Сарматские хроники. Бежать нельзя остаться

Тем более, дел было невпроворот. Зима не за горами, а припасов – тощий кот наплакал! Подвергнуть стаю опасности погибнуть голодной и холодной смертью и поставить под сомнение свой авторитет Майпранг никак не мог, достойно объясняя этим своё нежелание беседовать с русским воеводой. Но… Тянулись дни, он уверенно шёл на поправку, и откладывать встречу надолго уже не получалось.

Ятрагор однозначно заявил о своём желании присутствовать и даже предоставил для переговоров свой шатёр. Молодой вожак долго разглядывал пленника, точно видел впервые.

– Как твоё имя? – наконец нарушил он молчание.

Ответом был угрюмый взгляд исподлобья.

– А то ты не знаешь, волк! – тёмно-серые глаза пленника сверкнули вызывающе.

Майпранг пожал плечами почти равнодушно.

– Странный вы народ, русичи! – немного укоризненно и почти доброжелательно произнёс он. – Тебя встретили, в шатёр поместили, как гостя дорогого, а не в клеть, как пленника… Поили-кормили две седмицы, почитай… А ты и назваться по чести не желаешь!

– Мне с тобой ни знакомиться, ни разговоры разговаривать нет большой радости! – на заросших светлой щетиной скулах пленника заходили желваки.

– Чего явился тогда? – вскинул брови вожак, не теряя, впрочем, самообладания. – Чего встречи искал?

– Князь приказал…

Яростный взгляд ратника вдруг стал тоскливо-обречённым, широкие плечи поникли.

– Князь, значит… А ты присядь, что столбом стоять? – Майпранг указал глазами на невысокий чурбан напротив. – Разговор у нас, видно, долгий будет…

Русич сел и, смерив вожака ещё одним мрачным взглядом, нехотя произнёс:

– Радомир!

– Вот и славно! – ободряюще улыбнулся волк. – Меня Майпрангом зови…

– Знаю! – кивнул ратник. – Слышал о тебе!

– Вот как? – слегка удивился сармат. – Что же ты слышал? И от кого?

– От неё! – Радомир мотнул головой в сторону притихшей с краешку Аглаи. – Говорила, что если уж с кем дело иметь – так с тобой!

Девушка втянула голову в плечи. Она очень удивилась, когда Ятрагор позвал её с собой, и сейчас чувствовала себя крайне неуютно, присутствуя при важном и однозначно мужском разговоре, а под прищуренным заинтересованным взглядом вожака окончательно растерялась.

– Что ж, полагаю, есть у нас общие дела! – волк вновь перевёл светлые глаза на русича, и Аглая чуть заметно выдохнула с облегчением. – Только в толк не возьму, с чего бы это князь не простого ратника, а воеводу своего не пожалел и к нам отправил? Али провинился ты в чём?

– Может и так! – не стал спорить Радомир, понимая, что на попятную идти поздно. – Друзьями князь обзавёлся, да только друзья те так и норовят в глотку вцепиться, коли отвернёшься…

– Половцами, что ли? – усмехнулся Майпранг. – Экая новость! Да каждая собака знает, что князь с кипчаками дружбу водит!… А ты, значит, не одобряешь сего да супротив воли княжеской пошёл?

– Я сказал, что лучше бы он волков-воинов под руку взял! – отвёл глаза ратник.

– Дюже интересный поворот получается! – цокнул языком вожак. – А самих волков ты, часом, не забыл спросить?

– Вот – спрашиваю!!! – вскинулся русич – было видно, что отступать от задуманного он не привык, однако… примерно так же ведёт себя человек, загнанный в угол…

Аглае захотелось зажмуриться, а ещё лучше – оказаться подальше от важного разговора и вообще от этого шатра. Участвовать в вершении судьбы даже не одного человека, а целого племени, у неё точно не было никакого желания! Надо будет попросить Майпранга, чтобы как можно скорее отвёз её туда, к той скале с загадочной пещерой и выходом обратно, в её мир, где все перипетии последних дней останутся лишь воспоминанием. Словно сон, тревожный, полный смутных несбывшихся надежд – но лишь сон…

– Нельзя! – она поначалу даже не узнала собственный голос, будто слышала его со стороны.

Три пары мужских глаз, как по команде, уставились на неё.

– Нельзя… , – повторила она, чуть не плача – её вечная привычка соваться, куда никто не просит, здесь, в этом мире, точно могла обернуться боком. – Разве можно доверять человеку, который вот так запросто посылает на верную смерть преданных ему людей???

Повисла недолгая пауза. У Аглаи в очередной раз возникло жгучее желание провалиться сквозь землю. Надо, надо попросить Майпранга отвезти её обратно! Он не откажет… Ведь не откажет же???…

– Князю доверия нет, это точно. Но и пути-дороги нам перекрыты… , -задумчиво произнёс Ятрагор, нарушив тягостное молчание.

– Нужно добровольно под руку князя идти. Нет другого выхода – перебьют вас, – тихо, будто вымученно, отозвался Радомир.

– Так и примет он нас под свою руку! – недоверчиво фыркнул вожак. – Али половцев мало ему?…

Почему половцы??? Аглая никак не могла взять в толк. Половцами, вроде, называли воинственных южных кочевников, с большим удовольствием нападавших на русские поселения? Или это хазары? Или и те, и другие???… Тьфу! Знания по истории в очередной раз подвели, но было ясно, что местный правитель не прочь заручиться поддержкой бывших врагов, забыв прошлые обиды…

– Князь ждёт, что я вожака приведу и двух воинов с ним, – продолжал гнуть свою линию воевода. – Коли придёте без обмана да без оружия – уверится он, что намерения ваши честные, что согласны вы волю его принять. Помилует и защиту даст!

– Помилует и защиту даст… , – эхом повторил Майпранг и смерил русича насмешливым взглядом. – Сам-то веришь в небылицы эти?

Аглая украдкой выдохнула с облегчением. Новоиспечённый вожак мог похвастать не только бесшабашной отвагой юности, но и некоторой рассудительностью.

– Ясно – не веришь! – продолжил волк, в упор глядя на угрюмо молчащего Радомира. – А я почему поверить должен? Поверить и стаю свою добровольно под удар подставить… Не лучше ли тебя в жертву богам нашим принести – глядишь, толк какой выйдет?

– Твоё право, вожак! Мне в одиночку нет дороги обратной! – понурил голову ратник. – У князя моя семья…

На сей раз несколько затянувшуюся паузу можно было назвать тягостной…

– Хорошие дела… , – поднял бровь Майпранг, пристально глядя на воеводу, который окончательно сник, потупив глаза. – Выходит, ты, чтобы семью свою спасти, должен стаю мою привести на верную погибель… Так ли?

И поскольку русич не произнёс ни слова, продолжил:

– Что я, по-твоему, должен делать? А, боярин?…

– Не знаю, вожак! – Радомир наконец поднял на него взгляд, полный боли и отчаяния. – Можешь своей рукой жизни лишить – твоё право… Ты за мою семью не в ответе!

– Слова, достойные воина и мужчины! – кивнул Майпранг, и в его светлых глазах мелькнуло что-то, похожее на уважение. – А велика ли семья твоя, воевода?

– Жена да сын малой – две луны с четвертью… , – в голосе ратника отчётливо слышалось удивление – слишком уж внезапно вожак изменил тему разговора.

– И что? Коли не вернёшься, он их жизни лишит? Бабу с малым дитём?

– Не знаю, вожак… , – устало пожал могучими плечами ратник. – Но проверять неохота, поверь!… Вот только если вернусь в одиночку – не будет от князя ни прощения, ни жалости!… Уж лучше и впрямь в жертву меня принеси богам своим кровавым! Коли сгину – глядишь, владыка хоть семью мою помилует…

Аглая, призвав на помощь точные науки, произвела нехитрые расчёты. Две луны с четвертью… Выходит, сыночку Радомира от роду всего два месяца с хвостиком – кроха совсем! А местный правитель – изрядная паскуда, надо сказать!…

– И вновь мне по нраву ответ твой! – задумчиво произнёс Майпранг. – Честный ты, воевода, да правильный! А честным людям на свете жить нелегко…

Аглая украдкой вздохнула – что верно, то верно! Русского боярина и его семью было откровенно жаль. Но стаю, древнее племя сарматов, точнее – ничтожные его остатки – тоже было жаль! В памяти всплыли чумазые лица ребятишек, провожавших её испуганно-заинтересованными взглядами, женщины, творившие на костре кулинарные чудеса из нехитрого набора продуктов (с некоторыми из местных обывательниц у неё, не без помощи Орги, завязались вполне приятельские отношения!), умелые бойцы, которых наконец-то справедливо возглавил отважный и, хотелось бы верить, мудрый вожак, в жилах которого текла древняя кровь настоящих волков-воинов… Их образ жизни от праведного и мирного был весьма далёк, но Аглая была уверена, что разбойничают на местных дорогах далеко не только они! Тем не менее, именно сарматы были у местного князя точно бельмо в глазу!…

– Несправедливо! – её громкий шёпот расслышали все. – Надо помочь…

– Кому? – смерил её заинтересованным взглядом вожак.

– Всем!!! – зажмурившись, выдала она откровенную чушь, прекрасно понимая, что выглядит круглой идиоткой.

– Ну уж нет! Князю я точно помогать не собираюсь!!!

Открыв глаза, Аглая недоверчиво уставилась на Майпранга, который… улыбался. Весело, лукаво и многообещающе. Не там князь искал союзников, и врагов недооценил, похоже…

– Скажи-ка, воевода, долго ли князь тебя с ответом ждать будет?

– Три седмицы условлено. Завтра срок истекает… , – ратник поднял голову и тоже бросил недоуменный взгляд на волка.

– Значит, медлить некогда! – хищно ухмыльнулся Майпранг. – Вожак и два воина, говоришь? Что ж, будет у владыки встреча…

***

…Разговор был окончен, решение принято, но перед уходом вожак немного задержался в шатре старого жреца. Кинув взгляд на его понурую голову, Ятрагор прищурился:

– Что невесел, волк? Битвой опять запахло да весельем ратным! А ты брови хмуришь, сам на себя не похож…

– Невесел, Ятрагор! Сам с собой я не в ладу…

– Неужто дело вожака для тебя бременем стало? Всю жизнь свою ты стремился к этому, а теперь… Да говори уж, Пранг! По что темнишь?

Молчал волк недолго, да видно допекли его уже тягостные мысли, поскольку, скрепя сердце, продолжил разговор:

– Про Аглаю думаю. Не место ей в стае, тяжело ей. Всё хотел её назад отпустить, в земли её родные…

– С ней-то самой говорил о том?

Молчание.

– То-то и оно! Почему за неё решаешь? Пранг, ты вот где молодец, а где – болван полный!

– Да как понять-то? Слова доброго не молвит, всё молчит, всё убегает!

– А ты догони! Мне, старику, тебя учить за девками бегать? – Ятрагор начал терять терпение.

– Так то за девками… , – сокрушенно вздохнул парень.

– Тьфу ты, бестолочь!…

Только Ятрагор мог позволить себе такой тон с вожаком, да и то наедине – знал он его ещё волчонком несмышлёным и всегда незаметно выделял средь других… Только Ятрагор да мать, ушедшая без времени к богам молодая отважная волчица, могли называть его коротким именем, стирая границы и условности…

– Пранг, ты хотел стаю волчью возродить, новую жизнь в неё вдохнуть. Так с себя начни – со своего сердца, со своей души! Тебе Аглаю не гнать надобно, а прижать к себе крепко-накрепко да не отпускать! Она жизнь тебе спасла, под тот последний удар Катиара сама подставилась, тебя прикрывая…

Майпранг вздрогнул и недоверчиво уставился на жреца:

– Почему не сказал никто?

– А ты нешто спрашивал!… А с Аглаей вы ещё и кровью повязаны, поскольку одним клинком в поединке ритуальном ранены были…

***

…Князь угрюмо сидел в своих палатах. Как случилось такое? Как он мог проиграть??? Всю суть его постепенно заполняло мрачное бешенство – не мог он понять, где так просчитался…

Стоя на холме в окружении до зубов вооружённых кипчаков, он уже предвкушал победу. Дозорные доложили о приближении Радомира и троих незнакомых всадников в тёмно-красных одеждах. Тёмно-красный… Цвет войны и крови – так издревле принято у кочевников проклятых… Воины-волки – некому больше! Успел-таки воевода – выполнил приказ, привёл волков в западню, на милость княжескую надеючись…

Правитель бросил мимолётный взгляд на крытую кибитку, где сжалась в испуганный комочек Чеслава, прижимая к себе младенца. Так условлено было: Радомир – вожака волчьего с подручными, князь ему – жену да сына. Помимо всего прочего, молодая боярыня была залогом того, что муженёк её не натворит сгоряча глупостей – стрелы половецкие по одному условному знаку будут направлены на одинокую кибитку…

Да нет, не таков воевода! Верит он князю и слову его нерушимому!… Князь усмехнулся в густую ухоженную бороду. Он всё рассчитал верно! Не выполнит воевода приказа – опала и ему, и семье его: его на дыбу, а жену – в палаты свои, только рада будет, что не на конюшню под плети да конюхам грязным на поругание! Выполнит – опять удача: перебить стаю, лишившуюся вожака, большого труда не составит! А сам Радомир стрелу половецкую поймает «случайно»… Ну, а коли сгинет в племени волчьем воевода – тем лучше! Князь найдёт, чем несчастную вдову утешить… Новый бог распятый не позволяет в открытую иметь наложниц, но утешать вдовых да сирых – дело благое! А молодая боярыня с длинной пшеничной косой и глазами цвета небесной лазури давно не давала правителю покоя… Пока события шли по второму пути, и он был весьма доволен: двух зайцев прикончить одним махом – даже на охоте не каждый день такое бывает!

Вот и показались вдалеке четыре человека, ведущие лошадей в поводу – как условлено. Одна фигура выделялась ростом, широченными плечами и тёмной кольчугой, кольца которой тускло поблёскивали в скупых лучах осеннего солнца. Что ж, молодец Радомир – всё, что велено было, точь-в-точь выполнил! Князь почувствовал мимолётный укол сожаления: предан ему воевода безоговорочно, и боец – каких мало. Где теперь искать такого???… Но раз оступившись, да волю княжескую сомнению предав, и второй раз усомниться может, ежели всё за так спустить – дескать, волен мыслями своими крамольными с народом делиться да приказы княжеские обсуждать. А там – и до смуты недалеко!… Нет, рисковать князь не может! И так городища подвластные поднимают головы поочерёдно – того гляди, попытают силу свою да затеют свару. Пришлось даже заручиться поддержкой кипчаков проклятых!… Князь бросил ненавидящий взгляд на предводителя половцев – за золото те готовы брата родного обезглавить, да сундуки-то с золотом дно имеют…

Четыре фигуры там, в долине, медленно приближались. Тоже осматриваются, видно! Только не поможет им это – место открытое, степь, видно всё, как на ладони… А вот у князя с его войском позиция куда лучше – небольшой пригорок, позади густые заросли ивняка по берегу мелкой извилистой речушки… Правитель зябко передёрнул плечами – пасмурный день нынче да ветреный! Остаётся уповать на то, что стрелам степнячьим ветер тот не станет помехой, и найдут они цель свою, в раз покончив и с вожаком волчьим, и с опальным воеводою…

Пора!… Князь поднял правую руку, призывая стрелков к готовности. Мгновение – и засвистели стрелы, неся за собой погибель и увечье. Да вот только летели они с другой стороны… Молодой ивняк и невысокий речной берег стали неожиданным укрытием для пятерых лучников в тёмно-красных одеждах, подобравшихся с тыла абсолютно бесшумно. Половцы – опытные воины – растерялись лишь на мгновение, а потом ответили градом стрел, но главная цель была достигнута: те четверо обречённых внизу, в долине, получили небольшую фору, чем без промедления и воспользовались.

Вскочив на коней, они с лихим разбойничьим свистом промчались мимо разъярённого противника, окончательно сбив того с толку. Стреляя с двух рук на полном скаку, они не только остались невредимы, но и основательно проредили и так уже пошатнувшийся строй кипчаков. Особенно выделялся среди воинов-волков молодой сармат с гривой тёмно-рыжих волос и нахальной улыбкой, разглядеть которую можно было даже издалека. Не иначе – вожак новый. Конечно, вожак! Волки слушались одного его взгляда и действовали чётко и слаженно.

Князь в бешенстве оглянулся. Пятеро пеших смельчаков, устроивших весь этот беспорядок, как в воду канули, а точнее – быстро отступили и, перейдя вброд мелкую речушку, уже вскочили в сёдла до времени укрытых лошадей, объединившись ещё с несколькими верховыми воинами. И сейчас этот небольшой отряд, беспрерывно стреляя и внося невообразимую сумятицу, пытался оттеснить кибитку с заложниками. Половцы же, окончательно осатаневшие и ушедшие в глухую оборону, отплёвывались стрелами и… ничего не могли поделать!

Правитель, надёжно укрытый за сомкнутыми щитами дружинников, только зарычал – глухо, обречённо, сам подобно лесному зверю, беспомощно наблюдая за тем, как уйдя на безопасное расстояние, Радомир пересаживает на коня жену с ребёнком и уезжает восвояси, прикрываемый со всех сторон воинами в красном…

– Что ж, Алп-Хасан, подивили меня твои воины славные! – от тихого голоса князя, чуть звеневшего от бешенства, мороз пошёл по коже бывалых дружинников. – Подивили да порадовали – доблестью своей, умением да отвагой!…

– Ты, княже, слова не трать понапрасну! – половецкого хана, пожелавшего самолично присутствовать при расправе, обманчиво мягкий тон правителя нисколько не смутил. – Не уйдут далече – с бабой да с дитём! Вдогон пойдём – все головы тебе привезём до единой!

Князь скользнул взглядом по коренастой фигуре степняка, одетой в богато расшитый халат, поверх которого красовались доспехи искусной чеканки. В тёмных раскосых глазах предводителя половцев плескалось что угодно, кроме испуга и покорности.

– Живыми привези! – сказал, точно выплюнул. – А головы я и сам отрежу!

– Как скажешь, княже! – губы Алп-Хасана расплылись в медовой улыбке. – А то, быть может, отступишься? Зима суровая будет – не выжить сарматам в голой степи. Сами сгинут, что время терять???…

Побелели от ярости глаза князя. Нет, не отступится он! Всю степь перевернёт до камушка, до травинки, а отыщет племя проклятое! Изничтожит, изведёт всех до единого. Не оставит ни единой крохотной надежды, ни одному проклятому щенку не даст уйти!

А вожака молодого живьём изловит! Выжжет железом калёным глаза его бесстыжие, а с самого кожу живьём сдерёт, как сдирали скальпы предки его с врагов поверженных…

***

…Идея разделиться и на всякий случай небольшим отрядом зайти с тыла пришла в голову Майпранга практически сразу – то, что князь затеял нечестную игру, было ясно как летний день! «Всякий случай» весьма пригодился, и сейчас небольшой отряд, не потерявший ни одного воина, направлялся в сторону близкого уже становища.

Их отчаянная вылазка не просто удалась, а ещё и вернула воинам-волкам некую бесшабашную весёлость, изрядно укрепив их уверенность в собственных силах. Шутка ли – не просто караван торговый ограбить да купцов-толстосумов потрясти, а обвести вокруг пальца и изрядно потрепать превосходящий отряд кипчаков, слывших весьма опытными воинами. Да ещё и князя местного, возомнившего себя владыкой окрестных степей, с носом оставить!

Взирали волки на нового вожака с двойным уважением. Именно Майпранг с помощью искусного манёвра вывел своих людей из схватки целыми и невредимыми. Их, конечно, пытались преследовать, но безуспешно. Растворились сарматы в степи – как и не было, заставив половцев озираться вокруг и злобно изрыгать проклятия.

Остаток пути прошёл спокойно. Чрезвычайно довольные собой, они вернулись на пустошь, принеся неподдельную радость соплеменникам. И только Радомир всю дорогу был погружён в свои, отнюдь не весёлые думы, прижимая к широкой груди перепуганную Чеславу, ещё не до конца понимающую, что нет у них теперь ни дома, ни спокойной жизни, ни будущего…

Спешился бывший воевода мрачнее тучи.

– Не переживай, Радомир! Прорвёмся! Сильны наши боги древние, суровы, но справедливы. А волки не предадут и на произвол судьбы не бросят ни тебя, ни семью твою! – подойдя, Майпранг положил крепкую руку на его плечо.

Напрягся русич, хотел было скинуть ту руку раздражённо, но встретился взглядом с жёлтыми волчьими глазами вожака и осёкся. А потом благодарно кивнул…

Глава 7

…Аглае не спалось. День принёс радостное волнение: вылазка удалась, воины-волки вернулись невредимыми, прихватив с собой Радомира и выручив его семью. Но… ещё больше разозлили князя – это было ясно всем без исключения. Требовалось срочно принимать меры, пока он не сделал сокрушительный ответный ход. Глядя в темноту, Аглая продумывала возможные «пути эвакуации» сарматского племени, однако мысли постоянно возвращались к вожаку.

С Майпрангом всё было сложно. После его выздоровления они виделись достаточно редко, и Аглаю это то огорчало, то, наоборот, радовало. Он пытался было несколько раз завести разговор, но девушка отвечала односложно, отмалчивалась, а потом и вовсе стала волка избегать. Она безумно боялась остаться с ним наедине, безумно боялась, что вновь не сможет сдерживать нахлынувшие чувства. Бросаться на грудь с прощальным поцелуем перед смертельным поединком – это одно, это даже понятно. А сейчас виснуть на шее у вожака, постоянно занятого делами стаи, Аглая считала неуместным. Тем более, поводов думать, что её симпатия взаимна, он не давал абсолютно никаких. Надо, надо было сразу же уговорить его отвезти её к той скале c пещерой, а потом забыть всё это, как необычный тревожный сон!…

…Забыть – как же!!! На глаза навернулись непрошеные слёзы. Чем больше крепли её чувства к Майпрангу, тем больше это приносило страданий. Будто мало мужчин там, в её мире! А здесь… Ну, не бегать же в самом деле за ним с признаниями? Аглаю передёрнуло, стоило только представить, как дико она будет выглядеть в этом случае. Да ещё и Ятрагор невольно «подлил масла в огонь», в одном из разговоров упомянув о том, что теперь Аглая с вожаком повязаны кровью из-за того злополучного клинка. Она слышала что-то о древних обычаях, о побратимах, которые друг за друга и в огонь, и в воду… Только этого ей и не хватало! Братско-сестринских отношений с горячо любимым мужчиной в давно поросшем быльём и сухой степной травой забытом времени!…

Аглая тяжело вздохнула… Разум и инстинкт самосохранения всё ещё пытались вести неравный бой с чувствами, приводя всевозможные доказательства того, что ей здесь не место. Домой – в спокойный и относительно безопасный XXI век! Размышления на тему, что она медлит с возвращением в свой мир исключительно из чувства справедливости и желания во что бы то ни стало помочь древнему племени, были однако абсолютным враньём, от которого на душе становилось тошно и противно…

…Внезапно её осенило – как всегда, когда отвлекаешься от поисков непростого решения, а оно – вот, тут как тут! Мысли быстренько побежали в нужную сторону, и в голове стала потихоньку складываться сложная головоломка. Требовалось обдумать всё на свежем воздухе и, так сказать, на месте. Быстро одевшись и утеплившись, Аглая выскользнула из шатра и направилась в сторону моря.

Страшно ей не было – она любила ночь. Катиар убит, дикие звери к становищу не приближались, и девушка возобновила свои небольшие вылазки на морское побережье, нередко под покровом темноты, благо ночи стояли лунные и довольно светлые… Совсем иначе выглядел берег в эти часы. Тихо накатывались спокойные волны, вспениваясь прибоем у самой кромки. Лунная дорожка серебрила спокойную водную гладь. Ночной морской воздух заставлял дышать глубже, наслаждаясь свежестью и прохладой…

Аглая задумалась. Море… Идея была проста до банальности и невероятно уязвима…

В какой момент рядом возник сармат, она даже не уловила. В отличие от почившего Катиара, Майпранг двигался абсолютно бесшумно, подобно тени, будто плыл по воздуху.

Он сидел рядом – только руку протяни, и тоже смотрел в тёмное море. Аглая судорожно сглотнула и попыталась взять себя в руки.

– Нравится? – вопрос прозвучал так неожиданно, что она вздрогнула.

– Что нравится?

– Море. Ты же ходишь сюда почти каждый вечер.

Вот это новости! Он что, следит за ней???

– Нравится. Здесь хорошо…

(«Провалиться бы сквозь землю, убежать! Чтобы не видеть и не слышать тебя рядом с собой – такого близкого и такого далёкого!»).

Словно почувствовав что-то, вожак вдруг взял её за руку.

– Руки у тебя ледяные. Замёрзла?…

(«Не только замёрзла! Меня всю трясёт от того, что ты рядом!»).

Внезапно он придвинулся ближе и осторожно обнял её за плечи, потом прижал к себе сильнее – бережно, но настойчиво. Аглая оцепенела. Сердце колотилось где-то внизу живота, а зубы уже отчётливо выбивали дробь.

– Совсем замёрзла… , – с притворным сочувствием тихо и насмешливо промолвил Майпранг, наклоняясь практически к уху и сбивая тёплым дыханием прядь волос на её виске…

И тут нервы Аглаи не выдержали! Оттолкнув его и вырвавшись, она быстро взлетела обратно на тропу и что было силы побежала обратно к пустоши, глотая слёзы…

Подкат был просто великолепен! Майпранг не только молниеносно сбил её с ног, но и умудрился подстраховать при падении, одновременно оказавшись сверху и крепко прижав её к земле. Едва переводя дух, девушка успела заметить, что он даже не запыхался.

– Долго ты бегать от меня намерена? – тон волка трудно было назвать дружелюбным.

– Майпранг, отпусти! – Аглая возилась, безуспешно пытаясь высвободиться из его цепких рук и хлюпая носом.

– Так ты опять ринешься куда-нибудь сломя голову! – его голос, тем не менее, немного смягчился.