скачать книгу бесплатно
– Кира? Сестра леди Джайлины Ауренвильской, предыдущей жены Эрика. Кира – взбалмошная капризная девчонка, но рядом с ней Эрик чувствует себя пятнадцатилетним юнцом. Я не хочу обижать твою мать и остальных покойниц, но только леди Элика Миртувильская была ему хорошей женой.
– Если бы не знала Элику, то решила, что хвалишь ее, потому что она твоя сестра. Но, – продолжила Вейм. – Она действительно была прекрасной мачехой и честно пыталась заменить мне мать, хотя не очень любила Веспер.
–Она никогда не рассказывала почему?
– Нет, Элика молчала, считая, что я не виновата в старых дрязгах. Отец пьяный проболтался. Рассказал, что наша семья недавно появилась в этих земля, всего каких-то лет пятьдесят – сорок. До нас эти леса считались дикими и принадлежали народу Веспер. Когда король отдал эти земли лордам, местных жителей попытались выгнать. Отец Веспер, будучи шаманом и просто уважаемым человеком, поднял мятеж. Мятеж жестоко подавили. Её выдали за моего отца, который до этого готовился к свадьбе с Эликой Миртувильской. Соплеменников же Веспер кого продали в рабство, кого повесили. Вот такая печальная история. Давай не будем ворошить старые обиды, Эйтель. Мне нужно выжить сегодня, а не капаться в мусоре прошлого. Мне и моим людям нужна работа. Ты можешь мне помочь?
– Работа? – Удивилась Эйтель.
– У меня хорошая команда. Они с трех лет обучались владению мечом, с пяти – езде на лошади. Они ответственны, сообразительны, выносливы и отважны. Не можешь ли ты узнать: не нужна ли кому-нибудь маленькая личная гвардия или охрана?
– Я подумаю над этим. Что если твои люди попробуют показать свои способности на турнире?
– Наши бумаги сгорели при пожаре в порту. Подтвердить свое благородное происхождение могу только я, но меня и не пустят на ристалище.
– О да, – засмеялась Эйтель.
Вейм заметила мелкие морщинки в уголках ее агатовых глаз. «Стареет, Эйтель», грустно отметила она про себя.
– После той выходки, когда ты пробралась на ристалище, заменив в финальном поединке благородного Арто Тинвильского, и навлекла позор на доброе имя Хильки Мянтувильской, во все турнирные правила внесли параграф о том, что женщине не место на арене.
– Было забавно, – вымученно улыбнулась Вейм, обнажая зубы. – Можно попытаться на бис.
– А «проверку» как ты пройдешь? – Захохотала Эйтель.
– Какую проверку?
– Ах, да, ты же не знаешь.… Все, записавшиеся на поединки, должны со спущенными штанами сесть на особый стульчик с прорезью, с помощью которого, специальная комиссия на ощупь проверяет … ммм достоин ли человек участвовать в турнире, – проговорила Эйтель, аккуратно подбирая слова.
– То есть, есть ли у него достоинство определенного размера,– перевела её слова Вейм.
– Вейм, – погрозила пальцем Эйтель, хитро улыбаясь. – Как можно?! Ты же приличная девушка!
– Конечно, конечно … Леди Эйтель, простите, что покоробила Ваш слух подобными скабрезностями, но стоит заметить, что в таком случае я действительно не попаду на ристалище.
– А ты не изменилась, Вейм. На миг, когда я зашла, мне показалось, что ты – это не ты. Ты так посмотрела, у меня аж мороз по коже прошел.
– Просто задумалась, – грустно улыбнулась Вейм.
– Не переживай, родная. – Эйтель встала и взяла Вейм за руку. Рука женщины была нежной и мягкой словно младенческая. – Все будет хорошо. Ты наверно есть хочешь! – Спохватилась она. – Я прикажу слугам согреть ужин.
– Не надо. Я сейчас спать лягу. Ты только людей прикажи моих накормить, когда вернутся.
– Хорошо,– кивнула головой Эйтель. – Вечер длинный, но и дел много. Встретимся завтра на турнире.
– Удачи тебе, Эйтель. Спасибо что зашла.
Женщина кивнула, прощаясь, и Вейм услышала, как звякнули серебряные сережки, столкнувшись с окантовкой высокого воротника. Кот проследовал за хозяйкой, махнув на прощанье белоснежным пушистым хвостом.
Глава 3. Пропажа
Великий Дракон уже давно прикрыл уставший за день золотой глаз, и смотрел с небес серебряным глазом, но в тесной комнате одной из башен Драгонхолла всё еще горел свет. Устроившись в накрытом шкурой кресле, у жарко натопленного камина Маа читала. Кресло было огромно. Его резная спинка, плавно переходившая в подлокотники, мягким коконом защищала от сквозняков и убаюкивала. Тихо трещали толстые свечи в причудливом бронзовом канделябре, да огонь в камине весело плясал на сосновых поленьицах. Маа сосредоточенно водила стальным ногтем по строчкам на беленом листе толстого манускрипта. Книга была новой и дорогой: ее украшенная крупными камнями кожаная обложка врезалась в низкую подставочку, а белоснежные клейкие страницы еще не успели пожелтеть от времени. Маа любила читать. Люди, знавшие об этой маленькой слабости, старались всеми правдами и неправдами достать редкие книги. Взамен, они на короткое время получали помощь и покровительство Маа, что стоило дорогого в узких коридорах Драгонхолла. Чтение успокаивало и давало отдых разуму. Поэтому Стальная Маа старалась проводить редкие свободные минуты в тесной комнатке одной из многочисленных башен Драгонхолла. Здесь, наедине с книгой, она чувствовала себя уютно и спокойно. Здесь был её дом, её гнездо.
Служка, следящий за свечами, давно дремал под треск поленьев, свернувшись калачиком на низенькой кушетке, как на лестнице раздался грохот приближающихся шагов. Услышав тяжелую поступь за дверью, он встрепенулся и, сонно озираясь, сел.
Низкая дверь, ведущая из комнаты на лестницу, открылась. Нет, она с грохотом распахнулась, едва не вылетев из петель.
– Где меч!? – Прогремел высокий статный молодой мужчина, грохочущим ураганом врываясь в маленькое помещение. Его большая, двухметровая фигура, казалось, заполнила всю комнату.
– Найгерт РедДреган, где твои манеры! – Спокойно проговорила Маа, снимая узкие очки в тонкой золотой оправе.
– Куда ты дела его!? Сокровищница пуста! Ты обманула меня! – Ревел мужчина, угрожающе тряся двуручным мечом. Его белые длинные волосы растрепались от быстрого бега по лестницам замка и белой гривой окружали голову, а в желтых глазах горело пламя. Мужчина тяжело дышал. – Отвечай, мать!
– Какой меч тебя, интересует? В сокровищнице много оружия. Твои предки были очень успешны в битвах. Много трофеев они привезли в Драгонхолл…
– Не заговаривай мне зубы, Маа, – перебил ее сын. – Где Меч Перворожденного Дракона?! Ты отдала его моему брату Лингерту?! Отвечай, Маа! – Зло хрипел он, сплевывая на пол. Слюна прожгла ковер, оставляя на алом ворсе безобразную подпалину.
–Я не знаю, где в данный момент находится Меч Перворожденного дракона,– спокойно ответила Маа, кладя очки на книгу. – Когда я видела его в последний раз, Илирих положил его нефритовый ларец. Ключи от ларца я передала тебе час назад.
– Его там нет! Я проверил его только что! Поклянись богами, Маа, что ты не отдала меч брату!– Взревел мужчина в бессильной ярости, ударяя кулаком по двери. Дубовые доски затрещали, но выдержали мощный удар.
– Найгерт, я могу поклясться всеми богами, кровью моих предков и будущих потомков, что не передавала меч Лингерту. Я против того, чтобы вы использовали семейные артефакты в своих разборках. Меч Перворожденного дракона – это не игрушка! Он содержит в себе огромную силу. Силу, которой не каждый сможет подчинить и управлять. Силу, которая, вырвавшись на свободу, может причинить многие беды. Многие века Меч был проклятием нашего рода. В этой братоубийственной войне, которую вы с Лингертом развязали, ему не место!
– Не я начинал эту войну! Это Лингерт не подчинился, решению Совета назначить меня Королем Драконьих Земель,– оскалился Найгерт, обнажив клыки.
– И что ты хочешь от меня? – Вскинула бровь Маа. – Всё, что можно, я сделала. Я отправила Вейм подальше от наших земель, я заручилась поддержкой армии, я успокоила соседей. Будь добр, договаривайся с братом сам! Я мать, и люблю вас одинаково. Я не могу помогать кому-либо из вас, обделяя другого. И не заставляй меня принимать чью-либо сторону!
–Хорошо, – тяжело дыша, кивнул головой Найгерт, хватаясь за дверную ручку. Медная ручка громко скрипнула в его могучей руке. – Но смотри, Маа, если я узнаю, что ты передала меч Лингерту… – С угрозой в голосе проговорил он оборачивая.
–Не узнаешь…. – Спокойно произнесла Стальная Маа, когда дверь за сыном с грохотом закрылась.
Глава 4. Турнир
Вейм проснулась с первыми лучами солнца от пряного аромата жаркого манившего с улицы. В животе предательски заурчало. Она встала, оделась, умылась и направилась в соседнюю комнату.
– Так… я чего-то пропустила в этой жизни? – Удивленно проговорила девушка. Перед ней открылась потрясающая картина: её команда чистая и довольная сидела у низкого, накрытого льняной скатеркой столика и с аппетитом трескала горячую овсянку оловянными ложками. Над пузатыми глиняными горшочками поднимался белый пар, а в каше плавали желтые кружочки масла. Посреди столика лежал большой кусок окорока с вареными овощами, рядом стояли тарелочка с ломтями сыра, крынка парного деревенского молока и корзинка со ещё горячими ароматными булочками.
– Вы совершили дерзкий налет на кухню, по дороге обобрав кладовые? – Строго спросила она, хватая булочку и намазывая ее маслом. – Ущипните меня… – Удивленно протянула она, чуть не подавившись булкой, увидев в дверях Авундия с полным подносом еды. Вокруг левого глаза Авундия расплылось сиреневое пятно свежего синяка.
– Кушайте, кушайте,– проговорил он, быстро выкладывая принесенную снедь на столик.
– Авундий, что происходит?
– Эти люди… эти замечательные люди… – пробормотал он и выскочил за дверь.
– Авундий, куда ты… – успел крикнуть Хаген. – Посиди с нами.
– Кто-нибудь мне внятно объяснит, что с Авундием? То, что он упал головой и окончательно повредил мозг, я вижу, но вот причину падения мне хотелось бы знать. Надеюсь, вы не имеете к этому никакого отношения?
– Он просто вчера немного перенервничал.
– Перенервничал, сходив с вами в баню? Интересно, в какой именно момент: до, во время или после?
– На обратном пути. Когда мы когда возвращались обратно, мы пошли вперед, а Авундий встретил знакомого и отстал. Около дома мы обернулись, что его нет. Мы посовещались и вернулись той же дорогой. Через два квартала нашли его, прижатого к стене тремя головорезами. Тот знакомый и его дружки завели его в соседний проулок и пытались стрясти денег. Ну, мы их быстренько раскидали, а Авундия домой принесли. Он как все закончилось, ту же в обморок грохнулся: пришлось на себе нести. Тяжелый, зараза! Хотя, – немного подумав, продолжил Хаген. – на его месте я бы тоже испугался.
– Да? Хаген, ни дня без геройского поступка! – C сарказмом заметила Вейм, отрезая толстый ломоть окорока.
День, начинавшийся с сытного завтрака, просто обязан был быть чудесным.
С первым ударом колокола, звавшего горожан на утреннюю службу, они уже были на площади. Ирсен и его люди ждали их под знаменитыми Мянтувильскими часами, висевшими на отреставрированной к приезду короля ратуше. Многие люди специально приезжали в город для того чтобы посмотреть на это чудесное творение рук человеческих. Часы были резные, деревянные, покрытые эмалью и позолотой. Они показывали не только час и минуту, но и день, месяц и год, а так же положение небесных светил, время года и погоду. Фигурки каждый час разыгрывали сценки из сельской жизни. Вот и сейчас, под восторженные крики немногочисленных зрителей, позвякивая деревянными костями и посеребренной косой, смерть танцевала под дудочку пастуха. Народу на площади было не много: плотники, сколачивавшие трибуны из свежих досок; рабочие, развешивающие флаги и ленты; торговки цветами и пирожками; парочка ушлых ростовщиков собиравшие ставки на предстоящие бои, сонные глашатаи со свитками; стража, увлеченно резавшаяся в кости на солнышке, и мелкие чиновники, следившие за приготовлениями. Передав Ильмару сумку с остатками завтрака, Вейм подошла к столу, на краю площади, где тощий писарь заносил всех желающих участвовать в соревнованиях лучников. Желающих было не много, так за двадцать золотых, служивших платой за участие в турнире, в ярмарочный день можно было купить пять коз или теленка.
Сами состязания лучников проходили у сельского рынка, что располагался за западными воротами. В другое время на этой ровной, посыпанной свежим песочком площадке выступали бродячие артисты и ряженные, проходили праздники для жителей окрестных деревень. Пока участники пристреливались, а зрители устраивались на трибунах, Вейм и Илана послонялись по рынку, накормили Ингера и купили вина у монахов, привезших божественный напиток с самого Тайвела.
Так как Илана оказалась в самом конце списка, она стреляла последней. Её очередь подошла лишь к обеду, когда жаркое солнце слепило глаза. К тому времени основные претенденты на победу уже были определены и лучники, не стесняясь, делили награду, похлебывая холодное пиво под навесом.
Пока последние участники превращали разукрашенные мишени в деревянных ежиков, Вейм объяснила нехитрые правила соревнования, и Илана, не торопясь расчехлила свой боевой лук. Плечи лука были сделаны из чуть шершавой на ощупь темно-зеленой кости, выделявшейся на фоне пожухлой от жары травы. Из чего были изготовлены остальные части лука, знал только мастер, создавший сие удивительное оружие. Протирая лук, женщина беззвучно разговаривала с оружием, словно со старым другом, с которым она была разлучена долгое время. Едва шевеля губами, она гладила его посеребренную поверхность, шептала слова приветствия, просила быть метким и извинялась за то, что оставила без дела. Наконец, лук был почищен и собран.
– Ингер, посмотри, куда стрелы упадут, – наказала она сыну, поправив рыжую косу. Голос ее был спокоен и тих. Женщина не торопясь встала в стойку и прицелилась, растягивая лук. – Боги Ветров, призывая вас! – Прошептала она, отпуская тетиву.
Тяжелая боевая стрела, разрезав раскаленное марево воздуха, пробила центр мишени и воткнулась в сухую траву. Следующая стрела последовала за ней, пробив деревянный барабан чуть ниже. Зрители удивленно ахнули. Мужчина в пестрой куртке, которого окружающие поздравляли с победой, с досадой хлопнул кружкой о стол. Стеклянное донышко со звоном отвалилось, пивная пена окатила двух его товарищей и, пузырясь и шипя, растеклась по столешнице приторной лужицей. Ни одна из шести стрел выпущенных Иланой не вышла за центральный круг мишени.
– Спасибо, Боги… не поскуплюсь. – Тихо проговорила Илана, погладив тетиву затянутой в перчатку рукой. Перчатки из тонкой изумрудной кожи Илана получила в подарок от мастера изготовившего лук.
– Да она ведьма!– Громко возмутился фаворит.– Братцы, оружие у нее заговоренное.
– Молодой человек, умейте достойно проигрывать,– Усмехнулась Вейм. – Уважаемые судьи, все честно. Где мы можем получить награду?
– Честно, да не честно… – Проговорил тощий писарь, почесывая лысую макушку.
Скучный турнир, с заранее известным концом становился интересным. Вечный победитель подобных мероприятий, главный лесничий лорда Мянтувильского, Отто Лучник проигрывал пришлой девушке.
– Уважаемый, сомневается в нашей частности? – Проговорила Вейм спокойно. – Участница стреляла, как и все: с черты. Стреляла по своей очереди, и поразила мишень в самое яблочко. Её результат лучший: следовательно, награда её.
– Лук у нее чудной и стрелы странные, – проговорил писарь, не переставая чесать плешивую макушку.
– Вот про стрелы и лук в регламенте состязания ничего написано. Покажите мне строчку в правилах, где сказано, что наш лук не соответствует.
– А откуда ты взялась такая ученая, а? – С угрозой в голосе проговорил «фаворит».
– Вейм РедДреган, в девичестве Вейм Таммивильская, дочь Эрика Таммивильского и Веспер Таммивильской.
– Ты ж вроде померла!– Охнул писарь, шаря за пазухой в поисках оберега.
– Извините, но я, к сожалению, жива, – спокойно проговорила Вейм.
– Я требую реванша!– Рявкнул «фаворит».
– А на каком основании, уважаемый? В правилах четко сказано: шесть стрел, одна попытка.
– Так-то оно так… но лук, говорят, заговоренный…
– Плохому танцору… эмм лучнику и лук заговоренный.
– Ты говори, да не заговаривайся, девка! – Угрожающе пробурчал «фаворит» нависая над Вейм. Худенькая женщина едва доставала ему до плеча.
– Девки – на базаре семечками торгуют. Я дочь Эрика Таммивильского, сына Эдгара Тамирского, – сквозь зубы процедила Вейм, кладя руку на перевязь. – Следите за своим языком, уважаемый.
– Сама бы голову свою голову поберегла, новую то не выдадут, – усмехнулся фаворит. – Да и на твоем месте я бы норов свой поостерегся показывать. Здесь не Таммивиль, тут можно и по шее схлопотать. Охраны-то у тебя, как вижу, нет, да еще золото забрать собралась. Леса вокруг темные, заводи глубокие, а улицы кривые. Ушкуйничков развелось много, это ты мне как Главному Лесничему поверь: не пройдет и дня как твое тельце найдут в городском рву. Мы с лихими людьми, конечно, боремся, да все без толку: их ныне, как опарышей в гнилой тушке.
– Вот и занимайтесь своими непосредственными обязанностями, а не по состязаниям лучников болтайтесь,– отрезала Вейм. – И не имейте дурной привычки считать золото в чужом кармане.
– Это еще разобраться надо чье золото! Лук заговоренный, значит, победа присуждается второму по результатам.
Пока Вейм разбиралась с организаторами турнира, Илана вместе с сыном сидели на ограде стрельбища и рассматривали белые облака, неспешно плывшие по голубому небосводу. Они стояли, но не вмешивались в перепалку всецело поглощенные созерцанием голубого неба с низко плывущими, кучерявыми облаками.
–… Облака, мой милый, это вода. Капельки воздуха смешанные с капельками водяного пара выдыхаемые небесным Драконом, что дремлет, укрыв землю своими бирюзовыми крылами. Солнце его правый глаз. Им он наблюдает за своими детьми днем, а Луна – левый. Великий Дракон настолько древний, что не может открыть оба глаза одновременно. Если это ему удастся, то силы скоро покинут его, он уснет. Тогда мир погрузиться во мрак. Темные нападут и убьют его и его детей. И времена начнутся сначала.
– Илана, прости меня, что прерываю семейную идиллию глупыми вопросами, но скажи мне, если тебе предложат еще пострелять, как ты думаешь, каковы твои шансы? – Вейм вынырнула из толпы зевак и подошла в Илане.
– Ну, – протянула женщина задумчиво. – Могу попасть, могу и не попасть: все в руках богов. А что господа очень сильно не хотят платить?
– Да им не денег жалко. Нет, денег им, конечно, тоже жалко, но их больше раздражает то факт, что победа уплывает из рук. Надо постараться, Илана.
– Ну надо так надо… – Пожала женщина худенькими плечиками.
– Предлагаю пари: три стрелы.… Выигрывает моя подруга: забираем. Проиграем: отказываемся от всех денег. Ну как?– Обратилась Вейм к писарю и Отто.
– Она ж и так выиграет… у неё ж лук заговоренный…
– Хорошо. – Вейм достала из чехла свой лук. – Он тоже заговоренный?
– Может быть, заговоренный, а может и нет… Откель ж я знаю-то? Я ж не ведун какой-нибудь в заговоренных вещах разбираться! – Развел руками писарь.
– Уважаемый не может определить заговоренный ли лук?!
– Этот лук точно зачарован!– Отрезал Отто, даже не взглянув на оружие.
– А твой лук «чистый»? – Оскалилась Вейм. – Неужели ни разу не ходил к какой-нибудь бабке-знахарке, чтобы немного пошептала или руны вырезала в незаметном месте, например, под оплеткой?!
При упоминании бабки ведуньи, Отто стушевался.
– Лук Отто Стрельца не заговоренный. Пусть твоя лучница стреляет из него, – к ним подошел грузный мужчина, в длинном парчовом кафтане и маленькой меховой шапочке.
– Так-то оно так…– Проговорил писарь, поклонившись мужчине.
– Уважаемый помощник мэра, это не законно я буду жаловаться! – Взревел «фаворит» Отто. – Я не доверю оружие этим… этим… женщинам! Оно денег немалых стоит. Да и не дело это – давать благородный лук в руки кому попало!
– Испортят – вернут полную стоимость. Или отдавай лук или отказывайся от своих претензий! Не испытывай терпение зрителей! – Проговорил мужчина, утирая шелковым платком капельки пота проступившие на широком изрезанном тремя поперечными морщинами лбу. Смахнув пот с густой бороды, он продолжил. – Уже полдень, и мы все еще хотим попасть на турнир, поэтому я, как помощник мэра, настоятельно советую поторопиться.
