Ночи тайного агента

Меня словно ударило током. Неужели он все видит? Я никому не называл имен разыскиваемых. Я много читал о третьем глазе, но воспринимал прочитанное не более чем вымысел. Неужели он действительно видит мысли?

− Когда поговорят, − продолжал Великий Лама. − Пусть Упырь ознакомит его с будущим. Технология изготовления статуй оставит неизгладимое впечатление.

На последние слова Великого Ламы почти не обратил внимания, так как напряженно ждал разыскиваемых и безнадежно просчитывал пути спасения.

Обреченность родила горькие мысли: − «Как мог Мудрый Творец потакать античеловеческим культам Воровства, Насилия, Убийства?»

− Бог наделил человека не только добродетелями, − Великий Лама отпил глоток из бокала, взглянул с усмешкой, и я понял, что он действительно читает мысли. − Вот мы и поклоняемся незаслуженно отвергнутым изобретениям Творца. Порок достоин не меньшего поклонения, чем Добродетель.

За спиной зашуршали торопливые шаги. Я обернулся и узнал Кима и Сато. Они меня сразу узнали. Ким расплылся в счастливой улыбке, а Сато смотрел с сочувствием. Не зря сохранил ему в схватке жизнь. Только спасет ли крупица сочувствия в злобном и порочном мирке?

− Узнаете? Кто он?

− Легавый, − ответил за обоих Ким. − Он нас расколол на Астории, Наимудрейший.

− Очная ставка подтверждает мою непогрешимость, − Владыка Порока закрыл третий глаз пробкой и опрокинул остатки вина в глотку. − Упырь, исполняй приказание.

… Что может быть ужаснее знания личного будущего? Упырь просветил меня на сей счет. Он раскрыл тайну золотых идолов Храма Греха. Я теперь по-своему воспринимал христианский запрет создавать кумиры. В один из золотых божков должен превратиться и я, в кумира у кельи Упыря. Буду нагонять на него страх за ошибку. Еще раз ошибется, − будет сверкать золотыми боками напротив меня.

Упырь показал захваченных агентов Интерпола и процесс их золочения. Сначала их держали на специальной диете. Сейчас и я другой пищи не знаю. Затем промывание внутренностей, долгий пост. Чуть позже прием антисептиков и смол, пропитка кожи смолами. После этого парализующий тело, но долго удерживающий сознание укол, и начинается обжиг и полимеризация смол в еще живом теле. Мумифицируемый видит и ощущает всю адскую боль и ужас медленно подкрадывающегося небытия. А смерть ждет сгущения полу полимерной крови в раскаленном теле и медленно сжимает сердце в камень. Последние ощущения мозга записывают на пленку и монтируют с излучателем в постамент будущей статуи. Вот откуда появляется беспричинный страх около золотых изваяний. Затем вновь пропитка в смолах, обжиг, покрытие сусальным золотом и установка в галереях и залах Храма.

Я всегда любил спокойствие, уют, но одновременно тянуло в мясорубки, где пахнет жареным. Вот и спекут в мумию. Только теперь по-настоящему ощутил, что полет во времени не игра, не сон, а кошмарная реальность. Пришел нестерпимый страх. Больше всего, боялся не за себя, а за жену и сына. Они любили, верили, не мыслили жизни без меня, а я – исчез.

Неожиданно звякнул засов, и дверь взвизгнула несмазанными петлями. Сердце среагировало быстрее всего. Оно забилось в бешеном ритме, и я решился − иду на прорыв. Не зная галерей вырваться из подземного города практически невозможно, но и зная их удачный побег близок к нулю. Правда, безропотное ожидание не даст и этой ничтожной соломинки спасения. На помощь Холла я не надеялся, при опасностях он всегда вел себя на удивление пассивно.

Я притворился спящим, но подобно предельно сжатой пружине подбирал мгновение атаки. Из-под прижмуренных век все казалось расплывчатым, и я не сразу узнал Сато.

− Сэнсэй, − прошептал он, − Учитель, я пришел спасти вас.

− Меня? − я даже забыл притворный сон от изумления. − Когда же я стал твоим учителем?

− Не смейтесь, сэнсэй. Ваш поединок на Астории показал не только вершины мастерства, но и милосердия, величия духа. Я долго размышлял и решил во всем следовать вашему примеру.

− Ты рискуешь жизнью.

− Честь дороже, − твердо сказал он и вплетая жалостные просящие нотки добавил: − Вы берете меня в ученики?

Нападение на Сато потеряло всякий смысл, а вырываться вдвоем сподручнее. У азиатов путь от вражды к дружбе зачастую совершенно незаметный, по крайней мере смысла в подвохе я не видел. Пришлось довериться случаю, азиатской непредсказуемости и искренности бывшего врага. Ангел-хранитель часто выводил из обреченных положений. Главное − отбросить сомнения, довериться полностью интуиции и, возможно, вырвусь из лабиринтов смерти кровожадного Минотавра.

Сато уверенно вел по запутанным коридорам. Он успешно справлялся с задачей нити Ариадны. Монахи подземелья не обращали на нас внимания. Искорка надежды постепенно разгорелась костром уверенности. Нам оставалось пройти несколько поворотов и подъем в два десятка ступенек к выходу из монастыря, как завыла сирена.

Монахов сирена прогнала из галерей в кельи. В опустевших проходах остались только мы и монахи-охранники. Монахи сразу бросились к нам, а мы в пустую галерею, круто спускавшуюся вниз.

В глубине Храма почти не было охраны, но и не было выхода. Отсутствие выбора все глубже и глубже гнало нас в мышеловку.

На повороте одной из галерей наскочили на охранника. Он потащил пистолет из кобуры, но Сато метнул звезду-сюрикен точно в лоб. Монах рухнул без стона, а я подхватил его оружие. Пистолет укрепил мужество, но ненадолго − из концов коридора летел топот множества ног, а боковых ответвлений не было. Казалось, мышеловка захлопнулась.

Не сговариваясь, сели на пустые постаменты для статуй. Наши эманации страха не уступали излучениям идолов, но на этом сходство кончалось.

Топот преследователей достиг апогея и быстро затих – они остановились рядом с нами. Монахи возбужденно обсуждали варианты исчезновения беглецов, не задерживаясь взглядами по нашим, окаменевшим в ужасе, лицам. Мы ничем не отличались от статуй, лишь позолоты не было, но ужаса излучали не меньше идолов на постаментах. Поклонники смерти и ужаса проверили кельи в галерее и бросились в ближайшие коридоры. Жертвоприношение вновь откладывалось.

Когда слазил с постамента, отметил дрожь в руках и промокшую холодным потом рубашку. Я, явно, не годился в супермены, но Сато был иного мнения и ласкал взглядами восхищения и поклонения. Знай, он состояние учителя − тоже задрожат коленки.

− Ни один ниндзя не способен маскироваться как вы, учитель, − восхищался Сато.

− Меньше всего на свете я хотел очутиться на проклятых постаментах. Да минует нас чаша сия, − ответил я и, впервые в жизни, перекрестился.

В одной из пустых келий валялись монашеские, рясы. В них мы почти не отличались от преследователей, но прорываться, вверх не решились. Мы уходили все глубже и глубже в почти не охраняемые и необитаемые подземелья Храма. Но если раньше мы просто уходили от погони, то теперь вся надежда была в глубине. Там, возможно, ходы Храма соединяются с заброшенными штольнями. Они должны вести на свободу.

Галереи становились все более заброшенными. Нас окружали: жара, пыль и тишина. Правда, запустение было не полным, исправно работало освещение. Мы пробирались запутанными лабиринтами. Больше не было даже заброшенных келий или других помещений. Мы свыклись с однообразием голых и серых бетонных нор, все более круто спускавшихся во чрево планеты.

Появившаяся за поворотом дверь, нарушив однообразие, заставила схватиться за оружие, тревожно стучать сердца. Но опасения оказались напрасными. Массивная чугунная преграда скрипела и визжала, уступала напору четырех рук.

Я недоумевал: открывшийся огромный зал был без охраны и примерно на локоть завален сокровищами.

− Сборище воров и убийц давно бы растащило все из зала. Что их могло остановить?

− Вход в нижние нежилые галереи Храма был запрещен и охранялся, − ответил Сато, − Наверняка, я уложил одного из этих охранников. Побег внес сумятицу в действия охраны, и мы чудом прорвались в запретные, кроме Великого Негодяя и аббатов, ходы.

− Неужели никто не решился разведать, что в глубине?

− Была пара дерзких монахов. Сейчас они сверкают золотом при входе в апартаменты Великого Грешника. Больше не нашлось желающих стать на вечный прикол.

Нашей целью было спасать жизнь, а не тащить сокровища, но я не удержался и положил в карман колечко с небольшим бриллиантом.

Мы быстро прошли по грудам золота и каменьев ко второй двери в глубине зала. Расчет оказался верным − за дверью кончался Храм и открывался путь во мраке древней шахты. Запасливый Сато включил фонарик. Вся надежда была в этом слабом лучике света и удачном выборе пути. Несколько раз упирались в тупики и завалы, но вера в спасение не покидала нас, словно обреченную на гибель мышку в молоке, но ведь она все же спаслась. Мы находили обходные пути и двигались дальше.

На вторые сутки добрались до колодца шахты и по проржавевшим и ощетинившимся оборванными нитями тросам стали взбираться вверх. Тросы рвали ладони и ноги до крови и нестерпимой боли, мышцы дрожали от усталости, но это была все же посильная цена за жизнь. И мы карабкались, сжав зубы и волю. А когда силы и воля покидали меня, то вспоминал золоченые статуи, и мгновенно просыпалась воля и от куда-то брались новые силы. Ну, а Сато с восторгом глядел на своего кумира, благо не золоченого, и пытался не отставать.

На поверхности, пока восстанавливал дыхание и силы, в меня нашел лазейку и прежний разведчик. Хотя после ужасов Храма должна остаться только устойчивая тяга к дому, но глупый язык мостил дорогу приключениям.

− Ким живет в Храме?

− Нет, в гостинице, − ответил Сато. − Но каждый день мы совершали обряды очищения в Храме. Через неделю нам обещали кельи послушников в Храме, в галереях Ордена Воров и Балдежа.

− Почему не Мокрушников?

− Не та специализация. Обучение идет строго по освоенной профессии. Лучшие специалисты каждого Ордена готовят работников, инструкции, правила, а иногда, разрабатывают операции для мафий других планет.

− По вечерам Ким дома?

− Да, почти всегда,

− Пойдем, навестим старого друга.

Путь от заброшенной шахты к гостинице проходил через кошмарное смешение заводов, терриконов пустой породы и шлаков, спокойных жилых кварталов и сверкающих, шумных улиц игорного бизнеса, продажных утех, преступности.

У входа в пристанище Кима стояли два дюжих отвратного вида швейцара. Все на Кайеркане зависит от Храма, и они, наверняка, были предупреждены о побеге. Запасливый и предусмотрительный ниндзя Сато повел в сквер за гостиницей. Он из дупла старой черешни извлек кошку с длинным и прочным шелковым тросиком. Когда он только успел ее там спрятать? Сато ловко зацепил кошку за лоджию третьего этажа и быстро туда забрался. Тонкий тросик больно въедался в ладони, но после подъема из шахты это не было проблемой.

Балконная дверь была распахнута, пропуская прохладу ночи. За столом сидели Упырь и Ким и возбужденно спорили. Упырь обвинял собеседника за то, что змею пригрел, а Ким оправдывался ошибкой Упыря во мне. От обидной правды он свирепел, пытался огреть Кима оплеухой, и все повторялось сначала.

− Учти, − начал говорить нечто более путное Упырь, − Не найдем беглецов − нас обоих позолотят!

Слова Упыря попали в цель. Ким даже забыл потирать припухшую от мощных оплеух монаха щеку.

Бессмысленный спор больше меня не интересовал. Я показал пальцем на Сато, а затем на Кима. Сато кивнул. Затем на себя и Упыря. Он вновь кивнул. Еще раз проанализировал себя и ситуацию, успокоил нервы и, словно в прорубь, бросился в дверной проем. Упырь только успел повернуть голову к двери, как правая нога, мгновенно очертив дугу, врезалась в скулу монаха. Он, еще падал на пол, как аналогичный удар Сато потряс Кима.

Через пару минут они лежали туго, связанными и с кляпами во рту. Полдела было сделано, но как пронести Кима через нашпигованный монахами город? Озадаченно повел глазами по комнате, пока не споткнулся ими о ковер. Вот оно − транспортное средство детективных романов моего времени.

Восхищениям Сато, пока мы упаковывали обмякшее тело в ковер, не было предела. Восточные традиции пробрались с генами через тысячелетия в душу Сато. Он по-настоящему преклонялся перед тем, кого выбрал себе учителем. Только приказ остановил поток восхвалений.

Ковер опустили на тросике на землю и спокойно потащили к Холлу. Маскируясь под монахов, мы удачно добрались до инспектора с живой ношей. Его радости не было предела. Даже пообещал Сато свободу за помощь, а мне оставил колечко из сокровищниц Храма…

В постели, рядом со сладко посапывающей женой, сжимал колечко и думал, как оправдать его появление. Придется впервые лгать жене. Не могу же рассказать об ужасах Храма, его идолах. Одним, из них предстояло стать мне…

1992 г.

Ночь третья. Планета Дьяволов

Инспектор Холл, как всегда, проявился вечером из ничего. На сей раз, неожиданная материализация меня не напугала и даже не удивила. Гость из будущего становился буднично-привычным.

− Извините, Георгий, − Холл излучал смущение. Он был не в своей тарелке: мял шляпу, стыдливо отводил глаза, забыл даже поздороваться. Правда, такое состояние не помешало клянчить:

− У меня к вам несколько нескромная, неприличная, просто отвратительная просьба…

Инспектор порозовел и смолк, но, наконец, собравшись с духом, выпалил:

− Верните колечко! Оказывается, я не имел права что-либо передавать в ваше время.

Я давно догадывался, что инспектор меня дурит, но колечко оставляло хоть малюсенькую надежду на честность отношений, что внештатный агент работает не за одно спасибо. Впрочем, я не помню ни одного спасибо из уст Холла.

− Я его не только никому не дарил, но и не показывал. Так что ваши тревоги напрасны, инспектор.

Последнее мое слово заставило Холла подскочить на месте. Смущения несколько поубавилось, и он, с достоинством, прервал:

− Меня повысили… после удачной операции на Кайеркане я − комиссар!

− Поздравляю с повышением, − в моих словах было больше иронии, чем искренности. – Вас не смущает бросать агентов в лапы смерти и платить за их риск и свое повышение одним спасибо?

Комиссар вновь залился румянцем, поскольку на спасибо он тоже оказался прижимист, но, игнорируя вопрос, упрямо добивался своего:

− Можно колечко?

− Держите.

Холл положил колечко в карман, облегченно вздохнул, но продолжал стыдливо краснеть. Я уже неплохо его изучил и почувствовал, что нескромные просьбы не закончились.

− Инспектор… извините, комиссар, вы пришли не только за колечком?

− Простите, − комиссар умело залился стыдливой краской, но на деле, вцепившись в жертву, по-бульдожьи цепко держал ее и настойчиво бил в цель: − Мне опять нужны вы.

− Этот номер больше не пройдет. Ваше время постоянно стремится переделать меня в покойника, − отпарировал я и после выразительной паузы насмешливо и не менее выразительно добавил: − К тому же вы так много платите.

Сейчас я не лукавил и сдерживало меня не отсутствие оплаты, а зашкаливающий воображение риск. В последний раз меня едва не превратили в статую, точнее в мумию, а это, согласитесь, перебор.

Но комиссар был непробиваем. Он тянул свою бесконечную песню:

Это особый случай… Мы открыли планету демонов. Вернее, она сама открылась, выкрав Кима.

− Неужели в нечисть верят в ваше время?

− К сожалению, нет! Даже позабыли такое понятие, − комиссар изобразил искреннее огорчение, но я еще думал, что он придуривается.

− Но вам-то знакома эта тема? − добавил он.

− Да, конечно, но на дилетантском уровне.

− Для ваших потомков, тысячелетия не слыхавших даже сказок о нечисти, многие поколения позабывших ваши легенды, − и это много, − быстро ответил Холл, почувствовал во мне слабину и с еще большим оживлением и настойчивостью расшатывал монолит сопротивления: − Мы долго не могли понять их цивилизацию… Наконец наткнулись в Центральной Полицейской Библиотеке на истлевшие трактаты о нечистой силе… На планете живут: Асмодей, Вельзевул, Шимода, Сатана, пишачи, тролли, якши, вампиры, ракшасы, гоблины, бхуты и иная жуть из трактатов, но мы почти ничего не поняли. Только вы можете помочь…

Холл, сверлил меня глазами. Не уверен, похож ли я на кролика, но он выглядел профессиональным удавом.

Сам не знаю, почему так легко поддаюсь на уговоры. Не думаю, что в этом повинен гипноз комиссара, но я решился. Нацепил на шею резной образок, подаренный на счастье мамой перед смертью. Она рассказывала, что образок выручил многих в моем роду. Возможно, он ее тоже уберег. Отклонял пули в упор, предупреждал о засадах криками сорок, уводил ноги от мин на лесных тропках войны, спасал от тихой смерти холода и голода блокады, от снарядов, топких болот, гибели в яростных атаках. Смерть так и не настигла дерзкую разведчицу на войне. Теперь наступил мой черед испытать талисман рода.

− Полетели?!

Комиссар расплылся в улыбке, и комната опустела. Пространственно-временная щель вынесла нас в здание посольства на планете демонов, в считанные секунды для нас и спустя тысячелетия для истории.

− Теперь вы будете в почти полной безопасности, − запоздало продолжал убеждать Холл.

− Да, да, − подтвердил посол Земли. − На вас распространяется дипломатический иммунитет.

− Неужели?

− Не сомневайтесь. Ваша охранная грамота подписана Сатаной, Кощеем и Шимодой.

− Значит, меня оберегает вся нечистая сила?

− Практически, да, − посол замялся с ответом, явно что-то недоговаривая. Наконец победил приступ дипломатического лукавства и добавил:

− Не вся нечисть планеты подчиняется им. Но Князья Тьмы, несомненно, представляют самые мощные, влиятельные силы дьявольского мира. Только отдельные, наиболее влиятельные демоны и волшебники самостоятельны. Они не несут обязательств за ваш иммунитет.

Разъяснения посла дали понять, что меня вновь ждет не развлекательная прогулка, только ее цели до сих пор оставались неясными.

− Я должен разыскать и выкрасть Кима?

− Это необязательно, − инструктировал посол, а Холл согласно кивал. − Поимку беглого преступника, конечно, можно использовать предлогом сношений с Сатаной. Поступайте по собственному усмотрению… Главное − выяснить намерения Мира Тьмы в отношении Союза Планет Земли…

− Мои ставки растут? − сегодня меня не оставляла ирония.

Говорят, что если много смеешься, то потом долго плачешь, но я продолжал насмехаться над потомками:

− Я уже не простой агент, а стратегический разведчик, меня, как и Холла повысили в звании?

− Вы чувствуете насколько серьезно задание? − перебил Холл и, не дожидаясь ответа, перешел к сути: − Этой ночью Сатана дает ежегодный большой бал. Вот пригласительный билет… Весьма удобный случай для знакомства с Тьмой.

Комиссар протянул тисненый золотом атласный квадратик. Его я пристроил рядом с охранной грамотой.

− Постарайтесь выйти на контакт с Сатаной, прощупайте его окружение. Впрочем, решайте сами.

Я задумался, машинально выглянул в окно. В одном двух километрах стоял, окруженный широким рвом, замок с четырьмя башнями по углам. Одна из них покрылась густой сетью трещин и частично обрушилась.

− Бал будет там? − я указал пальцем на замок.

− Нет. Это замок влиятельной Пери, − разъяснил посол и протянул руку к противоположному окну. − Вот дворец Сатаны. Дворец ошеломил сказочным великолепием, роскошью. Я не мог начинать знакомство с новым миром с подавляющего психику величия.

− До ночи времени много, − размышлял вслух. − Пока я сбегаю на разведку к Пери.

− Но она не подчиняется утвердившим ваш дипломатический иммунитет. Пери независима, и это опасно, − предупредил посол.

− Тем лучше… Я пошел, − поставил точку в беседе, отставил недопитый стакан сока и направился к двери. Сам не понимаю какого черта прет из меня суперменство, особенно после Кайеркана с его мокрушниками и прочей жутью.

Холл и посол осуждающе переглянулись, но больше не перечили.

Окружающий Мир смахивал на родную Землю. Только более дик, пустынен. К замку вела узкая тропинка среди поросшего камышом и осокой болота. Болото ухало, урчало. В небе кружились странные, не похожие на птиц существа. Сказочного антуража хватало.

У самого рва замка, из липкой жижи вырос огромный пузырь, заиграл лучами заходящего светила и лопнул. На месте радужного пузыря колыхалось матово-прозрачное, расплывчатое привидение. Оно оформилось в достаточно разборчивую голограмму и поплыло над трясиной ко мне.

− Уйди, непрошеный гость. У-у-у! − пугало привидение. – Еще шаг и − умрешь! У-у-у!

Оно строило ужасные рожи, но я не придал значения запугиваниям. Подобные штучки ассоциировались со сказками детства и казались нормой на бесовской планете. Но я забыл, что не все истории в сказках безопасны. Это только читатель может мирно лежать на диване, смакуя ужастик в книге и жуя бутерброд. Сейчас я сам становлюсь персонажем сказки, хорошо бы для совсем малявок, без страшилок и со счастливым концом.

Между замком и мной осталась только глубокая иссиня-черная вода. Намеков на мост не проглядывало, но в окнах горел свет. Может быть, обитатели замка добирались по воздуху? У берега валялось огромное, с прогнившей сердцевиной, бревно. Пришлось столкнуть в воду это подобие долбленки и потихоньку подгребать на нем к противоположному берегу.

Привидение кружило над головой и напускало страх. Наконец оно сдалось и нырнуло в воду. Из воды страж топи выскочил с подкреплением. Облепленное тиной чудище плыло ко мне разевая зубастый рот, словно ракшас-водяной из жуткой сказки. Впрочем, слово словно тут не подходило. Я попал в реальный мир страшных сказок и впервые пожалел об уютном домашнем диване.

Водяной попытался опрокинуть мою лодку. От удара ногой он обиженно всплакнул, но упрямо творил гадости. Ситуация заставила в очередной раз лягнуть хулигана, но нога, до колена, утонула в его чудовищных размерах пасти. Челюсти, преодолевая хрустящую плоть, медленно сомкнулись. Ракшас удовлетворенно заурчал и полез на бревно. Нестерпимая боль дала сил на огромный прыжок до приблизившегося берега.

Остаток ноги фонтанировал кровью, облизывающийся людоед упрямо подбирался ко мне, последние силы стремительно теряли тело, я был обречен…

− Спаси и сохрани! − к последней спасительной соломинке − к образку обратился я, и мир окунулся во тьму…

В фантастической иллюминации свеч и факелов проглядывали колеблющиеся, как и свет, очертания женщины. Сознание быстро возвращалось ко мне, и ее размытый облик становился все четче.

− Образок вас чудом спас, − улыбнулась волшебница и демоница Пери. − Ваш талисман подсказал, что вы не слуга и не друг Сатаны. Его враг − мой друг.

Она провела рукой над огрызком ноги, кровь закипела и остановилась.

− Адмирал! − крикнула она, и в зал вбежал испуганный ракшас. − Выплюнь ногу.

Послушный слуга немедленно выполнил приказание. Обрубок вывалился вместе с тиной на огромный и, наверняка, сказочно дорогой восточный ковер. В спокойной обстановке водный демон выглядел не столь внушительно. Один глаз затоплен смущением, а второй скрывался за кожаной повязкой. Он покорно топтался на месте, истекал болотной жижей и неуверенностью.

− Нельсон, ты, надежно нес службу.

Ракшас расплылся в улыбке, и мне снова стало нехорошо из-за его чудовищных клыков.

− Возвращайся в ров и болото.

Людоед, по-военному четко, развернулся и, чеканя шаг, исчез за порогом.

Волшебница приставила к культе откушенную ногу, провела по соединению рукой. Приятное гудение прошло волной по всему телу. Над ногой собрался дымок, а когда рассеялся, то отсутствовал даже намек на шов. Сросшаяся конечность слушалась меня, как и прежде.

− Зачем пожаловали? − обратилась спасительница.

− Я с Земли, − бесхитростно признался удивительной целительнице. − На родине хотят знать планы Сатаны, опасна ли бесовская планета?

− Пекло всегда опасно, − серьезно ответила Пери, но сразу рассмеялась и добавила: − Но не так страшен черт, как его малюют. Эта Земная пословица достаточно верна.

После потери крови легче слушать, чем говорить. Образовалась небольшая пауза, но Пери ее быстро заполнила:

− Совсем недавно Сатана, Шимода и Кощей воевали против одной из планет на окраине Вселенной. Разграбили ее, но что-то не поделили. Сейчас их союз весьма условен, но они поддерживают между собой контакты, так как в одиночку серьезный грабеж малоэффективен. Бесспорно, они вновь ударят по рукам…

Бесы давно серьезно не занимались Землей. После поражения демонов на Цейлоне Раме, аватаре, т.е. воплощению Вишну, они постепенно забыли о вас. Конечно, они всегда формировали десантные батальоны ракшасов, бхут, вампиров наиболее злобными выродками вашей планеты, и иногда вмешивались в ход истории Земли. Совращали и подкупали человечьи души.

− А зачем им бестелесные души?

− Вы слышали о реинкарнации, переселении душ?