Троичность вокруг нас

Естественно, в границах Любви любовь духовная в отрыве от любви физической и душевной существовать не может. Ведь всякий замысел (идея) любви духовной должен быть обработан (взвешен) любовью души перед воплощением его в жизнь.

Соседствуя с планом души, высший план триады «пропитывает» духовной энергией определённый граничный слой душевного плана. И тогда в силу обратной связи (взаимопроникновения планов) возвышенная душа начинает работать на духовный план, становясь его союзником. Энергия духовного (тонкого) плана, эта искра божья, обладающая высокой проникающей способностью и усиленная одухотворённой душой, воздействует и на физический план, облагораживая его. Животная по природе своей, но теперь уже сильно очеловеченная, любовь нижнего плана воплощает замысел духа и желание души в поступок, действие любящего человека.

Духовная любовь является божественным началом в Любви, символом присутствия в ней Всевышнего.

***

Как уже отмечалось, тесная взаимосвязь планов триады не исключает их относительной самостоятельности в Любви, в силу чего душа воспринимает любовь не только опосредовано, т.е. под воздействием божественного или животного начала в человеке; «видит» любовь не только глазами духа или тела. Она имеет собственный канал связи с тем, что «вокруг нас», и способна любить непосредственно. Проявления этой любви многообразны в той степени, в какой сложен и многофункционален план душевный. «От любви до ненависти – один шаг», – гласит житейская статистика. И весь этот диапазон эмоций укладывается в рамки ёмкой душевной любви. Любовь (с большой буквы) – это прежде всего и более всего любовь «всею душою твоею».

Душевный план и в любви не утрачивает своей основной функции – функции «третейского судьи». Именно он либо даёт человеку «разрешение» на любовь, либо накладывает «запрет» на неё. Вспомним варианты наших знакомств: чаще всего они начинаются при первичном воздействии физического, проявленного плана. На нас влияют прежде всего внешние данные представителя противоположного пола. Изначальное влечение наше (т.е. мужчин) к женщине определяется в большинстве случаев только наружной привлекательностью последней. Мужчина взволнован, очарован и полон надежд.

Но вот он, узнав эту внешне обаятельную женщину несколько ближе, нередко разочаровывается в ней. В чём же дело? Да только в том, что он открыл в ней такие, доселе сокрытые качества и черты, которые не вписываются в его личную шкалу нравственных ценностей. И к этой женщине уже «не лежит душа». Человек же, неприятный нам на душевном уровне, становится в равной степени непривлекательным и на остальных. Кстати, бывает, что и явного повода к охлаждению нет, и в поведении человека всё, вроде бы, нормально и правильно, но… О зарождении любви в таком случае и речи быть не может, всё оканчивается, слава Богу, не начинаясь, – на стадии увлечения.

В рассмотренной ситуации душевный план исполняет важнейшую миссию: он защищает человеческую жизнь от проникновения в неё чуждого элемента. Образно говоря – «отделяет зёрна от плевел». Но никакой фильтр практически не может быть идеальным, и наша душа, к сожалению, не является исключением. Будучи по-человечески несовершенной, она способна подчас принимать желаемое за действительное.

По природе своей душа слепа: её зрением, а точнее – поводырём, является интуиция. Но чувство это способно давать весьма приблизительные, а зачастую и вообще ошибочные прогнозы. Душа, не видя реальности, проявленной в фактах и поступках, оценивает её осязательно, на ощупь. Поэтому душевная избирательность в отношении людей (в данном случае – женщин), оказавшихся в зоне внимания нашего физического плана, может «дать сбой». И тогда, как следствие, право на вход в нашу жизнь получает «не тот» человек. Естественно, это станет явью значительно позже: разочарование, раскаянье в своей недальновидности придут потом. А пока душа, ловко обманутая физическим планом, радуется вместе с ним.

Подобная ситуация представлена в одном из библейских сюжетов (Быт. 27), содержание которого сводится к следующему. Подстрекаемый своей матерью Ревеккой, её любимый младший сын Иаков идёт на обман отца Исаака, чтобы заполучить его благословение, предназначенное старшему сыну – Исаву. Пользуясь тем, что отец слишком стар и совершенно слеп, Иаков маскируется под Исава (надевает одежду последнего, имитирует с помощью козлиных шкур природную волосатость его кожных покровов и т.д.). В конечном счёте обман удался: ощупав сына и ошибочно приняв его за Исава, Исаак благословляет Иакова, т.е. призывает на него помощь и благодать Божью. Последствия этого обмана, удавшегося по причине физической слепоты Исаака, проявятся позже. Не станем давать нравственную оценку поступкам Ревекки и Иакова: она очевидна. Больший интерес в данном случае представляет его слепой отец Исаак, которого подвела его притупленная интуиция. Но если патриарх, которого Бог благословил лично (Быт. 25, 11), обладает столь несовершенным душевным планом, то что же тогда говорить о душе простого смертного? И всё же именно она, наш «третейский судья», выносит окончательный вердикт – быть или не быть Любви. Справедливость же судейского решения может быть проверена только временем – долгим или кратким.

Защищая Любовь от «инородного тела», наша душа как бы демонстрирует его непривлекательность всем планам триады. Но может быть и нечто обратное тому. Допустим, что внешность женщины, на первый взгляд, кажется вполне заурядной, и наш физический план, естественно, не посылает в душу никаких сигналов о повышенном интересе к новой знакомой. Но это равнодушие может смениться восхищением, когда мы совершенно неожиданно для себя открываем в ней сильное духовное начало. И это качество, ранее маскируемое невыразительными внешними данными, способно теперь сделать их не просто привлекательными, но, не побоюсь этого слова, завораживающими. Сильный и красивый духовный план как бы подтягивает к своему уровню и внешность человека, и мы ловим себя на том, что уже любуемся этой женщиной, что она по-настоящему интересна. А это уже серьёзная предпосылка к зарождению любви на душевном плане под влиянием плана духовного (не физического!).

Если в любви, внезапно возгорающейся под влиянием плоти, наша душа способна исполнить защитную роль, отторгая от человека инородное для Любви тело, то в Любви, созревшей под деликатным воздействием духовного плана, тот же самый «третейский судья» ведёт себя в принципе по-иному. Теперь он способствует тому, чтобы человек «распахнул душу» и призвал в свою жизнь триаду, родственную ему по шкале жизненных ценностей.

Следующая специфическая функция душевного плана состоит в том, что он является своеобразным индикатором, определяющим «качество» Любви, а точнее – его изменение во времени. Именно душой мы предчувствуем перемены в отношениях, хотя на внешнем плане, казалось бы, всё пока стабильно. Конечно, мы можем оказаться и «обманутыми» нашей душой (время покажет), но такое случается сравнительно редко: чаще всего душевное чутьё в Любви нас не подводит.

Заметим, кстати, что в роли индикатора, реагирующего на «отклонение Любви от курса», наша душа выступает как самостоятельный план триады, на который не в состоянии воздействовать ни физический, ни духовный планы. Интуиция, внутреннее чутьё – качества, не «воспитанные» граничными планами, а как бы вживлённые в душу человека самой природой при его зачатии. Этими качествами Господь одарил далеко не каждого: тонко чувствующих душ гораздо меньше, нежели заземленных, очерствевших.

Выражение «душа нараспашку» – весьма условно: откровенными (распахнутыми) для людей могут быть только отдельные её грани. Остальное же – сокровенно, особенно – тайники любви. Именно в эту святая святых нашей души доступ разрешён только любимому человеку, для остальных же – закрыт наглухо. Следовательно, наш душевный план исполняет ещё одну функциональную обязанность в отношении Любви – он является её надёжным хранителем.

Можно говорить и о других важных функциях души в сфере Любви, однако таинство любви на душевном плане постичь невозможно, ибо «любовь от Бога», и более того – «Бог есть любовь». Но дано ли простому смертному познать Бога или в полной мере оценить Его дар? Конечно, нет. Поэтому совершенно невозможно сформулировать исчерпывающий (а тем более – единый) ответ на вопрос: что значит любить на душевном плане? По-видимому, вариантов ответов будет немногим меньше, чем самих отвечающих, и при этом все ответы будут верными, но ни один из них не будет исчерпывающим.

И всё же должны быть какие-то общие критерии любви на душевном уровне; общие – для всех истинно любящих.

***

Говоря о таких критериях, я осознаю, что это – индивидуальная попытка вывести общие места: внешне это выглядит, как желание автора выявить нечто объективное через субъективное видение проблемы. Что ж, любой человек имеет право на собственную точку зрения в том или ином вопросе.

Сформулированные словесно признаки индивидуальной любви на душевном уровне не всегда являются специфическими особенностями именно этого чувства. Некоторые из них могут проявляться и в других сферах человеческих взаимоотношений (дружба, родители – дети, учитель –ученик и т.д.), правда на ином эмоциональном (я бы сказал – энергетическом) фоне. Но есть и весьма характерные показатели, присущие только любви такого уровня. Так, возлюбить женщину на душевном плане – равнозначно возлюбить её «всею душою твоею». (Если это не так, то речь идёт не о Любви.)

Однако, следуя заповеди Христа, любить таким образом должно Бога. Следовательно, возлюбив женщину «всею душою твоею», мы тем самым боготворим её и, как бы отрывая от «мира дольнего», превозносим к «миру горнему». Унижаем ли мы тем самым величие и достоинство Бога? По-моему, нет: ведь мы приближаем «образ и подобие» к Оригиналу, а не наоборот.

Таким образом, общим признаком любви на душевном плане является боготворение, идеализация женщины, когда она для нас не земной человек, а «земной Ангел». Это – первый и главный критерий душевной любви: остальные же вытекают из него, как следствие.

Зададимся вопросом: возведя женщину всею душою своей на такой пьедестал, достаточно ли в земных, повседневных условиях любить её, «как самого себя», т.е. по нормам любви к ближнему? На мой взгляд – нет: даже далеко не единственного «рядового» ближнего мы должны возлюбить, по меньшей мере, не ниже, чем самого себя. Тогда как же должно любить ближнего, боготворимого нами? Если уж мы подняли его до уровня «чинов ангельских», то и воздать ему должны Любовью, соответствующей этому рангу. Но мы, к сожалению, не знаем ни подобной любви, ни самого Ангела. Всё это, естественно, только в нашем воображении, представлении. Единственное, что можно безошибочно утверждать: если земная Женщина в земных условиях воспринимается мужчиной, как «Ангел во плоти», то Любовь к ней, естественно, будет выше уровня «как самого себя». Иными словами, любить на душевном уровне – значит любить больше, сильнее, чем самого себя. (Этот вывод, как уже говорилось, естественным образом вытекает из первого, главного критерия душевной любви.) И в чём же это должно выражаться? Ведь мы с натяжкой представляем себе любовь к ближнему даже на уровне «как самого себя», не говоря уж о более высокой планке.

Всё очень просто и одновременно сложно: речь идёт о жертвенности. Это и есть – «более чем самого себя». Превышение уровня любви к женщине над уровнем любви к себе выступает в данном случае в виде жертвенности своим «Я» (и всем, что с ним связано) во имя Любви. Это, образно говоря, «запас прочности» Любви.

Параметр этот одновременно можно считать и практическим «показателем степени» Любви, ибо жертвенность реализует себя в поступке. По смысловому содержанию жертвенность в Любви – понятие добровольное: очень трудно систематически ущемлять себя, допустим, из соображений долга или другой нависшей дамокловым мечом необходимости. Более того, жертвенность любящего человека вообще не должна осознаваться им самим, как жертвоприношение. Она должна приносить ему ощущение счастья, погружать его душу в комфортное состояние. Радость отдачи, превышающая радость получения, есть достоверный признак «здоровья» Любви.

Конечно, рассмотренные выше симптомы душевной любви не исчерпывают всех особенностей, характерных для любви такого уровня. Но мы рассмотрели только общие, «обязательные» признаки, без которых любовь на душевном плане как понятие существовать не может. Каждый из нас, естественно, способен назвать множество своих убедительных и важных для него критериев, по которым он судит о любви на душевном уровне. Эти доводы (не стоит даже пытаться их именовать) будут, конечно, верными, т.к. являются частными проявлениями общих признаков, рассмотренных выше.

Итак, в результате довольно подробных рассуждений о любви на каждом из планов триады приходим к следующему.

На физическом плане любовь являет собой природную, животную силу взаимного тяготения полов, благодаря которой «и будут два одной плотью»; это – энергетическая основа Любви.

На плане души любовь – сила, очеловечивающая эту стихийную энергию и переводящая её из категории физической в нравственную. Любовь этого уровня способна выявить в человеке образ и подобие Бога; только на этом плане можно возлюбить ближнего более, чем самого себя.

На духовном плане любовь непосредственно связана с эволюцией личности; более того, она активно воздействует на трансформацию последней в индивидуальность. А ведь именно в этом и заключается высший смысл человеческого бытия. «Человек – тварь, но он имеет повеление стать Богом», – утверждает Григорий Богослов, один из величайших учителей и отцов церкви [10], с. 3. Базируясь на любви душевной, достигшей показателя «более чем самого себя», любовь духовная, совершенствуя «образ и подобие», способствует продвижению его к Оригиналу. «Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш небесный», – назидает Христос в Нагорной проповеди (Мф. 5, 48).

Любовь на каждом отдельно взятом плане триады органично соединяется с любовью на других планах, в результате чего создаётся феномен, называемый Любовью (с большой буквы). Триединство Бога являет себя и в триединстве Любви, даруемой Им триединому человеку. И тогда постулат апостола Иоанна «Бог есть любовь» обретает вполне определённое (троичное) толкование.

***

Наверное, многим знакома эстрадная песня (к сожалению, не помню её автора), в которой есть такие слова:

…Счастливы только те, я знаю,

у кого Любовь бывает на двоих.

Мне лично импонирует этот фрагмент, т.к. в нём предельно ясно выражена далеко не простая (как это может показаться) мысль: Любовь, как высшее счастье, не может быть дана одному, т.е. отдельно взятому человеку. Иными словами, Любовь как понятие может существовать только в замкнутой системе «Он – Она». При этом триады Его и Её должны не просто встретиться, «едва соприкоснувшись рукавами», а проникнуть, прорасти друг в друга. Подчёркиваю, именно органически соединиться, но не слиться, не раствориться одна в другой.

Создавая единую, общую «зону Любви», взаимно питая друг друга всеми видами любовной энергии, Он и Она тем не менее не теряют своей индивидуальности. Более того, они оказывают взаимную поддержку в раскрытии и совершенствовании природных данных каждым из них.

Попытаюсь графически проиллюстрировать вышесказанное на примере известного символа – звезды Соломона.

Получается этот знак в результате сближения двух равносторонних треугольников – А и Б (рис. 1), символизирующих мужскую и женскую триады соответственно, а затем и «врастания» их друг в друга до образования правильной шестилучевой звезды (рис. 2).

Рассмотрим её как возможную структурную модель отношений между триадами в Любви.

Средней частью фигуры, её сердцевиной является правильная гексаграмма – «зона Любви», общая для обеих триад, но изолированная от внешнего мира непосредственно. Именно здесь «будут два одной плотью» (физической, душевной и духовной), а Любовь раскрывается сполна на всех уровнях.

Гексаграмма обрамлена контуром чередующихся по половому признаку отрезков а и б. На этих связях, как на основаниях, вырос венец из шести «разнополых» треугольников.

Это – индивидуальные зоны триад А и Б, соединившихся во имя Любви. Совокупность «однополых» треугольников представляет собой трёхплановую обитель каждой из триад. Эти зоны, хотя и расположены вне общей «зоны Любви», имеют к ней непосредственное отношение. В них формируется индивидуальное лицо абстрактных Его и Её в общей гармонии Любви.

Как видим, эти треугольные лепестки, «взявшиеся за руки» в точках о, образуют корону, оберегающую «зону Любви», как святыню, от прямого, подчас дерзкого вмешательства в неё запредельного мира.

В то же время их острия А и Б, направленные вовне, выполняют роль антенн, принимающих разностороннюю информацию внешнего мира на соответствующих планах обеих триад. Внутри каждой индивидуальной зоны происходит обработка и накопление полученной информации с целью последующей передачи её в общую зону, в результате чего «не скудеет Любовь».

Обогащение общей зоны энергией зон индивидуальных происходит под строгим перекрёстным контролем. Обратите внимание: основание каждой из индивидуальных зон принадлежит триаде противоположного пола. Так, мужские зоны А опираются на женские основания б, играющие роль фильтров. Таким образом, энергия индивидуальных зон очищается от вредных для Любви примесей на границе с общей зоной. Непредвзятость «приграничного» контроля способствует прохождению в общую «зону Любви» только того, что имеет ценность для обеих триад.

Но обеспечить полноту и безошибочность этого контроля человеческая триада, в силу своего несовершенства, конечно, не может. Поэтому в оберегаемую зону проскакивают хорошо замаскированные личинки будущих ссор и разногласий, а также сетований: «И как же раньше я этого в ней (в нём) не разглядел (не разглядела)!» В целом же индивидуальная зона – это «мой дом – моя крепость». В ней на всех трёх её планах обитают индивидуальные интересы и вкусы личности. Именно здесь триада активно работает над собой, самосовершенствуясь во имя Любви и любимого человека.

Внешне звезда Соломона очень напоминает цветок – один из самых популярных поэтических образов Любви. Например, в известной неаполитанской песне (кинофильм «Вернись в Сорренто») есть такие слова:

Расцвёл цветок Любви

В бедном сердце моём…

Однако в сокрытых эзотерических учениях звезда Соломона символизирует гармонию мира и аналогию между высшим миром (Макрокосмом) и миром низшим (Микрокосмом). И тогда на уровне последнего этот знак иллюстрирует гармоничное соединение духовного и материального. Но поскольку носителем духовного начала считается мужчина, а материального – женщина, постольку звезда Соломона и воспринимается не только как поэтический образ, но и как идеальный символ земной Любви.

Конечно, при рассмотрении этого знака в подобном качестве Любовь подразумевалась такой, какой она должна быть в идеале. Но это – чисто теоретический вариант, к которому должно стремиться обоим. А практически? Велика ли вероятность (на примере модели) такого движения мужского и женского треугольников навстречу друг другу, чтобы образовалась абсолютно правильная гексаграмма? Видимо, нет.

Скорее всего при встречном движении поля этих треугольников, соединившись, сформируют общую фигуру, отличающуюся от описанной выше гексаграммы. «Зона любви» будет или деформированной (Рис. 3 – искажённое соединение триад), или неполной и смещённой (Рис. 4 – соединение диад). В последнем случае разросшиеся индивидуальные зоны каждой из триад блокируют дальнейшее развитие общей «зоны любви» – эгоизм берёт верх, подавляя любовь.

Вот так же, но уже не на модели, а в обычной земной жизни, Любовь гармоничная и долговременная – явление крайне редкое (раритет!), а всякого рода искажения и отклонения – сплошь и рядом.

Не стану углубляться далее в анализ возможностей звезды Соломона, хотя она ещё и не исчерпала себя как графическая модель Любви, скрывая интересные закономерности и соотношения. Главный вывод можно сделать уже сейчас.

Этот любимый магами знак, даже в самом искажённом виде, свидетельствует о том, что понятие «любовь» (с любой буквы) – всегда двустороннее, т.е. существует только в общей зоне – «зоне любви». Казалось бы, это вполне очевидно, и тем не менее веками на правах реальности бытует иное понятие – безответная (неразделённая, односторонняя и т.д.) любовь.

Применительно к формированию звезды Соломона это означало бы, что мужской и женский треугольники в своём движении навстречу друг другу способны только едва соприкоснуться вершинами, не создав общей зоны. О какой же любви может идти речь в данном случае?! Слишком далеки Он и Она друг от друга.

То, что называют безответной любовью, можно именовать как угодно: влюблённостью, увлечением, тоской, желанием любви и т.д., но только не Любовью, которая в принципе не может быть неразделённой. По существу, это часть Любви, жадно искавшая свою половину, но нашедшая чужую. «Неразделённая любовь» – это своего рода самообман, замена целого его частью, ибо она не может развернуться в триаду.

Как мы уже видели, троичная структура человека порождает в нём любовь на соответствующих уровнях. Следствием этого является тройственное восприятие любимого человека в интересном, родственном аспекте. В большей степени это присуще женщине (хотя не чуждо и мужчине):

За два прошедших года эти

Ты для меня был всем на свете:

Учителем и другом, мудрецом,

И, как ни странно, сыном и отцом.

Лучше не скажешь! Непосредственность и выразительность передачи сложного чувства предельно трогательны. Ясно, что эти прекрасные строки принадлежат перу женщины, обладающей утончённым душевным планом и познавшей Любовь во всей её троичной полноте. Воистину, поэт – в душе, а не на бумаге.

В каждом человеке независимо от возраста живёт одновременно дитя и родитель – настоящий или потенциальный. Поэтому в Любви человек проживает параллельно три жизни: за себя, ребёнка и родителя.

Конечно, «любимые женщины нас любят, как матери». Но это – полуправда. А полная правда заключается в последнем стихе приведённого фрагмента: они хотят любить нас ещё и как дочери, т.е. чувствовать в любимых мужчинах, как прежде в своих отцах, надёжную защиту от житейских невзгод.

Тема «Триада в любви», конечно, не исчерпывается любовью к ближнему и любовью межполовой, ибо троичность присуща каждому виду любви в сфере отношений между людьми (например, между родителями и детьми). Это вполне естественно, т.к. любовь, устремлённая на личность вообще, «основана на открытии максимальной ценности конкретного человека»([6], c. 164), который трехипостасен по природе своей.

Но троична также и любовь, устремлённая на общность, природу, идею и т.д. Например, любовь к Родине, которую мы воспринимаем и как Родину историческую – «землю отцов», и как место своего рождения и обретения имени – Родина-мать, и, наконец, как конкретную страну – государство. И в этой любви, как и во всём мире троичностей, деформация одного из её планов ведёт к перекосу других, а затем и к распаду (исчезновению) самого понятия «любовь к Родине». Так, откровенное недовольство граждан, обманутых и не защищённых государством, негативно влияет, хотя и косвенно, на их отношение и к своей «малой Родине» (например, экологическое и бытовое варварство), и к Родине исторической (например, циничная спекуляция боевыми наградами наших дедов и отцов; откровенное нежелание исполнять свой священный долг по защите отечества и т.д.).

Троична по своему характеру и любовь человека к природе как источнику материальных благ (потребительских ценностей в самом широком «ассортименте»); душевного покоя и наслаждения (эмоциональный комфорт); художественного творчества (в литературе, живописи, прикладном искусстве и т.д.). Любви человека к природе присущи те же «болезни», что и любви к Родине. Это вполне естественно, ибо первая является одной из форм второй. Так, перекос триады в сторону материального плана (необузданное хищничество) не только ослабляет душевную и духовную функцию природы, но и приводит к умерщвлению природы как таковой. Да, человек почти в прямом смысле «рубит сук, на котором сидит».