Настоящая королева

– Угу, – проворчал он.

Река проложила себе путь вниз еще на сотню королевских ярдов. И хотя Эспер не видел стену каньона со своей стороны, другая казалась гладкой, как шкура олененка.

– Нам нужна веревка. Длинная, – сказал он и оглянулся на виноградные ветки.

– Нет, – заявила Лешья.

Он ничего ей не ответил, потому что она была права. Вместо этого он принялся разглядывать пропасть в надежде увидеть что-нибудь, чего не заметил раньше.

– Ладно, давай доберемся до склона, – проговорила Лешья. – По крайней мере, там можно найти тихое местечко для ночлега. Может быть, там мы найдем путь к реке – или не найдем. Но если они не сообразят посмотреть вниз, мы некоторое время будем в безопасности.

– Угу, – подтвердил Эспер. – Ты говорила, что это дурацкая идея.

– Другой у нас не было, Эспер.

– Отсюда я, возможно, смог бы снова подняться наверх. А ты точно смогла бы.

– Нам там нечего делать, – ответила сефри. – Готов?

– Угу.

Они начали спускаться с уступа около полудня, а когда Эспер наконец повалился на каменистую землю, наступило время вечерней молитвы. Все мышцы у него дрожали, а легкие, казалось, были забиты песком. Он лежал в глубокой тени и смотрел на летучих мышей, мечущихся на фоне алого неба, прислушивался к звучащему все громче дружному хору лягушек и призрачным голосам козодоев. На мгновение у него возникло ощущение, что все нормально и он сможет отдохнуть.

Звуки были правильные. И выглядело все, как должно было выглядеть. Но он чувствовал запах тления, окружавший его со всех сторон. Все вокруг было отравлено и умирало.

Королевский лес наверняка уже умер, ведь его больше не охраняет Терновый король.

Ему следовало это раньше понять, следовало с самого начала помогать рогатому. А теперь уже слишком поздно, и каждый новый вдох казался зря потраченным временем и усилием.

Но неужели он ничего не в состоянии сделать, может быть, нужно кого-нибудь убить, чтобы все снова стало по-прежнему?

А еще есть Винна.

Он заставил себя подняться и, хромая, начал спускаться на следующий широкий уступ в конце склона, где Лешья искала безопасное место для лагеря.

В свете угасающего дня краем глаза он заметил кое-что еще. Быстрая тень, похожая на паука с четырьмя лапами, спускалась тем же путем, что проделали они.

– Дерьмо, – выругался он и вытащил свой кинжал, потому что лук и стрелы он аккуратно завернул и сбросил вниз перед самым сложным участком спуска. Они валялись примерно в десяти ярдах под ним.

Затем он постарался расслабить плечи и руку, державшую кинжал, и стал ждать.

Уттин неожиданно изменил направление движения, спрыгнув со скалы на верхушки маленьких тополей, которые спружинили под его тяжестью, словно в кошмарном сне повторяя недавний трюк, исполненный Эспером. Когда ветки выпрямились, уттин легко приземлился на склоне ниже его.

Эспер с облегчением выдохнул. Уттин его не заметил.

Но он тут же похолодел, когда увидел, что следующий прыжок приведет монстра прямо к Лешье.

– Лешья! – завопил он, выпрямился и помчался вниз по склону.

Он увидел, как она подняла голову, когда чудовище прыгнуло вперед, но у Эспера подвернулась нога, и он покатился вниз. Отчаянно ругаясь, он попытался восстановить равновесие и снова подняться на ноги, но мир вокруг него закружился в дикой пляске, и ему оставалось утешаться лишь тем, что он стремительно катится в нужном направлении.

Он налетел на ствол полусгнившего дерева и, задыхаясь, с трудом поднялся на ноги, надеясь, что больше ничего не сломал. Он услышал, как Лешья что-то крикнула, а когда ему удалось ее увидеть сквозь пелену, застилавшую глаза, обнаружил, что она прижалась спиной к дереву, чуть ниже его, и пытается натянуть тетиву лука. Уттина он сумел разглядеть, только когда проследил за безумным взглядом сефри.

Останки дерева, на которое он налетел, являлись частью кучи мусора, запрудившей реку, и Эспер находился наверху естественной дамбы.

Уттин оказался в двух королевских ярдах под ним, но в том, как он двигался, было что-то странное.

Эспер встал поудобнее, а потом прыгнул.

Точнее, упал.

Уттин стоял на всех четырех ногах, и Эспер приземлился прямо ему на спину. Лесничий обхватил его шею левой рукой, а ногами – широкое туловище, и ударил кинжалом в шею чудовища, но клинок соскользнул. Это не остановило Эспера, и он продолжал наносить ему все новые и новые удары. Он заметил, что из груди уттина торчит что-то красное, знакомое, только никак не мог сообразить, что это такое. А еще он обратил внимание на то, что у уттина нет задней ноги. И вокруг него словно сомкнулась ночь. Он отклонился назад, чтобы избежать удара бронированной головой чудовища в лицо, и почувствовал, что его оружие во что-то вонзилось. Возможно, в ухо. Зверь издал пронзительный вопль, и они неожиданно оказались в воздухе.

А в следующее мгновение рухнули на жесткую землю, Эспер уже и без того задыхался, но, еще крепче вцепившись в чудовище, продолжал наносить ему все новые и новые удары кинжалом.

А потом они снова начали падать, и на сей раз падение показалось ему бесконечным, пока уттин не зацепился за что-то, остановившее их полет, их тряхнуло так сильно, что Эспер разжал руку, державшую шею врага. Он думал, что уттин сбросит его на землю, но они снова понеслись вниз, и ему удалось обхватить чудовище за шею обеими руками.

Уттин снова за что-то зацепился, взвыл, опять полетел вниз, извиваясь в руках лесничего, точно гигантская змея. У Эспера затекли руки, и он их разжал. Он не успел ухватиться за шею уттина в очередной раз, когда что-то очень холодное с силой ударило в него.

– Лесничий.

Эспер открыл глаза, но ничего особенно интересного не увидел. Он не потерял сознания, когда упал, но сохранял его с трудом. Ему повезло, и он рухнул в реку там, где она была глубокой и относительно медленной. Судя по звукам, доносившимся сверху и снизу по течению, все могло быть значительно хуже.

Когда он выбрался на берег, его измученное тело наконец сдалось. Он быстро согрелся в лучах заходящего солнца, шелест леса баюкал его. Он сражался со сном, погружался в него и выплывал, и уже не знал, где находится, когда услышал голос:

– Лесничий, – проскрипел он.

Эспер сел. Ему уже довелось слышать, как разговаривают уттины, именно так, как сейчас. Но он не мог понять, как далеко он находится. Он мог быть в одном королевском ярде или в десяти. В любом случае слишком близко.

– Матушка посылает тебе привет, манниец.

Эспер молчал. Он потерял кинжал и был безоружен. Эспер понимал, что, как бы сильно ни был ранен уттин, если он в состоянии двигаться, голыми руками с ним не справиться. Единственное, что он мог сделать, это замереть и надеяться, что зверь истечет кровью и умрет. Если же нет, утро, возможно, подарит ему шанс его прикончить.

Эспер услышал, как что-то скользит в кустах, и задал себе вопрос, видит ли уттин в темноте. Он надеялся, что нет, хотя большинство чудовищ обладают этой способностью.

– Матушка, – снова выдохнул голос.

Что-то защекотало шею Эсперу, как будто по нему ползало множество гусениц. Он не пошевелился, пока нечто исследовало его ухо, губы и, наконец, спустилось по подбородку на кожаную куртку.

Тишину нарушал лишь мягкий плеск воды в реке, и через некоторое время небо у него над головой начало сереть. Эспер медленно повернул голову, пытаясь в наступающем рассвете понять, где он оказался. Сначала он увидел реку, потом тростники, через которые он выбрался на берег, затем скалу на другом берегу, а вскоре из темноты выступили растущие неподалеку деревья.

Что-то большое упало у него за спиной, размахивая конечностями и ломая ветки. Он резко повернул голову и увидел ярко блеснувший предмет.

Предмет торчал из груди уттина, лежавшего в ярде от него. Оказывается, чудовище сидело прямо над ним.

Эспер сумел разглядеть, что предмет в груди уттина был кинжалом, и неожиданно вспомнил, как несколько месяцев назад во время сражения в дубовой роще в Данмроге рыцарь держал в руках меч, сверкавший так же, как этот кинжал, меч, который мог пронзить почти все на свете.

Уттин не шевелился. Эспер осторожно наклонился вперед, бесшумно изменил положение своего тела и коснулся пальцами рукояти. Он ощутил диковинное покалывание и тепло, но ухватился покрепче и вытащил кинжал.

Кровь потоком хлынула из тела уттина, который резко открыл глаза, издал жуткий булькающий вопль, дернулся в сторону Эспера, но тут же замер, когда увидел у него в руках оружие.

– Нечестивая вещь, – сказал он.

– Кто бы говорил.

Уттин издал странное булькающее шипение, которое, наверное, было смехом.

– Твоя мать, Сарнвудская Колдунья – это она тебя послала? – спросил Эспер.

– Нет, нет. Матушка нас не посылала, нет.

– Но вы служите Фенду?

– Рыцарь Крови призывает нас. Мы приходим.

– Почему?

– Мы так устроены, – сказал уттин. – Мы такие, и все.

– А чего он хочет?

– Думаю, не того, чего хочет Матушка, – ответил он. – Другая цель. Но это не важно. Сегодня он хочет тебя. Сегодня тебя. – Он поднял голову и неожиданно издал оглушительный, вибрирующий вой. С диким криком Эспер бросился вперед и перерезал открывшееся горло с такой силой, что голова откинулась назад, точно сброшенный капюшон плаща. Кровь забила фонтаном из шеи, но через несколько мгновений остановилась.

Эспер попытался дышать ровнее и понять, ранил ли его уттин. Он не хотел отводить от него глаз, поэтому увидел, как у того снова открылся рот.

– Лесничий.

Эспер отшатнулся и снова поднял свое оружие. Голос был похож, но с иным тембром.

– Ты убил еще одного из моих детей.

– Сарнвудская Колдунья, – выдохнул он.

– Каждый из них – часть меня, – сказала она.

Он вспомнил ее лес и то, как чувствовал ее присутствие в каждой ветке и листке, как она придавливала его своим невидимым весом, чтобы он не смог пошевелиться.

– Он пытался меня убить, – возразил он.

– Придут другие, – проговорила она. – Они могут тебя убить. Но если они этого не сделают, ты должен сдержать данное обещание.

Эспер почувствовал, как его сковал ледяной холод. Несколько месяцев назад, чтобы спасти жизнь своих друзей, он заключил с ней сделку.

– Я не стану просить у тебя жизнь тех, кого ты любишь. И не попрошу пощадить моих детей.

– Я помню, что таков был наш уговор, – сказал Эспер.

«Она попросит мою жизнь», – неожиданно подумал Эспер. Но нет, это было бы слишком просто.

– Вот твоя миссия, – сказала она. – Ты возьмешь под свою защиту первого человека, которого встретишь. И отведешь его в долину, где нашел спящего Тернового короля.

– Почему?

– Объяснение не входит в условия нашей сделки, лесничий. Я выполнила свою часть договора; теперь пришло твое время.

Он вздохнул, пытаясь понять, что имела в виду Колдунья. Лешья была права, он все равно собирался туда вернуться. Но что задумала Сарнвудская Колдунья?

Однако он дал слово, а она сдержала свое.

– Хорошо, я это сделаю, – сказал он.

– Да, сделаешь, – ответила она. Уттин, казалось, совсем обмяк, и с его губ слетел легкий вдох. – Если не умрешь…

Эспер уже слышал, как кто-то еще продирается сквозь деревья. Он заставил себя выпрямиться, чувствуя, как отчаянно дрожит все тело, и выставил перед собой оружие.

Глава 7

Город на пути

Его кровь пропитывает землю. Но душа его с Дрэгом.

Мюриель смотрела на залитые солнцем волны и спрашивала себя, что должна чувствовать. Уильям был хорошим человеком и справедливым королем. Он был не злой и не обижал ее, но редко бывал рядом. Любовницы отнимают много времени и сил. Но она все равно его любила и скорбела о нем. И даже сейчас помнила запах его одежды.

Элис взяла ее за руку, и ее прикосновение, наполненное искренним теплом и юностью, доставило ей удовольствие. Она посмотрела на двадцатилетнюю девушку, невероятно хорошенькую, с роскошными каштановыми волосами.

– Однажды ночью ко мне заявился Роберт, – сказала Мюриель. – Когда я была одна. Тогда он считал, что ты умерла. Он был пьян и потому особенно жесток. Он рассказал мне, как умер Уильям.

– Он мог наврать, – заметила Элис.

– Мог, – не стала спорить Мюриель. – Но детали убедили меня, что он сказал правду.

Она сделала шаг, и они обе оказались на краю скалы. Мюриель смотрела на волны, разбивающиеся о ее подножие.

– Они устроили засаду, Уильяма ранили, и он упал с лошади. Роберт притащил его сюда, чтобы насладиться содеянным и сбросить его со скалы. Но Уильяму удалось разозлить его своими издевками и заставить наклониться, а потом Уил ударил его в самое сердце своим эшен дойфом. Именно так Роберт узнал, что не может умереть. – Она сжала ладонь своей подруги. – Зачем Роберту рассказывать про себя такие неприятные вещи?

– Роберт не слишком себя любит, – сказала Элис, и ее голос прозвучал так странно, что Мюриель повернулась к ней и увидела, что у нее по щекам текут слезы.

– Ты любила моего бедного мужа, – проговорила она.

– Не знаю, – призналась Элис. – Но мне его не хватает.

– Ну, по крайней мере, у него там есть Грэмми, – неожиданно ядовито заявила Мюриель.

– Мюриель…

– Молчи. Это в прошлом. По правде говоря, если бы я могла его вернуть, я бы не стала возражать против того, чтобы ты была его любовницей. По крайней мере, не так сильно, как раньше.

– Надеюсь, ваш новый муж будет думать то же самое, – весело проговорила Элис.

Мюриель обняла ее и повернулась к морю.

– Прощай, Уильям, – крикнула она, и они вместе вернулись к тем, кто их ждал.

Нейл наблюдал, как возвращаются две женщины, и вспомнил своих собственных призраков: Фастию, старшую дочь Мюриель, которая умерла у него на руках, и Эррен, наемную убийцу, прошедшую специальную подготовку в монастыре, охранявшую королеву, когда он с ней впервые встретился. Он любил первую и уважал вторую, и обе отправились в мир иной в тот же день, когда убили короля Уильяма.

Эррен и Мюриель были вместе так долго, что, увидев их впервые, он решил, что они сестры. Элис совсем другая. Во-первых, она была любовницей Уильяма. И совершенно неожиданно стала телохранительницей Мюриель, ее горничной и наперсницей. Кроме Мюриель, только он в их отряде знал, что Элис прошла подготовку в монастыре. Но в каком монастыре? Кто были ее наставники? Она отказывалась отвечать на эти вопросы.

– Я благодарю вас, Эрадал, за то, что согласились отклониться от нашего маршрута, – сказала Мюриель аркгрефту.

– Мы почти от него не отклонились, – ответил ханзеец и махнул рукой на северо-восток. – Старая Неанская дорога начинается сразу за холмами и через несколько колоколов приведет нас на Вителлианский путь.

– Все равно я вам очень признательна.

– Уильям был хорошим человеком, – проговорил Эрадал. – Мы с ним часто спорили, но он мне все равно нравился. И очень жаль, что его нет, Мюриель.

Она улыбнулась натянутой улыбкой, которая, как уже знал Нейл, означала гневный крик.

– Спасибо, – поблагодарила она. – А теперь не будем больше задерживаться. В путь. Я ни за что не соглашусь пропустить пир, приготовленный, по вашим словам, для нас на постоялом дворе в Битенстате.

– И я не могу допустить, чтобы вы пропустили первый глоток ханзейского гостеприимства, – ответил герцог.

Улыбка Мюриель стала еще более напряженной, и на сей раз она ничего не ответила.

И они двинулись в путь. Дорога вела их мимо полей, где полба и пшеница достигали такой высоты, что в них могла спрятаться целая армия наемных убийц. На холме Нейл заметил маленд, чьи четыре крыла вращались довольно быстро под порывами ветра, дующего с моря. Это был первый маленд, который он увидел с тех пор, как они покинули Новые Земли, где их использовали, чтобы не пускать воду в поэлены. Но что делает этот? И зачем он здесь?

Как и было обещано, через несколько колоколов они добрались до Вителлианского пути, самой длинной дороги в мире. Его построила Гегемония тысячу лет назад, и он тянулся более чем на сто лиг от з’Ирбины в Вителлио до Кейтбаурга на севере.

Нейлу приходилось путешествовать по южной части дороги, и он помнил, что она содержится в прекрасном состоянии, надежно охраняется и достаточно широка для того, чтобы могли разъехаться два экипажа.

Здесь же его глазам предстали всего две глубокие колеи, оставленные повозками, и по всему было видно, что древняя вителлианская дорога почти заброшена.

Женщины ехали верхом первый колокол, а затем пересели в экипаж, который предоставили ханзейцы.

Почему ханзейцев было только двадцать?

Нейл неожиданно заметил, что рядом с ним появился всадник.

– Сэр Нейл, я не знаю, помните ли вы меня, – обратился к нему молодой человек.

– Я знаю имена всех, кто входит в наш отряд, сэр Эдмон, – ответил Нейл. – Когда я увидел, что вы стали гвардейцем, я выбрал вас для выполнения этого задания.

– Но вы же меня почти не знаете, сэр Нейл.

– Вы сражались на моем левом фланге в битве ваэрда, – сказал Нейл. – Мне не требуются долгие прогулки и разговоры в саду, чтобы узнать о человеке главное.

Юноша отчаянно покраснел.

– Это было мое первое сражение, – признался он. – Вы вдохновили меня на дела, на которые я даже в самых смелых мечтах не отваживался.

– Кем бы вы ни были, это жило в вас до того, как вы со мной встретились, – ответил Нейл.

– Я ничего не знаю об этом, – сказал Эдмон и покачал головой.

– Ну… – протянул Нейл, пытаясь придумать ответ.

Дальше они ехали в молчании.

Они добрались до громадной крепости Нортвоч, когда солнце тонуло в перинах высоких западных облаков. Небо было голубым, но на землю проливался медно-красный свет, а белые стены замка и зеленые поля рождали такие невероятно красивые картины, что война казалась чем-то далеким и нереальным.

Однако крепость Нортвоч, несмотря на ее красоту, построили исключительно ради военных целей. Мощные стены в форме шестиконечной звезды давали возможность защищать внешнюю сторону каждой стены с внутренней стороны другой стены. Это была современная конструкция, и Нейл решил, что стенам не больше десяти лет. Другое дело внутренний форт – его четыре стены, опутанные ползучими растениями и выщербленные ветрами, украшали четыре приземистые башни. Очевидно, новое укрепление построили вокруг старого замка.

Их встречали шесть всадников, четверо в доспехах цветов хозяина замка. Приблизившись, они обнажили головы, и самый старший из встречающих выехал вперед.

Дверь экипажа раскрылась, и Мюриель вышла наружу. Всадники спешились и опустились на колени.

– Я рада вас видеть, маркгрефт Джеффрисен, – сказала Мюриель. – Прошу вас, встаньте. Позвольте мне вас обнять.

На вид маркгрефту было по меньшей мере лет шестьдесят. Седые волосы коротко подстрижены, а глаза такого завораживающего пронзительно-голубого цвета.

– Ваше величество, – проговорил он, поднимаясь.

Мюриель подошла к нему и быстро обняла. Затем маркгрефт снова поклонился, на сей раз Эрадалу, уже с гораздо меньшим энтузиазмом.

– Милорд, – поздоровался с ним Эрадал.

– Я ожидал, что вы прибудете с другой стороны, – заметил Джеффрисен.

– Ну, если ты уезжаешь, приходится возвращаться, – заявил Эрадал.

– Не обязательно, – сказал Джеффрисен, и его губы искривила мимолетная злая усмешка.

– Лучше не сегодня, – ответил Эрадал и погрозил ему пальцем.

– Не сегодня, – не стал спорить маркгрефт. – Я буду рад принять вас в моем доме.

– Мы договорились переночевать в городе, – ответила Мюриель. – Но мы признательны за ваше приглашение.

– В городе? – удивленно переспросил Джеффрисен. – Не в Сатсчайлде?

– Когда мы доберемся до Сатсчайлда, будет слишком темно, да и время ужина давно пройдет, – объяснил Эрадал. – Нет, мы остановимся в Вексрозене.

– Он на ханзейской стороне.

– Наверное. А вы можете предложить нам более подходящее место для ночевки?

– Мой замок, – упрямо повторил маркгрефт.

– Я в надежных руках, маркгрефт, – заверила старика Мюриель. – Эрадал доставит меня в Кейтбаург, и я предоставляю ему право решать все проблемы, связанные с нашим путешествием.

– Уж лучше тогда позволить волку присматривать за поросятами, – вырвалось у маркгрефта. – Оставайтесь здесь, ваше величество, а завтра позвольте мне позаботиться о вашем благополучном возвращении домой.

Нейл напрягся и краем глаза взглянул на сэра Эдмона.

– Маркгрефт, это неслыханно, – мягко проговорила Мюриель. – Во-первых, я не поросенок.

– Ваше величество, в Сатсчайлде собралось большое войско. Они направляются на север.

– Достаточно, милорд, – сказала Мюриель. – Я рассчитываю насладиться вашим гостеприимством на обратном пути.

Джеффрисен покраснел, с трудом сглотнул и кивнул:

– Как прикажете, ваше величество.

– Вот именно, – мягко сказала Мюриель.

Нейлу показалось, что он слышит, как расслабляются его мышцы. Проезжая мимо маркгрефта, он отсалютовал ему, но, немного подумав, догнал Эрадала.

– Сэр Нейл, – приветствовал его Эрадал.

– Милорд. Могу я с вами поговорить?

– Разумеется.

– Что имел в виду маркгрефт, когда сказал «на ханзейской стороне»?

– Понятно, значит, вы никогда не бывали в Битенстате?

– Нет, милорд.

– Ну, так вот он.

Они ехали по старому земляному валу, скорее всего, оставшемуся от древнего замка, но теперь Нейл уже смог разглядеть дома и лавки. Большинство из них лепились к дороге, но некоторые отодвинулись на приличное расстояние от нее. Дальше, примерно в трети лиги, он заметил башни другого замка.

– Это Сатсчайлд, двойник Нортвоча, – пояснил Эрадал. – Между ними проходит граница. Думаю, давным-давно существовало два города, выросших вокруг замков, но постепенно они слились. В конце концов, мельнику все равно, кто покупает его муку, а шлюхе – солдат какой страны она обслуживает.

– А как же во время войны?

– Войны здесь не было сто лет, – заметил Эрадал. – Но замки всегда окружены деревнями, которые первыми подвергались риску во время войны. – Он кивнул. – Это Южный рынок. Когда маркгрефту требуется пиво или ткани, скорее всего, он покупает их здесь. Но если он устраивает пир и ему нужен мед или сварбайер, за ними он отправит своих людей на Северный рынок.

– И границу никто не охраняет?

– А вы видите границу?

Нейл не видел – ни стен, ни пограничных столбов, ни застав со сторожевым отрядом, чтобы отметить место, где Кротения превращается в Ханзу.

Наступил вечер, Южный рынок уже закрывался. Открытыми оставались только постоялые дворы и пивные, из которых доносилось веселое пение и плыли соблазнительные ароматы жарящегося мяса. Некоторые посетители, прихватив свои кружки, вышли на свежий воздух, смеясь и разговаривая в небольших группах. Многие выглядели как фермеры, не успевшие снять своих пропотевших рубашек. Другие были одеты почище и побогаче, это, скорее всего, были купцы. Немногие женщины, которые попались ему на глаза, судя по всему, работали в пивных, а не выпивали вместе с мужчинами.

По мере того как они приближались к центру городка, им стали попадаться более состоятельные люди. На улице перед тавернами стояли столы и стулья, над которыми висели фонари, разгоняющие ночную темень. Дома и лавки тоже стали роскошнее, в некоторых даже имелись застекленные окна. Дорога из глинистой превратилась в посыпанную гравием, а вскоре и вовсе в мощенную камнем. Довольно скоро они выехали на большую городскую площадь, в одном конце которой стояло величественное высокое здание с распахнутыми огромными дверями. Внутри звучала танцевальная музыка.

– Как раз вовремя, – заметил Эрадал.

Нейл поднял голову и увидел на небе первые звезды.

– Мы сюда направлялись?

– Вексрозен. Обещаю, вы найдете здесь лучшие в мире хлеб, масло, свинину и эль. – Он похлопал себя по круглому брюшку. – А я много где побывал.

– Даже лучше, чем в Кейтбаурге?

– Там все роскошнее, но не лучше. Слишком много сладкого.

– Мне представляется, что это не самое подходящее место для королевы, – понизив голос, проговорил Нейл. – Здесь стишком много народа и шумно.

– Уильям останавливался тут несколько раз, – сообщил ему Эрадал. – Мюриель была с ним по меньшей мере однажды, и я не помню, чтобы она осталась недовольна.

Нейл почувствовал, как ему на плечо опустилась рука.

– Все чудесно, – сказала ему Мюриель.

– Ваше величество…

– Все, как я сказала Джеффрисену – мы находимся под покровительством маркгрефта.

– Да, ваше величество.

Они вошли в Вексрозен, и музыка тут же стихла, а все головы повернулись в их сторону.

– Приветствуйте ее величество королеву Мюриель, – громко сказал Эрадал.

К великому изумлению Нейла, помещение наполнилось радостными криками, и посетители таверны принялись размахивать кружками, приветствуя королеву.