Настоящая королева

Эрадал похлопал Нейла по плечу и наклонился к его уху.

– В конце концов, они ведь не знают, кто победит в войне, – заявил он.

– Конечно, не знают, – ответил Нейл, нахмурившись, потому что в их сторону покатилась какая-то волна движения, а пространство на танцплощадке расчистилось.

И на это свободное пространство вышел мужчина с коротко остриженными рыжими волосами и остроконечной бородкой. Он был в черной тунике, украшенной изображением льва и трех роз, с мечом в руке и шлеме.

У Нейла волосы встали дыбом, потому что он знал этого мужчину.

Тот вздернул подбородок и обратился к Мюриель:

– Ваше величество, я сэр Аларик Вишилм из Готферы и ваш рыцарь, и у меня имеется незаконченное дело.

Глава 8

Природа фехтовальщика

Энни обнаружила Казио в курятнике монастыря, где он подпрыгивал и делал выпады на утрамбованной земле. Куры, сбившиеся в кучу в дальнем конце двора, громко протестовали, но старались держаться подальше.

Он заметил ее не сразу, и Энни подождала немного, наблюдая за его изящными движениями. Если бы она не знала, скольких он убил благодаря быстрой и уверенной работе ног, она бы подумала, что он репетирует какой-то танец.

Она вспомнила, как увидела этот танец в первый раз, когда на нее напали двое вооруженных рыцарей в доспехах. Против столь могучих воинов у Казио не было ни одного шанса, однако он встал между нею и ими и с тех пор продолжал ее защищать.

Впрочем, не только ее, не так ли? Ведь там была еще и Остра.

Золотой цвет утреннего солнца вдруг померк и приобрел цвет меди.

«Он любовник Остры, но он мой слуга», – подумала она.

– Казио, – позвала она.

Он замер в середине движения, повернулся к ней и отсалютовал рапирой.

– Ваше величество, – приветствовал он ее.

На мгновение она задохнулась и почувствовала себя довольно глупо. А перед ее мысленным взором снова возникла ее попытка его соблазнить.

Она откашлялась:

– Мне сказали, что потребуется три дня, чтобы пройти по священному пути Мамреса, а мне, как тебе известно, нужно срочно возвращаться в Эслен.

Казио кивнул, на его лице появилось странное выражение, но он ничего не сказал. Энни почувствовала скрытый протест в его позе. Он должен понимать, что она имеет в виду. Неужели ему нужно все разжевывать? Очевидно, да.

– Ты должен ступить на священный путь сегодня, – сказала она. – В течение часа.

Казио убрал меч в ножны.

– Сожалею, но я не хочу, – ответил он.

В его голосе не было ни капли сожаления.

– В каком смысле? – спросила она.

– Вы сказали, что я могу пройти по нему, если захочу, – пояснил он. – Я не хочу.

Наконец, как ей показалось, она поняла, что с ним происходит.

– Ты сердишься?

Он помолчал, затем посмотрел ей в глаза.

– Я оскорблен, – ответил он. – Моя рапира хоть раз вас подвела? Был хоть один раз, когда я не смог победить ваших врагов при помощи своего мастерства и силы?

– Вчера ты потерпел бы поражение, если бы я тебе не помогла.

«Ты потерпишь поражение, когда он придет. Ты умрешь; я видела тебя мертвым».

Но она не могла сказать ему этого.

Казио отчаянно покраснел.

– Возможно, – не стал спорить он, а затем добавил: – Может быть, но я дессратор, ваше величество. Я не убийца и не обычный телохранитель, я – мастер. Вы дали бы певцу другой голос? А художнику – глаза?

– Если бы благодаря этому они начали создавать лучшие произведения – да.

– Но это уже были бы не их произведения, разве нет?

– Казио, с твоим мастерством и благословением святого Мамреса ты станешь неуязвимым.

– Я уже побеждал неуязвимых рыцарей. Их физические способности сделали их дураками.

– Но ты же не дурак.

– Я думаю, что, если у меня появится эта сила, я могу им стать.

– Казио…

– Ваше величество, какой бы дар ни сулил мне священный путь, я не хочу его, он мне не нужен.

– Но он нужен мне, Казио. Для тебя. Извини, если я уязвила твою гордость. Ты, вне всякого сомнения, величайший фехтовальщик, какого я когда-либо знала. Но я хочу, чтобы ты стал еще могущественнее. Как еще ты сможешь защищать меня от будущих опасностей? Как сумеешь сам остаться в живых?

– Так же, как и всегда. С помощью моего клинка и моего ума.

– Этого сейчас недостаточно, – мягко проговорила она.

– Если вам нужен другой телохранитель…

С самого начала их разговора что-то тяжелое и неприятное наполняло все ее существо, мешая дышать. Энни потрясла его неспособность услышать ее доводы. Неожиданно она вздрогнула и почувствовала на щеках слезы.

– Казио, – с трудом выговорила она. – Не будь таким эгоистом. Ты мне нужен. С даром и благословением Мамреса. Неужели так плохо получить силу святого? Что в этом дурного?

Он сделал шаг к ней.

– Не плачьте.

– Я сержусь, – вскричала она. – Иногда, когда я сержусь, я плачу. Так что пойми правильно мои слезы. Я тебе предлагаю нечто… ты ведь не боишься?

– Боюсь?

– Священного пути. Может, ты боишься умереть?

– Вы называете меня трусом? – спросил он, приподняв бровь.

– Десять гвардейцев сейчас, пока мы с тобой разговариваем, проходят священный путь. Трое из них уже мертвы.

– Это ужасно.

– Просто они оказались недостойными, Казио. В отличие от тебя. Клянусь святыми, если кто-то и достоин пройти путем Мамреса, так это ты.

– Кто умер, ваше величество?

– Я же тебе сказала. Несколько гвардейцев.

– Кто именно? Как их звали?

Его слова ударили в Энни, прогнав гнев. У нее подогнулись колени, и она вдруг почувствовала себя опустошенной. Она ухватилась рукой за стену, но не смогла устоять, и в следующее мгновение поняла, что лежит на земле.

Что с ней происходит?

Но Казио уже был рядом и обнимал ее. От него пахло чистотой и одновременно потом, и это ее удивило.

– Простите, – сказал он.

– Нет, – с трудом проговорила она. – Мне следовало знать, так ведь? Знать, кто умер. Я не понимаю, что со мной происходит, Казио?

– Многое происходит, – ответил Казио. – И у вас полно забот.

– Я чувствую… извини, что попросила тебя пройти по священному пути, Казио. Мне очень жаль. Просто я не вынесу, если ты умрешь.

– Я хочу, чтобы вы поняли… – начал он.

Неожиданно все встало на свои места, и Энни чуть не вскрикнула от понимания происходящего.

– Нет, молчи, – сказала она, уже зная, что должна сделать. – Мы больше не будем об этом говорить. – Она похлопала его по плечу. – Ты можешь меня отпустить, – сказала она. – Со мной все хорошо. Собирай вещи. В полдень мы отправляемся в Эслен. Мне пора стать настоящей королевой.

Казио бросил взгляд через плечо на монастырь. Кроме гвардейцев, проходивших по священному пути, они оставили в нем гарнизон, около двухсот человек, потому что церковь наверняка попытается вернуть его.

Он взглянул на Энни. Ее лицо было сосредоточено и обильно напудрено. Он не имел ни малейшего представления, о чем она думает.

Если честно, он не очень понимал, о чем он сам думает. Сначала неожиданный поцелуй, затем ее просьба, чтобы он сделал себя неуязвимым.

Когда-то все было очень просто. Он поклялся защищать двух девушек, и благодаря науке его наставника з’Акатто ему это удавалось. Но с тех пор, как Энни вернулась в свое королевство и окружила себя рыцарями, лордами и сефри, он чувствовал себя не так уверенно. Он нашел свое место в качестве ее телохранителя, и ему казалось, что он относительно неплохо справляется с этой задачей.

Но, похоже, она думала иначе. Его слова потрясли ее так сильно, что она забрала назад свою просьбу… но сначала она ее произнесла.

Он снова оглянулся назад. Может, ему все-таки следовало ее выполнить?

Но от одной только мысли об этом ему становилось тошно.

Они ехали весь день по берегу Ведьмы и остановились на ночлег в Тор Авере, маленьком замке сразу за границей леса. Они провели здесь несколько ночей, когда готовили нападение на монастырь, и рыцарь, им владевший, устроил для них пир. Весьма приличный, хотя за время своих странствий Казио сделал открытие: хорошие повара в этой части света страшная редкость. Мясо было тяжелым, жирным, часто вареным, а не жареным, и редко с подходящим соусом. Хлеб зернистый и невкусный, никаких фруктов, и повсюду – от места к месту и от трапезы к трапезе – наводящий тоску одинаковый сыр. Разумеется, при дворе еда была лучше и разнообразнее, но он ничтожно мало времени проводил при дворе.

Вино по большей части было слишком сладким, особенно белое, и до сих пор ему не попадались пиво или мед, которые ему понравились бы и не отдавали на вкус плесневелым хлебом или медвежьей мочой. Впрочем, он не пробовал медвежью мочу. А с другой стороны, теперь в этом не было никакой необходимости.

Ужин в замке сэра Роберта не отличался от всех остальных, но Казио сумел набить желудок без особого отвращения. Ему не особенно хотелось разговаривать, и потому он наблюдал за Энни, пытаясь угадать ее настроение. Он знал ее почти год и видел в самых разных обстоятельствах, но она ни разу так сильно не менялась, как за эти последние несколько дней.

Впрочем, она казалась спокойной, болтала с сэром Робертом и его гостями. Гнев и раскаяние, охватившие ее утром, похоже, прошли.

Поэтому, чувствуя, как в желудке отвратительно плещет сладкое вино, Казио извинился, отправился в отведенную ему комнату и лег, жалея, что ему не довелось выпить вина получше и не только об этом.

Он почти уснул, когда скрипнула дверь. Моргая, он разглядел при свете свечи лицо Энни и, вздрогнув от чувства вины, понял, что одно из его желаний исполнилось. Он открыл рот, чтобы попытаться объяснить ей, что он не может… но слова застряли в горле.

– Казио?

– Ваше величество.

– Сейчас просто Энни, – сказала она.

– А, – выдавил из себя Казио. – Энни.

Как же спокойно он раньше произносил ее имя.

– Не волнуйся, – сказала она. – Я пришла не за тем, чтобы еще раз подвергнуть испытанию твою добродетель. Могу я войти?

– Конечно.

Он все еще был одет, но у него почему-то возникло ощущение, что ему следует прикрыться.

Она вошла в комнату, сделала еще полшага и остановилась.

– Я была не права, когда попросила тебя пройти по священному пути, Казио. Я хотела сказать тебе, что я это понимаю. Вокруг меня столько людей, которых я почти не знаю, и почти никого, кому я доверяю. Сегодня ты доказал мне, что я могу доверить тебе защищать меня, даже от меня самой.

– Я рад, что ты понимаешь.

Энни кивнула, в ее глазах появилось странное выражение, и она тихонько откашлялась.

– Итак, – сказала она, – мне нужно, чтобы ты отправился в Данмрог.

Казио заморгал, решив, что он чего-то не понял. У него еще время от времени возникали проблемы с языком королевского двора.

– Данмрог.

– Да, я хочу, чтобы ты отвел туда отряд и организовал там гарнизон, который будет защищать священный путь. И чтобы ты им командовал.

– Я не понимаю, – проговорил Казио. – Я не командир, а всего лишь фехтовальщик.

– Ты фехтовальщик, которому я доверяю, – пояснила она.

– Доверяешь охранять тебя, – сказал он.

– У меня есть сефри, – напомнила ему она. – И гвардейцы.

– Рыцари Мамреса.

– Двое или трое из них, возможно, будут стоить тебя одного, – сказала Энни. – Но мне придется довольствоваться этим.

– Мне это не кажется разумным, – сказал он.

Неужели она старается его устыдить и таким способом заставить пройти по священному пути?

– Это всего лишь на время, – сказала Энни. – Я знаю, ты будешь скучать по Остре, но я отправлю ее к тебе. Я понимаю, что ты хочешь меня охранять, но, как друга, я прошу тебя выполнить мою просьбу.

Казио попытался что-то сказать, но в груди у него все сжалось. Это было похоже на атаку из ниоткуда, и он не мог ее парировать.

– Ты не передумаешь?

– Казио, – мягко проговорила она, – ты не мой подданный. Все, что ты когда-либо для меня делал, ты делал по собственному желанию. Я не приказываю тебе, я прошу. – Она вздохнула и закрыла глаза. – Меня посетило видение. Ты нужен мне именно там.

Ее глаза долго оставались закрытыми, и он изучал ее лицо, думая о том, каким знакомым оно стало и каким одновременно чужим. Как он вообще здесь оказался? Разве ему не следует вернуться в Вителлио, загорать на солнышке на каком-нибудь патио, соблазнять девушек и драться на дуэлях? Охранять ее одно дело, но война… его ли это война? Заботит ли его эта война, если Энни и Остру оставить за скобками?

Он не знал.

Но он кивнул, когда она открыла глаза.

– Хорошо, – вздохнув, сказал он. – Я сделаю то, что ты просишь.

Произнеся эти слова, Казио почувствовал, как внутри у него что-то сжалось, и понял, что еще никогда в своей жизни не соглашался на нечто, казавшееся ему таким неправильным.

Глава 9

История Землэ

Стивен проснулся от парализующего страха, крик замер у него в горле. Невидимые существа наполняли темноту, а краем глаза он увидел вспышку ослепительно-яркого красного света. Он не мог на него смотреть, потому что знал: что бы это ни было, оно так ужасно, что его сердце остановится, стоит ему на него взглянуть.

Он почувствовал, что его глаза наполняются слезами, и снова попытался закричать – но не смог.

Затем свет неожиданно исчез, и его тело свела судорога. Он принялся махать руками на темных существ и наконец сумел закричать.

Что-то схватило его за руки, ему удалось выдавить из себя еще один сдавленный вопль, и он одновременно попытался отбиться от того, кто на него напал.

– Стивен! Стивен!

Сначала он не узнал голос, но неожиданно схватившие его пальцы разжались.

– Почему? – услышал он собственный крик.

– Стивен, это Черная Мэри, тебе приснился кошмар! Ты понимаешь? Это я, Землэ, это я.

– Землэ?

– Это я, мельди, – сказала она уже мягче, произнеся слово, которым называла его в постели. – Это всего лишь я. Ты метался во сне.

– Где мы?

– В нашей постели, – ответила она. – Подожди, дай я зажгу лампу.

Мгновение спустя появились черты лица, и темнота отступила.

Но это было не лицо Землэ.

Когда он снова проснулся, все лампы и свечи в комнате были зажжены. Землэ сидела на кровати рядом с ним, и на лице у нее застыла тревога.

– Что? – пробормотал он.

– Ну, по крайней мере, ты на меня больше не кричишь, – сказала она.

– Это была не ты, – попытался объяснить он.

– Значит, к тебе вернулась Черная Мэри?

Стивен кивнул, ничего не понимая. Землэ протянула ему чашку с чем-то, пахнущим мятой.

– Корень святого Вейлана и сифтрас, – объяснила она. – Настой прогонит кошмары.

Он кивнул и сделал глоток.

– Со мной что-то не так, – пробормотал он.

– Всем снятся плохие сны.

Стивен покачал головой:

– Помнишь, что я увидел в скриптории в Демстеде? Лицо в пламени?

Она неохотно кивнула.

– А помнишь, как кто-то – или что-то – прошло через нашу комнату некоторое время назад?

Она нахмурилась.

– Мельде, это тоже могло тебе присниться, – ласково проговорила она.

– Я кое-что написал чужим почерком, – сказал Стивен, понимая, что его слова звучат как слова безумца. – Это было предупреждение о том самом существе, о чем-то злом, появившемся в горах.

– Как ты думаешь, кто тебя о нем предупредил?

– Каурон, – ответил Стивен. – Я думаю, он помогал мне и раньше, по дороге сюда. Возможно, и до этого. А кошмары – они и прежде мне снились.

– Я знаю, – сказала Землэ. – Но теперь они приходят все чаще.

Почти каждую ночь. Хотя обычно не бывают такими яростными.

Он кивнул и сделал еще глоток чая, и тут кое-что заметил.

– Что с твоим лицом? – спросил он.

Она отвернулась, но недостаточно быстро, и он успел заметить на ее щеке красное пятно, которое к утру станет синим.

– Это я сделал? – спросил он.

– Ты ненарочно.

– Это не оправдание! – вскричал он. – Святые, Землэ, я тебя ударил!

– Ты был в шоке. И не узнал меня.

– Это… – Он потянулся к ней. – Извини, – проговорил он.

Он боялся, что она от него отшатнется, но она позволила ему прикоснуться к своему лицу.

– Я знаю, – сказала она. – Поверь мне, если бы я думала, что ты сделал это специально, я бы тебе все сказала – уж можешь не сомневаться. – Она мимолетно дотронулась до его руки. А теперь поведай-ка мне про то, что произошло сегодня.

– Я нашел дневник.

– Дневник Виргеньи Отважной? – В ее голосе появились пронзительные нотки.

– Да.

– Где?

– Он стоял на полке вместе с другими книгами. Я думал, что он должен быть спрятан в каком-нибудь тайном месте, и совершенно случайно на него наткнулся.

– Тебе повезло.

Он покачал головой:

– Не думаю, что дело в моем везении. Мне кажется, меня к нему привели. Я начал его читать, а когда остановился, обнаружил, что я что-то писал.

– И это было предупреждение о том, что в горах появится зло?

– Да. И еще, что я не должен никому рассказывать про дневник.

– А ты это только что сделал, – заметила Землэ.

– Ну да. Но если я не могу тебе доверять…

Конец фразы застрял у него в горле.

– Что? – тихо спросила Землэ. – Ты боишься, что совершил ошибку?

Стивен мгновение не сводил с нее глаз, затем встал и принялся расхаживать по комнате, сцепив руки за спиной.

Возможно, он действительно совершил ошибку.

– Стивен, поговори со мной.

Он повернулся.

– Когда мы впервые встретились, ты сказала, что жила в монастыре. Причем в монастыре, не признанном церковью.

– И ты мне не поверил.

– Теперь верю. Расскажи о нем.

На ее лице появилось смущенное выражение.

– За все время ты меня ни разу о нем не спросил. Почему сейчас?

– Почему сейчас? Хороший вопрос. Ты уговорила меня сюда прийти. Ни одна женщина никогда не выказывала ко мне никакого интереса, а ты поцеловала меня в первую ночь, когда мы познакомились. Звучит не слишком убедительно, не так ли?

– Прекрати, Стивен, – предупредила она его. – Это не тот путь. Подумай. Почему ты вдруг так на меня разозлился?

– Я не разозлился, – заявил он. – Но ты не в первый раз целовала мужчину, чтобы…

– Остановись прямо сейчас, – прервала его она. – Ты не хочешь этого говорить.

«Ты спала с Хесперо», – попытался продолжить он мысленно, но какая-то часть его знала, что она права, и потому он промолчал.

– Извини, – сказал он.

– До некоторой степени ты прав, – проговорила она, кивнув. – Я стремилась завоевать твое доверие. Но я поцеловала тебя, потому что хотела. Возможно, кто-то и раньше находил тебя привлекательным, но, скорее всего, ты был слишком неопытен, чтобы это заметить. Я смелее многих женщин, Стивен. И всегда получаю то, что мне нравится.

Он сел на табурет и провел ладонью по глазам.

– Я знаю, – сказал он. – Знаю. Я уже сказал тебе, что со мной не все в порядке. – Он взглянул на нее и увидел на щеке слезу.

– Послушай, – вздохнув, проговорил он. – Когда мы встретились, тебя все это сильно интересовало. Возможно, я тебе нравился, но у тебя была какая-то цель. И ты действовала не в одиночку, Землэ. Мне нужно знать, кому ты служишь. Если начинать следует не с монастыря…

– С монастыря, – перебила его она. – Начинать следует именно оттуда.

– Итак, я тебя слушаю.

Она стерла со щеки слезу и закуталась в одеяло, как в плащ.

– Это был монастырь Святой Виргеньи Отважной.

– Виргеньи Отважной?

– Да.

– Продолжай.

– Ты ведь знаешь, что Виргенья Отважная открыла тайну могущества седосов и использовала его, чтобы победить скаслоев. Тебе известно, что она правила первым Королевством Людей, но однажды ушла и не вернулась.

– Все это знают.

– Легче всего начать отсюда, Стивен, потому что именно с этого момента история, которую рассказывает монастырь, отличается от официальной версии твоей церкви. Они утверждают, что она оставила трон своему мужу, а он основал церковь и стал первым Фратексом Призмо. Его звали Ниро Пром.

– Ты считаешь иначе?

– Орден, к которому я принадлежу, считает иначе. По нашему учению, у святой Виргеньи Отважной был совет, который назывался вхатти, состоявший из четырех женщин и двух мужчин. Когда она исчезла, она оставила страну в их руках. В течение полувека большинство верховных постов в церкви занимали женщины.

– Ревестури рассказали мне такую же историю, – проговорил Стивен. – Только они упомянули одну женщину-правительницу, чьи полномочия походили на полномочия Фратекса.

– Все было именно так. Когда вхатти наконец понял, что святая Виргенья Отважная не вернется, они выбрали Матер Призма, потому что Виргенья внушила им, что во главе церкви должна стоять женщина.

– Почему женщина?

Землэ нахмурилась:

– Я не знаю. Сестры считали, что женщины правят более милосердно, но я не помню ни одного текста, в котором говорилось бы об этом. Ты не нашел ничего такого в дневнике?

– Я так далеко не добрался. Она еще девочка, рабыня скаслоя.

– Как ты мог удержаться и не дочитать до конца?

– Там все зашифровано, и шифр постоянно меняется. Кроме того, я не хочу ничего пропустить.

– Читай быстрее.

– Разумеется. Но продолжай свою историю.

– Это не устраивало некоторых амбициозных мужчин, но старшее поколение уважало завет Виргеньи. Однако Матер Призма выбрали женщину, которая была всего лишь любовницей влиятельного сакритора по имени Ирджомен. Вскоре она умерла – скорее всего, ее убили, – и он взял себе титул Фратекс Призмо. Вхатти возражали, и разразилась война, но Ирджомен планировал свой переворот очень тщательно, верных воле Виргеньи убили, мужчины, члены вхатти, перешли на сторону Фратекса, а женщины бежали. Остальных женщин лишили всех влиятельных постов, и монастыри, где они прежде проходили обучение, превратились в их темницы. Часть монастырей сохранило верность заветам Виргеньи, их уничтожили или им пришлось прятаться. Мой принадлежит к их числу.

– И твоя задача вернуть женщинам власть в церкви?

– Нет. Церковь безнадежно извращена. Наша цель наблюдать за наследниками Виргеньи Отважной, пока не появится следующая Истинная Королева, женщина, которая возродит церковь, изменит мир и наведет всюду порядок.

– Энни Отважная?

– Так считают в моем монастыре. Когда появится трон седоса, она должна будет взять власть в свои руки и править страной.

– А какое это все имеет отношение ко мне?

– Предполагается, что ты найдешь трон, – ответила она. – Ее трон. И помешаешь ему захватить его.

– Ему? Кому? Рыцарю Крови? Лорду-демону, о котором ты говорила раньше?

– Велни твой главный враг, Стивен. Он хочет уничтожить весь мир и все живое в нем. Но есть еще один враг, человек, который потребует трон себе.

– Хесперо.

– Я так думаю, – ответила она.

– Фенд сказал, что он нашел Хесперо, и отправился за ним. Если это правда, нам больше не нужно будет из-за него волноваться. Однако если он врет, если он собрался объединиться с ним…

– Если бы он собирался с ним объединиться, почему он не сделал этого несколько месяцев назад, вместо того чтобы вступить с ним в сражение?

– Может быть, им было нужно, чтобы я нашел дневник. Или сражение являлось отвлекающим маневром, чтобы я почувствовал себя в безопасности, если мне отведена важная роль. Возможно, Фенд совершенно безумен. Это меня нисколько не удивило бы.

– Или, как гласят некоторые легенды, Рыцарь Крови твой верный слуга и союзник, – сказала она.

– Он именно так и утверждает, – кивнув, проговорил Стивен. – Существо в горах… предположим, это Велни? А что, если он пробрался сюда, наблюдает за всем и выжидает?

Землэ побледнела:

– Я об этом не подумала. Я так долго считала все это сказочным пророчеством, чем-то древним и далеким. Мысленно я рисовала себе Велни драконом, окутанным языками пламени и черной тенью, а не вором, тайно пробравшимся сюда. Ни в одной легенде не говорится о том, как он выглядит. – Она потерла лоб. – О, святые, это возможно, не так ли?

– Да, – ответил Стивен и потянулся к своей одежде.

– Ты куда собрался?

– Почитаю дневник. Виргенья Отважная нашла это место. Она прошла священным путем, по которому я тоже должен пройти. Посмотрим, что она нам расскажет.

У РАБОВ ЕСТЬ ТАЙНЫ. И ЭТОТ ШИФР ОДНА ИЗ НИХ. ВИЛЛ И Я ПРИДУМАЛИ ЕГО, ЧТОБЫ ПИСАТЬ ДРУГ ДРУГУ. ХОЗЯИН ВИЛЛА ДЕЛАЕТ СВИНЦОВУЮ БУМАГУ, А ОН ПРИНОСИТ ЕЕ МНЕ.

ХОЗЯИН ВИЛЛА ПРИВЕЛ ЕГО СЮДА, КОГДА МНЕ БЫЛО ДВЕНАДЦАТЬ, ТАК СКАЗАЛ МОЙ ОТЕЦ. ОНИ ПОМЕСТИЛИ НАС В ОДНУ КОМНАТУ, И МЫ ПОНЯЛИ, ЧТО ДОЛЖНЫ СДЕЛАТЬ. ХОЗЯЕВА ЗА НАМИ НАБЛЮДАЛИ, НО ОНИ НЕ СЛЫШАЛИ, КОГДА ВИЛЛ ПРОШЕПТАЛ МНЕ, ЧТО ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО. ОН ОЧЕНЬ ТИХО РАССКАЗАЛ МНЕ, ЧТО НАШИ ОТЦЫ ХОРОШО ЗНАЛИ ДРУГ ДРУГА И ГДЕ ОН ЖИВЕТ. ЭТО ПОМОГЛО МНЕ ЗАБЫТЬ О ТОМ, ЧТО ПРОИСХОДИЛО, И О СВОЕМ СТРАХЕ. А ПОТОМ Я СОВСЕМ НЕ БОЯЛАСЬ. Я С НЕТЕРПЕНИЕМ ЖДАЛА НАШИХ РАЗГОВОРОВ ШЕПОТОМ. СЛОВНО МОЕ ТЕЛО ТАМ ВОВСЕ НЕ ПРИСУТСТВОВАЛО. ВИЛЛ НАЧАЛ УЧИТЬ МЕНЯ ТАЙНОМУ ЯЗЫКУ РАБОВ, ЖИВУЩИХ В ЕГО КРЕПОСТИ, И Я ПИШУ НА НЕМ СВОИ ПИСЬМА. КОГДА МЫ ВСТРЕЧАЕМСЯ, МЫ ПЕРЕДАЕМ ДРУГ ДРУГУ ЗАПИСКИ. В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ Я УВИЖУ ЕГО В ПОЛНОЛУНИЕ.