скачать книгу бесплатно
– Мне нужен приказ директора, – строптиво сказал Андрей. – Письменный. Булат Баирович велел.
– Щас будет тебе приказ! – зловеще сказал Казимир Яковлевич и полез в свой планшет. – И тебе, и Булату Баировичу твоему!..
– Да шучу я, Казимир Яковлевич! – Андрей неожиданно рассмеялся гулким баском. – Мы же буквоеды начинающие, неопытные. Садитесь уже.
Директор покрутил головой, но ничего не сказав, уселся рядом с водителем. Егор Семенович тем временем уже ловко устроился на спинке сиденья. Мобиль вернулся на дорожку, затем, проехав метров пятнадцать, Андрей свернул налево, и их взору открылся корпус факультета Колмогорова.
– А это у вас кто? Оруженосец? – неожиданно спросил Андрей.
– Новенький, – весело ответил директор. – Художник, понимаешь. Мастер по кленовым листьям.
Андрей живо обернулся и посмотрел на Колю. Егор со сдержанным любопытством переводил взгляд с одного на другого.
– А, ясно, – сказал Андрей, возвращаясь к вождению. – Флюктуация.
– Уверен? – Егор поднял бровь. – Ты же его первый раз видишь.
– Конечно. Система поправит. Вылетит как миленький.
– Во-первых, не так это просто… – начал директор.
– Я понял, не утруждайтесь, – мягко, но решительно прервал его Андрей. – Ситуация не стоит слов, потраченных на описание.
На этот раз хмыкнул Егор.
– Что? – тут же отозвался Андрей. – Я опять грублю?
Ему никто не ответил, и некоторое время ехали молча.
– Где они бузят-то нынче? – спросил Егор. – В жилом или семинарят, как обычно?
– Да как обычно, – ответил долговязый.
– Ты, кстати, не вникал, в чем там дело?
– Да тоже как обычно – кривополяция.
– Криво – что? – подал голос Коля.
– Кривая экстраполяция, – пояснил Андрей. – Некорректно перенесли ограниченную модель на более широкий класс объектов. Источник и причина всей бузы во все времена.
– А подробнее? – спросил Казимир Яковлевич.
– А подробнее я не вникал. У меня у самого тут задачка зловредная. Некогда мне.
– У тебя белая тряпка есть?
– Только зеленая.
– Давай.
– Может, это хандра? – предположил Егор, глядя на небо. – У них бывает.
– Нет, Егор, – ответил Андрей и остановил мобиль. – Это буза. Небольшая, на три балла, но буза. Поеду я, Казимир Яковлевич. Пока, флюктуация.
Долговязый Андрей утарахтел по своим зловредным делам. Директор, учитель и новый ученик Школы квантонавтов остались перед входом в колмогоровский корпус. Коля с недоумением проводил старшеклассника на мобиле взглядом, затем осторожно спросил:
– Так, значит… ничего страшного?
– В смысле? – не понял Егор Семенович. Он, прищурившись, разглядывал из-под ладони лестницу и главный вход.
Директор достал маленький театральный бинокль и водил им по фасаду корпуса, наполовину скрытому акацией.
– Он какой-то спокойный…
– Андрей считает эту проблему тривиальной. И думает, что я знаю, как действовать, – сказал Казимир Яковлевич и мрачно добавил: – Все так думают.
– А вы знаете? – осторожно спросил Коля.
– Должен знать, – коротко ответил директор. Потом покосился на мальчика и спросил: – Или нет?
Коля не успел ответить.
– Андрей у нас колмогоровец, понимаешь ли! – с усмешкой объяснил куратор. – Хоть и староста. Внешняя жизнь беспокоит их очень редко. Вот внутренняя…
– Окна в порядке, двери не забиты, ничего не горит, – сказал директор себе под нос. – И впрямь на троечку буза-то. У них же там ни препаратов, ни культур опасных нет?
– Да откуда… Слушайте, может, Гаврилу Цыденыча попросить к ним сходить? Они его любят.
– Все его любят! – ответил директор сердито. – Не пойдет он к ним. «В прошлом году, – говорит, – когда я пошел, я почти что понял, о чем они мне толковали». Почти понял! «Казимир, – говорит, – тебе что, нужен сумасшедший физрук?»
С неба донесся раскатистый рокот. Все задрали головы, и Коля увидел, как стремительный, хищного вида и защитной окраски краснозвездный вертолет плавно скользнул и начал давать круг, снижаясь. В кармане у директора заурчала «труба». Казимир Яковлевич схватил ее и почти сразу закричал:
– Да, да, да! Вижу, не глухой! Иду, иду! Генерал?… Трое? Иду уже, иду!
– Так, – сказал он, положив «трубу» в карман. – Это комиссия, мне надо с ними говорить глаза в глаза. Так до них быстрее доходит. В общем, Егорушка, надеюсь на вас. Николая определите на факультет, но сначала решите с жильем, там у вас вроде пара вариантов есть.
– А как же буза? – спросил Коля.
– Я на вас надеюсь, – раздельно повторил директор и подмигнул ему. – Вот, держи. Вернешь, когда устроишься.
И, вручив Коле бинокль с зеленой промасленной тряпкой, он испарился.
– И чашка не помыта, – сказал мальчик мрачно.
Егор сидел на корточках перед большим картонным листом, лежащим прямо перед ступеньками, на котором было крупно написано: «Баррикада» – и изображены стрелки, математические знаки и цифры.
– «Баррикада 4x2 м. Стрелка вверх меньше или равна семнадцати „эл“», – прочитал он вслух.
– Это ограничение возраста, – догадался мальчик.
Егор Семенович встал, наморщил лоб и с силой потер нос.
– Ну что ж, – сказал он. – Рисковать пока смысла нет. Разрушений не видно и не предвидится, буза, по оценке Андрея, умеренная, а по моей – символическая…
– А может, она сама, того… пройдет? – спросил Коля. – В смысле, зачем ею заниматься, если она, ну, символическая?
Егор Семенович некоторое время смотрел на него прищурившись, затем произнес:
– Я тоже так думал. До сегодняшнего утра. – Он встряхнул головой и заговорил другим голосом, уверенно и четко: – Вот что, Николай. От имени и по поручению администрации назначаю тебя переговорщиком с этими вольтерьянцами. Раз мне к ним нельзя, будем держать связь через болталку. Планшет-то у тебя подцепился уже к сети?
– Подцепился, но…
– Главное, не спорь с ними, – сказал куратор. – Кишка у тебя против них тонка. Без обид.
– Да какие обиды… – произнес Коля. И спросил, чтобы перевести тему: – А что это за вертолет прилетел?
– У-у… – протянул Егор Семенович. – А я думал, ты догадливый. Данных ведь более чем достаточно.
Коля насупился:
– Ну извините.
– Не извиняйся, тебе идет, – легко ответил куратор. – Думать идет, в смысле.
– Что-то тяжеловато идет, – угрюмо хмыкнул мальчик.
– Коля, – начал куратор, внимательно посмотрев на него, – тут дело такое. Ты к нам – сам уже понял, наверное, – попал по ошибке. У нас, конечно, есть отличники, но все они победители или призеры как минимум городских и областных олимпиад, это во-первых, а во-вторых, это олимпиады по физике, химии, математике, биологии и информатике. Не по кленовым листьям. То есть не только по кленовым листьям. Понимаешь меня?
– Конечно, понимаю, – сказал Коля. – Чего тут не понимать. У школы вашей недобор, комиссии, вертолеты, а тут я еще со своим листом. Так?
– Ты не обижайся, если что, – проникновенно сказал куратор, внимательно глядя на Колю. – Поживешь у нас, посмотришь, поучишься. Как тяжело станет, родителям позвонишь, они заявление напишут, ты обратно и полетишь домой, к себе. Ребятам своим расскажешь, как тут у нас, что. Может, городскую выиграешь да опять к нам попадешь. Если захочешь, конечно. А?
Был какой-то отчетливый подвох в том, что и, самое главное, как говорил ему все это Егор Семенович. Не сочеталось это ни между собой, ни с тем, что Коля увидел и услышал раньше, да и вообще с тем, что он знал о мире. Поэтому он молчал, делая вид, что внимательно разглядывает корпус.
– Ладно, – сказал куратор, откровенно за ним наблюдавший. – Узнаешь, чего они хотят, какие требования, и всё. Главное – возвращайся в трезвом уме и твердой памяти. Ну или хотя бы живым.
– Понял.
– Так… – Егор Семенович уже возил пальцами по своему планшету. – Ага, вижу тебя… Скидываю тебе мое распоряжение по флагу. Жить мы тебя определим, если бог даст, в третий… Комендант пока в городе, но скоро будет. Когда вернешься, пойдем туда вместе, я в качестве сопровождения. Ты все же важная персона: парламентер.
3
В колмогоровском корпусе было светло и тихо, лишь откуда-то сверху доносились голоса и какие-то скребущие звуки. Коля прошел мимо многочисленных листов и картонок с надписями «Барьер 2x4 м», «Баррикада 1,5x3», «Ограждение» и даже «Стена из кирпича», там и сям разбросанных по небольшому вестибюлю, и поднялся на второй этаж.
Звуки доносились из-за двери с табличкой «К-212».
Коля сделал глубокий вдох, резко выдохнул и открыл дверь.
В аудитории было полтора десятка мальчишек и девчонок, по виду на два-три года старше Коли. В центре сидел подросток с длинной челкой, в его руках была гитара – это из нее он извлекал скребущее бреньканье. Остальные неровным полукругом сидели на партах и скамейках с задумчивым видом; у некоторых в руках были планшеты. Строгая девочка стояла у доски и выводила сверхчеловеческие профили световой указкой. Единственная осмысленная надпись на доске гласила: «Гуталин».
На Колю никто внимания не обратил, лишь самый ближний к двери паренек строго посмотрел на него, прижал палец к губам и указал на скамейку: сядь и сиди тихо.
– Так, ну давайте еще раз, – сказала девочка у доски.
– Катя, может, хватит, – сказал гитарист. – Ясно же, что не то.
– Давайте пропустим гуталин, – твердо сказала девочка. – Может, дальше что-то всплывет. Ребята, копните семантику поострее, уже четко в направлении «декаданс». Поднимите справочник по периоду.
– Поднял.
– Уже? Держи контекст тогда. Кеша, давай.
Гитарист, которого звали Кешей, ударил по струнам и ломающимся, слегка гнусавым голосом запел:
– «Я крашу губы гуталином. Я обожаю черный цвет…»[6 - Здесь и далее цитируется песня группы «Агата Кристи».]
– Так, стоп. Есть? Ну ребята!
– Всё то же, панки.
– Какие-то эмо, – подал голос ближний к Коле паренек, лихорадочно листающий планшет.
– Эмо – это что?
– Субкультура, родственная готам.
– Готы. Есть! – вскричала Катя.
– Есть! – одновременно с ней откликнулись несколько голосов. – Черное, смерть, упадок, крушение.
– Фиксируйте, фиксируйте! Кеша, дальше!
Гитарист снова ударил по струнам и продолжил:
– «… черный цвет». Эм-м-м… «И мой герой – он соткан весь из тонких запахов конфет».
– Эфемерность.
– Временность.
– Запахи нестабильны.
– Конфеты сладкие.
– Нормально, ложится. Дальше.
– «Напудрив ноздри…»
