Сарматские хроники. Бежать нельзя остаться

– Он действительно лучший?

– Да!… Он, говорят, на коне родился. Лошадей знает, понимает, как никто другой, говорить с ними может на их языке. Они его слушают, своим считают. Дед его ведуном был, над конями ворожил…

– Значит, он нам нужен! – заключила Аглая.

– Да как табун ему доверить? – засомневался Радомир, немного осведомлённый уже об отношениях в стае.

Но Майпранг неожиданно поддержал идею:

– А куда он денется? Волку одному не выжить! Тем более, теперь…

…Расходились ближе к полуночи. Решено было выдвигаться ранним утром – нечего время терять, нужно как можно скорее добраться до княжеских владений! Самые нешуточные страсти разгорелись под конец разговора, когда Аглая безапелляционно заявила, что уж в этот раз она отправится с ними обязательно! Майпранг уже был в курсе, что разумные доводы обычно не принимаются, но всё же попытался:

– Аглая, послушай! Нам обуза ни к чему, да и риск большой! Ты же будешь внимание лишнее привлекать!

– Я – обуза??? Я – внимание привлекать??? Да на себя посмотрите!!! Богдана за версту видно – кто такой, ни с кем не спутаешь. Радомира каждая собака в лицо знает и не только знает, а просто мечтает князю сдать за вознаграждение. Тебе с твоей разбойничьей рожей – только в княжеское городище и соваться!!!…

Майпранг задумчиво потёр обожжённую щёку, и Аглая, видя его минутное замешательство, торжествующе продолжила:

– А меня в лицо никто не знает! А я в любой толпе затеряться могу! И на лошади я теперь ездить умею!!!…

Последний аргумент был абсолютной правдой. Девушка, видимо, решив доказать жителям становища, что она вполне готова к кочевой жизни, освоила верховую езду на диво быстро. Лошадей она любила, лошади неожиданно ответили ей взаимностью, и дело пошло… Конечно, Аглае далеко было до сарматского искусства, но для начинающего наездника она делала заметные успехи…

И уже готов был Майпранг, скрепя сердце, уступить, но тут произошло нечто, совсем из ряда вон выходящее! Незаметно и бочком, стараясь не встречаться ни с кем из присутствующих взглядом, в шатёр просочилась Орга и замялась на пороге. Вожак от неожиданности замолк на полуслове, а сарматка, пользуясь моментом, быстро-быстро что-то залопотала на их наречии, стараясь не смотреть в его сторону и время от времени бросая весьма красноречивые взгляды на Богдана, чем приводила последнего в немалое смущение. Не выслушав и половины её тирады, Майпранг яростно что-то рыкнул, оскалив зубы, и девица, тихо всхлипнув, мгновенно исчезла за пологом шатра. Повисло неловкое молчание.

– Совсем, видно, бабы спятили… , – тихо подытожил где-то сбоку Радомир.

Аглая из обрывков слов докумекала, что Орга не нашла момента лучше, чтобы тоже навязаться к ним в компанию, и почему она это сделала, объяснять было не нужно. За те пару дней, пока Богдан находился в становище, между ним и молодой сарматкой промелькнуло что-то вроде симпатии, притом взаимной и весьма горячей. Оба были невероятно смущены и пытались скрыть, а то и подавить нахлынувшие так некстати чувства, но получалось плохо. И вот эта дурында тоже решила отправиться с ними, чтобы быть поближе к предмету своих воздыханий. И похоже, спутала Аглае все карты!…

Мужчины оперативно ретировались, ссылаясь на поздний час и необходимость хорошо отдохнуть перед завтрашним походом. Оставшийся в шатре Майпранг сидел молча, но сузившиеся жёлтые глаза и ходящие по щекам желваки не оставляли сомнения, что вожак внутри просто кипит от ярости. Немного потоптавшись поодаль, Аглая решилась подойти.

– Я сзади, Пранг! – благоразумно возвестила она, заходя со спины: такие манёвры волк-воин даже ей не позволял – сказывались многолетние тренировки да инстинкты.

Приблизившись, девушка ослабила шнуровку на куртке сармата и немного обнажила его шею и плечи, сплошь расписанные причудливыми узорами. Чуть коснувшись раз-другой, её руки запорхали смелее. Здесь едва притронуться, а здесь нажать посильнее, проникая пальцами в глубину напряжённых мышц…

– Что ты делаешь? – тихо спросил Майпранг, прикрывая глаза.

– Массаж! – уверенно ответила она, продолжая свои движения.

Он с трудом себя сдерживал. С одной стороны – хотелось немедленно схватить девчонку в охапку и, повалив на постель из шкур, сжав её в объятиях, бесконечно и сильно вбиваться в такое мягкое и желанное тело. С другой – ещё хотя бы на мгновение задержать на плечах её руки, дарящие неведанные, чарующие ощущения.

Одно желание в конце концов пересилило другое. Аглая, почуяв перемену, попыталась было улизнуть, но не успела и через пару минут уже лежала на шкурах, исступлённо царапая те самые узоры на плечах сармата, которые только что оглаживала пальцами…

…Вспышка и яркие звёзды! Бурный поток, сминающий волю и уносящий в неведомую даль… «Я люблю тебя!» – металась в голове единственная мысль. «Я люблю тебя…»

– Я не очень понимаю, что это значит, но, наверное, я тоже люблю тебя…

– Я что – сказала это вслух???

– Ты много чего сказала вслух…

***

… День постепенно вступал в свои права. Утренняя, достаточно ощутимая прохлада не отступила, но скрашивалась не по-осеннему ярким солнцем и пронзительно-лазурным небосводом. Лес, уже почти растерявший разноцветную листву, казалось, был пронизан множеством тонких невесомых лучей, переплетавшихся друг с другом. Пахло прелой листвой и грибами…

Небольшой отряд из девяти всадников ехал шагом. За поворотом тропа неожиданно принялась довольно резво взбираться вверх. Майпранг впереди спешился и повёл лошадь в поводу, и его примеру последовали остальные – довольно широкая в этом месте, тропа позволяла свободно двигаться по двое. Радомир «в паре» с вожаком чуть оступился, оглядывая ближайшие заросли.

– Притомился нечто, воевода? – хитро покосился тот.

– Весь день не спишь, всю ночь не ешь – конечно, устаёшь! – немедленно послышался сзади весёлый голос Аглаи, и Майпранг поспешно отвернулся, пряча смешок.

Радомир ухмыльнулся и по обыкновению покачал головой. Нашли же эти двое друг друга, нечего сказать!!!… Поначалу он терялся и даже обижался, бывало, на их бесконечные колкости. Потом обречённо махнул рукой – бесполезно!…

…Окончательное решение о составе «отряда» было принято ранним утром. Участие Майпранга, Радомира и Богдана даже не обсуждалось. С собой было решено прихватить четверых опытных воинов на случай необходимости вооружённого сопротивления, а также для использования в качестве гребцов, ведь по словам Богдана на драккаре был не только парус, но и добрый десяток пар вёсел. Конечно, учитывая последний факт, желательно было бы гребцов предусмотреть побольше, но Майпранг не хотел оставлять становище без защиты – неизвестно, что может приключиться за время их отсутствия. Да и в глаза небольшой по численности отряд будет бросаться меньше.

Больше всего споров вызвал, как и ожидалось, вопрос «бестолковых спятивших баб». Решающую роль сыграл аргумент Аглаи, что она практически единственная, кого действительно не знают в лицо, на кочевников внешне не похожа совершенно, и к тому же женщина, а значит, сможет пролезть там, где мужчине и соваться нечего. Оргу, которая всё это время с несчастным видом топталась неподалёку, тоже решено было взять с собой, поскольку, поразмыслив, все пришли к выводу, что две женщины, как ни странно, выглядят менее подозрительно, чем одна…

***

…К вечеру они преодолели уже больше половины пути. Несмотря на то, что поднявшись на небольшую возвышенность, отряд оказался на достаточно открытой местности, всё по-прежнему шло спокойно. Разведчики, которых Майпранг время от времени посылал вперёд, тоже ничего подозрительного не примечали. Очевидно, половцы на время умерили свои попытки выследить сарматов, и грех было не воспользоваться такой возможностью.

Заночевали на поляне, примыкающей к небольшой скале с каким-то подобием пещеры у подножия. Разводить костёр было опасно – в то, что их окончательно решили оставить в покое, верилось с трудом! Перекусив «сухим пайком», прихваченным из становища, порядком подуставшие путники собрались спать. Мужчины распределили «дежурства», и Майпранг, вышедший «в караул» первым, бесшумно исчез с поляны в ближайших зарослях – видимо, отправился осмотреться.

Аглая, завернувшись в припасённую шкуру, немного повозилась, устраиваясь поудобнее и стараясь уснуть, но вместо этого принялась гонять в голове последние события, пыталась предположить, что им придётся делать по прибытии в княжеские владения. Понятно, что лезть на рожон нельзя ни в коем случае, а требуется как можно быстрее и незаметнее добраться до гавани и увести драккар практически из-под носа князя – только и всего. Богдан уверял, что он быстроходнее всех судов, имеющихся у русичей. Значит, главное – захватить посудину и дальше рассчитывать на мастерство «водного ратника» и удачу. Удача им потребуется, это точно!…

Неожиданно Аглая поймала себя на том, что улыбается. Да… Вот таких приключений и калейдоскопа событий ей и не хватало когда-то! Задремавший было разум неожиданно-колко напомнил о себе, возвращая к реальности и напоминая, что здесь – не её место, не её время и всё такое прочее… Ладно-ладно! – поспешно-миролюбиво согласилась Аглая. Вот добудут они княжеский драккар, убедится она, что сарматскому племени не угрожает больше опасность, и отправится восвояси – обратно, в скучный предсказуемый XXI век! Разум на диво легко сдался, пообещав, однако, что будет начеку и не позволит ей натворить каких-нибудь глупостей…

…Наконец усталость взяла своё, и Аглая задремала, казалось, всего на минуту. Внезапно проснувшись от лёгкого толчка, она почувствовала, что под шкурой появился кто-то ещё. Майпранг, передав караул одному из воинов, отправился спать, и разумеется, не в одиночестве. Прикоснувшись к губам сонной девушки, сармат притиснул её сильнее и прошёлся чередой лёгких поцелуев по её шее, становясь всё настойчивей.

– Пранг! – гневный шёпот окончательно проснувшейся Аглаи заставил его остановиться. – Мы не одни, вообще-то!

– Да спят все! – беззаботно ухмыльнулся в темноте вожак и вернулся к её губам.

Не ответить на поцелуй Аглая была просто не в состоянии…

– Хорошо у тебя это получается… , – вдруг тихо произнёс воин и, пару секунд помедлив, спросил:

– Скажи, Аглая, а там, в твоих землях, есть у тебя кто? Муж, семья?

– Что за вопросы? – сон как рукой сняло.

– Ну… Я же ведь не первый у тебя…

Вот так поворот! Самое время выяснять отношения! Аглая про себя невесело усмехнулась: если так поразмыслить, друг сердечный, так я, вероятно, и постарше тебя немного буду! В стае её возможные ровесницы были уже почтенными мамашами, матёрыми волчицами. Майпрангу же максимум было чуть больше двадцати…

Решив не озвучивать вслух столь щекотливую правду, Аглая, чтобы скрыть замешательство, по обыкновению перешла в наступление:

– Пранг! Я ведь не спрашиваю тебя, которая я у тебя по счёту! И сколько волчиц в дальнейшем планируется!

– Волчиц не бывает много. Волчица всегда одна. У волков пара всю жизнь едина, – неожиданно серьёзно произнёс воин.

– Ну, так я-то не волчица! Я-то вообще племени другого. Мне по ходу дожидаться теперь, пока ты достойную «пару» себе найдёшь??? – как говорится, «Остапа понесло».

– Конечно, не волчица! Дурочка ты, каких свет не видывал! Правду, что ли толкуют, что у русичей все женщины бестолковые?

– Да я!… Да мы!… – Аглая окончательно рассвирепела: сам завёл разговор, а она, выходит, бестолковая!…

Воображение, меж тем, услужливо рисовало красочные картины на тему, как Майпранг находит себе спутницу среди «своих», а ей ничего больше не остаётся, как уступить и отойти в сторону. От подобных мыслей перехватывало дыхание, и в груди вставал противный комок, а приходили они в голову достаточно регулярно. Вожаку надо держать власть, род продолжать, и вряд ли чужачка здесь принимается в расчёт. Чувства чувствами, а есть ещё вековые традиции и обычаи волчьей стаи… Сглатывая подступившие слёзы, Аглая попыталась отвернуться. Сегодня что-то особенно захлестнуло…

Майпранг придвинулся чуть ближе, крепко прижал девушку к себе и, втянув носом запах её уже порядком отросших волос, тихо сказал:

– Аглая, это не ты дурочка, это я болван! Правильно Ятрагор говорит…

– Что ещё твой Ятрагор говорит???

– Про клинок. Что нам с тобой теперь даже обряд проводить не надо. Такова воля Ареса.

– Какой ещё обряд? – подозрительно засопела Аглая.

– Ну, у вас, кто в распятого бога верует, это венчанием зовётся. А у нас волк с волчицей, коли вместе быть желают, на клинке клянутся перед ликом богов. Кровь не только побратимы смешивают…

Аглая медленно повернулась к нему лицом и уткнулась куда-то в ключицу, туда, где сплетались изгибами витые чёрные линии татуировок. Вот так бы и лежать, завернувшись вдвоём в шкуру, и вдыхать такой родной запах дублёной кожи и степных трав. И забыть про князя, про степняков, про всё на свете!…

– Хочешь сказать, не важно, что я не сарматского племени, и что боги у нас разные? – она всё же решила уточнить.

– Арес позволил тебе вмешаться в поединок, а твой распятый бог зачем-то же привёл тебя сюда. Значит, они не против!

Такое логичное и простое объяснение Аглае даже в голову не приходило!

– Я-то уж точно воле богов противиться не намерен! – хитро продолжил Майпранг.

– Это ты о чём сейчас? – напряглась она.

– О твоих отговорках! «Одни – не одни», что ещё придумаешь?…

Его руки, меж тем, были уже под рубахой и мягко, но властно оглаживали тело девушки. Аглая сглотнула и прикрыла глаза, потихоньку сдаваясь. С низу живота поднималась горячая упругая волна, совладать с которой было очень непросто.

Никогда раньше, в «том» мире, близость не вызывала у неё такую моментальную бурю эмоций. Вероятно, кочевники обладали какой-то чувственной магией, а может, не все, а только некоторые, как этот, например, потомок древних волков-воинов, в упор смотревший на неё нахально-насмешливыми жёлтыми глазами. От него не спрятаться, не скрыться, не улизнуть – воля и желание скованы этим расплавленным янтарём. Только вперёд, навстречу ему, переплетая его и своё желание в яркие неведомые узоры, наподобие тех, что оглаживала она сейчас пальцами, ощущая, как грозный непобедимый воин тает от каждого её прикосновения…

***

…Утро придумали враги! В этом Аглая была уверена с детства. Так было всегда: она могла запросто колобродить полночи, зато утром превращалась в злое растрёпанное существо, окончательно просыпавшееся и приходившее в надлежащий вид только к обеду… С трудом разлепив тяжёлые веки, она высунулась из-за края шкуры. Ещё и холодно!

Майпранг уже давно был на ногах. Он стоял неподалёку в компании остальных волков и, хмурясь, раздавал какие-то указания. Чуть повернув голову, Аглая встретилась взглядом с понимающе-насмешливым прищуром Радомира. Тот ухмыльнулся. Боярин, вот только не вздумай что-нибудь брякнуть, побереги здоровье!…

Тихо застонав, она с усилием приняла сидячее положение. Как же хочется кофе!!! Когда она пила его в последний раз?…

Невдалеке Орга хлопотала над маленьким костерком, разведённом в нише скалы. Ага! Всё-таки решили поесть горячего! Заметив, что Аглая проснулась, сарматка весело подскочила к ней с плошкой чего-то дымящегося и довольно ароматного. Конечно, не кофе, но тоже сойдёт – что-то вроде густого овсяного киселя, обильно приправленного какими-то травами. Через пару-тройку глотков Аглая с удивлением заметила, что в голове прояснилось. Нет, сарматы точно сплошь колдуны и маги! К концу плошки она поняла, что окончательно пробудилась, согрелась и насытилась. Чудеса!…

Быстренько поднявшись и сворачивая вместе с Оргой лагерь, она вновь обратила внимание, что мужчины чем-то не на шутку озабочены. Сарматы к тому времени в полном составе отправились на разведку – рассредоточившись по одиночке, они растворились в лесных зарослях и пока не возвращались. Радомир с Богданом стояли возле осёдланных лошадей и напряжённо переговаривались впоголоса.

– Что? – Аглая, разумеется, подошла выяснить, в чём дело.

– Кипчаки. Рыщут неподалёку – большой отряд. Нас пока не обнаружили, но у них обычно есть следопыт. На всякий случай надо быть наготове!

Тон Радомира, несмотря на кажущееся спокойствие, заставил ускорить сборы, и Орга занялась маскировкой кострища. Аглая свернула шкуру и, не найдя себе больше никакого дела, задумчиво топталась неподалёку.

Внезапно оглушительный треск кустов совсем рядом заставил её вздрогнуть. Подняв глаза, девушка увидела летящую прямо на неё фигуру в доспехах и шлеме, с перекошенным от звериной ярости лицом. Фигура была пешей, но передвигалась с невероятной скоростью и размахивала сразу двумя кривыми клинками.

Зажмурившись, Аглая поняла, что ни Радомир, ни Богдан, ни даже Орга добежать до неё просто не успеют…

Глава 9

…Жива!!! Первым, кого увидела Аглая, сидя на земле и открыв глаза, был Радомир, который добивал мечом кипчака, пару секунд назад летевшего на неё с клинками наголо. Сбоку Богдан расправился сразу с двоими, посмевшими угрожать Орге. Меч он доставать не стал, просто встретив их лбами между собой и сломав обоим шеи. Даже шлемы не спасли!

Радомир тем временем вытер окровавленный клинок об одежду жертвы и протянул Аглае руку. Когда басурманин, откуда ни возьмись, выскочил из зарослей со своими саблями прямо на неё, у воеводы на мгновение потемнело в глазах. Уже бросившись на выручку, на ходу выхватывая меч, он понимал, что не успевает.

Но девчонку, видно, берегли боги. Свои, чужие – не важно! Зажмурив глаза, она ринулась… навстречу противнику, в последний момент упав на карачки и подкатившись тому под ноги. Кипчак, не ожидавший такой, на первый взгляд идиотской выходки, кубарем перелетел через неё и шмякнулся мордой в землю, подставив русичу незащищённую спину. В пару мгновений с врагом было покончено…

И сейчас, подавая ей руку, переводил дух как раз Радомир, на миг представивший, что могло бы произойти, не будь девчонка так удачлива. Она же восторженно таращила круглые серо-зелёные глазищи, но не на него, а… на саблю убитого половца. Приняв руку и поднявшись, Аглая сделала шаг вперёд, поднялась на цыпочки и чмокнула боярина в щёку. А потом бочком-бочком обойдя его и распростёртое тело врага, двинулась к цели.

Клинок был великолепен! Изящно изогнутое лезвие и богато украшенная серебряными инкрустациями и россыпью самоцветов рукоять говорили о том, что хозяин его был человек знатный и богатый. Секунду помедлив, Аглая наклонилась и решительно взяла оружие из рук мертвеца. Взвесив его в руке, она сделала в воздухе пару резких рубящих движений, как бы примериваясь, а потом подняла клинок вверх, любуясь игрой самоцветов на солнце.

Боярин, на мгновение растерявшийся было от неожиданного благодарного поцелуя, хмуро посмотрел на неё и покачал головой. Такая же блаженная, как и вожак! Только что ведь чуть не зарубили!…

– Откуда взялись эти ироды? – приблизился Богдан, прижимая к себе перепуганную Оргу.

– Кто их знает? Отряд, вроде, большой был. Наши волки потрепали что ли?

Богдан перевёл понимающий взгляд на Аглаю:

– А к сабельке, наверняка, и ножны имеются…

Отпустив Оргу, ратник шагнул к покойнику и невозмутимо перевернул того на спину. Ножны действительно имелись – такие же богато украшенные. Отстегнув, Богдан протянул их Аглае. Та, пребывая в каком-то невероятно восторженном состоянии, запихала на место клинок и даже умудрилась приспособить ножны у себя на поясе…

…Сказать, что она напугалась в тот момент – значило ничего не сказать. На долю секунды показалось, что острый клинок уже разрубает её пополам. Тот самый клинок, что болтался сейчас у неё на поясе. Ощущая тяжесть оружия, Аглая испытывала даже какое-то мрачное удовлетворение – наверное, называлось это «отходняк». Её, конечно, немного потряхивало, но в целом она пришла в себя на удивление быстро…

Сейчас же все четверо заняли позиции вокруг лошадей, настороженно вглядываясь в заросли, окружавшие поляну. Орга, опомнившись, тоже разоружила кого-то из мёртвых половцев, разжившись клинком попроще, и в целом представляла собой сейчас достаточно серьёзную боевую единицу. Чего нельзя было сказать об Аглае – у той даже выхватить саблю из ножен без заминки не получалось. Ну да ничего, зато вооружена!

Текли томительные минуты ожидания. После этой пешей, бесславно погибшей троицы на поляну больше никто не выскакивал, и это начинало казаться подозрительным. Вот, вроде, послышался издалека какой-то шум. Бой? Погоня? Шум стих также внезапно, как и начался. Вот снова шум – приближаясь, он явственно преобразился в дробный стук копыт. Всадники! Враги! Их-то лошади все здесь!

В ту же минуту в поле зрения появился верховой богато одетый кипчак, во весь опор летящий на поляну, размахивая клинком. Увидев неприятеля, он издал громкий воинственный клич и пришпорил лошадь. Далеко позади него показались ещё четверо всадников, судя по тёмно-красному цвету одежды – сарматы, но они явно уступали в скорости. Озверевший же противник, по-видимому, решил покромсать перед смертью как можно больше людей и животных, поэтому счёт шёл на какие-то жалкие мгновения. Уже Богдан с Радомиром встали плечом к плечу вперёд с мечами наизготовку, предварительно отпихнув Аглаю с Оргой куда-то к ближайшим кустам. Расстояние неумолимо сокращалось…

Внезапно тёмная тень отделилась со скалы, под которой проезжал половец, и бросившись вперёд, мгновенно оставила лошадь без седока. Майпранг! Конь резко сбавил скорость и ушёл в сторону от столкновения. Оглушённого же неожиданным падением врага, вожак добил в мгновение ока несколькими ударами ножа.

Подъехали остальные. Спешившись и оглядев поляну с перебитыми врагами, удовлетворённо похлопали русичей по могучим плечам. Мужчины, видимо, вообще неплохо между собой поладили.

Радомир тем временем в сторонке что-то с жаром толковал Майпрангу, уже вытершему и убравшему свои клинки, – вероятно, жаловался на Аглаю. Судя по взглядам, которые вожак время от времени на неё бросал, разборка предстояла нешуточная.

– Ты слово знаешь такое – «осторожность»? – мрачно поинтересовался волк, наконец-то подойдя к ней. – Или только «я – бестолковая балда, зеваю по сторонам и плюю на безопасность»??? Может, тебя обратно в стойбище отправить вместе с подружиной твоей?

Жёлтые глаза вожака метали молнии, сузившиеся зрачки смотрели прямо на неё. По спине пробежал холодок. Что делать-то? Ведь и правда отправит…

– У меня теперь есть оружие! – глупо улыбаясь, Аглая попыталась его как-то отвлечь.

– Да уж вижу! – фыркнул сармат и протянул руку к рукояти клинка. – Позволишь?

Аглая кивнула.

Майпранг аккуратно выудил саблю из ножен, на мгновение тоже залюбовавшись красотой оружия. Затем резким движением рубанул воздух перед собой и в мгновение ока превратился в нечто невообразимое, сверкающее на солнце. Производя невероятное количество колющих и режущих ударов с какой-то немыслимой для обыкновенного человека быстротой, он не забывал о всевозможных поворотах, стойках и подкатах, в целом представляя собой зрелище настолько завораживающее, что остолбенели не только Аглая с Оргой. Русичи, да и волки, сами весьма искусные воины, смотрели на краткое представление со смесью уважения и, что там говорить, восхищения! Если и существовал бог рукопашного боя и холодного оружия, то звали его Майпранг!…

– Хороший клинок, – одобрил он, через несколько минут возвращая оружие в ножны Аглаи и не обращая на неё больше никакого внимания.

– Ты, вроде, к ножам привычнее да к акинаку? – полуутвердительно промолвил Радомир, ещё находясь под впечатлением необычного шоу.

– Акинак поменьше, легче немного, но и этот неплох, – пожал плечами сармат, потом направился к остальным, призывно махнув рукой русичам, чтобы тоже подошли.

Аглая, невзирая на размолвку, шагнула ближе и навострила уши – наверняка, сейчас будут подробности. В двух словах дело было так. Кипчаки, видимо, тоже расположились на привал, причём, умудрились это сделать аккурат с другой стороны небольшого лесочка, окружавшего стоянку «наших». Особо не опасались – стойбище волчье довольно далеко, а в степи они за все дни не встретили ни самих сарматов, ни следов их пребывания. Поэтому нападение с тыла стало для них полной неожиданностью, и по сути получилась обычная резня. Несмотря на явный перевес сил – два десятка половцев против пятерых волков-воинов – противнику это мало чем помогло. Уже через несколько минут всё было кончено. Трое, правда, ринулись наутёк через лес, где и встретили на поляне свою смерть.

Половецкий предводитель, однако, оказался ловчее – бросив пару отрывистых слов ближайшим соратникам, вместе с ними стал прорываться к лошадям. Те не успели, а он успел. И вскочив в седло, рванул галопом прямо в сторону поляны – то ли сообразил, что именно с той стороны напали сарматы, то ли просто помчался наугад, уходя от погони. Как бы там ни было, если бы не Майпранг, малой кровью могли бы и не обойтись…