скачать книгу бесплатно
Правда, объяснения того, что именно «не так», как именно «надо», и каким образом это «не так» исправить, сплошь и рядом оказываются, к сожалению, совершенно неверными.
Представьте себе человека, который вышел из ярко освещённого огнями посёлка и углубляется по тропинке в тёмный лес. Разумеется, по мере того, как он всё дальше отходит от света и всё глубже погружается во мрак, у него неизбежно появляется ощущение, что всё не так, как надо.
Однако, вместо того, чтобы развернуться и вернуться назад, что выглядит совершенно естественным решением психологически здорового человека, наш путник принимает прямо противоположное решение, свойственное лишь окончательно заблудившемуся в дебрях собственного бессознательного невротику. Он по каким-то причинам решает, что всё самое лучшее он оставил не в посёлке, а оно ждёт его впереди, надо только преодолеть тёмный лес, вследствие чего сломя голову бросается вперёд, в ночной бурелом.
Примерно это и произошло с советским человеком, который в один не вполне прекрасный день середины XX века, по окончании одного не вполне удачного XX съезда, вышел на окраину своего посёлка, который он до этого в течение многих лет заботливо возводил, электрифицировал, обустраивал и защищал, осмотрелся, и осторожными шажками потопал в сторону окружающего со всех сторон тёмного леса, от похода в который его пятьдесят лет пыталась уберечь газета «Правда».
Отойдя примерно лет на двадцать, и начав вместо влияния культуры и цивилизации испытывать тревогу, человек повернулся к посёлку и прокричал ребятам, что всё не так, как надо. «Так возвращайся!», дружно ответили наиболее толковые односельчане, однако наименее толковая, но, как это обычно и бывает, более многочисленная часть, истолковала услышанное прямо противоположным образом: что «всё не так» не у того, кто одной ногой уже в лесу, а у них самих, спокойно стоящих посреди благоустроенной и безопасной улицы…
И они тоже потопали в лес.
Таким образом, как потом взахлёб писали многочисленные либеральные аналитики, «россияне сделали свой выбор».
Страна, в течение полувека двигавшаяся в направлении социализма, имея в качестве путеводного маяка коммунизм, словно по команде «Кругом!» развернулась и потопала в противоположную сторону.
Остаётся открытым лишь один вопрос: а куда конкретно?
Что именно лежит в противоположном направлении от коммунизма? Ведь у этого тоже есть название? Должно же быть?..
И почему уже даже на полпути в эту новую сторону у людей начинает возникать чёткое ощущение, что «всё не так, как надо»? Сперва у самых чувствительных, отчего они постепенно спиваются или вообще ныряют в петлю, а затем и у всех остальных?..
Почему по мере движения в эту сторону звук невидимой струны, столь тягостный и пугающий, становится всё слышнее и отчётливее?
Для того, чтобы ощутить явную фальшь этой струны, в современном мире уже даже не надо быть поэтом или музыкантом.
И этот звук не даёт покоя.
Эта низкая и тяжёлая вибрация пронизывает всё вокруг, и окружающий мир, формируемый этим звуком, выглядит своеобразно: словно искусственная лубочная картинка, на которой наспех намалёваны дворцы, хрустальные мосты, и поистине бриллиантовые дорожные развязки, с третьими и четвертыми транспортными кольцами, а в проносящихся по этим дорогам и мостам золотых каретах без труда угадываются очертания тыквы.
Звук этой струны, явно расстроенной, и давно не попадающей в одну ноту со вселенским камертоном, и есть то главное, что пробуждает желание хлопнуть посильнее в ладоши и избавиться от этого назойливого морока, от этого гипнотического наваждения, мешающего оторвать взгляд от сияющей тусклым золотым блеском равнодушной рогатой морды, которая с методичностью автомата пережёвывает время и людей.
Да, о людях.
И люди в этом лубочном мире тоже нарисованы небрежно и искусственно: у одного нет рта, у другого глаз, у третьего ушей, у четвёртого рук, они одинаковы, карикатурны и неинтересны, они не смотрят друг другу в лицо, а если и смотрят, – то исключительно с подозрением или вызовом. Они, эти сказочные персонажи чужого рисунка, эти порождения цифрового кода в написанной кем-то другим программе, не могут не понимать, не могут не чувствовать всей иллюзорности и инородности для них того мира, в который они помещены чужой волей.
Но никакой собственной воли разрушить этот виртуальный мир и увидеть – или заново построить – мир настоящий у них отныне нет…
Или, всё же, есть?..
Почему гипнотический взгляд золотого телёнка медленно, но так верно расчеловечивает человека? Почему, попав под его влияние, человек вдруг теряет способность думать о чём-либо другом, кроме как о личном успехе и собственном процветании? Кроме как о неприкосновенности частной собственности и о свободе предпринимательской инициативы? И ещё о свободе совести?..
Может быть, разгадка именно в этом?
В свободе совести?..
В свободе совести – от чего?.. От чего человек мечтает освободить свою совесть?.. От чего обещает освободить его совесть золотой телёнок?..
Или он обещает освободить человека от совести как таковой?.. Предоставить свободу от совести?..
«Я освобождаю тебя от древней химеры, именуемой совестью?..»
Но почему он говорит человеку те же слова, что обращал к своему народу и армии Адольф Гитлер в середине двадцатого века?..
Или всё наоборот: это фюрер Германии просто повторил то, что на протяжении многих веков внушает человеку завораживающий взгляд золотого телёнка?..
Что же такого видит человек в этом тяжёлом взгляде?
Кто или что, на самом деле, смотрит на него из-под этой золотой маски, лишая способности сопротивляться?..
Какое тысячелетнее зло?..
Глава 2. Первый сон Виктора Павловича
Это потому, что никто не «один», но «один из». Мы так одинаковы…
(Евгений Замятин, «Мы)
– Учитель, в чём смысл жизни человека?
– В духовном восхождении.
– А что такое духовное восхождение?
– Духовное восхождение – это развитие своей способности к пониманию мира.
– А разве мы не понимаем мир, учитель? Любой человек понимает мир. Я вижу реку, и понимаю, что это – река. Я вижу небо и знаю, что это – небо. Встречаю другого человека, слушаю его, и понимаю. Разве этого недостаточно?
– Для человека – нет.
– Почему?
– Потому, что так понимает мир животное. Животное тоже видит реку, небо, траву, дерево, оно встречает другое животное и понимает его сигналы. Это – самый низкий уровень понимания. Это – уровень понимания животного.
– Что же тогда необходимо?..
– Сперва необходимо научиться понимать «Я». Животное не понимает себя. У него вообще нет понятия «Я».
– Но ведь люди это тоже умеют. Любой человек имеет понятие «Я». Любой человек знает, что «Я» – есть.
– Тебе это только кажется.
– Почему?
– Потому, что у четырёх человек из пяти нет понимания того, что это «Я» хочет. У них нет понимания того, что это «Я» может. У них нет понимания того, чего это «Я» достойно. Что это «Я» может себе позволить. Чего это «Я» позволить себе не может.
Спроси человека, в чём цель и смысл его жизни. Четверо из пяти не ответят тебе.
Спроси человека, на что он способен, что он может сделать, а чего он совершенно сделать не может. Четверо из пяти не ответят тебе.
Спроси человека, чего он искренне хочет. Хочет по-настоящему, без чего он не мыслит своей жизни. Четверо из пяти не ответят тебе, или ответят пустыми, дежурными, затасканными, лживыми словами.
Да, все люди знают, что у них есть «Я».
Но только один из пяти понимает, что это «Я» может сделать, и чего оно хочет иметь.
– Это и есть духовное восхождение, учитель?
– Это первый шаг в духовном восхождении.
– А что дальше?
– Дальше человек становится способен понимать «Мы».
– Что это значит?
– Научившись понимать «Мы», человек отказывается от иллюзии личного счастья. Он осознаёт, что невозможно счастье для «Я», если несчастливы «Мы».
Он понимает, что нет богатства, если тебя окружает бедность.
Он понимает, что нет здоровья, если тебя окружают болезни и смерти.
Он понимает, что нет радости, если тебя окружают страдания.
– Это сложно?
– Да. Понимать радость другого, как свою. Понимать страдание другого, как своё. Принимать желания другого, как свои. На этой ступени «Я» становится иллюзией. Возникает «Мы».
– Это случается, учитель?
– Да. Один из двадцати способен чувствовать, как «Мы». Один из двадцати способен думать, как «Мы». Один из двадцати способен поступать, как «Мы».
– Это и есть духовное восхождение?
– Это вторая его ступень. Есть и третья.
– И в чём она?
– Человек становится способен понимать Мир.
– Что это значит, учитель?
– Человек способен понимать деревья. Человек способен понимать воду. Человек способен понимать небо. Человек способен понимать землю.
Такой человек думает так, как думает Мир.
Он хочет того, что хочет Мир.
Он действует так, как действует Мир.
Такой человек неотделим от Мира…
– Такие люди есть, учитель?
– Есть. Один из ста…
<…>
– Бормотухин! Бормотухин, ты что, заснул?!
– Колян! Колян, Фома тебя спрашивает!..
– Ой… Простите, Анна Фоминишна…
– Бормотухин, ты что, спишь на уроке?!
– Нет, Анна Фоминишна…
– Ты вопрос слышал?
– Да. То есть нет, Анна Фоминишна…
– Отвечай. Можешь с места, к доске не надо выходить. «Основные отличия социализма от капитализма». Ты готов отвечать?..
– Да, готов.
– Ну?..
– Капитализм является первой ступенью духовного развития, выводящей человека с уровня животного на уровень понимания своего «Я». Социализм является второй ступенью духовного развития, выводящей человека с уровня «Я» на уровень «Мы». Есть ещё и третья ступень…
– Бормотухин! Что ты городишь?! Какие ступени?! Ты домашнее задание делал?..
– Делал…
– Так отвечай! Капитализм и социализм – это экономические системы, которые страны используют для управления своими экономическими ресурсами и регулирования своих средств производства… Ну?
– Какие системы, Анна Фоминиша? Какие страны?! Я же говорю: когда человек переходит с уровня «Я» на уровень «Мы»…
– Колян, тише! Ой, Колян…
Глава 3. Сreatura mundi
Игра обладает своей собственной сущностью, независимой от сознания тех, кто играет.
(Ханс Георг Гадамер)
Сказать, что ноутбук был навороченным, – значит, ничего не сказать. Если вы способны представить себе ноутбук, на котором можно полностью просимулировать наш мир, то, вероятно, это он и был.
Игра тоже потрясла своей реалистичностью: как человек, заставший ещё трёхсотые Пентиумы с установленными на них угловатыми игрушками «Тетрис», я был поражён как качеством графики, так и глубиной проработки всех игровых деталей. С самого начала пришлось, правда, долго и вдумчиво разбираться, как это всё работает. Но я разобрался. И у меня явно получалось, о чём я без ложной скромности и с удовольствием говорил самому себе.
