скачать книгу бесплатно
– Насколько почти?
Отвечать не потребовалось – впереди, за стеной деревьев, показалась дорога.
– Наконец-то, – раздражённо выдохнула я.
– Да не то слово, – отозвался Джон с не меньшим облегчением. Видимо, риск не прийти оставался в силе до сих пор.
Дальше мы шли уже по дороге. Как оказалось, мы забрели по лесу куда-то не туда, и идти теперь минут на десять больше. Замечательно.
– А как так вышло, что встречу (или куда мы там идём) назначили так, что мы даже из леса не можем выбраться, не опоздав?
– Ну, Штаб перемещают, чтобы, скажем, недоброжелатели не выяснили его местоположение. Видимо, какой-то кретин без разрешения переместил его сюда уже после того, как назначили встречу. А мы теперь мучаемся.
– Да уж, – нахмурилась я.
Дальше шли молча. Джона опоздание, кажется, вообще не волновало. Меня, в общем-то, тоже должно было, я же не виновата, но я уже мысленно готовилась к разносу, подбирая реплики, и ничего не могла с этим поделать.
– Может, попутку поймаем? – неуверенно предложила я. Ноги недвусмысленно гудели от перехода по лесу. – Ну, попросим кого-нибудь довезти нас?
– Я понял, что это значит, но скажи мне, ты видишь здесь хоть кого-нибудь?
– Не вижу, – кивнула я.
– Ну вот и всё, иди и не ной.
– Было бы справедливо заставлять меня не ныть, если бы я сама это выбрала, но вообще-то ничерта подобного.
– Нытьё тебе не поможет.
– Потому что тебе всё равно?
– Это, во-первых. А во-вторых, идти-то всё равно надо. Так что выбирала ты это или нет – вообще ничего не значит.
– Здорово.
Идём дальше. Ноги всё ещё болят, а дорога всё ещё пуста. Я попросила остановиться и получила решительный отказ – нет у нас на это времени. Нет, я понимаю, но такими темпами я не дойду вообще, и едва ли это окажется лучше.
Где-то позади, очень далеко и очень тихо раздался звук. Странно звонкий и отрывистый для машины. Я бы сказала, что это лошадь с повозкой, но…
Это и правда лошадь с повозкой. Под мерный цокот копыт, шуршание колёс по пыли и благодушное мычание хозяина, напевавшего, не разжимая губ, какую-то песенку, конструкция вырулила из-за поворота.
– Эй, господин! Вы в город едете? – крикнул ему Джон.
– В город, мальчик, – весело ответил ему тучный мужчина с открытым лицом. – А вы, смотрю, туда же?
– Точно.
Он раскатисто засмеялся.
– Забирайтесь, подвезу.
Джон просиял, поблагодарил джинна и полез в телегу. Я проделала то же самое и, хотя гораздо менее ловко, но забралась без помощи и свалилась на дно. Из груза (кроме нас, конечно) в повозке обнаружились мешки, ящики и всевозможные другие емкости с фруктами и овощами.
– Голодные? Возьмите там что-нибудь, не жалко, – щедро предложил мужчина. Справедливо рассудив, что завтрак мне светит не скоро, я потянулась за яблоком. Джон немного посомневался, но себе тоже взял.
Яблоки. Значит, сейчас сентябрь. Может, август. Значит, месяцы у них с нашими не совпадают. Прикольно. Интересно, сейчас август этого года или прошлого? Или всё-таки сентябрь?
Лучше, наверное, повременить с такими вопросами, никто же не должен знать, что я не местная, так? Тем более сейчас месяц – меньшая из моих проблем. Я беспечно ела яблоко, рассматривая лес (некоторыми вещами лучше любоваться издалека), раскачиваясь в такт повозке, и какое-то время была весьма довольна своим нынешним положением.
Вести диалог с хозяином повозки я предоставила Джону, чтобы не попасть под подозрение. Когда приходится врать, делать это вдвоём можно только в случае, если вы очень хорошо друг друга знаете и обладаете актёрским талантом или полным отсутствием легенды. А у Джона какие-то наработки, кажется, есть, пусть он и врёт.
– А девочка что же молчит? – как-то нехорошо это прозвучало, почти хищно.
– А она немая, – тут же нашёлся Джон.
Мне очень повезло, что я не успела ничего сказать.
– Надо же, жалко, – жалко ему не было совершенно.
– А идёте вы откуда?
– Так из деревни же, там дальше, по дороге.
– Так там только моя деревня, а вас я впервые вижу.
– Ну, наша чуть дальше вашей, наверное.
– Там дальше только дорога на Нирг и его деревни. Что ж вы в Нирг тогда не пошли?
– Мы к родственникам идём.
– Так у вас родственники общие?
– Мы двоюродные.
– Не видно по вам.
– Ну, это вам не видно, другим, может, видно.
Ложь его трещала по швам, а хозяину почему-то нужно было, чтобы она лопнула совсем. Мы же не похожи на воров, тем более, как бы мы у него яблоки бы украли? Мы даже вдвоём и одного мешка не унесём. Он и сам об этом прекрасно знает, значит, мы для него совершенно безобидны. Значит, нет никаких причин допытываться, откуда, куда и зачем мы идём. Если всё-таки считает, что с нами что-то нечисто, почему бы сразу не высадить? Судя по хитроватому выражению, он давно понял, что Джон врёт и сам в своей лжи путается. Но почему бы ему просто не оставить наши тайны при нас, если мы всё равно ничего ему не сделаем?
Джон продолжал пороть чушь, я запоминала подробности нашей легенды на случай, если он совсем запутается, но я же немая, чем я смогу ему помочь?
Появились первые дома: далеко в поле стояли аккуратные деревянные домики, словно недавно выстроенные, утопающие в зелени садов. В своем мире я тоже такие видела, но они были совсем старыми, посеревшими, едва виднелись за покосившимися заборами.
– Спасибо, что подвезли, – заулыбался Джон. – Дальше мы сами.
Я благодарно кивнула хозяину повозки и следом за Джоном выпрыгнула прямо на ходу.
– Да куда ж вы, до города ещё далеко, – окликнул, спешно останавливая лошадь.
Джон схватил меня за руку и кинулся бежать, не разбирая дороги. Я вырвала свою ладонь, припуская быстрее. Мы мчались через поле, топча, кажется, чей-то огород, и остановились только когда отбежали так, чтобы не видно было с дороги, и спрятались за сараем.
– Это что… – задыхаясь, прохрипела я, – сейчас было?
– Я не уверен, но он, походу, не тот, за кого себя выдаёт.
– А за кого… он себя выдаёт?
– За обычного жителя. А он ни разу не обычный.
– А какой?
– Скорее всего, это агент или кто-то в таком духе.
Какие агенты в такой глуши? Ты о чём?
– У меня на родине это называется паранойя.
– У меня тоже, – заверил парень, – но это уже третий за последние четыре дня.
– А что им от нас нужно?
– Мы и нужны. Вернее, ты. Человек, который может спасти мир. Ты практически сильнейшее оружие в мире. В стране сейчас ситуация немного сложная, поэтому некоторые пытаются шантажировать правительство… как-то так, я не вникал.
– А почему он тогда нас отпустил?
– Это другой вопрос. Но думаю, он знает, что мы далеко отсюда не уйдём, и при необходимости нас найдут.
– А мы уйдём?
– Наверное, нет. Но попытаться можем.
Я с готовностью кивнула. Чем дальше, тем больше всё это походило на невозможный абсурд. Мозг отказывался всерьёз воспринимать агентов, заговоры и спасение мира, поэтому я решила пока следовать за своим спутником и не заморачиваться. Когда осознаю весь ужас ситуации, тогда и посмотрим. А сейчас всё равно.
Выходить на дорогу во второй раз мы благоразумно не решились и дальше пробирались через чьё-то поле. Солнце уже встало, и всё пространство на километры вокруг было залито живым золотистым светом. Редкие дома (нам встретились всего два или три) резко сменились узкими улочками, на некоторых попадались лавки со всякой всячиной. Чем ближе мы подходили к центру города, тем больше и крепче становились дома, деревянные почти полностью сменились кирпичными. Город был плоским и круглым, как лужица, в которой плавали цветные опавшие листья – прилипшие к кирпичам пятна света. До центра мы добрались быстро, и меня это несколько смутило: столица разве не должна быть если не огромной, то хотя бы большой по площади? Впрочем, ладно, лишь бы дойти.
По главной улице мы шли, кажется, дольше всего – нескончаемо длинная, по-утреннему безлюдная, с множеством только-только открывающихся лавочек она выглядела почти сказочно и навевала это странное ощущение единения, когда в некогда шумном месте остаются меньше десятка человек и становятся друг для друга настоящими людьми, а не безликими манекенам в толпе.
Главная улица упиралась в площадь, и прямо перед нами выросло около полудюжины внушительных зданий. То, что оказалось нашей целью, было высоким и плоским, без единого объёмного украшения, по форме стремившимся к необъёмному квадрату. Сверху смотрели с десяток простых высоких окон, а под простым навесом над крыльцом прятались двери.
– Нам туда? – поинтересовалась я, кивая на здание.
– Туда, – мрачно вздохнул Джон и зашагал к дверям. Мы пересекли площадь, поднялись по ступенькам и остановились перед дверьми. Парень медлил: оглядывался, что-то искал в карманах, порывался что-то сказать, но молчал.
– Заходим? – неуверенно предположила я, берясь за ручку двери.
– Да, да, сейчас, – рассеянно отозвался он, не сводя взгляда с чего-то на другой стороне площади.
– Что-то случилось?
– Пока нет, но может, – туманно отозвался, переходя на другую сторону крыльца.
– Скажи, что, – предложила я, опираясь локтями на перила.
– Ещё непонятно. Но у меня должна была быть одна вещь…
– Ты её потерял по пути? Или забыл в Штабе? – я представила масштаб проблемы. Возвращаться мы уже не будем, естественно. Теперь либо все планы сорвутся, либо нас просто отругают.
– Может, у меня её вообще не было, может, украли…
– Как её могли украсть?
– Есть способы, – он развернул ладонь и протянул мне бумажку с бегло написанным трехзначным числом. – Ценник от одежды. У тебя в кармане только что лежал.
Я, ошеломлённо глянув на его руку, забрала бумажку и засунула обратно в карман брюк. Действительно, лежал. Ни малейшего понятия, как он это сделал.
– Ну, мы можем сказать, что она потерялась по пути. Типа долго шли, устали, не заметили и так далее. А тащиться в такую даль пешком, между прочим, они нас заставили, так что сами виноваты. Сами пусть и ищут. А что это было-то?
– Какая-то ручка или вроде такого… Что-то из твоих вещей.
Я вопросительно подняла брови.
– Зачем она тебе?
– Скорее тебе. Определение предрасположенности – очень болезненная штука, поэтому почти всегда берут какие-нибудь вещи, которые очень дороги хозяину и… как бы это… впитали его душу? Типа такого.
Надо же. Впитали душу. Но на самом деле так и есть. Ручка, о которой он говорил, изначально была самой обычной письменной принадлежностью в пластмассовом корпусе, но стала волшебной после того, как я трижды потеряла её навсегда и трижды она ко мне вернулась. С тех пор я берегла её как зеницу ока, заботливо заматывала скотчем и меняла стержни. В школу я её брала редко, только когда происходило что-нибудь важное или мне нужна была удача. Вчера (или позавчера?) я собиралась исправлять оценку по географии, удача была жизненно необходима. А теперь она совсем потерялась. Закономерно она, конечно, должна была вернуться, но в этом мире магия ручки просто не сможет перебить местную магию и её не хватит, чтобы разорвать связи в вещах и мыслях и заставить судьбу вернуть её мне.
– Чего молчишь? – неловко спросил он.
– Осознаю потерю. Это была не просто ручка.
– Это была как часть тебя. Я знаю, у меня такое было. Зато теперь ты знаешь, что она и правда волшебная.
– Была. Раньше. Она же не вернётся?
– Скорее всего, нет. А возвращалась раньше?
– Угу, – я тщательно старалась делать вид, что я просто зла на Джона, но потерять ручку было почти что лишиться друга.
– Значит, её украли.
– Не надо обвинять в своей криворукости всех, кроме себя.
– Не в это дело. Если она возвращалась раньше, значит, ей хватило бы сил не потеряться. Она держалась бы за тебя всеми средствами. Но чужой воле она противостоять не сможет.
Я постояла ещё немного молча, мысленно оплакивая ручку.
