По доброй воле

Но я не шевелился, боясь разрушить чудесный мирок, который Алессандра создала объятиями.

Ее пальцы спустились по моей груди, нарисовали ложбинку пресса. Ладони раскрылись, обжигая кожу через футболку. Следующий ожог оставил на шее осторожный вздох. Кожа моментально покрылась мурашками.

«Оттолкни ее, Дэнни, оттолкни! Ты облажаешься! Потеряешь и ее, и его!».

«Да срать мне на этого парня!».

Перед мысленным взглядом встали задумчивые серые глаза. Партии, которые я продул. И последняя партия, во время которой наконец приоткрыл карты. Сам не понял, зачем, но приоткрыл. Я вспомнил тоску в глазах молодого мужчины…

Тонкие пальцы коснулись моей челюсти, возвращая в теплый крошечный мирок объятий. Алессандра мягко надавила, заставляя меня повернуться.

Я вспомнил Аарона, подпиравшего стену центра. То, каким потерянным он был…

Повинуясь осторожному напору теплых пальцев, я медленно поворачивался лицом к Алессандре. Дыхание стало частым, поверхностным. Глаза оставались закрытыми, но перед взглядом одна за другой мелькали картинки.

Аарон. Хренов Аарон с тоскливыми, как у брошенного щенка, глазами…

Мягкие губы коснулись уголка моего рта, нежно, нерешительно, словно боясь отказа. Я судорожно вздохнул.

«Оттолкни ее, Стоун! Если облажаешься, потеряешь ее! Их обоих!».

«Да срать мне на него!».

«А на нее?!».

Эта мысль отрезвила. Я не могу потерять ее, моего доктора, моего друга!..

«ЧЕРТОВ СЛАБАК! ТЫ – НЕ МУЖЧИНА!».

Стоило мне собраться с духом… губы Алессандры прижались к моим.

Сердце словно сдавили невидимые пальцы. В груди нестерпимо зажгло, а в следующее мгновение искорки тока заставили легкие сжаться до размеров кулака. На мгновение показалось, что я задохнусь.

И снова боль пробила грудную клетку. Но это была другая, сладкая, томная боль. И мне хотелось чувствовать ее как можно дольше.

Все мысли испарились, когда я попробовал вкус губ девушки, которую упорно пытался оттолкнуть от себя, сам того не понимая. Сам того не осознавая, я пытался защититься от нее, оградиться от того, что она могла мне дать помимо помощи, которой и так не было цены. Я отталкивал ее, боясь потерять единственного человека, в котором по-настоящему нуждался. И сейчас, когда она скользила ладонями по моему телу, я со злой радостью осознал, что мы дошли до точки невозврата. Сломали к хренам все, что могли. Уничтожили все, что строили целый год.

«…Я не кручу романы с пациентами…».

Я развернулся всем телом и притянул девушку, усаживая ее на банкетку. Отстранившись на пару секунд, притянул ближе, заставляя забраться ко мне на колени. Обхватил узкую талию ладонями, прижал Алессандру к себе, целуя ее так, словно от этого зависело вдохну я в следующее мгновение или нет. Боль в груди внезапно начала рассасываться. Там больше не осталось места для «соуса», которым были сдобрены мои дни и ночи.

Я больше не одинок. Она со мной…

Я распахнул глаза и резко отстранился, с ужасом заглядывая в блестящие глаза… моего доктора.

«Дьявол, Стоун. Какого же хера ты натворил?».

Алессандра будто прочитала мои мысли и прошептала:

– Все хорошо, Дэнни.

– Ты же не крутишь…

Алессандра фыркнула и подалась ко мне с теплой улыбкой. И когда наши губы снова встретились, я судорожно вздохнул, потому что сладкая и томная боль вернулась. И теперь я был уверен – она останется во мне надолго. И я совершенно не возражаю…

***

Я вышел из центра, касаясь кончиками пальцев губ, погруженный в свои мысли так глубоко, что сбей меня сейчас машина – не заметил бы.

Один поцелуй, ПРОСТОЙ ПОЦЕЛУЙ – и я… Да, дьявол меня раздери, Я ПОПЛЫЛ! Как впервые влюбившийся мальчишка.

Я шел, практически не глядя по сторонам, и прокручивал в голове произошедшее. И как сильно это перевернуло мое нутро. И улыбался. Я не мог перестать улыбаться.

За спиной развернулись крылья. Мне было так легко, что я мог с уверенностью сказать – как-то так ощущается счастье! Как-то так ощущается уверенность в том, что ты не один.

Я дышал легко и свободно, наслаждаясь прекрасной погодой. Цвета стали ярче, звуки – громче и чище. Солнце ласково касалось моей кожи теплыми лучами и, казалось, проникало в самые темные уголки ужасно замерзшего в беспросветном мраке сердца.

Я запечатывал в памяти каждое мгновение нашего поцелуя. Блеск карих глаз. Вкус губ. Шелк каштановых волос. Вес Алессандры на моих коленях.

«Дэнни Стоун, спустя год рядом с ней ты что же, осознал, что она тебе нравится?».

Да нет, просто… не хотел ее подпускать.

«…Я не кручу романы с пациентами…».

Мимолетная мысль заставила меня рассмеяться: не потому ли она так психовала, что я ЗАДЕРЖИВАЛСЯ в роли пациента? Очень сильно хотелось бы в это верить.

Я прикрыл глаза, не переставая улыбаться так широко, что ломило скулы! И…

– Чего лыбишься?

Я вздрогнул от неожиданности и замер, уставившись на Аарона. Дьявол! Откуда он здесь взялся?!

Я с трудом выдавил:

– Привет, Аарон, как дела?

Мужчина недоуменно моргнул, разглядывая меня с явным подозрением. И мне вдруг показалось – он обо всем догадался. Знает наверняка! Точно знает, что только что произошло за закрытой дверью кабинета Алессандры. А вдруг он стоял за этой самой дверью?! Или зашел, увидел и вышел?! И проследил за мной! Шел по пятам! Иначе откуда бы ему взяться здесь?!

В груди вскипела очень неприятная, но вполне ожидаемая вина. Стыд опалил щеки, заливая их краской.

Аарон весело улыбнулся.

– Мы с тобой виделись неделю назад, и с тех пор ничего нового в моей жизни не произошло. У тебя что? Сияешь как лужа под солнцем.

Я ответил слишком резко и быстро:

– Ничего!

«Кроме того, что я целовался с девушкой, в которую ты втрескался по уши».

Аарон озадаченно нахмурился, посмотрел в ту сторону, откуда я пришел, на мою правую руку… и печально улыбнулся.

– Как Алессандра?

– Отлично!

«Да что ж ты так нервничаешь?! Ты же говорил, что тебе срать на этого парня!».

Говорил. Было дело. Но сейчас, глядя в подернутые дымкой грусти серые глаза, я испытывал настолько сильное чувство вины, что оно, казалось, пыталось поглотить меня целиком.

Аарон был пропитан грустью, дьявол его раздери! Все в нем говорило о том, что перед мысленным взглядом мужчины сейчас стоял не я, а та, кто еще недавно сидела на моих коленях.

– Я тут подумал… Мы с другом завтра собираемся в один особенный бар по случаю успешного завершения рабочего проекта. Не хочешь присоединиться?

Я отрицательно мотнул головой.

– Сомневаюсь, что получится. У меня… планы.

Аарон театрально скуксился и потер кулаком щеку.

– Ты завел себе нового друга, что ли?

Я нервно засмеялся.

– Да нет.

Мужчина широко улыбнулся.

– Давай, будет весело. И, возможно, тебе будет… полезно к нам присоединиться.

– О чем ты?

– Ну, во-первых, тебе полезно пообщаться с кем-то еще, кроме единственного человека, который понимает твои шутки, и твоего доктора.

Вина с новой силой принялась лупить душу кулаками. Я должен ему сказать…

«А должен ли?».

«Должен».

«С какого перепуга?!».

«С того, что он прав насчет единственного человека».

«Но он не единственный!».

«Дэнни, чтоб тебя черти порвали, ты должен признаться!».

Я сглотнул, судорожно пытаясь придумать отговорку, но Аарон опередил меня.

– Ну и… есть кое-что еще. Кое-кто! Придешь – узнаешь. Ничего не обещаю, но гарантирую, если не придешь – похеришь шанс.

«Я должен ему рассказать».

«Про что?!».

«Про то, что язык засунул в глотку девушке, которая ему нравится!».

Должен. Да. Не сейчас. Не сегодня. И не здесь. Но должен.

Может, как раз в баре после пары бокалов?

Я тупо кивнул.

– Говори адрес.

Аарон улыбнулся чересчур радостно и начал объяснять, как попасть в нужный бар.

Глава 4

Я пролежал без сна почти всю ночь, раздумывая над словами Аарона. И чем дольше думал, тем сложнее было дождаться вечера. И тем паршивее становилось на душе.

Во-первых, я вспомнил его слова про частный сектор. Он говорил туманно, но у меня сложилось впечатление, что он неплохо разбирается в том, что касалось этой сферы.

Во-вторых, они с коллегой собирались отметить завершение рабочего проекта. И мне становилось не по себе. Потому что, если мои предположения насчет Аарона… с чего звать меня на такое мероприятие?

«Ты слишком много думаешь, Стоун. Сомневаюсь, что хоть процент из того, что ты придумал, соответствует действительности».

Вечером я стоял перед дверью, ведущей в заведение со странным названием «Voluntary bar», и нервничал. Вот только почему – понять не мог. Быть может, виной тому были слова Аарона про шанс?..

«Давай, Стоун, не дрейфь!».

Я повел плечами и толкнул дверь. Войдя внутрь, оказался на лестнице, ведущей в подвальное помещение. Снизу доносились голоса, взрывы хохота и брань. Судя по всему, там было охренеть как много людей.

Потоптавшись на месте пару секунд, я спустился, оглядел открывшееся взгляду помещение и присвистнул. Охренеть как много – не то определение, которое было применимо к данному заведению. Оно было забито до отказа.

Люди плотно сидели вдоль длинного бара, рассаживались компаниями за круглые столы, стояли вокруг больших деревянных бочек. Они много пили и орали так, что на пару мгновений я оглох. А громкая музыка едва не довершила работу пьяных людей.

Я растерянно оглядел зал. И как мне найти одного мелкого засранца?

– Дэнни!

Громкий голос перекрыл музыку и гомон. Я выцепил взглядом машущего рукой Аарона. Он приветливо улыбался в отличие от мужчины рядом с ним. Судя по выражению его лица и взгляду, направленному на нашего общего знакомого, коллега его бить собирался. Сильно.

Я двинулся к ним через толпу. Как ни странно, когда я подходил, люди спокойно отступали. Видимо, завсегдатаи бара привыкли не создавать помех и проблем другим.

Стоило приблизиться, Аарон улыбнулся еще шире.

– Рад, что ты пришел.

Я пожал протянутую ладонь – левую, как обычно – и наткнулся на оценивающий взгляд. Коллега Аарона сканировал меня, нисколько не скрывая этого. Я ответил ему взаимностью, отмечая его крепкое телосложение.

Темно-русые короткие волосы. Широкая переносица. Жесткий взгляд голубых глаз, под которым я почувствовал себя голым. Квадратная массивная челюсть. Казалось, что он камень во рту держит.

Он был старше нас с Аароном. Я видел его впервые, но что-то подсказывало, что вступать с ним в конфликт не стоит – дорого обойдется.

Мужчина странно хмыкнул и протянул мне мозолистую ладонь. Правую.

– Мартин Майерс.

Его раскатистый голос звучал тихо, но чудодейственным образом перекрыл громкую музыку.

– Дэниел Стоун.

Я пожал руку мужчины, и он сдавил мои пальцы сильнее, чем было нужно.

Я повернулся к Аарону.

– У вас фишка такая – руки ломать во время рукопожатий? Или он выпендривается?

Аарон поперхнулся пивом и с хохотом рухнул локтями на столешницу. Я повернулся к Мартину, и он улыбнулся. Очень жутко, одними губами – взгляд остался ледяным и жестким.

– Я так понимаю, ты его по дерьмовому чувству юмора выбирал, да?

Он отвернулся к Аарону, который снова зашелся в хохоте, а я озадаченно нахмурился. Что значит «выбирал»?

Мартин заметил мою реакцию и усмехнулся.

– Не заморачивайся. Просто вы с ним, видимо, на одну волну приемники настроили.

– Какие приемники?

– Юмор у вас дерьмовый! Хер с вами посмеешься.

Мартин наигранно тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула. Аарон сузил глаза.

– Ну давай, номинант на премию «Юморист года», расскажи шутку.

– Что общего между Эйс и бяньганем1?

Аарон помрачнел за долю секунды.

– И что же?

Я задался вопросом: откуда Майерс знает Алессандру? Тоже ходит к ней с переломами, которые получает на опасной работе?

Над следующим вопросом я задумался крепче: может, Алессандра работает с частной военной компанией, в которой эти мужчины работают?.. Почему нет?

Мартин обнажил зубы в улыбке, больше похожей на оскал.

– Обе нехило шарахнули тебя по башке.

Я фыркнул внезапно для себя самого. Аарон наградил меня тяжелым взглядом.

– На два лагеря работаешь, Дэнни. Хреново это, неправильно.

Я похолодел, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимый вид.

«Он узнал! Откуда? Алессандра рассказала?!».

– Его чувство юмора еще тупее моего. А ты смеешься.

Надеюсь, он не заметил, с каким облегчением я выдохнул…

Аарон указал рукой на свободный стул, и я сел, оглядываясь в поисках официанта. Мартин тут же вскинул ладонь. Я с сомнением проследил за его действиями…

– Здесь столько людей, ты действительно думаешь…

…и умолк, уставившись на словно из-под земли возникшую девушку. Она хлопала ресницами, улыбалась и молчала, глядя на нас по очереди.

– Что будешь?

– Скотч.

– А нам повторить.

Девушка кивнула и пропала точно так же, как и появилась.

Я окинул взглядом пустой стол и хмыкнул.

– Как-то вы грустно отмечаете проделанную работу.

Мартин бросил на Аарона такой взгляд, что вполне мог вбить его им в стену. Тот пожал плечами и многозначительно улыбнулся. Я выматерился про себя – лишнее сболтнул, кажется.

– Еще не вечер.

Мой взгляд зацепился за черный кожаный браслет на левом запястье Мартина. Точно такой же, как у Аарона. Освещение в этом баре было получше, и я сумел разглядеть первое выгравированное слово. Bene…

– Bene placito, Дэнни.

Я вопросительно приподнял бровь. Мартин хищно улыбнулся, отчего его и так не самое дружелюбное лицо превратилось в маску ярости.

– По доброй воле. Это значит «по доброй воле».

Я кивнул и хотел благодарно улыбнуться официантке, которая поставила передо мной бокал со скотчем, но та словно растворилась в воздухе. Исчезла так быстро, словно побаивалась нас. Хотя, возможно, обслуживать по-другому в настолько забитом заведении было невозможно. Лишь секунда на клиента.

Аарон торжественно поднял в воздух бокал с пивом.

– Ну что? За знакомство?

Я поморщился.

– Самый тупой тост.

– Зато своевременный.

Я ощутил на себе взгляд Мартина. Он с любопытством разглядывал мое правое плечо. Его глаза полыхнули, когда мы встретились взглядами.

– За знакомство, Дэнни. Чтоб ты о нем не пожалел…

***

– Идите в задницу. Оба! Я серьезно!

Мартин расхохотался так мощно, что едва не обрушил потолок нам на головы.

Я выругался, забирая у Аарона дротики.

– Вы вообще во что-нибудь умеете играть, кроме дартса?

Мужчины переглянулись и ответили почти одновременно:

– Покер.

Я повел правым плечом. Боли не было, но в нем медленно разгорался знакомый огонь. Казалось, что в костях тлели угли. Шею начинало сводить.

Я встал на исходную напротив мишени и занес правую руку для броска. И стоило мне повести ее вперед, Мартин хлопнул меня по левому плечу. Да так сильно, что едва второй руки не лишил.

Я зарычал, когда дротик отклонился от курса. Но он все же попал в мишень. Я успел натаскать реакцию с этими придурками, и теперь делал несколько отвлекающих маневров, а уже потом бросал – за мгновение до того, как кто-нибудь из них начинал толкать меня, хлопать по спине или орать в ухо.

– ПОПАЛ! МАЙЕРС, ОН ПОПАЛ!

Аарон подпрыгнул от переизбытка чувств. Мы с Мартином переглянулись… и расхохотались.

Время шло быстро, алкоголь в бокалах заканчивался еще быстрее. После второго мой новый знакомый словно оттаял – снежная королева, чтоб его – и начал улыбаться не так, словно хотел отгрызть от моей шеи кусок мяса.

– Таппер, ты кретин! Клянусь, ты предводитель кретинов!

Голос Мартина заглушал все остальные звуки, и мне это нравилось. Мне нравились эти парни. Уж не знаю, в скотче было дело или в компании, но впервые за год я по-настоящему отдыхал.

Я смеялся до боли в животе. Скотч казался особенно пряным, а музыка – особенно мелодичной. И я невольно вспоминал Алессандру. Те ощущения, с которыми выходил из центра после нашего поцелуя…

Вина куснула нервы, когда мы с Аароном встретились взглядами. Он кивнул на мишень.

– Чего погрустнел? Кидай!

Я заметил краем глаза, что Майерс поднял ладонь, чтобы хлопнуть меня по спине, и, особо не целясь, кинул дротик. За спиной тут же раздался восторженный рык:

– В «ЯБЛОЧКО», ЧТОБ ТЕБЯ!

Я посмотрел на мишень и скупо улыбнулся. Но на самом деле меня распирало от восторга! Наконец-то, чертов булл!

Аарон сложил руки на груди и ответил мне горделивой улыбкой.

– Вот видишь, Дэнни, дартс тоже может быть вполне веселым занятием…

– …если играть с нами.

Мартин качнул головой.

– А вообще, Аарон, будь ты повнимательнее, давно заметил бы, что у твоего друга есть преимущество.

Я повернулся к нему, удерживая на лице подобие улыбки. О чем он говорит?

Аарон вопросительно моргнул.

– О чем ты?

– Он спокойно обыграл бы тебя одной ЛЕВОЙ. У этого парня нет ведущей руки.

Удерживать улыбку стало очень трудно.

– С чего ты взял?

– Когда принесли бокал, ты схватил его левой рукой, хотя он стоял у правой. Когда куртку снимал, «молнию» левой расстегнул. Дротики забираешь левой рукой, потом в правую перекладываешь. Ты почти все делаешь левой и довольно уверенно.

Он прищурился и склонил голову набок.

– Но броски совершаешь правой.

Аарон возмущенно вздохнул.

– Мартин, ты серьезно думаешь, что я не заметил? Просто такта в тебе ни фунта!

Я нахмурился, глядя на парней по очереди. Они обсуждали меня так, словно меня тут не было!

– Я почти сразу это понял, но не стал приставать. Хотя…

Аарон бросил на меня хитрый взгляд.

– …было бы любопытно сразиться именно левой. Без отвлекающих маневров.

Я сложил руки на груди. Левая предательски легла сверху.

Мне не нравилось, что они раскрыли мой… секрет? С чего бы это стало секретом? И с чего бы им не раскрыть меня? Оба сканировали меня похлеще любой рамки в аэропорту.

– Ну, так что? Надерешь ему задницу?

В голосе Мартина звучал вызов. Очередная провокация. Он хочет посмотреть, как я владею левой, это очевидно. И…

Да пошло оно все нахрен!

– Легко.

Аарон нахмурился.

– Да ты уж не заговаривайся! Легко! Тоже мне, снайпер!

Он вытащил дротики из мишени и отдал половину мне.

– Поймай медведя прежде, чем продавать его шкуру, Стоун! Я вообще-то…

Не дожидаясь окончания пламенной речи, я круто развернулся к мишени и почти без остановки отправил в нее три дротика с левой. Потом заботливо поинтересовался:

– Челюсть придержать?

Аарон ошарашенно таращился на пластиковые оперения воткнутых в пробковый диск дротиков. Не все угодили в булл, но попадания вполне могли обеспечить мне победу.

– А Я ЧТО ГОВОРИЛ?!

Мартин с диким хохотом развернулся… и хлопнул меня по правому плечу.

Руку пронзила адская боль. Из глаз полились слезы. Я выругался:

– Дьявол! Майерс!

– Вот черт! Прости, Стоун! Я не хотел!

Я с удовольствием поверил бы в его искренность, если бы он был искренен. Уж слишком заботливым его голос был! Настолько паршиво сыграно, что мне захотелось ему башку открутить!

С трудом совладав со злостью, я осторожно повел плечом, стараясь не разрыдаться как обиженная девчонка. Получилось, но с большим трудом.

– Порядок.

Но правдой мои слова не были. Огонь, который только начинал греть косточки и плечевые мышцы, в одно мгновение полыхнул до небес и потек по руке к запястью.

– Точно?

Я бросил в Майерса, словно снаряд, мрачный взгляд.

«Ты же, сукин сын, специально это сделал!».

– Все выяснил, что хотел?

Мужчина не ответил. Лишь улыбнулся шире.

– Так, посторонись, я лучше сделаю!

Аарон толкнул меня, и я отступил, продолжая сверлить его ублюдочного коллегу взглядом. Мартин отошел к мишени, выдернул дротики и протянул их мне. Я забрал их правой рукой, игнорируя острую боль, от которой мышцы сводило судорогой.

Мартин окинул меня острым взглядом и коротко кивнул.

– Вот теперь – все.

– Какого…

– Давай так же, на скорость, иначе ты продул!

Я рыкнул, когда Мартин отвернулся к Аарону. Боль требовала расплаты, злость жаждала мордобоя, но трезвая часть рассудка напоминала: «ты здесь не просто так, а с целью. Непонятной и неизвестной, но целью! Возьми себя в руки!».

Аарон усмехнулся, метнул дротики и выругался. Я перевел взгляд на мишень и вздрогнул, оглушенный хохотом Майерса.

– Ничья!

Он посмотрел на меня с вызовом и вкрадчиво спросил:

– Второй раунд?

Я заставил себя улыбнуться. С большим трудом, но мне это удалось.

– Легко!

Аарон театрально взмахнул руками и подошел к мишени, чтобы вытащить дротики.

– Мне больше нравилось играть, когда тебя отвлекали, Стоун!

Мартин сложил руки на груди.

– Давай, Таппер, честь отряда на тебе!

– А сам не хочешь левой поработать, умник?!

– Я не такой УНИКАЛЬНЫЙ, как вы. Только правой потягаться могу и не с обоими.

Он посмотрел на меня и ухмыльнулся.

– Но буду рад попробовать.

Его глаза сверкнули. В них горели азарт и желание победить. Я улыбнулся в ответ с вызовом, с видом победителя невероятно важных состязаний, старательно игнорируя накатывающие на тело волны боли.

– Боюсь, нескоро я тебе такую возможность предоставлю. Крепко меня приложило. Но разве таким, как ты, с обеими рабочими руками, дано понять, каково это?

Ехидство и сарказм покинули меня, подвывая от ужаса, когда лицо Мартина начало меняться. Уголки губ вздрогнули и рухнули вниз. Глаза остекленели, подернулись дымкой и стали похожи на два добротных куска льда. Радужки посветлели и стали почти прозрачными. Мужчина резко оттянул ворот футболки.

– Да, не понять мне вас, инвалидов.

Я в шоке уставился на уродливый шрам. Он выделялся на загорелой коже бледно-красными буграми. По обе стороны виднелись маленькие следы от швов – от охрененно большого количества швов! Я видел только часть, но что-то подсказывало – шрам большой. Очень! И получить его было очень больно!

Такие раны мучают до конца. До конца жизни, само собой.

– Что с тобой стряслось?!

– О, ничего особенного! Всего лишь руку пытались отрубить. С кем не бывает!

Стыд кольнул виски. Мое высокомерное обвинение внезапно превратилось в глупый и безосновательный упрек.

Мартин изобразил что-то, отдаленно напоминающее улыбку.

– Ты хорошо держишься, Стоун. Не ныл бы – вообще цены тебе не было бы! Но ты не единственный, кому приходилось проходить через… Хотя зачем я вообще это говорю? Делай ход. Твой соперник заждался.

Он отвернулся, а я перевел взгляд на Аарона. Тот перебирал дротики, поглядывая на товарища с почтительным уважением. Так смотрят не на того, кто превосходит тебя. Так смотрят на того, кому нет нужды кого-то превосходить, кто сам по себе особенный, заслуживающий почестей и регалий.

Мне стало невообразимо стыдно. И хоть тонкий голосок в голове твердил: «ты не знал», – я сожалел о сказанных сгоряча словах.

Я встал на исходную и повел правым плечом – больно, сука! Очень больно!

Майерс сложил ладони рупором и торжественно провозгласил:

– Второй раунд! В игре левая рука! Два противника…

За моей спиной раздался тихий кашель. Я обернулся, опуская занесенную для броска руку, и наткнулся на острый взгляд.

В десяти шагах от нас стоял мужчина. Его поза была расслабленной, но не вальяжной. Он был значительно старше меня, но пару лишних лет ему придавало выражение глаз, глубокие морщины на лбу и седина, тронувшая виски. Довольно высокий, габаритами крупнее нас с Аароном, но меньше Мартина. Под тонкой тканью водолазки проступали мускулы, но не раздутые, словно воздухом накачанные, а сухие, наверняка жесткие.

Мужчина смотрел на меня, слегка склонив голову вперед, и его ярко-голубые глаза напоминали скальпель – он не изучал меня, а ПРЕПАРИРОВАЛ и мысленно перебирал кишки на предмет дефектов и отклонений.

Вопрос: «а тебе что надо?!» отпал, когда я заметил знакомый браслет на его запястье.

«Ага. И этот… из этих. Знать бы, из кого».

Мужчина улыбнулся одними губами – уголки едва приподнялись.

– Еще одного левшу возьмете?

Я перевел взгляд на его товарищей, застывших торжественными статуями восхваления непонятно чьего величия. Этого хрена, что ли? Отвечать Аарон и Мартин не собирались. Лишь улыбались загадочно, почти заговорщицки, и с уважением смотрели на подошедшего.

Кажется, меня начинало напрягать количество черных браслетов в одном баре…

Я протянул мужчине правую руку, уверенно игнорируя боль.

– Конечно. Дэниел Стоун.

Взгляд мужчины опустился на мою кисть, но сам он не шевельнулся. Я со смешанными чувствами осознал, что он ни разу не пошевелился с самого появления, словно чертова статуя, жизнь в которой выдавали лишь глаза.