развлечения нам обеспечены. Думаю, мои
родители и родители жениха в лепешку разобьются, чтобы утереть нос всем родственникам, соседям и знакомым. Так что вино будет литься рекой, и сотни бездельников будут услаждать слух своими песнопениями.
– Вы не очень любите свою родню,– укоризненно покачал головой Хаген.
– Мне не за что их любить. Поверь мне, они относятся ко мне точно так же. К тому же, я не думаю, что они будут рады видеть меня, женщину без денег, земель и титулов, похоронившую сына и мужа, – горько усмехнулась она.
– Вы заблуждаетесь, о Вейм. Вы их дочь, значит, они должны заботиться о Вас, что бы ни случилось. Так завещано богами: род должен заботиться о своих людях, так и люди должны заботиться об общих нуждах рода.
– Хаген, ты на моей земле. Здесь другие боги, другие люди и друге порядки. Здесь принято водиться только с теми, кто обласкан богами. В этих землях, если ты богат и знаменит, ты важный гость за любым столом и в любом доме, даже если ты бастард, а бедного родственника могут и на порог не пустить. Прости меня, Хаген, что бережу твои раны, но на этих землях у тебя больше шансов пробиться наверх, чем в Драгонхолле. Нужно только добраться до моего дома, примелькаться, а вот если сумеем устроиться на службу, то жизнь снова будет сытна и весела. Свадьба сестры отличный шанс, чтобы обзавестись новыми связями.
– Пробиться наверх, устроится на этих землях… Вы так уверены, что мы никогда не вернемся в Драгонхолл?
– Хаген, нам ясно указали на дверь. Маа даже расщедрилась настолько, что вернула приданое. Это очень широкий жест для потомка драконов. Если мы вернемся, нас похоронят с почестями. Все упыри из совета радостно понесут мой гроб на погребальный костер, а впереди процессии плачущие девы будут бросать пучки бессмертника, и Великая Маа потащит свою красную книгу с генеалогическим древом РедДреганов. Но, скорее всего, по прибытии в Драгонхолл нас тихо прирежут и закапают на полосе прилива, словно обычных разбойников. Почему-то все, из двадцати трех женщин и мужчин, отправившихся с нами в путь, это понимают. Все… кроме тебя.
Деревянный борт драккара с глухим ударом закопался в мокрый песок. Хагена и Вейм чуть отбросило.
– Приехали,– рявкнула женщина, поднимаясь с тюков.
Не дожидаясь пока установят хлипкие трапы, Вейм спрыгнула, задрав полы плаща. Высокие промасленные сапоги отлично защищали ноги от воды, черная куртка и плащ из кожи морского змея с капюшоном одинаково хорошо спасали и от дождя, и от холода, и от дротиков, и от звериных зубов. Под ней на холстяную рубашку был надета кольчуга из иссиня-черного металла, прочная, но легкая. Её спутники были одеты также: толстые куртки, побелевшие от соленых брызг, потрепанные морским ветром кожаные плащи грязно серого цвета, потертые сапоги. Некоторые плащи были отороченные мехом морских животных. Дождевая вода и брызги волн скатывались по длинному ворсу, не давая намокать теплому подшерстку. У некоторых одежда была украшена шнурками и стальными колечками. Основной доспех был спрятан, скрыт под многослойной немаркой одеждой.
Отправляясь в дальний путь, люди взяли все самое ценное, что у них было: хорошее оружие и зачарованные вещи на все случаи жизни. У Вейм не было ни амулета Богини Дождя и или Бога Огня, ни волшебных глаз водяного змея, ни застывшей крови древнего дерева. В маленьком кожаном мешочке цвета алой крови, спрятанном под сталью кольчуги, лежала земля с могил мужа и сына.
Лагерь было решено разбить прямо на берегу, под вековыми соснами. Собранные наспех костры разгорались плохо: сырые поленья еле тлели. Пока одни люди ходили за водой, другие чинили паруса и весла, третьи занимались ужином, Хаген и Вейм отправились осматривать окружающие земли. Места были дикие: ни брошенных рыбацких лачуг, ни полей, ни человеческих следов или запахов. Не было ничего, что бы указывало на то, что здесь когда– то жили люди. Да и зверей было не много: путники видели пару лесных оленей, испуганную сову и белок. Лес стоял молчаливый и пустой, только прелые иголки шуршали под ногами и кое-где в густых кустах стрекотали цикады, возвещая о том, что дождь скоро кончится. Зато много было змей. Черные толстые гадины нехотя уползали с тропинки. Иногда они злобно шипели, свернувшись клубком, и кидались на путников, целясь в голенище.
На обратном пути спутники Вейм вспугнули семью кабанов, которые были отловлены и по возвращению зажарены.
– Не нравится мне здесь, – проговорил Ирсен, догладывая мясо с шипящих ребрышек. – Мертво. Вы ты хоть что-то в лесу видели, а у нас тут совсем тихо было. Ни одной букашки не проползало, окромя скорпионов. Ребята их наловили немножко и зажарили: вкусные словно семечки. Если бы не кабанчик, ужинать нам опять солониной. Да тут даже чаек не слышно!
– Илана с женщинами вернулась?– Хаген аккуратно вытер испачканные в сале пальцы о грязное полотенце. Ему, выросшему в Драгонхолле и воспитанному по всем правилам дворцового этикета, отсутствие горячей воды и чистых салфеток было не по нраву. Да, он спокойно переносил все тяготы, сопровождая Илириха, а затем и его жену, в многочисленных походах. Он спал на жесткой земле, завернувшись в старый плащ, питался скудным солдатским пайком, проводил в седле трое суток, но дворцовый быт с горячей ванной, завтраками, свежими простынями и теплым сортиром был ему милее. Единственное, что не переносил Хаген – это дворцовые интриги. Будучи от природы человеком прямым, преданным и честным, он терялся, оказавшись в паутине чьих-то корыстных замыслов и, если бы не Вейм, его бы давно сгноили в тюрьме, свалив на него вину за участие в заговоре.
– Нет еще. Видимо не нашли они воды, – покачал лысой головой Ирсен. – А вы ешьте, госпожа, ешьте, – проговорил он. В отличие от Хагена, он в качестве салфетки использовал свои длинные густые рыжие усы.
– Плохо. Скоро стемнеет. Сколько людей ушло с ней?– Спросил Хаген, укутываясь в плащ.
– Пятеро.
– Если через час не вернутся, отправлю за ними,– проговорила Вейм.
Однако не прошло и получаса, как Илана вернулась.
– Ты задержалась, – проговорила Вейм вместо приветствия. – В чем причина?
– Родник далеко, О Великая Вейм, но мы набрали много воды для наших людей, – проговорила Илана, то запинаясь, то растягивая слова. Её безумный взгляд блуждал по лицам стоящих рядом людей.
– Не паясничай, Илана. «Великой» меня называла только Маа и то, когда хотела позлить. Складывайте бурдюки и ступайте есть.
– Слушаюсь, о Великая, – проговорила женщина, поклонившись, и, неловко развернувшись, заковыляла в сторону второго костра.
Вейм попыталась что-то добавить, но Ирсен мягко остановила ее жестом.
– Она пьяна. Видишь, её шатает, – прошептал он.
– Быстро собери всех, кто ходил к роднику вместе с ней, – прошептала Вейм.
– Госпожа, у нее зрачки сужены,– заметил Ирсен.
– Тогда еще быстрее. Воду, принесенную с родника, не пить.
Илана так и не дошла до костра. Споткнувшись о старую корягу, она рухнула на песок. Ирсен едва успел подхватить женщина.
– Ну что ж ты, милая, не время спать. Вставай. – Ирсен тряс её о тех пор, пока женщина не открыла глаза: глазные белки покрывала красная сетка вздувшихся капилляров. Женщина закашляла, слюна начала пенится на белеющих губах. Ирсен, не переставая трясти Илану, нащупал одну из висевших за поясом бутылочек. Вытащив пробку из пузырька, он влил в горло теряющей сознание женщины янтарное зелье. Затем он аккуратно положил несчастную на землю, и ее тут же согнуло пополам и вырвало.
– Эх, Илана, Илана, – ласково проговорил Ирсен, держа ее голову за спутанные рыжие волосы. – Вроде взрослая девочка.
Вейм тем временем откупорила один из бурдюков и принюхалась.
– Обычная пресная вода из лесного ручья. Пахнет прелой листвой и мхом. – Она небрежно кинула бурдюк в кучу. Ударившись о камень, сшитый из кусочков кожи мешок, разлетелся на осколки, словно стеклянный. – Старый пройдоха Ирсен сэкономил на экипировке?
– Нет, госпожа. Ирсен всегда очень ответственно относился к закупке провианта: бурдюки хорошие. Это с водой что-то не так: она всего за несколько часов разъела швы,– проговорил Хаген.
Мужчина, сидя на корточках, осматривал лоскуты кожи. Рядом, оживленно переговариваясь, стояли спутники.
– Кто-нибудь пил из ручья? – Медленно проговаривая слова, спросила Вейм.
– Нет, только мама, – испуганно ответил Ингер, сын Иланы, тощий мальчик с рябым лицом и огненно рыжими волосами. На вид ему было не более двенадцати лет.
– Собирайтесь,– быстро проговорила Вейм. – Идем к роднику. Эррин,– крикнула она тучному большому мужчине, медленно поворачивающему мясо. – Распорядись, чтобы оставили еды на шесть человек.
– Скоро солнце сядет. Путь не близкий,– попытался остановить её Хаген.
– Мы идем к роднику,– повторила Вейм. – Ирсен, позаботься об Илане. Показывай дорогу, – скомандовала она рыжеволосому мальчику.
Не прошло и часа, как оступившись, Хаген оказался по колено в воде. Заваленная прошлогодней листвой тонкая змейка ручья, петлявшая между поросшими мхом и ярко-желтыми грибами камнями, была едва заметна. Пройдя еще немного, путники наткнулись на лесное озерцо, из которого и вытекал ручей. У берега, поросшего багульником и болотной травой, вода была прозрачной, ближе к средине озера цвет её становился темно-зеленым, дальше, насколько хватало взгляда, простиралось болото, и черная вода поблескивала в старицах. Там, где ручей вытекал из озера, была свалена куча камней. На изрезанной трещинами шершавой поверхности одного из них Вейм разглядела знак. Дожди почти стерли его, и из-под шапки мха едва был виден вытянутый зубастый череп с двумя парами рогов и остатки надписи "Будь проклято […] племя".
– Ручей проклят и отравлен. Что и требовалось доказать.– Вейм набрала воды в стеклянный пузырек и спрятала в мешок. – Возвращаемся в лагерь. Видишь черепушку черную?– Показала она на рисунок. – Таким знаком в наших деревнях изображают чудовищ или монстров вредных: оборотней, вампиров, драконов или василисков. Скорее всего, кто-то из них поселился на берегу озера, распугав в окрестных лесах всю живность. Люди покинули эти места последними, перед уходом отравив источник воды. Во всяком случае, нам лучше уходить. Я не уверена, что эта тварь здесь больше не живет.
– Не думаю, что оно еще здесь, госпожа, – покачал головой Хаген. – Чудовищу нужно чем-то питаться, а здешний лес пуст. Оно либо ушло вслед за животными, либо умерло от старости.
Вейм собралась было поспорить, как явственно почувствовала на себе чей-то пристальный взгляда. Женщина обернулась: никого… лишь ветер шуршал прошлогодним рогозом. Собрав людей, Вейм вернулась в лагерь.
Ночью Вейм проснулась от странного ощущения, словно кто-то наблюдал за ней из леса. Она села и, поежившись от ночного холода, подбросила пару веток в костер. Уже затухающее пламя заплясало на коре, весело жуя длинные желтые иголки. Рядом, завернувшись в плащи, спали Хаген и Ирсен. Чуть дальше, у соседнего костра, был слышен шепот дозорных. Стоило огню разгореться, как один из них тут же появился рядом, с вязанкой хвороста через плечо. Удостоверившись, что все в порядке, он кинул вязанку и исчез во мраке.
– Тоже не спится, госпожа? – Илана, лежала у костра, прижимая к себе спящего сынишку.
– Да, – коротко ответила Вейм, устраиваясь на свернутой медвежьей шкуре. Над ней огромным сверкающим ковром раскинулся, такой родной и такой чужой одновременно, звездный небосвод. Поймав себя на мысли, что она с удовольствием променяла бы это родное теплое небо на чужое холодное над Драгонхоллом, женщина горько усмехнулась.
– Вы ведь, тоже его чувствуете, – продолжила Илана.
– Кого его? – переспросила женщина.
– Зло, притаившееся в лесу.
– Илана, ты бредешь, – раздраженно проговорила Вейм. – Единственное зло в округе – это я, спи спокойно. Завтра будет тяжелый день.
– Оно завет Вас, слышите?– Прошептала Илана, приподнимаясь на локтях.
– Илана, если ты попытаешься встать, я свяжу тебя так, что ты не сможешь пальцем пошевелить. Не слышу я ничего. Тишина мертвая: только волны о песок бьются.
– Оно завет Вас… – Глухо прошептала Илана.
– Да что ж это такое…
