Белый шейх: путь мести

Каждую пятницу в особняке Риядов собирались женщины из бедных кварталов – Амина организовывала бесплатные медицинские осмотры, раздавала одежду и продукты, обучала девушек основам шитья и рукоделия. Она не просто помогала – она меняла жизни. В обществе её знали как «леди с золотыми руками». За этой маской светской львицы скрывалась женщина, которая каждый день боролась с внутренними демонами.

– Я не могу изменить прошлое, но могу сделать будущее лучше для других. – Говорила она, когда ей предлагали прекратить благотворительную деятельность.

Для Халида она была опорой, матерью, защитницей и первым учителем. Он знал, что, какой бы бурей ни встряхнула его жизнь, мама всегда найдёт слова, чтобы унять боль.

Халид был ребёнком, рождённым под счастливой звездой. Умный, добрый, с живым умом и смелым сердцем, он с ранних лет показывал, что будет достойным продолжателем дела семьи. Его воспитывали в духе традиций, но не ограничивали свободу мысли. С самого детства он был неразлучен с двоюродным братом Нагибом. Они росли вместе, как настоящие братья. Их игры были полны воображения и драматизма – деревянные мечи, песочные крепости, схватки на крыше дома.

Семью Риядов объединяло нечто большее, чем родственные связи. Это была история успеха, боли, верности и предательства. Мансур – основатель империи, Фарух – её душа, Амина – совесть, Халид – надежда на светлое будущее. В Нагибе, своем племяннике, Амина рано распознала тень, способной угрожать всему. Женщина поделилась своими сомнениями с мужем, но Мансур не придал внимания женскому чутью.

Только Амина видела в мальчиках, в Халиде и Нагибе, разницу. Они были как одно дерево, выросшее из одного корня, но давшее разные плоды. Кто-то станет опорой, кто-то – угрозой, кто-то – светом, кто-то – тьмой. Так хотелось предостеречь Мансура, но тот видел в детях свое и брата отражение. Возможно, женщина обладала даром предвидения, но не культивировала его в себе.

Однажды настал мрачный день, перевернувший всю остальную жизнь семьи. Дождь хлестал по крышам с такой яростью, будто небо само решило испытать терпение людей. Вода стекала по бетонным плитам, превращая улицы в мутные реки, где каждый шаг грозил поскользнуться и провалиться в лужу глубиной чуть ли не до колена. Мансур Рияд стоял под козырьком особняка, застегивая плащ – дорогой, темно—серый, с кожаными вставками на плечах. Он всегда предпочитал практичность, даже в одежде. Его лицо было напряжённым, глаза – как два острых ножа, вглядывались в серую даль, словно уже предчувствовали что-то недоброе. Внезапно из-за поворота показалась машина. Серебристый «Роллс-Ройс» ослепительно блеснул фарами сквозь водяную завесу. Машина остановилась у парадного входа, и дверца распахнулась с характерным щелчком.

– Садись, брат! – Выкрикнул Фарух, его голос звучал так, будто он только что выиграл миллион. – Дом почти готов. Ты должен увидеть мраморные колонны в холле – точь—в—точь как в нашем дворце в Лахоре! – Звенел в радостном возбуждении голос Фаруха, истинного романтика, мечтателя, представлявшего жизнь вечной стройкой, что можно оформить по своему вкусу.

Мансур улыбнулся, хотя внутри его мысли были заняты совсем другим. Он решил, завод и контракт с правительством на большую партию стали подождет. Сейчас он решил отвлечься. Позволить Фаруху излить на него радость. Хотелось просто немного семейной близости, пусть даже она выражалась в поездке к новому дому. Он сделал шаг к машине, когда вдруг услышал топот ног и неразборчивые выкрики. По двору, запыхавшись, бежал курьер – молодой парень в промокшей рубашке и мокрых брюках. Глаза у него были полны страха.

– Хазрат! – Прокричал курьер снова. На заводе авария – лопнула труба на установке!

Мансур резко обернулся. Он еще не осознал, что произошло, но его лицо уже потемнело, как туча перед грозой. Он прищурился, пытаясь понять, шутка ли это или реальная угроза?

– Как это произошло? – Тихо спросил Мансур, успокаивая себя, чтобы не допустить паники. Где был управляющий? Кто отвечает за последствия?

– Я не знаю, хазрат. Меня направили из заводоуправления. – Пытался объяснить молодой человек. – Всё произошло внезапно. Пар выплеснулся на весь цех. Управляющий и спасатели уже на месте.

– Прости, Фарух, ты слышал слова курьера. – Мансур сжал руку брата, как бы прощаясь. – Мне нужно срочно на завод. Поезжай один, я присоединюсь позже.

– Не переживай! Завтра покажу тебе всё! – Брат попробовал улыбнуться, но в его голосе уже проскользнули нотки разочарования. Фарух вздохнул, но кивнул. Он слишком хорошо знал, что когда завод в опасности, Мансур не станет тратить время на праздные прогулки

Машина тронулась с места, исчезая в дождливом тумане. Мансур смотрел ей вслед, чувствуя странное беспокойство. Он поправил воротник плаща и направился к служебному выходу, где его уже ждал водитель.

Мало кто знал, что в тот вечер за каждым шагом Мансура и его брата следили чужие глаза. В доме напротив, за занавешенным окном второго этажа, двое мужчин наблюдали через бинокль.

– Пока они вместе, нам ничего не сделать. – Назидательно и уверенно выговаривал старший мужчина, отличающийся высоким ростом, седыми волосами на голове и шрамом. Мы сможем победить, если разлучим братьев.

– Что делать, если Мансур не поедет? – Спросил второй, более молодой мужчина, с нервным взглядом и судорожно подрагивающей рукой. Для нас отличный вариант разделаться с обоими Риядами.

– Поедет. Он же хочет видеть новый дом брата. Мы знаем его слабость – гордыня. Фарух хочет показать всем, какой великолепный особняк построил и в первую очередь старшему брату. Даже если убрать одного из их клана, мы уже одержим победу.

– Твой человек всегда на связи? – Спросил молодой, нервно дернув шеей.

– Все продумано, не стоит беспокоиться. – Человек со шрамом разговаривал неторопливо.

– Что будет дальше? – Второй поправил прическу и затравлено посмотрел на старшего.

– Отдам приказ и этим мы ударим. У нас всё подготовлено. – Седой ухмыльнулся, представляя последствия. – Грузовик с песком, тормоза… Они откажут в нужный момент. И никто не заподозрит ничего. Просто несчастный случай.

– А Мансур? Он же тоже должен быть в машине. – С наблюдательной точки было видно, старший из Риядов не сел в машину Фаруха.

– Мансур – наша главная цель, но сегодня ему повезло. – Объяснил седой. – Завтра мы найдём способ закончить начатое.

Мансур тем временем уже был на заводе. Авария действительно оказалась серьёзной. Труба высокого давления лопнула, пар ошпарил двоих рабочих, оборудование вышло из строя. Инженеры метались как муравьи, пытаясь оценить ущерб.

– Что случилось? – Спросил Мансур у старшего механика, прибыв на завод.

– Неизвестно, хазрат. Проверяем систему. – Развел руками механик. – Возможно, коррозия. Срок службы ещё не истёк. Это странно, но мои люди еще разбираются.

Мансур нахмурился. Что-то не складывалось. Обычная коррозия не могла так быстро вывести из строя такую прочную конструкцию. Он пообещал себе разобраться, но мысли невольно возвращались к Фаруху. Он прошел в кабинет начальника цеха и попросил соединить его с Фарухом.

– Связь с братом есть? – Спросил Рияд у секретаря.

– Он не отвечает. – Реакция секретаря была быстрой. – По вашим словам, Фарух уже должен был доехать до дома. Может он не слышит звонка телефона?

– Позвони ему снова. Немедленно. – Потребовал Мансур.

Но телефон молчал. Только треск в трубке да далёкий гром снаружи. Мансур начал нервничать. Не впервой, конечно, терять связь в горах, но сегодня почему—то тревога сидела внутри, как заноза. Прошло около часа. Когда он уже собирался уходить, вбежал охранник, задыхаясь от бега.

– Хазрат! Только что мы засекли сообщение на полицейской волне. – Смог выговорить охранник. – Автомобиль вашего брата… Он разбился на горном серпантине! Врезался в грузовик с песком!

– Говори подробно. – Мансур замер. Время будто остановилось. Он не сразу понял, что говорит охранник. – Где? Как? Он жив?

– Пока неизвестно. По разговорам полиции к месту прибыл дорожный патруль. – Охранник сообщил все, что услышал. – Они говорят, тормоза отказали. Машина вдребезги.

Мансур схватил пальто и выбежал на улицу. За ним последовал водитель. В голове мелькали тысячи картин: Фарух, смеющийся, машущий рукой из окна «Роллс-Ройса», его слова: "Завтра покажу тебе всё!". На месте аварии было сумрачно и страшно. Полиция оцепила участок. Дождь усиливался.

Горная дорога, известная своими крутыми поворотами и скользким покрытием, превратилась в смертельную ловушку. Два полицейских автомобиля двигались медленно, фары освещали лишь несколько метров вперёд. За рулём одного из них сидел старший инспектор Мехмед Хан, опытный полицейский с тридцатью годами службы на дорогах.

– Такого дождя я не видел давно, – сказал он напарнику, который внимательно следил за обочиной. – Если кто-то неосторожно свернёт с дороги…

– Или если тормоза откажут, – добавил второй.

– Это вообще худший вариант. Особенно здесь.

– Гражданин сообщил о столкновении на горном серпантине. Возможен серьёзный инцидент. Нужна помощь. – Через десять минут их вызвал дежурный по радиоканалу.

– Понял. – Ответил Хан. – Выдвигаемся.

Когда они прибыли на место, картина была ужасной. Серебристый "Роллс-Ройс" лежал в кювете, часть корпуса смята, как бумага. Рядом стоял грузовик с песком, его передняя часть сильно повреждена.

– Боже мой… – выдохнул Мехмед, выбираясь из полицейского автомобиля. – Вызовите скорую! Немедленно!

Пока один из полицейских связывался с больницей, Мехмед осмотрел место происшествия. Следов торможения почти не было. Это настораживало.

– Скорее всего, отказ тормозов, – сказал он напарнику. – Машина не успела затормозить и врезалась в грузовик.

– Но почему именно здесь? В этом месте обычно все водители снижают скорость.

– Если тормоза отказали, неважно, где ты находишься. Ты просто летишь, как пуля.

Скорая приехала через двадцать минут. Медики вытащили мертвого водителя «Роллс-Ройс» – человека без сознания, с множественными травмами. Первого пассажира, Фаруха, тоже достали. Его состояние было крайне тяжёлым. Вторым пассажиром была молодая женщина с еле осязаемым пульсом и без других признаков. Грузовик же был пуст, кроме водителя, который отделался лёгкими ушибами.

– Вы должны спасти их, – сказал Мехмед медикам. – Это важные люди.

Через час оба пострадавших были доставлены в больницу имени Джинны. Один из врачей вышел к полиции через полчаса.

– Один скончался по пути. Второй находится в реанимации. Шансов мало.

Мехмед закрыл глаза. Он знал, что этот день войдёт в историю Карачи как день трагедии. После осмотра места аварии и сбора всех необходимых улик, полиция начала подготовку к эвакуации автомобилей. Специальный кран аккуратно поднял разбитый «Роллс-Ройс» с земли. Металл скрипел, фары, которые ещё недавно светили ярко, теперь были потухшими глазами судьбы.

– Соберите всё, что может быть важно! – Приказал Мехмед. – Это не банальная авария. Что-то здесь нечисто.

Один из экспертов осмотрел тормозную систему грузовика. Устройство было повреждено, но специалист заметил одну странную деталь.

– Смотри, тормозной шланг перерезан. – Уверенно заметил второй эксперт. – Не сломан, не порван. Именно перерезан.

– Ты хочешь сказать это сделано преднамеренно. – Спросил первый эксперт.

– Я говорю, что это не случайность. – Сомнений у второго эксперта не осталось. – Это кто-то организовал.

Что произошло? – Мансур подошёл к офицеру полиции, осматривающего место происшествия.

– Отказ тормозов. Чистая техника, но проверка покажет больше. – Полицейский напрягся. – Ваш брат… его доставили в больницу. Состояние тяжёлое.

– Я хочу видеть его немедленно. – Прокричал Мансур

– Его, наверное, еще не стабилизировали. – Пробормотал полицейский и назвал больницу. – Не уверен, что врачи вас пустят.

Мансур стоял, как каменный столб. Внутри его душа кричала, но лицо оставалось бесстрастным. Он посмотрел на грузовик, потом на дорогу, на следы торможения – их почти не было. Что-то здесь было не так.

– Вы проверите тормозную систему? – Спросил Рияд офицера.

– Конечно. – Полицейский был скуп на слова. – Это стандартная процедура.

– Я хочу, чтобы экспертизу проводили мои люди. – Попросил Мансур. Либо независимые специалисты.

– Это не в ваших полномочиях, хазрат. – Удивился напору полицейский. – Мы должны следовать протоколу.

– Тогда я сам займусь расследованием, потому что я не верю в совпадения. – Принял решение Рияд.

Мансур больше не мог оставаться на месте аварии, отъезжая в сторону больницы, у него перед глазами стояла разбитая искореженная машина, остатки металла и крови на асфальте. Сознание старшего Рияда охватывал страх, броня внутри треснула, на протяжении всего пути он не смог вымолвить ни слова. Когда водитель парковал его машину возле больницы, Мансур отказывался слушать внутренний голос, шептавший страшную новость.

В больнице Мансур провёл всю ночь. Фарух был без сознания. Перелом черепа, внутренние кровотечения, множественные переломы. Врачи делали всё возможное, но прогнозы были неутешительными. Утром Фарух скончался.

– Фарух скончался. Мы сделали всё возможное. – Сообщил невзрачный доктор с уставшими глазами.

Без прощальных слов, без объятий. Только пустая боль в груди Мансура.

Он сидел рядом с телом брата, держа его холодную руку, и думал: «Почему ты? Почему не я?».

– Прости меня, Фарух… Повторял Мансур. – Я должен был поехать с тобой.

Голос его дрожал, но он осознал, останавливаться нельзя. Кто-то хотел убрать его, но вместо этого погиб его брат. И теперь Мансур будет искать правду. До последнего вздоха. Слез у главы рода не было. Мансур не плакал, но руками нервно теребил платок, что вытащил из кармана.

В больничном коридоре Рияд сел на скамью и закрыл лицо руками и издал какой-то непостижимый звук. Склонив голову к коленям, чувствовал внутри его души разрывалась боль, невозможную описать словами. Рядом кто-то выл в своем неконтролируемом горе. Осмотревшись по сторонам, Мансур понял, этот вой исходит от него самого из-за утраты любимого брата.

– Это не авария, – прошептал Рияд. – Это не случайность.

– Не переживай! Завтра покажу тебе всё! – Он вспомнил последние слова Фаруха, ставшие последними.

Мансур Рияд не верил в случайности. Особенно, когда речь шла о смерти его брата Фаруха и его жены. Гибель в аварии, отказ тормозов, отсутствие следов экстренного торможения – всё это указывало на одно. Это был не несчастный случай. Это было убийство. Только никто не хотел видеть правду. Мансур был не из тех, кто сдаётся. Он начал своё расследование. Не через полицию, не через суды – он знал, что там его ждут только пустые обещания и формальности. Он пошёл другим путём.

Он нанял частного детектива – Али Хусейна, человека с репутацией лучшего следователя в Карачи. Бывший офицер полиции, высланный из службы за чрезмерное усердие и нежелание поддаваться на давление сверху. У него были связи, опыт и главное – желание докопаться до сути, даже если это грозило ему головой.

– Я заплачу тебе столько, сколько потребуется. – Сказал детективу Мансур, глядя прямо в глаза. – Ты найдёшь того, кто убил моего брата. И ты сделаешь это быстро.

Али кивнул, осознавая, перед ним не просто богатый клиент. Перед ним человек, разорванный болью, но готовый на всё ради справедливости. Детектив начал с осмотра места аварии. Он лично осмотрел дорогу, где произошло столкновение, проверил показания свидетелей, допросил водителя грузовика. Потом обратился к экспертам, которые проводили осмотр машин после ДТП. Везде он искал хоть намёк на заговор.

– Тормоза у "Роллс-Ройса" действительно вышли из строя. Через неделю Али сообщил первые результаты. – Специалист заметил следы механического повреждения – тормозной шланг был перерезан.

– Кто мог это сделать? – Мансур внимательно слушал, но не удивился.

– Неизвестно. Машина стояла в гараже семьи. – Развел руками Али. – Доступ был у нескольких человек – механиков, охранников… Кто-то воспользовался этим. Я постараюсь вычислить этого человека.

Следующие месяцы Али работал как одержимый. Он проверил каждого, кто так или иначе имел отношение к автомобилю Фаруха. Беседовал с механиками, просматривал записи камер (их было мало), взял образцы с тормозной системы и отправил их на экспертизу в Лахор. Чем больше детектив копал, тем меньше находил. Ни одного конкретного имени. Ни одного явного мотива. Ни одной улики, которая могла бы привести к реальному преступнику.

В какой-то момент один из информаторов дал ему имя – крупный бизнесмен, конкурент Мансура, который давно хотел выбить семью Риядов из большого дела. Али приехал к нему домой, поговорил с его водителем, охранниками… Но доказательств не нашлось. Только слухи.

– Если они и замешаны, то это очень осторожные люди. – Рассказал детектив Мансуру. – Такие персоны не оставляют следов. Никаких связей. Как будто всё спланировано идеально.

В последствии он потратил почти полгода на поиски виновного, так как не верил в несчастный случай. За это время Мансур выплатил разным людям сотни тысяч рупий. На детектива, на экспертов, на взятки, на дополнительные расследования. Он проверил каждую ниточку, каждый возможный след, но всё было напрасно. Никаких новых данных. Никаких свидетелей. Никакой справедливости.

– Прости меня, Фарух! – Прошептал Мансур однажды вечером, рассматривая фотографию брата. – Я не смог найти того, кто тебя убил.

Он чувствовал себя беспомощным. Впервые за всю жизнь. Он мог купить любую фабрику, любого министра, любого журналиста, а правду купить не смог. Не мог отыскать пути к справедливости. Али Хусейн, закончив дело, принёс ему отчёт – толстую папку с записями, фотографиями, выводами.

– Я сделал всё, что мог. – Детектив печально склонил голову. – Этого недостаточно. Они слишком умны. Или слишком влиятельны.

– Спасибо, Али. – Мансур долго смотрел на него, потом закрыл папку и положил её в ящик стола. – Ты получил то, что тебе причитается.

– А вы? Что теперь будете делать? – Беспокоился детектив.

– **Я не знаю, но сдаваться я не намерен. – Рияд указал, что его ждут другие дела. – В этом деле нужно научиться быть терпеливым и ждать. Мои враги когда-нибудь ошибутся, вот тогда я и отвечу.

Расследование Мансура не дало результатов. Все усилия, деньги, время – всё ушло впустую. Он так и не узнал, кто именно организовал аварию. Не нашёл ни одного доказательства против своих тайных врагов. Он приказал себе набраться терпения, ведь враги существуют. Значит однажды они снова дадут о себе знать. Все эти месяцы безрезультатных поисков произошли позже. Мансур заставил закостенеть собственным моральным страданиям. Придя в себя после потрясения от увиденного на месте аварии, он осознал главное – необходимо взять под опеку племянника Нагиба.

***

Машина Мансура резко, с визгом тормозов, остановилась у ворот школы, подняв облако рыжей осенней пыли. Он вышел, и его высокая, мрачная фигура в идеально отутюженном черном костюме казалась чужеродным элементом в этом наполненном беззаботным гомоном пространстве. Он всегда ненавидел эти места, – промелькнуло у него в голове, – эти храмы наивных надежд, где детей готовят к жизни, хотя на самом деле она всегда оказывается коварнее и жестче любых учебников. Не глядя по сторонам, он тяжелой, уверенной поступью прошел по длинному, пропахшему хлоркой и старыми партами коридору и без стука вошел в кабинет директора. Несколько тихих, отточенных фраз, произнесенных низким, не терпящим возражений голосом.

– Мне нужно забрать Нагиба Рияда немедленно, – в его интонации не было вопроса, это был приказ. Лицо директора, человека, привыкшего к своему авторитету, побледнело. Он что-то пробормотал о правилах, учебном процессе, но встретившийся со взглядом Мансура, мгновенно смолк и лишь суетливо закивал.

– Конечно, я провожу вас сам. – Директор школы выглядел испуганным, но постарался гордо поднять голову. – Следуйте за мной.

Десятилетний Нагиб сидел на уроке математики, погруженный в привычную, почти медитативную тишину. Он любил эти минуты сосредоточенности, где царил только чистый разум, а каждое уравнение было маленьким сражением с хаосом, где можно было выиграть с помощью логики и правил. Он был странным ребенком. Так иногда думал учитель, так как был слишком тихим, слишком взрослым для своих лет, будто уже тогда носил в себе какую—то важную и недетскую тайну. Внезапно дверь в класс с громким стуком распахнулась. На пороге замер директор, а за его спиной – та самая мрачная тень, которая уже успела поселить смутную тревогу в сердце мальчика.

Директор, избегая глаз учителя, прошел прямо к парте Нагиба. Его лицо было маской из вежливости и ужаса.

– Нагиб, собери вещи, пожалуйста. За тобой пришли. – Директорский голос сорвался на шепот, он пытался быть мягким, но получалось только испуганно.

– Извините, господин Аббас, но у нас урок. Что случилось? – Учитель математики, молодой мужчина с добрым и строгим лицом, сделал шаг вперед.

Директор лишь резко, почти отчаянно мотнул головой, и его взгляд, полный немой мольбы, мгновенно закрыл учителю рот. В классе повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь сдвиганием парт и сдержанными перешептываниями. «С ним что-то случилось?» «Кто этот дядя? Похож на бандита из сериала…» «Наверное, его отец снова за границу уезжает, вот и приехал попрощаться с помпой», – пронеслось в головах у одноклассников.

Нагиб, уже не слышавший этого шепота, понимал: все гораздо хуже. Этот визит пахнет не отпуском, а бедой. Его сердце, прежде бившееся ровно в такт решению задач, теперь бешено колотилось, предчувствуя крах. Мальчик медленно, будто в воде, стал складывать вещи в портфель. Руки не слушались, пальцы стали ватными и непослушными.

– Главное – не показать страх, – твердил он про себя, – главное – держаться.

Когда он вышел в пустынный, прохладный холл, Мансур стоял там, неподвижный, как скала. Его лицо было высечено из камня, но глаза… Взгляд взрослого человека, который несет в себе смерть, – с ужасом подумал Нагиб. Именно так должны выглядеть люди, приносящие самые страшные вести.

Мансур молча положил тяжелую, большую ладонь на плечо мальчика. В этом жесте была не просто тяжесть, в нем была вся неподъемная громада случившегося.

– Поехали! – Только и сказал он, и его голос прозвучал хрипло и устало.

В машине царила гнетущая тишина, разрываемая лишь стуком дождя по стеклу, начавшегося, как только автомобиль выехал на шоссе. Так сама природа отбивала такт для вселенской скорби. Нагиб не выдержал.

– Дядя Мансур? Что случилось? Папа? Мама? – Собственный голос показался Нагибу тонким и чужим.

Мансур сжал пальцами руль так, что костяшки побелели. Он смотрел прямо на дорогу, но видел, кажется, что-то совсем иное.

– Нагиб…твой отец… и твоя мама… – Брат отца замолчал, подбирая слова, может их не существовало на свете, чтобы смягчить удар. – Они были сегодня в дороге. Твоих родителей больше нет с нами. Они ушли к Аллаху. – Мансур произнес это тихо, сдавленно, будто каждое слово ранило его изнутри. – Отныне ты остаешься со мной. Я отвечаю за тебя.

Мир Нагиба рухнул в одночасье. Звуки машин за окном, шум дождя – все смешалось в какофонию нереальности. “Не может быть. Это ошибка. Сон. Сейчас я проснусь, а мама разбудит меня в школу. “ Лихорадочно метались мысли мальчика. Каменное лицо дяди и та боль, что стояла в его глазах, стали страшной реальностью.

– Как? – Выдохнул он, чувствуя, как горло сдавил спазм, а глаза застилают предательские слезы. – Как это произошло?

– Авария на загородной трассе. Их машина столкнулась с фургоном. – Ответы Мансура были краткими, рублеными, будто он отбивал их молотом. – Сказали, тормоза отказали.

– Полиция? Что говорят? – Мальчик цеплялся за тающую надежду, как утопающий за соломинку, пытаясь вернуть хоть каплю контроля над ситуацией. Мансур резко повернул к нему голову, в его глазах впервые вспыхнул не холод, а огонь.

– Полиция говорит— несчастный случай, я не верю и не хочу верить в такие случайности. – Мансур почти прошипел эти слова, и в них сквозила такая лютая уверенность, что Нагибу стало холодно. – Сейчас это не важно. Сейчас важен ты. А с врагами? – О снова уставился на дорогу, и его лицо окаменело, – …с врагами я разберусь позднее сам.

В тот вечер величественный дом Риядов, всегда похожий на сияющий золотой дворец, впервые за многие годы погрузился во мрак. Обычно с наступлением сумерек под его просторным куполом зажигались массивные лампы, отбрасывая на резные стены теплый, живой свет, в котором танцевали блики от замысловатых узоров мушарабии. Окна, словно дружелюбные глаза, сияли радушным светом, говоря всем вокруг о благополучии, тепле и семейном уюте, что царили внутри. Но в этот вечер окна были темными, слепыми и пустыми. Казалось, сам дом затаил дыхание, погрузившись в траур, что тяжелым саваном накрыл его стены. Он не просто стоял в темноте – он оплакивал, его молчание было громче любого плача, а его темнота была пронзительнее самых ярких огней. Камни, помнившие столько детского смеха и радостных голосов, теперь хранили лишь гнетущую тишину.