Настоящая королева

Зазвучала нежная мелодия аккордеона, которая сплелась с песнями птиц и жужжанием пчел.

– Это что за мелодия? – тихонько спросил знакомый голос, испугав его.

– Она импровизирует, – пробормотал он.

– Звучит немного грустно.

– Да, – согласился он. – Все, что она теперь играет, наполнено печалью.

Теплые, мягкие пальцы сплелись с его собственными, израненными и загрубевшими. Он открыл глаза и повернул голову, чтобы видеть рыже-золотые волосы и темные глаза Ареаны.

– Я не слышал, как ты подошла, – сказал он ей.

– Босые ноги неслышно ступают по клеверу, верно?

– Особенно такие легкие, как твои, – ответил он.

– О, тише. Тебе больше не нужно меня завоевывать.

– Как раз наоборот, – сказал он. – Я бы с радостью завоевывал тебя каждый день.

– Как замечательно, – заявила она. – Слова хорошего мужа. Посмотрим, будешь ли ты чувствовать через десять лет то же самое, что чувствуешь сейчас, когда прошло десять дней.

– Я больше всего на свете хотел бы это узнать. А потом через двадцать, тридцать…

Она прикрыла рукой его рот:

– Тише, говорю тебе.

Она оглядела поляну.

– Я думаю назвать это место твоим солнечным полем. Ты теперь стараешься все время греться в его лучах.

«А ты разве нет?» – хотел спросить он. Она провела в подземелье несколько месяцев, так же, как и он. И, как и он, слышала… «Нет», – он не станет это вспоминать.

– Извини, – проговорила она. – Я не хотела тебе напоминать. Просто… а что ты будешь делать, когда наступит зима?

Он пожал плечами:

– До нее еще далеко, и я не могу помешать ей прийти. Посмотрим.

Она улыбнулась, но ее улыбка причинила ему боль.

– Может, я напишу веселую, яркую музыку.

– Извини, что не дала тебе поспать, – сказала она.

«Да, не дала, – подумал он с горечью. – И к чему все эти разговоры о зиме?»

– А с другой стороны, мне кажется, что ты только и делаешь, что спишь, – проговорила она.

Он сел, чувствуя, как его охватывает раздражение.

– Как ты…

И тут его укусила оса. Боль была совсем простой, самой обычной, и он с воплем вскочил на ноги, размахивая руками в воздухе, где роились насекомые.

Он все понял. Боль от укуса разбудила его чувства.

– Мери, – крикнул он и направился к девочке, сидевшей со своим аккордеоном. – Мери, прекрати.

Но она продолжала играть, пока Леоф не потянулся к ней и не остановил ее руки. Они были холодными.

– Мери, это причиняет нам боль.

Она не подняла головы, продолжая разглядывать клавиши.

– А мне не больно, – сказала она.

– Я знаю, – ласково проговорил он.

Тогда она подняла голову, и в груди у него все сжалось.

Мери была хрупкой девочкой и выглядела младше своих восьми лет. Издалека могло показаться, что ей лет пять или шесть.

Но он стоял совсем близко. Когда она посмотрела на него, он заглянул в ее глаза. Они оставались голубыми, но каким-то непостижимым образом казалось, будто в них поселилась тень, иногда возникало ощущение, будто она где-то далеко, а порой их наполняла такая боль, какой не должен знать ребенок ее возраста. Глядя на Мери вблизи, можно было подумать, что ей сто лет.

– Извини, – сказала она.

– Что ты пыталась тут сделать?

– Не знаю, – пожав плечами, ответила она.

Он опустился на колени и погладил ее по волосам.

– Роберт больше не найдет нас.

– Он забрал ее с собой, – едва слышно сказала Мери. – Он обманул тебя, заставил написать ее, а потом забрал.

– Все хорошо, – попытался успокоить ее Леоф.

– Ничего не хорошо, – возразила Мери. – Не хорошо. Я слышу твою музыку, когда он играет ее.

– Что? – У Леофа зашевелились волосы на голове.

– Он плохо играет, – прошептала она. – Но он нашел того, кто будет играть за него. Я слышу.

Леоф посмотрел на Ареану. Она молчала, но по ее щекам катились слезы.

– Я думала, ты все исправишь, – сказала Мери. – А теперь вижу, что ты не можешь.

– Мери…

– Все хорошо, – перебила его она. – Я понимаю. – Она сняла с колен аккордеон, взяла его за ремешок и встала. – Я пойду поиграю где-нибудь еще, – проговорила она.

– Мери, пожалуйста, не уходи, – попросила ее Ареана. Но девочка повернулась и медленно побрела прочь.

Леоф посмотрел ей вслед и вздохнул.

– Она ждет, что я что-нибудь сделаю, – сказал он.

– Она слишком многого хочет, – заметила Ареана.

– Мы все там были, но играла она, – покачав головой, проговорил он. – Я ее использовал…

– Чтобы спасти нам жизнь, – мягко напомнила ему жена.

– Я не уверен, что мне удалось спасти ее жизнь, – возразил он. – Я думал, ей станет лучше, но она от нас ускользает. И с каждым днем все больше.

– Да, – кивнув, сказала Ареана.

– Мне нужно пойти за ней.

– Она хочет побыть одна, – проговорила Ареана. – Мне кажется, тебе не нужно ей мешать. Она и раньше любила одиночество.

– Да.

– Оставайся здесь. Отдохни. Мне нужно сходить на рынок кое-что купить на обед. Может, удастся найти что-нибудь, чтобы порадовать Мери. Ленточку или конфету.

«Ленты и сласти не помогут», – подумал Леоф, но улыбнулся и поцеловал жену.

– Я очень везучий человек, – сказал он.

– Нам всем повезло, – поправила его Ареана. – Даже Мери. Мы есть друг у друга.

– А вот на этот счет у меня нет уверенности, – заявил Леоф.

– В каком смысле? – нахмурившись, поинтересовалась Ареана.

– Вчера я получил письмо от лорда Эдвина Грехэма. Мать Мери была его сестрой.

– Они хотят ее забрать? Но ведь герцог сделал нас ее опекунами.

– Я не знаю, чего он хочет, – ответил Леоф. – Он отправил сюда жену, чтобы она нам сказала. Она скоро будет здесь.

Леди Терис Грехэм оказалась очень высокой, выше Леофа. У нее были пронизывающие зеленые глаза и целая россыпь рыжих веснушек, с которыми странно контрастировали темные, почти черные волосы. Лицо волевое, вытянутое, как и тело. Она приехала в темно-зеленом с черной отделкой дорожном платье, явно стоившем немалых денег. Ее сопровождали две служанки и два стража, что тоже говорило о богатстве. Она оказалась моложе, чем он ожидал. Ареана усадила ее в их маленькой гостиной, которой до этого дня никогда не пользовались. Затем отправилась готовить чай, оставив леди с Леофом, и та окинула его внимательным взглядом.

– Вы тот самый человек, написавший симфонию? – спросила она наконец. – Ту, что стала причиной беспорядков в Гластире?

– Да, – подтвердил Леоф. – Боюсь, что так.

– И другое произведение, которое так нравится народу? – То, как она произнесла слово «народ», означало, что она включает в эту категорию далеко не всех, и уж конечно, ни в коем случае не себя.

– Да, миледи.

– Да, – сухо повторила она.

Пришла Ареана и принесла чай, и они некоторое время пили его в неловком молчании.

– Насколько хорошо вы знали мою золовку? – неожиданно спросила леди Грехэм.

Леоф почувствовал, как напряглась Ареана, а сам он покраснел.

К его несказанному удивлению, леди Грехэм рассмеялась.

– О, святые! Да, Амбрия в некоторых отношениях была невероятно великодушна, – заявила она.

Леоф кивнул, не зная, как отреагировать на ее слова, и вспомнив ту ночь и тепло кожи Амбрии…

А всего через несколько дней ее жалобный, мертвый взгляд.

– Впрочем, дело не в ней, – сказала леди Грехэм и пожала плечами: – Проблема в том, что теперь делать с Мери.

– Я думаю, она должна остаться с нами, – сказал Леоф.

– Лично я склонна с вами согласиться, – сказала леди. – Мне совсем не нужно, чтобы девчонка путалась у меня под ногами. С меня хватает и ее братца, впрочем, скоро мы его женим. С другой стороны, она внебрачная дочь Уильяма и член нашей семьи, а у моего мужа имеются собственные представления о семейных обязанностях.

– Она здесь в полной безопасности, – проговорила Ареана. – И продолжает оставаться наследницей.

– Да, – ответил Леоф.

– Вероятно, это возможно. Но разве герцог Артвейр не вызывался быть ее опекуном?

– Это так, – сказал Леоф.

– Не сомневаюсь, что у Артвейра имелись для этого собственные причины. А также он совсем не просто так подарил вам этот чудесный дом, который находится в одном из его самых прекрасных поместий.

– Герцог и мой муж друзья, – сказала Ареана. – Дом – его свадебный подарок.

– Не сомневаюсь. – Леди Грехэм вздохнула. – Кроме того, он хочет держать девочку как можно ближе к себе. – Она резко вскинула голову: – Кстати, а что с ней? До меня доходили весьма странные истории. Что-то насчет музыки, которая убивает.

Леоф поджал губы, История каким-то непостижимым образом стала известна, но он не знал, должен ли подтвердить ее.

– Говорят, что принц Роберт заставил вас написать мелодию, которая убивает всякого, кто ее слышит, и что Мери ее сыграла, но не умерла, – пояснила она.

Когда он никак не отреагировал на ее слова, она вздохнула и взмахом руки подозвала служанку, которая протянула Леофу сложенный листок с восковой печатью.

Он взял документ и обнаружил, что печать принадлежит Aртвейру. Он сломал ее и прочитал следующее:

Дорогой друг, ты можешь совершенно спокойно рассказать леди Торис Грехэм все, что касается Мери. Она имеет право знать правду, и я не сомневаюсь, что она не навредит девочке.

– А.

Леоф в замешательстве поднял голову.

– Извините, миледи, – сказал он.

– Ваша сдержанность делает вам честь. Но я прошу вас, продолжайте.

– Все так, как вы сказали, если не считать того, что Роберт не заказывал мне эту музыку. Он хотел, точнее, говорил, что хочет получить еще одно волшебное произведение, которое перечеркнет мою первую работу и снова сделает его популярным в народе. Думаю, он с самого начала знал, что я попытаюсь его убить.

– Понятно. Он обманом заставил вас написать его. Но ваше произведение его не убило, потому что он уже мертв.

– Что-то вроде того. Но оно убило всех остальных, кто находился в комнате.

– Кроме вас и вашей невесты – и Мери.

– Музыка – это движение, – пояснил Леоф. – Она представляет собой не один звук, а череду звуков, которая ведет к смерти. Убивает последний аккорд, но только если выслушать все произведение. Я научил Мери и Ареану контргармонии, и они напевали ее, чтобы им ничто не угрожало. Впрочем, мы все равно чудом остались живы. А Мери… она играла на клавесине, ей пришлось хуже других.

– Да, наверное. – Леди Грехэм откинулась на спинку стула и сделала еще глоток чая. – Как вы думаете, что Роберт сделает с вашей музыкой?

– Что-нибудь очень плохое, – ответил Леоф.

– Я пытаюсь себе это представить. Оркестр волынщиков, марширующих по полю боя? Или трубачей? А защитники на стенах города падают замертво?

– Это возможно, – ответил Леоф, которому стало не по себе. – Произведение непросто переложить, но человек, достаточно опытный в аранжировке и композиции, с такой задачей справится.

– Кто-то вроде вас?

– Да.

– Возможно, именно по этой причине вы здесь, где вас старательно защищают. Или Артвейр попросил вас написать еще одно такое же произведение?

– Он знает, что я не стану этого делать. Я скорее умру.

– Но Мери сможет его вспомнить?

– Нет.

– Она гениальный ребенок.

– Нет, – повторил он громко.

– Даже для того, чтобы спасти Кротению?

– Держитесь от нее подальше, – рявкнул Леоф.

Леди Грехэм кивнула и сделала еще глоток чая.

– А как насчет вашей контргармонии? Вы могли бы сочинить музыку, которая нейтрализовала бы то, что задумал Роберт?

– Не знаю, – ответил он.

– А вы пытались?

«Я не желаю снова попасть в ловушку».

Ему отчаянно хотелось закричать:

«Я не желаю, чтобы меня снова использовали».

– Вы впустили в мир нечто ужасное, Леовигилд Акензал, и вы за это в ответе.

– Кто вы? – неожиданно спросила Ареана. – Вы пришли сюда вовсе не за тем, чтобы поговорить о будущем Мери.

Леди улыбнулась.

– Должна признаться, что я вас обманула, – ответила она. – Но я приехала сюда, чтобы кое-что вам рассказать и, возможно, отвесить хорошую пощечину – в фигуральном смысле, разумеется.

– Кто вы! – повторила Ареана, искоса взглянув на вооруженных стражей леди Грехэм.

– Тише, дитя, я должна сообщить твоему мужу кое-что очень важное.

– Не смейте с ней так разговаривать, – вмешался Леоф.

Леди Грехэм поставила на стол чашку.

– Вы не задавали себе вопрос, почему со времен Джестера Черного никому не удавалось обнаружить того, что нашли вы!

– Роберт дал мне нужные книги.

– Вот именно. Существуют книги! В них описываются армии в сопровождении хоров евнухов, поющих под музыку водяных органов. Они объясняют, как это происходит. Ученым хорошо знакомы эти книги. Неужели вы думаете, что за прошедшее время никто, наделенный талантом, не попытался сделать то, что удалось вам?

– Я об этом не думал, – признался Леоф.

– У них ничего не получилось, потому что это было невозможно, – сказала женщина, назвавшаяся леди Грехэм. – Музыка, которую вы создали, может существовать, только когда нарушен закон смерти, как уже случилось во времена правления Джестера Черного. И как произошло сейчас.

– Закон смерти?

– То, что отделяет жизнь от смерти и делает их различными состояниями.

– Роберт! – вскричал Леоф.

– Роберт был не первым, но до него существование закона лишь находилось под угрозой. Его возвращение из мира мертвых стало решающим моментом, а как только закон единожды нарушен, его становится все легче и легче обходить, и вскоре граница между живыми и мертвыми исчезнет. Когда это произойдет… нас всех ждет конец. Представьте себе, что этот закон что-то вроде дамбы, удерживающей смертоносные воды. Сначала возникает маленькая течь, но, если ее не заделать, отверстие становится все больше. Когда вандалы начинают раскапывать ее лопатами, она расширяется очень быстро, и в конце концов все сооружение разрушается.

– Но зачем кто-нибудь станет такое делать?

– Ну, возможно, вы не видите ничего особенного в том, чтобы сделать маленькую дырочку в дамбе и запустить водяную мельницу, верно? Вы получаете прибыли, и вам уже нужна мельница побольше и более мощный напор воды. Нарушение закона смерти дает огромную власть и могущество. Роберта можно ударить ножом в сердце, но ему ничего не сделается. Вам по силам написать симфонию, которая убивает, и это только начало. По мере того как закон теряет свою силу, те, кто его нарушает, становятся сильнее. Это особенно верно в настоящий момент, когда поднимают голову и другие разрушительные силы.

– Зачем вы мне все это говорите?

– Ваша музыка, если можно так выразиться, значительно расширила отверстие в дамбе.

– И что я должен сделать? Как в былые времена возвращали закон смерти в его прежнее состояние?

– Понятия не имею, – улыбнувшись, ответила она. – Но подумайте вот о чем: если правильная песня смогла ослабить закон…

– Значит, другая сумеет все исправить, – договорила за нее Ареана.

Леди встала.

– Совершенно верно.

– Подождите, – остановил ее Леоф. – Этого мало. С какой стати я должен верить тому, что вы мне рассказали?

– Потому что вы мне поверили.

– Нет, меня и прежде обманывали. И я не собираюсь пускаться в очередное пустое предприятие, в результате которого всем станет только хуже.

– Если это так, то у нас нет надежды, – ответила леди. – В любом случае я сказала то, ради чего приехала.

– Подождите.

– Нет, я не стану ждать. Удачи вам.

И, несмотря на все его протесты, она поспешила уехать, оставив Леофа и Ареану смотреть вслед удаляющемуся экипажу.

– Артвейр знал о ее визите, – сказала Ареана. – Может, он нам объяснит…

Леоф кивнул и вдруг понял, что продолжает держать в руках письмо герцога. Он взглянул на него и заморгал.

То, что прежде выглядело как печать Артвейра, оказалось гладким куском воска.

Часть первая

Неисцелимое

Земля ощетинилась тенью и прогоняет солнцеТонкие голоса поют на ветруВсе скоро закончитсяКогда ты здоров, отвага всегда с тобойА смерть всего лишь сонНо я смотрюИ вижу, как истинные героиБредут, спотыкаясь на дрожащих ногах,И встают перед лицом неисцелимого.Неизвестный виргенианский поэтlery cledief dernyFaiver mereu-mem.

Даже у сломанного меча есть клинок.

Лирская пословица

Глава 1

Королева демонов

Энни вздрогнула от удовольствия, когда призраки мимолетно коснулись ее кожи. Она не открывала глаз, наслаждаясь их прохладной лаской, а они тихонько бормотали, окружив ее. Она вдыхала густой аромат разложения и впервые за долгое время ощущала глубокое удовлетворение.

– Энни, у тебя нет времени, – с улыбкой прошептал один из призраков.

Немного раздраженно она открыла глаза и увидела, что перед ней стоят три женщины.

Нет, сообразила она, они вовсе не стояли. Следуя странному предчувствию, что что-то не так, она обернулась, чтобы посмотреть, что ее окружает.

Разумеется, она находилась в другом месте, в гамаке из ветвей, устланных мягким мхом, посреди черного болота, которое тянулось во все стороны, куда ни посмотри. Ветви деревьев у нее над головой тесно сплелись, словно изысканное сафнианское кружево, и сквозь них проникали лишь тончайшие полосы света, сиявшие на усыпанной каплями росы паутине, сотканной пауками размером с ее ладонь.

Женщины едва заметно раскачивались, и ветви поскрипывали под их весом.

Одна из них была в черном платье и черной маске, с длинными серебряными волосами. Другая – в зеленом платье и золотой маске, ее рыжие косы струились почти до самых ступней. Лицо третьей скрывала маска цвета слоновой кости, платье было цвета высохшей крови, а волосы каштановые.

Их губы и кожа, видневшиеся из-под масок, отдавали синевой, а шеи обхватили толстые кольца веревки, отнявшей у них жизнь.

Веры, эти глупые существа, были мертвы. «Должна ли я грустить?» – пронеслась в голове у Энни мысль.

– Энни.

Она вздрогнула. Неужели какая-то из них еще жива? Но тут она снова почувствовала присутствие призраков, легко касавшихся ее кожи. Теперь она поняла, кто они такие.

«Следует ли мне испугаться?» – возникла у нее в голове новая мысль.

– Вы мертвы, – заметила она.

– Да, – ответил едва слышный голос. – Мы изо всех сил пытались здесь задержаться, но слишком большая часть нашего существа ушла. Нам нужно кое-что тебе сказать.

– Что-то интересное? Это будет впервые.

– Пожалей нас, Энни. Мы делали что могли. Найди нашу сестру.

– Правильно, вас четверо, – проговорила Энни.

Может быть, она спит? У Энни появилось ощущение, что у нее не все в порядке с памятью.

– Да, четверо. Найди… ах нет. Он идет, Энни…

И тут на болоте поднялся холодный ветер, деревья ожили, в них заметались странные черные птицы, и неожиданно Энни осталась наедине с трупами.

Но только на одно мгновение. А потом она ощутила его присутствие, как и в прошлый раз, когда побывала в этом месте. Ей показалось, что кровь прихлынула на одну сторону тела, а ветви деревьев жадно потянулись к нему.

– О, ты снова здесь, маленькая королева, – проговорил голос. – Прошло много времени.

– Не подходи ко мне, – сказала она. – Ты ведь помнишь, что произошло в прошлый раз.

– В прошлый раз я был слабее, а тебе помогали, – ответил голос. – Сейчас все иначе.

– Чего ты хочешь?

– Тебя, милая королева. Хочу, чтобы ты стала моей женой.

– Кто ты?

– Твой король.

– У меня нет короля, – сердито заявила Энни. – Я законная королева.

– Загляни в свое сердце, – ласково предложил голос.

– Кто ты?

– Ты хочешь знать мое имя? Разве имена имеют значение для таких, как мы с тобой?

– Нет никакого «мы», – возразила Энни, но внутри у нее все сжалось – совсем как в тот момент, когда ее целовал Родерик.

Нечто приблизилось, и, хотя она его не видела, у нее возникло ощущение, будто тень злобно ухмыляется.

– Зачем ты убил Вер?

В ветвях деревьев пронесся глухой смешок, и вода вокруг нее пошла кругами.

Затем на неровную поверхность болота упал красный свет, и Энни почувствовала жар у себя за спиной. Вскрикнув, она обернулась, готовая противостоять ему.

Но она увидела не мужчину; в этом не было ни малейших сомнений. Тело, сиявшее, точно белое пламя, было тонким и гибким, женским, окутанным локонами, словно лентами жидкого живого огня. Ее лицо было настолько ослепительно ужасным в своей красоте, что Энни показалось, будто тонкие льдинки пронзили ее глаза и впились в мозг. Она так громко закричала, что у нее заболело горло.

– Тише, – сказала женщина, и Энни почувствовала, что у нее перехватило дыхание.

Затем ужасный взгляд проник сквозь нее и заглянул ей за спину.

– Уходи, – потребовала женщина.

– Ты лишь откладываешь неизбежное, – пробормотал мужской голос.

– Уходи, – повторила незнакомка.

Энни почувствовала, как рассеивается ощущение его присутствия.

– Я не убивал твоих друзей, – сказал он и исчез.

Энни чувствовала на себе взгляд женщины, но боялась поднять глаза.

– Кто вы? – прошептала она.

– Кепт назвал тебе мое истинное имя, – ответила женщина. – И несколько других, древних, имен. – Королева демонов и тому подобное.

– Да. Но я не… – Энни смущенно замолчала.

– Ты пытаешься понять, что я такое. Чего хочу. И почему помогла тебе.

– Наверное, – слабым голосом проговорила Энни, неожиданно почувствовав смущение.

– Демон я или святая? – Женщина вздохнула так близко, что Энни услышала ее вдох.

– Да, – с трудом выдавила из себя она.

– Если бы между ними была какая-то разница, возможно, я бы тебе сказала, – продолжала женщина. – Он не убивал Вер. Это я сделала. Для тебя.

– Я не понимаю.

– Ты привела меня к ним. Ты их отвергла, лишила своей защиты, и я прекратила их существование. Я убила всех, кроме одной, но я ее найду.

– Почему?

– Ты в них не нуждаешься, – сказала она. – И никогда не нуждалась. Они были плохими советчицами. А теперь у тебя есть я.

– Вы мне не нужны, – запротестовала Энни.

– Тогда произнеси мое имя и прикажи уйти.

Энни с трудом сглотнула.

– Ты не станешь этого делать, – сказала женщина. – Тебе нужна моя помощь. Тебе нужна любая помощь, которую ты можешь получить, потому что он придет за тобой и либо сделает тебя своей, либо уничтожит. Значит, ты должна уничтожить его. А этого ты пока сделать не в состоянии. Сначала погибнут твои друзья, а потом ты.

– А если я вам поверю, как я смогу это остановить?

– Ты должна стать как можно сильнее, во всех отношениях. Позволь мне научить тебя пользоваться твоим даром. Когда он придет, ты будешь готова – если доверишься мне.

– Если доверюсь, – пробормотала Энни и, подняв глаза, взглянула в лицо женщины.

На сей раз она не испытала прежнего ужаса, а по ее глазам поняла, что та говорит правду.

– Назовите мне причину, по которой я могу вам доверять, – сказала Энни.

На лице женщины промелькнула улыбка.

– У тебя есть еще один враг, ты о нем не знаешь, даже мне трудно его увидеть, потому что он – или она – прячется в глубоких тенях Рейксбургского дворца. Как и ты, он в состоянии видеть сквозь пространство и время. Тебя никогда не удивляло, что тебе удается неожиданно нападать на армию церкви, но Ханза всегда на шаг опережает тебя?

– Удивляло, – ответила Энни. – Но я решила, что им помогают шпионы и предатели. А почему вы так уверены, что дело в колдовстве?

– Потому что там есть место, которое я не могу увидеть, а это верный признак действия Адской руны, – ответила женщина.

– Адской руны?

– Адская руна видит глазами мертвых, которые не отличают прошлого от настоящего. Так как закон смерти нарушен, этот дар стал сильнее, чем прежде. Но ты получаешь свои видения напрямую благодаря силе седоса. Ты можешь стать могущественнее: узреть его видения и противодействовать им. Со временем ты даже научишься управлять мертвыми, чтобы они насылали ему фальшивые образы. Но прежде он сумеет причинить огромный вред. Если ты будешь делать то, что я скажу, возможно, тебе удастся остановить его раньше.

– Как?

– Отправь послов в Ханзу, ко двору Маркомира. Пошли туда свою мать, Нейла МекВрена, Элис Берри…

– Я не сделаю ничего подобного, – возмутилась Энни. – Я только что вернула свою мать; я не стану посылать ее туда, где ей будет грозить опасность.

– Неужели ты думаешь, что в Эслене ей не угрожает опасность? Попытайся увидеть об этом сон. Обещаю, тебе он не понравится.

Энни охватила тревога, но она заставила себя успокоиться.

– Ты еще бесполезнее, чем Веры, – сказала она.

– Ничего подобного. Твоя мать в любом случае попросит тебя отпустить ее туда, она надеется, что есть шанс заключить с ними мир. И тогда ты поймешь, что мои советы полезны. Далее, я скажу тебе следующее: если ты отправишь свою мать, рыцаря и убийцу в Кейтбаург, я вижу прекрасную возможность покончить с угрозой со стороны Адской руны и, таким образом, ослабить Ханзу. Если же ты не сделаешь так, как я говорю, я уже вижу, как ты плачешь над телом своей матери в Эслене мертвых.