Время снять маски

– Я понимаю, наверное, ей непросто дается разрыв…

– Давай не будем на эту тему, я и так сильно разоткровенничался, честно говоря. Не в моем стиле.

– Сказал на несколько слов больше, чем обычно! – подколола его я, но о свадьбе решила не уточнять: все и так было понятно.

– Лучше расскажи мне о себе, – он решил сменить тему. – Этот пижон и его дружки больше к тебе не лезли?

– Нет, – я вспомнила об Алексе, том его захвате и смутилась.

В тот день впервые в жизни он был так близко ко мне, касался меня, я чувствовала его тело, его внимание ко мне. Каждое прикосновение его рук опаляло мою кожу, и несколько месяцев назад я бы могла только мечтать об этом, о его игривых подколах, о его хитром взгляде и гадать, что он думает и что творится в его душе? Я так его любила, что готова была терпеть всю эту беспощадную пытку и медленно сгорать. Тогда я была маленьким огоньком среди воска догорающей свечи, которую еще чуть-чуть и поглотит тьма. Я испытывала любовь, от которой некуда было бежать и которая не приносила мне ничего, кроме пустых надежд. И вот, когда я дала себе обещание не поступать так с собой и спасти себя сама, Алекс вдруг заинтересовался мной.

– Откровение за откровение. Что у вас с ним? – Джеймс вырвал меня из раздумий.

Ох, не хотелось мне делиться этим всем, и я решила сделать так же, как и Джеймс, выдав краткую сводку без эмоций:

– Все сложно. Я влюблена в него давно, он пригласил меня на вечеринку в прошлом году, а потом унизил. И вот, я стараюсь его забыть.

Он не стал уточнять, как он меня унизил, и это было прекрасно, только спросил, все еще поглощая макароны:

– Получается?

– Это не просто, – выдавила я, и ком встал в горле.

Алекс не облегчал задачу, уделяя мне столько внимания, сколько не уделял никогда. Что в голове у этого человека, и как мне оставаться сильной и уверенной в своих намерениях?

И тут сказала то, о чем сразу пожалела:

– Но пока ты рядом, мне удается это сильнее всего, – и тут мои щеки запылали.

Я не хотела, чтобы это звучало так, как это звучало. Но этого было не изменить. Моя болтливость сыграла со мной злую шутку.

Джеймс оторвал взгляд от тарелки, посмотрел на меня и даже улыбнулся, ему явно льстили мои слова.

– Можешь на меня рассчитывать еще, как минимум, две недели и два оставшихся мастер-класса, – он сделал глоток чая и снова надел свою непроницаемую маску, а следов улыбки и шуток вовсе не осталось.

Точно, «Мрачная сексуальность»!

За ланч мы обсудили все моменты мастер-класса еще раз, пытаясь понять, как еще можно его улучшить. Говорила, в основном, я, но его молчаливое присутствие помогало мне лучше думать. Я расспросила его о парнях из клуба, рассказала о том, что слышала уже несколько комплиментов в их и его адрес. А он кратко рассказал о каждом из них, никак на сами комплименты не отреагировав.

Все инструкторы клуба были относительно молоды, и в клуб их привели разные обстоятельства. Том был самым старшим инструктором в клубе (помимо основателя клуба – Тима), ему было тридцать пять. Он пришел в клуб десять лет назад, когда его дочки-близняшки подросли. Он всегда знал, что в США высокий уровень преступности, и хотел уберечь дочек, обучив и их, и себя самообороне и рукопашному бою. Зейн же недавно закончил университет. Его привел в клуб трагический случай, когда, будучи на первом курсе они с девушкой наткнулись на какую-то шайку бандитов и их сильно избили. Девушка чуть не погибла. В итоге в клуб заниматься они пришли вместе, а через несколько лет Зейн сам стал инструктором. Дуглас был ровесником Джеймса, учился тоже в последнем классе. Он пришел в клуб еще ребенком, когда в начальной школе его фактически выбрали как грушу для битья. За несколько лет он научился давать отпор и очень сильно вырос психологически. Каждого из них в клуб привели обстоятельства, и обстоятельства эти были непростые.

Но Джеймс ничего не сказал о себе. И я не спросила. Потому что знала – не скажет. Пока.

Глава 13. Ложь во благо

Джеймс

Саундтрек: Sam Fender – Play God

Мало кто мог бы подумать, глядя на меня, что я люблю учиться. Сам себе на уме, люблю черное и говорю только тогда, когда это необходимо. Но я всегда любил точные науки, отлично считал в уме и неплохо соображал. Несколько лет подряд занимал призовые места в городских олимпиадах по физике и математике. В прошлой школе мне пророчили прекрасное будущее, и я в глубине души надеялся, что они правы. В этой школе уже месяц как упорно работал и, честно говоря, уже не был уверен, что у меня такие уж блестящие данные… Но за помощью обращаться к кому-то я не планировал: привык все делать сам. Наши общие друзья с Джейн встали на ее сторону после расставания, и я остался один. Не могу сказать, чтобы мне так уж прям была необходима какая-то компания, но переход в новое место давался мне тяжелее, чем я планировал. Единственное, что немного подбадривало (на удивление), так это то, что мы с Эммой проводили мастер-классы, и я, в некотором роде, приносил пользу и мог в дальнейшем рассчитывать на хорошее рекомендательное письмо. Но была и обратная сторона медали: теперь каждый уважающий себя школьник считал важным поздороваться со мной, завести какую-то беседу, потому что я стал теперь частью этакой «элиты» школы благодаря своим «крутым» навыкам и вызывающему внешнему виду (хотя я его таковым не считал). Ну а девушки стали еще активнее шушукаться за моей спиной и пару раз я даже замечал на себе их влюбленные взгляды. Но мне было не до этого.

Несколько дней назад Эмма поделилась со мной тем, что связывало ее и Алекса. Я предполагал, конечно, но угораздило же ее влюбиться в такого пижона! Он ее не заслуживал однозначно. Она сильная, волевая, с юмором, много болтает, правда, но упертая – я бы и не подумал, что такая девушка может влюбиться в пустышку. Видимо, цену она себе не знала. Сколько я ни старался, я не мог за все это время найти хоть одну нормальную причину ее симпатии. Мне было до боли смешно наблюдать за тем, как он сейчас пытается вернуть ее внимание, как рок-звезда, на концерте которой уходит один зритель, а музыкант бежит за ним, прося остаться. И, честно говоря, мне не до конца было это понятно. Надеюсь, у Эммы хватит упертости забыть этого придурка. Я хоть и не планировал в это лезть, но то, как он поступил – было ниже достоинства любого уважающего себя мужчины, а значит, я хотя бы своим присутствием, но постараюсь оказать ей услугу и побесить пижона. Хоть какое-то развлечение. И не могу не сказать, что бесить его стало для меня некоторой отдушиной здесь. Тоже мне Король школы.

Спустя несколько недель в школе, я отметил, что стал больше общаться с Эммой – не просто молчать, а как-то комментировать ее слова, проявлять эмоции. Она подсаживалась ко мне за ланчем или подходила на перерывах между парами и болтала о том, о сем. И, если остальные девчонки меня бесили, когда пытались заигрывать со мной, то Эмма вообще ничего такого не имела в виду. И это мне нравилось. Я многое узнал о ней, о ее амбициях, дружбе с Джулией и настольном теннисе. Она была легкой, воздушной и вместе с собой привносила в мою жизнь ощущение какого-то тепла. Однако, хоть ей и нравилась моя компания, как она уверяла, она все же не скрывала, что за счет моего присутствия хочет отделаться от Алекса, но я кое-что тоже с этого получал помимо общения. Эмма, сама того не зная, поставила стену между мной и Джейн. После нашего разрыва Джейн периодически что-то писала мне, просила поговорить, не рушить все вот так. Это были словно запоздалые письма, брошенные вслед уходящему поезду. Я уже принял обдуманное решение и не собирался ничего менять. Я перевернул эту страницу. Жестко, жестоко – может, и да, но я не мог по-другому и никогда не был сторонником встреч с бывшими. Я никогда не был тем, кто меняет принятые решения. А наши отношения себя точно изжили и уже давно. Сейчас я наслаждался тем, что я один, наконец, мог вдохнуть полной грудью и жить своей жизнью. Но Джейн никак не могла успокоиться… После того случая на мастер-классе я подошел к ней и попросил так больше никогда не делать. Она набросилась на меня с обвинениями, что я бесчувственный идиот, который никогда ее не ценил. Наверное, в последнее время это было действительно так. А потом она выдавила из себя единственный вопрос:

– Признайся, у тебя кто-то есть? Потому что я не понимаю, почему еще ты можешь разрушить наши отношения!

И тут меня осенило. Я понимал, что ложь была в наших общих интересах: Джейн начнет свою жизнь, наконец, когда поймет, что я к ней не вернусь, а я буду свободен от ее бесконечных нападок.

– Да, – соврал я.

И она просто молча повернулась и ушла. И на какое-то время в моей жизни воцарилось подобие мира. Но я еще не осознавал, какими могут быть последствия моего поступка.

Однажды на перемене пижон подошел к нам с Эммой.

– Эмс, – обратился он к Эмме, делая вид, что меня не существует, – пойдем в кино вечером?

Эмма замерла от неожиданности. А я замер, ожидая ее ответа.

– Алекс, я не думаю, что это хорошая идея, – она проговорила это неуверенно, не смотря на него.

– Просто посмотрим хороший фильм, пообщаемся – ничего больше, мне кажется, нам есть, о чем поговорить, – небрежно бросил пижон. – Ну, если, конечно, твой телохранитель не против.

Он даже не посмотрел на меня, гипнотизируя Эмму взглядом. Эмма же молчала, а я пытался не подать виду, что меня это как-то волнует. Только разглядывал его лицо в желании представить, как хорошенько я мог бы его разукрасить.

– Ладно, можно, – очень нехотя проговорила она, – Но к девяти мне нужно быть дома.

– Заметано, – ответил пижон, уголки его губ поползли вверх. – Мистер Мрачная сексуальность тоже может пойти со своей рыжей подружкой, устроим парный поход в кино.

Все стало вдруг понятно: он метил территорию, показывая мне, кто действительно принадлежит ему, а где здесь мое место. Они с Эммой учились в одной группе, и он спокойно мог спросить у нее, когда она будет одна, но он сделал это при мне. А может, просто проверял, в каких мы с ней отношениях. А еще он явно был в курсе моих прошлых отношений и приплел Джейн. Сплетни тут, похоже, быстро разлетаются, как и прозвища. И ни то, ни другое мне не нравилось.

– В другой раз, – процедил я, но, конечно, мой ответ уже не имел никакого значения.

Он ушел, а я повернулся к Эмме, она стояла, словно застывшая, как будто бы осознавая происходящее. Я сказал:

– Не уверен в правильности твоего решения, но это твое дело. Если он не проводит тебя до дома, набери меня, и я тебя заберу.

Я не знаю, зачем я это предложил. Наверное, пытался быть хорошим парнем. Если этот пижон не сумеет.

– Печешься обо мне как старший брат, которого у меня никогда не было, – отозвалась Эмма.

Я промолчал. Надеюсь, она выстроила достаточно высокую и стойкую крепость против Алекса за это время, но все может рухнуть как карточный домик, если у нее остались к нему чувства, а, судя по ее решению, так и было. Сердце неприятно забилось в понимании того, чем может закончиться этот вечер для нее и Алекса.

Глава 14. Кино

Эмма

Саундтрек: Birdy – Beating Heart

– Ты с ума сошла, Эмма? – накинулась на меня Джулс, как только я передала ей новости. – Он же проверяет твои границы!

– Он сказал, это просто кино.

– А ты поверила. С ним ничего не бывает просто, как ты не понимаешь! – Джулс не унималась, и я не могла ее в этом винить. – То, что ты два месяца планировала его забыть и выбросить из головы, сейчас пойдет прахом. Я в корне не поддерживаю эту идею.

Да, как-то так. Я была с ней согласна, но, мне так хотелось узнать, о чем он хочет поговорить, и, может, получить, наконец, извинение или объяснение его поступка на маскараде.

– Не будь наивной дурочкой, пожалуйста. А что ты маме скажешь, Эмма? Если она узнает, она прикончит тебя.

Точно, я совсем об этом не подумала. Похоже, придется соврать, и в надежде посмотрела на Джулс. Она читала меня как открытую книгу.

– Нет. Я не буду принимать в этом участия, – решительно заявила она, качая головой. – Даже не проси, я не буду тебя прикрывать. И вообще, а вдруг что-то случится?

– Это просто Алекс, он же не маньяк-убийца.

– Он убийца твоего сердца, а это тоже вполне серьезно.

В этот день я впервые соврала маме. После пар я написала ей краткое сообщение «Готовим новое мероприятие в школе, задержусь, не теряй». И поставила телефон на беззвучный режим.

Мы пошли в кино пешком, сразу после занятий. Сказать, что я нервничала – не сказать ничего. Сама затея Алекса была мне непонятна, я относилась к ней скептически. По пути мы обменивались ничего не значащими фразами о погоде, о преподах, об экзаменах, но избегая самых важных тем, на которые стоило бы поговорить в этой ситуации. Ни он, ни я не начинали этот разговор. И я точно не планировала начинать его первой. Я до последнего планирую сохранять маску непроницаемости, как будто мне вообще все равно, что я иду с Алексом в кино. Господи, Эмма, ты точно сошла с ума. Ну какое «все равно»?!

Между нами точно было и напряжение, и недосказанность. Алекс не был сейчас таким веселым, задорным, флиртующим напропалую, как это было всегда в школе – и это удивляло. Я шла, по большей части разглядывая опавшие с деревьев листья, не смотря в сторону Алекса. Мне нравилась осень. Не важно, был ли дождь или было солнце, мне нравилось то настроение, которое неизменно приносила с собой осень, а именно начавшийся октябрь. Это осеннее настроение царило и на душе. Холодный ветер путался в кварталах, налетая на прохожих с невероятной силой и пробирая до внутренностей. Листья были повсюду: они и мирно лежали на машинах, тротуарах, лавочках, но также и носились вихрем, подгоняемые ветром. Они были уже не ярко желтые, а пожухлые и хрустящие под ногами. Еще несколько недель и ветви деревьев станут совсем голыми и одинокими, а доживающие свои последние мгновения листья – попадут в вечный круговорот природы…

Как бы мне хотелось вырваться из своего круговорота ненависти и любви? Как бы хотела ненавидеть Алекса, но у меня ничего не получалось. Я могла говорить что угодно, могла думать, что угодно, но мое сердце все еще учащало свое биение в его присутствии. Зря я пошла в это кино…

Вдруг он спросил:

– Эмс, что у вас с этим Джеем?

– С Джеймсом, – автоматически поправила я, а он промолчал.

– Мы друзья, – я обозначила так наши отношения.

Не знаю, как он относился ко мне, но он довольно неплохо знал меня уже, как-то я доверилась ему. И почему-то добавила еще:

– Мы просто друзья.

Можно было бы соврать, чтобы как-то «набить себе цену», накалить обстановку, привлечь внимание, но впутывать в это Джеймса сильнее, чем было сейчас, я не хотела. Да и вообще я сама не понимала, что хочу от этой нашей встречи с Алексом.

– Я хотел извиниться перед тобой за Эйдена, – продолжил он, а я навострилась. – Он не разобрался в ситуации и не имел право что-то тебе вообще говорить. Мне было стыдно за него, но он больше тебе ничего не скажет. Никто не скажет, Эмс.

– Спасибо. Он точно не имел права так говорить. По крайней мере, уж точно не мне.

Он задумался над сказанными мной словами, но промолчал и уточнять не стал.

В кино мы не общались. Да и на сюжет мне было практически все равно. Я боролась со своими внутренними демонами, которые трепетали в настолько близком присутствии Алекса. Мне и хотелось, чтобы он положил руку рядом с моей, хотя никаких предпосылок для этого не было, но в то же время я страшилась этого. Минуты тянулись невыносимо долго, весь фильм я почти не дышала. Алекс выбрал какой-то боевик и периодически что-то комментировал, наклонившись ко мне. Но даже выбери он то, что нравилось бы мне, я не смогла бы сосредоточиться. Его шепот щекотал шею, а мой рассудок туманился. Но я все еще держала себя в руках. Я никогда, никогда больше не дам себя обидеть. И не потянусь к нему сама уж точно. Это было бы равносильно падению моей гордости с километровой высоты об асфальт.

Он не протянул руку. Когда фильм кончился, я достала телефон и увидела пропущенный от мамы, а точнее – три пропущенных, и краткое сообщение «Быстро домой!». Хотя времени было еще вагон. Ой-ой. Я шумно вздохнула и скривилась, предвкушая разговор дома.

– Что случилось? – заинтересовался Алекс.

– Мама, – коротко обозначила я, но решила пояснить все же. – Она любит все контролировать, и ей не нравится, что я ушла куда-то, не отчитавшись заранее. Ей вообще мало что нравится. Надо поспешить домой, иначе у меня будут проблемы. Она не хочет…чтобы я встречалась с парнями, – я поправилась. – Даже если просто пообщаться.

– Я понимаю, – на удивление ответил Алекс. – Мой отец тоже не из простых людей. Кажется, мы с тобой в этом похожи. Кто бы подумал, да? Он не только любит контролировать все и всех, но и переносит на меня свои ожидания, а я…– он замялся, – не уверен, что хочу их оправдать. И даже больше того, намерен сделать все совсем обратное.

Сегодня Алекс, видимо, решил совсем меня удивить. В тот момент, когда мне хотелось закрыть глаза, очутиться в своей комнате и больше никогда, никогда не вспоминать этот ужасный вечер, он решил открыться мне с новой стороны. И с чего бы вдруг? Странно, но так мы нашли точку соприкосновения, и разговор постепенно оживал, наполняясь личными подробностями. Я не хотела откровенничать заранее, и, думаю, Алекс тоже. Нас ничего не связывало, мы были из разных миров, с разными увлечениями и статусом, но то малое, что оказалось общим, с каждым словом выстраивало мостик между нами. Наверное, каждому из нас хотелось довериться кому-то прямо сейчас. Мы говорили, а я узнавала столько нового об Алексе, как будто из всех дней за все эти годы, наконец, случилось взаимное доверие, без шуточек и подколов, без многозначительных улыбочек.

Мы сбросили маски. Точнее, ее сбросил Алекс. А я … У меня впервые появилась возможность рассказать ему что-то о себе наедине, показать себя настоящую. И не так уже мне хотелось его ненавидеть, он теперь не был идеально черным или идеально белым, как раньше, – он был серым, как и любой нормальный человек со своими достоинствами и недостатками, со своими трудностями и сомнениями. А ведь раньше я думала, что у него нет серьезных мыслей в голове вовсе, что он способен только развлекаться да отшучиваться. Как же я ошибалась. И такой Алекс сильнее нравился мне. Он был каким-то объемным, живым. Оказывается, я так долго этого ждала, – момента узнать, какой он, быть влюбленной не в оболочку и его образ в моей голове, а в реального человека, такого, какой он был. Он узнал о моей семейной драме, о том, что личность отца хранится под строжайшей охраной, и посочувствовал этому. А еще, несмотря на совсем разные характеры и жизненные ситуации, мы оба еще не понимали, где наше место в этой жизни, и тревожились из-за этого. И это тоже нас объединяло.

Я не дождалась от него признаний о том, что случилось на маскараде, но это уже не казалось таким важным сейчас. Мы остановились за несколько домов до моего: я попросила, чтобы мама не увидела в окно. Он неловко замялся, что было вообще на него не похоже. Алекс и неловкость? И я, даже не обдумав свое решение, приподнялась на цыпочках и поцеловала его в щеку. Быстро, неловко. А потом повернулась и ушла, почти убежала, молясь, чтобы о моем опрометчивом поступке завтра не говорила вся школа.

Глава 15. Эмма

Алекс

Саундтрек: NF – Happy

Я шел домой в приподнятом настроении. Давно я так легко себя не чувствовал. Я шел и думал, что вообще-то давно я так не делился ни с кем. Сэм и Эйден были далеки от моих проблем, они слушали мои вечные жалобы на отца, но не разделяли их. С Мел я такого никогда не обсуждал, особенно после того, как мы перестали быть просто друзьями. Вот так и получается, что с друзьями я никогда не был по-настоящему близок. Это было печальное осознание. Я шел примерно час абсолютно на автомате, обдумывая все, что произошло. А тут было, что обдумать. Как так получилось, что я так разоткровенничался? Я и сам не понял. Как будто мне нужно было давно высказаться, и, вот, нашелся слушатель. А Эмма была благодарным слушателем, к слову. Эмма. Не Эмс. Теперь нет. Как так получилось, что она за один день узнала обо мне то, что я так тщательно носил в себе эти годы? Может, это просто должно было случиться. Теперь, правда, я еще отвратительнее чувствовал себя за тот поступок на маскараде, но не сегодня было говорить об этом. А ведь я просто позвал ее в кино, чтобы понять, встречается она с этим парнем или нет. Ну и, конечно, хотел посмотреть на его реакцию, побесить лишний раз. Но все сложилось так, как я и вовсе не планировал. На месте ее поцелуя всю дорогу разливалось приятное тепло, и этот поцелуй в щеку был самым интимным и не похожим на те, которые у меня были. Простой поцелуй в щеку от девушки, которая теперь знает немного настоящего меня. Сегодня все сложилось наилучшим образом. А что я с этим буду делать дальше – я пока не представлял.

Но моя легкость тут же испарилась, как я вошел домой. Отец встретил меня неодобрительным взглядом и спросил, где я был. Я так не хотел врать, а сегодняшний день проходил под девизом «Честность и ничего кроме честности», поэтому я сказал все, как есть.

– Я же просил тебя в этом году не болтаться с девками. Подумай мозгами, влипнешь в историю с ребенком – сломаешь жизнь и ей, и себе! – такой был ответ.

Впрочем, почему я ожидал какого-то человеческого отношения к себе?

– Эмма никогда не была одной из «девок», мы встретились один раз, – отозвался я, закипая от ярости.

– Она тебе не пара, – он сидел, закинув одну ногу на другую, и вот так решал судьбы людей.

Почему родители вправе вот так рубить все одним махом, не разобравшись ни в чем?

–Я не ищу пару. Не искал. По крайней мере, сейчас, – совсем уж растерялся я. – И вообще…откуда ты знаешь хоть что-то о ней, чтобы судить?

–Знаю, что она ваша отличница-всезнайка, спортсменка и активистка. А больше и не нужно, чтобы понять, что вы слишком разные и не подходите друг другу.

Пару-то я не искал, как я уже сказал, но это страшно бесило, когда тебя даже не пытаются услышать. Я сжал руки в кулаки, все тело было напряжено.

– Ты ничего о ней не знаешь, ты только вешаешь ярлыки.

– А ты сам не такой? С чего вдруг такой интерес к ней спустя столько времени?

– Не знаю, – замялся я, не ожидая такого вопроса. – Так получилось.

Тогда он встал, повернулся ко мне и снисходительно посмотрел на меня, а затем четко и громко сказал:

– Ты ничего из себя не представляешь. Ты ничего не сможешь дать такой, как она. Может, в свободное время и займешься тем, что выяснишь, кто ты?

Удар под дых. Обида и злость разом взяли вверх, и я выкрикнул:

– А кто ты сам? Ты альпинист и бизнесмен снаружи. А что у тебя внутри?!

Он смерил меня взглядом, явно не желая отвечать на мой вопрос. А я стремительно рванул вверх по лестнице в свою комнату с намерением не выходить до утра. Как же он достал меня своими нравоучениями! Я, закипая, бросился на кровать и достал телефон. Нужно было отвлечься, а любой бесполезный контент идеально подходил для этих целей. Вдруг в ленте новостей я увидел пост Эммы, она выложила фото ботинок на осенней листве, фото выставлено еще днем, но я, оказывается, не брал в руки телефон с окончания пар. Это удивило. И тут я, не задумываясь, открыл ее профиль и стал листать фото, пытаясь абстрагироваться. Не знаю, сколько у меня ушло на это времени, но я просмотрел все. В ее профиле было много атмосферных фото, где не было видно ее, только фрагменты-зарисовки: кусочек книги с названием «Гордость и предубеждение», которую она, видимо, читала на тот момент, фото экрана ноутбука с фильмом и попкорном, ее портрет, но кусочек, и тот, закрытый летящими в лицо волосами, но даже на нем видно, как много у нее веснушек. Она стеснялась снимать себя, похоже. Я видел ее только на фото с соревнований на пьедестале с кубками, на фото с Джулией, где они дурачились и корчили рожицы, на фото с различных мероприятий в школе, но таких фото было очень мало. Я смотрел и осознавал, что Эмс просто всегда по умолчанию была в моей жизни, я никогда не пытался узнать о ней что-то. Я смотрел на нее, но никогда не видел. Такие, как она, никогда не были мне интересны. И даже тогда, когда я пригласил ее на вечеринку, это был просто красивый жест, но не более, жест, чтобы потешить самолюбие, чтобы привлечь внимание лишний раз к своей персоне, пригласив ее, дать людям повод для обсуждения. Но теперь я понимал, как я ошибался. Похоже, я сам вешал ярлыки, как и мой отец. Но я так больше не хочу.

В дверь постучали, я быстро заблокировал телефон и убрал под подушку, сделал вид, что смотрю в потолок. Зашла мама.