Ночи тайного агента

Вскоре явился толстяк в белом халате с набором медицинских причиндалов в чемоданчике. Он быстро понял, что от него требуется и занялся обследованием пациента. Вскоре он вынес вердикт: заключенный психически не здоров, но окончательный диагноз могут вынести только в специализированной клинике, психиатрической.

Следователь скрипнул зубами, но краснота с него сошла, больше не летела слюна от избытка гнева. Он отдал толстяку распоряжение подготовить конструктора к отправке в закрытую клинику для обследования и лечения при необходимости.

На этом миссия Блохи в тюрьме завершилась. Когда она прискакала ко мне, то первым делом отправилась в герметичный пакет, который я впоследствии выбросил. Блоху тщательно промыл под струей воды, подержал в растворителе и вновь промыл. Сумасшедший взор конструктора пугал, я опасался, как бы и самому не свихнуться от остатков яда на теле Блохи. Я взглянул в зеркало, но на меня смотрело настороженное и немного испуганное лицо, признаков дебила не заметил и облегченно вздохнул.

Я еще долго держал под наблюдением генерала, конструктора и следователя. Следователь так ничего не накопал, но генерала отправили на пенсию, а об операции «Блоха» практически забыли в секретном ведомстве. Конструктору вернулись былые способности, но память последних лет восстанавливалась медленно, по крайней мере он обо мне так и не вспомнил ни разу. Вообще то конструктора можно было выпускать на волю, психиатры признавали его дееспособным, доказательств воровства следствие так и не обнаружило, ведь все документы по проекту сгорели. Но следователь, оставив уже практически здорового человека в психушке сорвал зло за свое проваленное следствие. За проваленное дело его конечно не наградили, отправили на менее ответственную работу, и он лишь за стаканом водки оплакивал свою разбитую карьеру и поминал недобрыми словами генерала и конструктора.

Генерала я практически не вспоминал, а вот к конструктору тянула вина, ведь именно я помог устроить его в психушку. Конечно, он злодей, но сердце не камень – я его давно простил.

И однажды я решился пойти с ним на контакт, не посредством Блохи, а лично. Свидания с ним были разрешены, ведь дело против конструктора закрыли за недостатком доказательств, и он числился в психушке простым пациентом.

В зале свиданий люди располагались небольшими кучками, это родственники и знакомые пришли навестить пациентов. Дежурный врач подвел меня к одинокому столику в углу зала. Врач пошел по своим делам, а я поздоровался с конструктором.

Конструктор вежливо пожал протянутую руку, но не узнал меня, и я решился немного подтолкнуть застоявшуюся память.

2014г.

НЕГОДНИЦА

Минск, 1990 год.

Я и сейчас не ангел, но до сих пор удивляюсь жажде наживы, покорившей меня всю полтора десятка лет назад. Я чувствовала в себе силы Сатаны, дерзко смеялась над следствием. Моему дару контакта с человеческой психикой позавидовали бы все провидцы и целители. Куда до меня Вандам, Кашпировским и Чумакам… Разве могут они читать чужие желания? А незаметно, без слов, на расстоянии подсказывать мысли, управлять поступками?

Обладая таким арсеналом, я была действительно могущественна. Жажда наживы (теперь мне деньги не нужны), жажда власти над, душами (зачем мне сейчас подтверждение послушания маленьких, уродливых душонок) и привели к необычному преступлению.

Армения, 1974 год, 2 октября, 22 часа.

Грант вцепился в камень последним усилием, но постепенно силы покинули руки, и ущелье встретило тело Гранта болью и криком. Крик усилился эхом и унесся ввысь, к белоснежному Арагацу.

Панихиду по усопшему справляли плач шакалов и шум мелкого, но бурного Аракса, уносившего бездыханное тело к уже ненужной мечте – Турции.

Горы были безлюдны. Только визг покрышек несшегося к Еревану автомобиля напоминал о человечестве.

Ереван, 1974 год, 3 октября, 10 часов.

Звонок рассеял миражи мечтаний Вардана Макаряна о недосягаемой Назели.

− Макарян у телефона, – для солидности с хрипотцой произнес Вардан.

− Привет Вардан, − пищало в трубке, разрушало мираж Назели, − Тебе шеф дает новое дело.

−Угон автомобиля?

− Нет! Тело мужчины, нашпигованное загадками.

− Где обнаружен? − нервно перебил Вардан.

«Неужели настоящее дело?» − подумалось ему. Глаза следователя сверкали не хуже прожекторов, а ноздри трепетали, пытаясь уловить утерянный след через телефонную трубку.

− Нашли пограничники, − продолжала, пищать трубка. − У самой границы, в Араксе.

− Перебежчик-неудачник? − несколько охладев, уточнил Вардан. − Нет! Умер он далеко от границы, в горах. На теле обнаружены: ножевое ранение и следы падения на камни с нескольких метров. На пальцах три перстня с «камешками» общей стоимостью около 10 тысяч. В карманах найдено 183 рубля 78 копеек и надпись на счете ресторана гостиницы «Ани».

− Какая надпись?

− Глупость какая-то, − в трубке хихикнуло, и она вновь заговорила: − Инна, все деньги в сиамском коте.

− Труп опознали?

− Нет! Но на левой руке покойника татуировка синего цвета «Грант».

Минск, 1990 год.

Конечно, не все было по-моему. Если человек исполняет чужую волю, то он может взорваться, уйти от повиновения. У исполнителя воли психика не должна насиловаться, а только подталкиваться, в свойственной ей и нужном мне направлении. Исполнителей я подбирала удачно, но… Тысячи но, тысячи неожиданностей вмешивались в задуманное. Чаще всего мешали конкуренты или сообщники исполнителей. Но самым важным было то, что ни те, ни другие не имели никакого представления о моем участии в этом деле. Они и представить не могли, что являются куклами, которых я вожу за невидимые ниточки в своем необычном спектакле.

Ереван, 1974 год, 3 октября, 20 часов.

Живот Петросяна уже давно достиг своего финиша, но аромат хороваца мог поднять из гроба даже покойника, а аппетит Петросяна и не думал умирать. Шампанское смывало налет бараньего жира с профессиональной глотки и до безумия нежно щекотало язык. Язык требовал хинкали, и оно нежно и сочно таяло во рту, вызывая волну жажды. Погасить жажду шампанское уже не могло, и охлажденная водка, согреваясь в желудке Петросяна, требовала хаша или хошламы. Пока Петросян думал, кому отдать предпочтение, рука потянулась за бастурмой и дар был принят.

− Значит, Грант ушел не один?

Желудок Петросяна стал заполняться желчью от некстати заданного вопроса, но благоразумие и трусость победили бога Петросяна.

− Нет, не один. Я дожевывал цыпленка табака, а когда вышел, то их уже не было.

− Ладно, Проваливай.

− Инна, а торт?

− Проваливай!

… Тяжелые думы покрыли лоб прекрасной женщины двумя бороздками. Когда самая из коварных идей начала трансформироваться в конкретный план действий, раздался стук в дверь. Инна открыла.

− Инна, ты одна торт не съешь! − с вызовом произнес Петросян. − Он испортится!

И бог Петросяна, победивший страх, бросил великого опустошителя тарелок на решительный штурм стола. Даже я не решилась остановить вечно голодного Петросяна, его голод казался значительно сильнее моей магии.

Минск, 1990 год.

Конечно, мозг в состоянии аффекта, творческого или другого экстаза почти не поддается управлению извне. Но ведь человек редко бывает в таких состояниях. Даже вечно голодный Петросян редко выходил из-под моего контроля, а ведь его голод доводил до состояния, подобного горению души мудреца в миг прозрения.

Закодированный мозг Гранта нацарапал слабеющей рукой свою последнюю тайну. И я прочла ее глазами следователя. Да, мои чары были сильны. Даже последние мысли покойника были обращены ко мне, а не к Богу! Ко мне, которой он никогда не знал!

Жаль, что так получилось. Необходимо страховать исполнителя, а я расслабилась, прервала на время контакт, эмоционально-психическую охрану. Вот и зарезали моего человека конкуренты. Пришлось подключать «чистого» до этого Петросяна. Я, несомненно отомщу убийцам.

Минск, 1974 год, 4 октября

Петросян дошел до кафе «Весна» и оглянулся. Не обнаружив слежки, он спустился вниз до общественного туалета и вошел в него. Крайняя левая кабинка была занята, и Петросян, ожидая пока она освободится, приступил к опорожнению мочевого пузыря. Едва из кабинки вышел посетитель, как Петросян кинулся к ней, для конспирации расстегивая пуговицы брюк и ремень. К стене, за трубой, был приклеен жевательной резинкой клочок бумажки. Петросян прочел: «Информация в тайнике №4». Он вытер холодный пот со лба, бросил бумажку в унитаз, подождал, пока она не исчезла в урчащем потоке, и вышел.

Преступный исполнитель злой воли подошел к памятнику Дзержинскому − великому основателю сыскного дела в стране и отклеил очередную бумажку, прилепленную, под цвет постамента, черным пластилином. Петросян достал блокнот с кодом и приступил к расшифровке колонки цифр.

«Голодный желудок радостно заполнялся пищеварительным соком. Петросян читал: «Кота передам в ресторане «Неман». Мучавшая во время перелета тошнота была забыта, магическое слово ресторан мгновенно излечило Петросяна.

Ереван, 1974 год, 8 октября, 18 часов.

– А это один из друзей Гранта, − ответил администратор ресторана и указал пальцем в направлении тучного человека, усердно опорожняющего стоящую перед ним посуду. Рядом с ним, в кресле, лежало грациозное животное. Вот оно повернулось и выплеснуло холодный пламень из глаз.

Пламень озарил Вардана неожиданной и Чудовищной догадкой. Пораженный Вардан оцепенел, не слыша объяснений администратора.

Следователь решил проследить, куда отнесет толстяк своего кота.

Ереван, 1974 год, 8 октября, 21 час.

− Инна, тебе он нравится? − недоуменно переспросил вечерний гость.

− Да, кот хорош. Он и сам не представляет, сколько надорвет животов от смеха, сколько посеребрит переживанием висков.

− Мяу! − подтвердил, кот, потянулся и в знак согласия кивнул головой.

− З-з-з! − требовательно запело в дверях.

В приоткрытой двери показалось удостоверение Вардана, а затем и он сам.

− Следователь, Вардан Макарян, − представился сыщик.

− О?! Как это прекрасно! − иронично приветствовала детектива, хозяйка квартиры. − Мы вас заждались.

− Что?!

− Прошу вас не удивляться. Я работаю в цирке…

− Какой красивый кот?! − нетерпеливо прервал Вардан и бросился к сиамскому коту.

Кот выгнул спину и устрашающе зашипел, но ничто не могло остановить храброго Вардана, преступившего правила ведения следствия. Детектив сорвал с шеи кота алый бант, и пунцовая краска стыда покрыла лицо нетерпеливого сыщика.

В складках банта была записка с надписью: «Привет, Вардан!»

Вардая Макарян выбежал из комнаты, но веселый смех и победное мяуканье еще долго терзали сердце и мысли неудачника. В этот проклятый день и начал седеть будущий генерал. Глядя на его белую голову легко догадаться о великих терзаниях посещавших благородную голову, о смертельных опасностях, выпавших на его долю, но это в нескором будущем. Не будем забегать вперед.

− Это был, следователь? − нервно спросил Петросян, пугливо озираясь на захлопнувшуюся дверь. − Что ему надо?

− Ничего. Успокойся. Просто я так развлекаюсь, разгоняю грусть.

− Кто в это поверит?! − взвизгнул толстяк.

− Ты поверишь! − ответила Инна и ошпарила сознание трусливого помощника волной покорности.

− А теперь, слушай! − приказала она уже безропотному Петросяну. − Придешь к директору рынка, что на улице Комитаса. Скажи ему, что знаешь, где находятся алмазы и золото Гранта.

− Кто он?

− Он − убийца Гранта.

− И ты думаешь отдать ему сокровища?!

Глаза Инны вспыхнули, толстяк вновь обмяк. Дальше Петросян слушал инструкции, не перебивая. Он узнал, что золото лежит в коте-копилке, и где ее найти. Инструкция была длинной и сложной, но все отложилось в памяти без ошибок. А Инна подумала: наплевать на тленые сокровища, но убийцы дорого заплатят за свой смертный грех.

Ереван, 1975 год, 8 Марта, 4 часа.

Директор рынка распахнул двери большого сарая левой рукой, а правой покрепче прижал к груди сиамского кота из глины. Кот урчал самым нежным и милым директору позвякиванием.

В глубине сарая едва угадывались контуры небольшого самолета. Даже в слабом лунном свете было видно, что это новая и надежная, машина.

−Ты уверен, что нас не собьют? − обратился директор рынка к своему напарнику.

− Не успеют. До границы нет и двух километров? − спокойно ответил напарник. − Может быть, подождем Петросяна. Он подал идею перелета, он принес драгоценности, даже авиабензин его.

− Зачем же быть болваном? − ответил директор, ласково поглаживая кота. − Не надо быть болваном. Летим сейчас.

Шеф, иронично усмехаясь, оглядел пилота, провел рукой по надежной тяжести пистолета под мышкой. Он думал, что делиться вообще глупо. Главное − перелететь границу, а там… Счастливые мысли будоражили новоявленного Креза, и он нетерпеливо приказал:

− Нашел о ком беспокоиться. Я ему специально назначил встречу на шесть. Заводи машину.

Перебежчики сели в самолет, тайно собранный из украденных досаафовских частей. Машина мощно зарычала и медленно выползла из своего ангара. Лица в кабине осветились долгожданным счастьем − граница и заснеженный Арарат с каждой секундой приближались. Не пройдет и нескольких минут, а они будут у подножия Большого Масиса − Библейской горы. Машина стремительно оторвалась от. земли, сердца пилота и пассажира уже начала посещать ностальгия по родной Армении, как что-то в моторе хрюкнуло, и он подложил счастливчикам большую свинью.

Кто мог подозревать, что Петросян подсластит бензин. Разве могут, несколько кусков рафинада погубить великую мечту?! Честный труженик-мотор не был сладкоежкой. Он заглох. Не успевший набрать высоты самолет шлепнулся, так и не долетев до пограничной полосы. Мощные прожектора осветили маленький самолет. Сразу сникшие преступники пытались вжаться в кресла и казались крошечными растерянными букашками на фоне двух древних белых вершин. Бог завещал только Ною спасение на этой горе.

Минск, 1990 год, 8 марта.

− Инна, позволь преподнести тебе этот скромный букет, − постаревший и потолстевший Петросян протянул огромный букет черных и белых роз. − Желаю…

− Знаю, чего желаешь, − перебила хозяйка. − Садись за стол.

Инна вышла на лоджию и вернулась с ароматными, пышущими жаром, шампурами хороваца.

От вида подрумянившегося шашлыка гость сглотнул слюну и даже легонько застонал. Он нетерпеливо выхватил из рук хозяйки один шампур и вцепился зубами в сочное мясо. Звонок в прихожей Петросян попросту не услышал. Только увидев вошедшего в гостиную седого милицейского генерала, он прервал свое любимое занятие.

− Сам не знаю почему, но я не мог сегодня к вам не придти, − произнес генерал.

− Но я знаю почему, − весело ответила Инна. − Только не смущайтесь. Садитесь к столу.

− Я не знаю, а вы знаете?

− Вы многого не знаете. Вы и не подозреваете, что пришли по моему приглашению. И отмечать будем пятнадцатилетний юбилей одной моей шутки.

− Вы имеете в виду тот, взбудораживший всю Армению, неудачный перелет границы?

− И его тоже.

− Но при чем здесь вы?

− Я организовала эту шутку. Так я мстила убийцам Гранта. Кстати, их я тоже сегодня жду. Сегодня кончился назначенный им срок заключения, и их самолет уже в пути. Шутка покажется законченной, если я сведу вас всех вместе.

− Неужели все вам так послушны?

− К сожалению, да. И от этого бывает очень грустно.

− Но тогда, вы можете удовлетворять свои желания безгранично?

− Разумеется. И одним из моих желаний было сделать вас генералом.

Генерал покраснел, но не поверил Инне и продолжал разоблачать ее басни:

− И все сокровища вы можете присвоить?

− Несомненно, но зачем они мне? Все сокровища мира все равно мои. Какая разница, где они лежат и кем охраняются?

− Может быть, вам для доказательства хоть немного их принесут, − иронизировал генерал.

− Обязательно! − рассмеялась Инна. − Сейчас к нам позвонит доказательство.

Не успела хозяйка договорить фразу, как раздался звонок в прихожей.

− Вардан, впустите доказательство, − игриво попросила хозяйка. −Только не наседайте на гостью с вопросами.

Генерал вошел с пожилой женщиной, не переставая осыпать ее вопросами:

− Так, значит, вы работаете завмагом в ювелирном? И давно вы знаете хозяйку квартиры? Но тогда, зачем вы здесь?

− Не будьте надоедой, − прервала хозяйка. − По праздникам обычное дело − ходить в гости.

− Именно, − подтвердила гостья. − Разрешите преподнести вам небольшой праздничный гостинец.

Таинственная незнакомка покопалась в сумочке и достала украшения. На ее ладонях сверкали бриллиантами перстень, серьги и колье.

− Этот комплект к нам поступил только в двух экземплярах, − нахваливала подарок гостья. − Один достался мне, а второй помощнице… а они вам очень идут, дарю!

− Я вам тоже приготовила подарок, − Инна сняла с руки тяжелый золотой браслет, весь усыпанный каменьями и тоже не удержалась от тщеславной рекламы: − Работа мастеров средневековой Персии… Подарок шаха Ирана. Жаль, что он уже не у дел. Садитесь к столу.

Глаза гостьи загорелись так ярко, что трудно было поверить в ее зависимость от кого-то кроме золота.

− Вардан, откроете дверь. Я чувствую, что к ней подходят ваши, древние знакомые, − хозяйка рассмеялась. − Вы будете для них большим сюрпризом.

− Я не слышал звонка.

− Сейчас позвонят. Пожалуйста.

Вардан вышел, в прихожую, открыл дверь и остолбенел. Напротив него, протянув руку к звонку, стоял с открытым от изумления ртом директор рынка. Конечно, бывший директор, а из-за его спины выглядывал горе-пилот с охапкой цветов. Пилот тоже узнал бывшего следователя.

− Вы, уже генерал?! − с нервной дрожью спросил бывший директор.

− Как видите. Вы знаете, чья это квартира?

− Нет.

− Тогда зачем вы сюда пришли?

Перебежчики-неудачники пожали плечами столь искренне, что им оставалось только верить.

− Шутки, без клоунов неинтересны, − крикнула из гостиной Инна. − Пусть войдут.

Инна рассмеялась, глядя на нелепую компанию за столом, на растерянные лица, подняла бокал шампанского и сказала:

− К черту кислые мины. Сейчас начнем по-настоящему веселиться! Начнем с маленьких подарков мужчинам… Вардан, хотите быть президентом? Будете! Петросян, хотите…

1990 год.

НОЧИ ТАЙНОГО АГЕНТА

Ночь первая. Астория.

Жена сняла очки и удобно устроилась под одеялом. За день она намаялась и ее быстро одолела усталость. Я выключил телевизор – пусть ничто не беспокоит ее сон. Уже протянул руку к ночнику, но не успел его выключить, как началось нечто похожее на мираж, на сказку. Уверяю вас, я даже не дремал.

У моих ног, в полуметре от кровати, слепился в полумраке ночника человек. Я протер глаза, но он не исчез, а только иронично усмехнулся и представился:

– Я, инспектор Холл.

– Выключи телевизор, – приказала из сна жена и сладко засопела носиком.

«Заснула», – подумал я.

– Извините, – теперь уже шепотом произнес инспектор. – Я к вам по чрезвычайной важности делу.

Инспектор задумался, защелкал пальцами, словно это могло помочь ухватить ускользающую мысль, и продолжил:

– Я из будущего, далекого будущего. – Холл взглянул на меня, но в моих глазах не увидел даже мельчайших крупиц понимания. – Надеюсь, сама необычность появления косвенно подтверждает мои слова.

Я неопределенно махнул рукой и что-то совсем неясно промычал.

Инспектор удовлетворился ответом и продолжил:

– На курортной и тихой планете Астории произрастает неказистая на вид травка, но в ней трагедия, и богатство Астории, тревога Земли, других планет. Травка – наркотическое снадобье. Она получила в народе меткое имя обалдин. Расти травка может только на Астории. Там удивительно неповторимый климат. Соответственно наркотик или его сырье могут попасть на Землю только с Астории.

– Вы думаете, что я отвечу на ваши вопросы?

Но инспектор намеренно не замечал иронии.

– Мы вынуждены рассчитывать на вас, – сказочный гость приподнял руку, останавливая мои возражения. – Штаб-квартира преступников, несомненно, на Астории. Поскольку планета демилитаризованная, то попасть на нее невозможно с лазерным, огнестрельным и другим оружием… за исключением холодного, но оно вряд ли поможет. Действовать необходимо в одиночку против мощнейшего преступного картеля. Картотека агентов Интерпола выкрадена преступниками. Поэтому штатных агентов использовать мы не можем. – После этих слов нежданный посетитель как-то нехорошо уперся в меня взглядом. Именно тогда появилось нехорошее предчувствие.

– И вы думаете, что я ваша панацея, мифический супермен, – сразу догадался, что замышляет незваный гость из будущего. – Вы меня несомненно переоцениваете.

– Нет! – страстно убеждал Холл. – Вы не знаете нашего времени. Мало-мальски пригодные агенты готовятся годами. Люди нашего времени без длительной подготовки для сыскной работы совершенно не годятся. А в ваше время почти любой человек – суперагент, не то что наши слабаки современники. Интерпол решил воспользоваться недавно открытыми пространственно-временными щелями. Одна из них привела сюда, к вам.

– Вот и искали бы специалиста, детектива… у меня семья, маленький сын.

Я замолчал, но, взглянув на Холла, понял, что он глубоко проглотил наживку дурацкой идеи. Пришлось огорченно вздохнуть и тянуть волынку дальше:

– Да, преступники, драки и погони увлекают меня только в кино. В конце концов, я люблю поваляться в мягкой постели, побалдеть. На последнем слове лицо инспектора перекосила гримаса брезгливости и отвращения. Он прочел удивление в моих глазах и объяснился:

– Извините мою реакцию, но вы не представляете, как может меняться в веках смысл слов. Невинные у вас: обалдеть, балда и их производные… это мерзкие слова! – Холл успокоился и продолжил: – У нас действительно нет выбора кроме вас. Пространственно-временных щелей известно не так много. Только одна из них ведет к людям, к вам. Мы вас почти не знаем, но больше надеяться не на кого, да и любой в ваше время даст фору нашим детективам. Вам не безразлична судьба потомков? Верно?

– Верно, верно.

– Вот и докажите на практике. Вы согласны?

Мое неуверенное мычание собеседник расценил по-своему. – Тогда на таможню…

И я, уже одетым, оказался в таможне космопорта. Убаюкивающее кресло охватывало тело и массировало спину, шею, ноги. Наверно только этот нежный успокаивающий массаж спас от нервного потрясения, такого стремительного изменения ситуации я не испытывал даже во сне. И опять утверждаю: я не спал.

– Извините, но таможенный досмотр вы должны пройти один, – Зашептала клипса голосом инспектора. – Клипса все видит и слышит. Я буду помогать вам.

Я рефлекторно погладил правое ухо и ощутил нечто прицепленное к его мочке и противно зудящее голосом Холла.

Пока поклажа проходила проверку, самостоятельно подъезжая к таможеннику, хозяева, нежась в креслах, потягивали напитки. У подлокотника кресла остановился столик с хрустальными бокалами и пропищал:

– Напитки, сэр.

Я не возражал, клипса тоже молча согласилась. Наняли в агенты, так содержите его. Примерно так оценил ситуацию.

Жидкость нежно пощипывала язык, легко пузырилась и меняла вкус и цвет вместе с желаниями. То она напоминала шампанское, то апельсиновый сок, неожиданно появлялся привкус мяты…

Проходящие таможенную проверку были холены. На лицах отражались самодовольство, нега и безволие. Достаток и уют давались потомкам высокой ценой. Да, они никак не походили на нервозно-скандальных моих современников, но они лишились и некоей индивидуальности, словно сошли с конвейера.

– Вы чувствуете, насколько безынициативны люди? – проснулась и зашептала клипса. – Наркотики лишают их последних искорок воли.

Под жужжание клипсы я почувствовал, что кресло сдвинулось и покатило к таможеннику.

– От имени правительства поздравляю вас с прибытием на нашу планету! – торжественно встретил таможенник и, мгновенно преобразившись, буднично спросил: – Цель вашего приезда?

– Такая же, как и у всех, – ответил заговорщицки подмигнув, и пытаясь ничем не отличаться от остальных в зале ожидания. – Вы посоветуете, как лучше отдохнуть? Вы понимаете меня?

Таможенник что-то записал в свой журнал, оценил на взгляд и посоветовал:

– В отеле «Астория», лучшем для вашего отдыха, спросите Кима… Несомненно, поможет, – многозначительно нажимая на «вашего» и «Кима», он шутливо погрозил пальцем. – Ох уж эти балдежнкки!

В иллюминаторе таксолета появилась громадина «Астории». Отель одиноко стоял, окруженный девственной природой планеты на берегу огромного озера. Правда, пристальный взгляд показывал, что пляжи возле «Астории» благоустроены, а леса потеряли налет дикости. Но километрах в пяти от берега был неухоженный, заросший диким лесом островок, а километрах в шести или семи вокруг отеля начинались действительно девственные леса.