Ведьмин справочник по чудовищам. Книга 2. Черные ночи

Он начал придумывать оправдание: невесту, которая ждала его на родине, или верную подругу, которой он так же был верен. Его разум сам по себе вызвал образ Косары. Но затем он ощутил затылком пальцы мэра, развязывающие ленту. Когда шелковая лента упала ему на колени, мэр оказалась сидящей напротив него. Его руки оставались связанными.

Ее лицо изменилось. Ни улыбки. Ни трепетания ресниц.

– Итак, падишах Стамбула, да? – Мария Хаджиева перешла сразу к делу.

Асен замер. Мэр узнала его? Он должен был понять, что все шло слишком хорошо. Он думал, ему невероятно повезло, и оказался прав: везение было невероятным. А он все равно взял и поверил в удачу.

Он молчал. Богатый опыт ведения допросов подсказывал, что молчание – лучшая стратегия, хотя, надо признать, обычно вопросы задавал он.

– Как это ни странно, мы с падишахом Стамбула добрые друзья, – сказала мэр как ни в чем не бывало. – Постоянно переписываемся. А знаете, с кем еще я люблю переписываться? С его женой.

Асен ничего не ответил.

– Итак, вообразите мое удивление, когда я узнала от вас о ее безвременной кончине. Так скажите мне, Костас, – выплюнула она имя, – на кого вы работаете?

Асен старался не показывать, что этот вопрос помог ему слегка расслабиться. Мэр все-таки его не узнала, раз заподозрила в нем какого-то шпиона.

– Ни на кого. – Все еще держась нелепого акцента, он взглянул на нее из-под темных ресниц и печально улыбнулся, надеясь, как всегда, этим спастись. – Мне жаль, что я солгал, Мария. Просто я не думал, что вы захотите помочь обычному торговцу шелком без хороших связей. В моей истории все правда.

– Вы же не думаете, что я в это поверю?

– А зачем мне лгать? История не лжет. Но мне нужно связаться не с покойной женой падишаха, а с моей.

Асен продолжал смотреть на мэра. Лжец из него был неплохой, но лучше всего получалось говорить правду.

Он тосковал по Боряне каждый день. Он бы отдал все за один только разговор с ней. За возможность извиниться, стоя лицом к лицу.

Эта возможность ему никогда не представится. Часть Боряны осталась в мире живых, но не та часть, с которой можно общаться. Асен убедился в этом на собственной шкуре.

Единственное, что он мог сделать для духа своей жены, – это добиться, чтобы ее убийца понес наказание. Он должен найти Карайванова.

– Вы, наверное, считаете меня бесхребетной дурочкой, – сказала мэр без капли того сострадания, на которое надеялся Асен. – Я выжму из вас все секреты, Костас, поверьте мне. А пока что я нашла для вас идеальное место.

– Что за место?

– Как вы знаете, я питаю слабость к красивым вещам. Так что я собираюсь добавить вас в свою коллекцию. – Она выглянула из-под занавески окна своего экипажа и сказала будто бы задумчиво: – Понадеемся, что купленная мной юда не голодна.

* * *

Для двоих – юды и Асена – клетка была тесновата. Ерзая в поисках удобного положения, он всякий раз задевал плечом ее оперение. Мэр заменила шелковую ленту, что связывала его руки, на пару пушистых ярко-розовых наручников. Вероятно, они чаще использовались в более интимных целях.

А хуже всего, что треклятые попугаи легко проникали сквозь прутья клетки и летали вокруг него, громко визжа и поклевывая его уши.

Все это напоминало Асену тот последний раз, когда он сидел в клетке на вершине самой высокой башни Змея. Теперь он тоже видел одни звезды, хоть и в стеклянном куполе вольера на этот раз. В клетке Змея было очень холодно, а в вольере – невыносимо жарко.

Лишь ощущение несвободы и беспомощности было тем же самым.

Единственную надежду Асена составляло то, что мэр нашла при нем пистолет, но не отмычку, засунутую глубоко в потайной карман. Асен провозился с наручниками несколько часов, пока что безрезультатно. Наручники были явно старые, механизм заржавел.

– Ну как ночка? – спросил он у юды, сражаясь с замком.

Юда долго смотрела на него сверкающими глазами, но так и не ответила. В любом случае вопрос был глупый.

– Соколицу знаешь? – произнес Асен, пробуя определить, была ли юда настоящей или какой-то сложной мистификацией.

– Соколицу? – прохрипела та.

– Да, Соколицу. Вы, должно быть, встречались. Немного выше тебя, оперение лиловее. – Асен помолчал и добавил: – Она меня однажды спасла.

Не успела юда ответить, как дверь вольера открылась и вошел тощий мужчина средних лет. Сначала он наполнил птичьи кормушки горой листовой зелени, ломтиками моркови и огурцов. Затем осторожно подошел к клетке, не сводя глаз с юды. В руках у него была окровавленная коровья нога.

– Здравствуй, друг, – поприветствовал его Асен. – Что ты мне принес? Я тут немного проголодался.

Мужчина проигнорировал его. Без единого слова он положил коровью ногу на землю возле клетки.

Юда сморщила нос, но тут ее живот громко заурчал. Асен понимал, что это мясо слишком свежее, но нищим выбирать не приходится. Юда попыталась клюнуть коровью ногу и обнаружила, что прутья клетки слишком частые. Даже ее голова сквозь них не проходила.

Асен прищурился, глядя на нее. Могла бы и руки использовать, чтобы затащить еду в клетку. Не животное ведь. Только он открыл рот, как она метнула в него острый взгляд через плечо. Сообщение в ее глазах было ясным: цыц!

Он наконец-то понял ее затею. Юда вполне могла использовать руки, и Асен это знал, а вот мужчина не знал. Вероятно, он видел в ней попугая-переростка.

Умно. Асен все яростнее пробовал освободиться от наручников, хотя был достаточно осторожен, чтобы не поворачиваться к мужчине спиной.

Понаблюдав за мучениями юды, мужчина вздохнул. Вынул револьвер из кобуры, крепко сжал его в правой руке, а левой отпер клетку. Когда он наклонился, чтобы подобрать кусок мяса, юде представился шанс.

Она выскочила из клетки и толкнула мужчину наземь.

Тот выругался, ударившись спиной. Опытным стрелком он точно не был, пули летели повсюду, ударяясь об пол и кормушки для птиц, рикошетя и проделывая крошечные отверстия в стеклянном куполе. В юду не попала ни одна.

Наконец у него закончились патроны. С паникой в глазах мужчина встряхнул револьвер, как будто надеялся, что это поможет. Когда же пистолет отказался стрелять, он бросил им в юду и на этот раз, по иронии судьбы, не промахнулся. Угодил ей прямо промеж глаз.

До этой минуты юда была с ним терпелива, подметил Асен. Она старалась не причинять ему вреда. Он ведь просто выполнял свою работу и не был тут злодеем.

Но выходка с револьвером оказалась последней. Юда взвыла и полоснула мужчину когтями, отчего он перелетел весь вольер и ударился головой об угол кормушки. Вспугнутые попугаи с визгом метались вокруг него, но он не реагировал. Голова его свисала, глаза закрылись.

Благоговейно Асен наблюдал, как юда приготовилась взлететь. Она расправила крылья, и те заняли большую часть вольера. Как мэр вообще могла думать, что она сможет держать в клетке чудовище из Чернограда, словно домашнюю птицу?

– Постой! – закричал Асен. – Возьми меня с собой!

Юда повернулась взглянуть на него, и этот единственный момент колебания едва не стоил ей жизни. Мимо ее уха просвистел арбалетный болт.

Асен повернулся на звук. В дверном проеме стояла мэр, одетая в ночную рубашку и с бигуди на голове. От жестокой улыбки ее зеленая маска для лица пошла трещинами. Перезарядив арбалет, она направила его на юду и спокойно сказала:

– Я услышала шум. Подумала: бежать пытается не юда, а вы, Костас. Или мне следует называть вас «детектив Асен Бахаров»?

Сердцебиение Асена взбрыкнуло, но лишь на секунду. Значит, она поняла. Стоило ожидать.

Итак, даже если он выберется отсюда живым, его дни в полиции сочтены. Мария Хаджиева сделает все, что в ее силах, чтобы он потерял работу и репутацию, пока не вскрыл ее связи с контрабандистами.

С легким удивлением Асен понял: да ему же плевать! Его дни в полиции в любом случае сочтены. Начальница больше не доверяла ему, а он – ей. А хуже всего, что он не доверял себе. С каждым днем ему становилось все труднее отделять зерна от плевел.

Кроме того, не время думать о будущих карьерных перспективах. Какое будущее, если он может остаться в птичьем вольере? Проклятые наручники так и не поддались. Он продолжал в панике ковырять их отмычкой, пока мэр готовилась снова выстрелить.

Окаменевшие глаза юды были прикованы к ней.

– Так и чуяла, что мы где-то встречались, – продолжила мэр. – Вот почему дома я просмотрела старые газетные вырезки. Оказывается, мы встречались целых три раза, когда я лично вручала вам благодарственные письма. – Она помолчала, держа заряженный арбалет. – Бородка – прелесть.

– Спасибо, – пробормотал Асен сквозь зубы, а сам мысленно упрашивал отмычку: «Ну же, давай!»

Он снова повернул отмычку, и наконец – о счастье! – наручники щелкнули. Он поймал их, не дав упасть. Мэр, кажется, ничего не заметила.

– Как вы понимаете, я не могу позволить вам уйти и все рассказать. Очень жаль, правда. Вы вроде бы способный офицер.

И мэр навела арбалет на его лоб.

Асен швырнул ей в лицо наручники. Мария громко выругалась, выпущенный болт описал широкую дугу в воздухе, пробил стекло и исчез в ночи.

Мэр дернулась перезарядить арбалет, но опоздала: Асен уже выскочил из клетки, подбежал к лежащему без сознания мужчине и подобрал его оружие. Юда наблюдала за ним, не шевелясь, не пытаясь помочь, но и не улетала.

Да это же был пистолет Асена, полицейский револьвер! И в самом деле, вряд ли смотрителям вольеров выдавали оружие.

Асен заметил и кое-что еще: револьвер повредился, явно от удара о юду. Прицел его сместился, а барабан сломался. Он мог только надеяться, что мэр не увидит этого в полутьме вольера.

– Опустите арбалет. – Асен направил оружие на Марию.

Та не спешила этого делать, и на мгновение Асен встревожился, что она раскусила его блеф. Но затем она медленно, не отрывая глаз от Асена, положила арбалет к своим ногам. Она не могла хорошенько рассмотреть револьвер, пока ствол был направлен ей в лицо, предположил Асен.

– Ты возьмешь меня с собой? – спросил Асен юду, по-прежнему целясь в мэра.

Он ожидал «нет». Соколица жаловалась на то, как сильно юды ненавидят возить людей, таких тяжелых, таких неуклюжих. А этой юде требовались все силы и ловкость, чтобы сбежать из вольера.

Вместо ответа она сцапала его за воротник длинным изогнутым когтем и помогла забраться к ней на спину. Асен внутренне поблагодарил свою удачу: казалось, судьба снова повернулась к нему лицом.

– Ты пожалеешь об этом, Бахаров! – крикнула мэр, и Асен мог бы с ней согласиться, однако быть в долгу у монстра было не так рискованно, как оставаться в вольере. – В Белограде ты не сможешь сомкнуть глаз ни на минуту, это я тебе обещаю!

Одного маха крыльев юды, взмывшей в воздух, хватило, чтобы ночная рубашка мэра взметнулась на ветру.

– Держись крепче! – крикнула юда.

Асен, на его счастье, послушался, ведь в следующую секунду они проломили стеклянный купол. Тот разбился с оглушительным звоном. В последний момент Асену удалось спрятать лицо в ладонях, хотя он все равно ощутил, как несколько крошечных осколков впились в кожу.

Затем они вырвались в ночь. Юда взлетала все выше, пока вольер почти не скрылся из виду, оставшись темным пятнышком среди огней.

– Зачем? – кричал он, чтобы та могла слышать его сквозь завывание ветра. – Могла же оставить меня там!

Юда пожала плечом, отчего Асен слегка накренился в сторону и крепче уцепился за холодные и скользкие перья.

– Ты сказал, что дружишь с Соколицей.

Асен не совсем так выразился, но он решил ее не поправлять.

– Так ты знаешь Соколицу?

– Она – моя сестра.

– Понятно. – Асен замолчал, но затем, вспомнив о вбитой в него вежливости, от которой не освобождали даже самые тяжелые обстоятельства, добавил: – Меня зовут Асен. Приятно познакомиться.

– А я – Врана. – Юда долго молчала, устремив взгляд прямо перед собой, пока внизу мерцали огни Белограда. – Правду ли говорила та ужасная женщина? Ты действительно детектив?

– Так и есть.

Она помолчала еще.

– Соколица пропала. Вот уже несколько дней ее не видали. Можешь ее найти?

– Найти ее? В царстве чудовищ?

– Не глупи. Там ты не протянешь и минуты. Нет, она сбежала в Черноград. На поиски Роксаны.

Хмурый Асен от удивления решил, что неверно понял ее слова.

– Но как? Сейчас же не Темные дни. Ваш мир должен быть закрыт для нашего.

– Должен быть… – насмешливо отметила Врана. – Слушай, полицай, все уже давно идет не так, как должно. Все поменялось с тех пор, как исчез Змей.

– Почему?

– Кто знает? Могу сказать лишь то, что в барьере между двумя мирами стали появляться трещины. Соколица смогла проскользнуть через одну. Я шла по ее следу. Потом меня поймали работорговцы. Боюсь, с Соколицей случилось нечто похожее. Или еще хуже.

По спине Асена пробежал холодок. На всей этой истории словно стояли жирные отпечатки пальцев Карайванова.

– Ты помнишь что-нибудь о месте, где тебя держали? – спросил он. – До того как привезли в аукционный дом?

– Помню. Меня посадили в контейнер в районе Черноградской реки.

– А его ты видела? Самого Карайванова?

Врана казалась сбитой с толку:

– Низенького такого, в очках? А как же.

Асен внутренне выругался. В глубине души он всегда знал, что именно сюда его приведет погоня. Обратно в Черноград.

Возможно, тем лучше. Черноград – идеальное место, чтобы отсидеться, пока не утихнет гнев Марии Хаджиевой.

– Ну? – спросила Врана. – Ты поможешь мне ее найти или я зря вытащила тебя из этой клетки?

Вряд ли угроза в голосе юды была кажущейся. Он не хотел проверять, что юды, вооруженные когтями-саблями, могут сделать с человеческим телом, и еще меньше он мечтал узнать, насколько остры их печально известные зубы.

К тому же Врана только что дала ему важную подсказку. Навела на следующий шаг в его бесконечной погоне за Карайвановым.

– Помогу, – сказал он.

* * *

Асен мог пересечь Стену пешком, но Врана не могла ни перейти ее, ни перелететь. Поэтому, почти не колеблясь, он уверенно направился вдоль улицы Продажных Полицейских.

– Куда это мы? – спросила Врана, пока они вдвоем бежали по темным белоградским улочкам.

До утра было еще далеко, так что Врана не привлекала нежелательного внимания. В темноте ее оперение могло сойти за экстравагантное пальто, а перья на голове напоминали сложную прическу. На улицах Белограда совершались и худшие преступления против моды.

– В полицейский участок.

– Зачем? – нахмурилась Врана.

– Хочу найти способ переправить тебя через Стену.

Он оставил ее ждать в неприметном фойе многоквартирного дома, а сам проник в участок. На ночную вахту заступили всего двое сонных полицейских, которые резались в карты в комнате отдыха, и никто из них не заметил Асена, на цыпочках прошмыгнувшего в комнату с уликами.

Оказавшись внутри, он воспользовался своим ключом от картотеки и добыл в шкафу амулет, который недавно конфисковали у одного из дружков Карайванова. Амулет был устаревшей модели, приходилось стоять в непосредственной близости от Стены, зато, по крайней мере, он не требовал сложных заклинаний или чар. Он мог переместить через Стену и Асена, и Врану.

По пути к выходу, проходя мимо собственного кабинета, Асен подумал было оставить записку. Можно попытаться объяснить все начальнице, прежде чем мэр распространит клевету. После стольких лет службы в полиции казалось неправильным просто уйти.

Нет, к черту все. Начальница может думать что хочет.

Он вышел из полицейского участка, не оглядываясь.

* * *

Первое, что Асен заметил, едва они перемахнули через Стену, был страшный мороз. Холод пронизывал его льняную рубашку и легкие брюки, глубоко проникая в кости и вызывая стук зубов.

Он слышал от коллег, недавно ездивших в Черноград, что в городе воцарился необычайный холод. Да и характер самого города не слишком изменился с тех Темных дней, в которые его видел Асен. Лила вернулась без одного уха: откусил случайный упырь, которого та подцепила в танцевальном зале. Патологоанатом Валера теперь отказывался осматривать труп, на глаза которому не успели положить серебряные монеты.

Высоко над головой возвышались шпили Чернограда, их сияющие окна смотрели на Асена не моргая. Врана споткнулась, рухнула на колени возле мусорной кучи. Она тяжело дышала, – похоже, при использовании амулета ее укачало.

Глядя на нее, Асен какую-то постыдную секунду подумывал оставить ее прямо здесь, вернуться в Белоград. Новый визит в Черноград вызвал слишком много воспоминаний.

На кой черт он снова здесь и гоняется за Карайвановым? Он прекрасно знал, что ему не место в этом городе. В прошлый раз он едва выбрался отсюда живым. И вряд ли бы ему это удалось, если бы не Косара.

Косара. В горле застрял комок.

Целых полгода он не решался ее навестить, а теперь собирался заявиться к ней на порог с просьбой о помощи. С чего он взял, что она не велит ему проваливать? На это у нее было полное право.

Врана словно прочла его мысли и воззрилась на него:

– Не вздумай теперь убегать, полицай. Ты же сказал, что поможешь.

Асен натянуто улыбнулся. От себя не убежишь. Он дал Боряне слово, и будь он проклят, если нарушит его. Он должен продолжать преследовать Карайванова, и не важно, насколько крохотными были хлебные крошки, которые оставлял после себя контрабандист.

Две вещи Асен знал наверняка. Во-первых, отчаянная юда только что втянула его в большие неприятности. И во-вторых, когда он попадал в неприятности, связанные с чудовищами, лишь один человек мог или вытащить его, или пойти ко дну вместе с ним.

Ему необходимо увидеть Косару.

7

Косара

Мратиняка вызвала София. Не лучшие новости. Все шансы убедить ее просто отправить монстра обратно в его царство умерли вместе с ней.

Косара села у хрустального шара и постучала по нему, от этого чувствуя себя довольно глупо:

– Алло? Вила? Ты там?

Ответа не было. Косара попыталась снова, на этот раз погромче. Когда Вила снова не ответила, Косара схватила ручное зеркальце, которое обычно использовалось для связи со старой ведьмой, и стерла рукавом пыль с его поверхности. Понадобилось несколько раз постучать по стеклу, прежде чем внутри всплыло лицо Вилы.

– Который час? – рявкнула та вместо приветствия: ее глаза опухли и покраснели, а волосы спутались.

– Эм, около семи… Прости. У меня клиент в половине третьего, и я подумала, что нам лучше разобраться во всем пораньше.

– Все в порядке, – махнула рукой Вила. – Просто я спала, вот и все. Плохо спала.

Косара вздрогнула, вспомнив свою, такую же беспокойную ночь. Голос Змея все еще звучал в ее голове. «Косара, зачем ты бросила меня здесь? Так темно, я ничего не вижу. Ты ведь вернешься за мной?»

– Прости, – повторила Косара. – Я просто решила, что ты должна знать. Я попросила тени помочь мне выяснить, кто призвал мратиняка.

– И?.. Что они сказали?

– Это была София.

Вила выругалась себе под нос:

– Ну дела… И что ты думаешь? Кто-то заставил ее это сделать, а потом убил?

– Возможно. Или же она сама призвала его, а убийца хотел, чтобы монстр вернулся обратно. И не преуспел.

– На кой она его призвала?

– Кто знает? Может, хотела поквитаться с соседом, что держит кур.

Вила уставилась на Косару не мигая:

– Ты не понимаешь, да?

– Что?

– Ты бы лучше посидела и подумала, почему мратиняк так опасен.

Косара нахмурилась. Конечно, куры важны для экономики Чернограда. Их удобно содержать в маленьких садах и на балконах. К тому же их спокойно ввозили из Белограда, в отличие от крупного скота, который с трудом удавалось провести через Стену. Хоть теперь Стена и пропускала их, коровы и овцы вблизи нее впадали в безумие.

Яйца были ключевым источником белка, особенно зимой, и Косара, как и все черноградцы, обожала омлеты, но…

И тут ее осенило.

– О! – Она широко раскрыла глаза.

– О! – передразнила ее Вила.

– Первый петушиный крик в День святого Иордана! Не станет петухов – некому будет отправить монстров обратно в их царство, когда закончатся Темные дни!

– Да. Вот именно. Могла сообразить и быстрее.

– Значит, тот, кто призвал мратиняка, хочет, чтобы монстры остались в городе навсегда?

– Возможно. Если этот человек вообще ведает, что творит. Вот только я не догадываюсь, кому это выгодно.

«Змей», – было первой мыслью, которая пришла в голову Косаре. Но это была чушь. Змей давно сгинул.

– Ситуация аховая, не так ли? – вздрогнула она.

– Нет, – осторожно ответила Вила. – Пока нет. Время есть. До Темных дней еще полгода, а в городе осталось много кур, в которых мратиняк не успел вонзить когти.

Косара облизнула губы. В самом деле, полгода? Или аномально холодное лето указывает на то, что у них не так уж много времени?

Вчера ночью, поднявшись с постели в уборную, она могла поклясться, что видела духа ванной, сидящего, скрестив ноги, в ванне, – пока она не моргнула и он не исчез.

– А что, если придут еще монстры? – тихо спросила она.

Вила пренебрежительно махнула рукой, но Косара слишком хорошо ее знала, чтобы не замечать страха в ее глазах.

– Давай не будем распыляться, ладно? Нужно сосредоточиться на раскрытии убийства Софии.

Косара покачала головой. Казалось странным беспокоиться об одной стороне этого хаоса, но не думать о другой. Мратиняк, убийство Софии, рухнувший на полгода раньше барьер между мирами монстров и смертных… Все это как-то связано.

– Я размышляла об убийце, – сказала она. – Должно быть, это был кто-то, кого она знала. Свои тени она могла отдать лишь добровольно.

– Необязательно. Ты точно знаешь, как проводятся расследования? Нам все еще неизвестно, связаны ли тени Софии с ее убийством. Я не видела Софию уже много лет. Вдруг она обменяла тени еще несколько месяцев назад?

– На что, например?

– Может, на некий ингредиент для ритуала призыва мратиняка? – Вила помолчала. – Нет, ты все же права. София не стала бы торговать своими тенями.

Косара хотела уточнить, что, судя по тому, что она знала о Софии, та и родную бабку продала бы, был бы спрос. Но она промолчала. Говорить о мертвых плохо – дурной тон.

Напольные часы в коридоре прозвонили один раз. Клиент Косары мог появиться с минуты на минуту.

– Слушай, мне уже пора. Но я…

Тут Косара осеклась. Что она могла? Как найти убийцу, совершившего идеальное преступление? У нее не было ни одной улики, даже завалященького окровавленного отпечатка.

Но потом она подумала, что подходит к делу с неправильной стороны. Ей не нужны отпечатки пальцев, брызги крови и пучки волос с места преступления. Она ведь не какой-то чертов полицейский. Она – ведьма.

– Я попрошу свои тени помочь.

К ее удивлению, старая ведьма вздрогнула:

– Ты будь осторожна с этими тенями.

– Почему?

– Ты хоть в зеркало сегодня смотрелась?

– Я… – Косара нахмурилась. – Еще нет. А что?

– Косара. Твой левый глаз, – Вила облизнула губы, – позеленел.

– Чего мой глаз? – Косара коснулась его, словно это могло помочь ей его увидеть, и тут же замахала Виле. – Иди, иди уже, мне нужно посмотреть!

– Я и правда лучше пойду, – сказала Вила, явно чувствуя себя неловко. – Ты не единственная ведьма, для которой день будет тяжелым. Но послушай меня: каждый раз, когда ты используешь эти тени, они используют тебя. Будь осторожна.

Затем она исчезла. Зеркало вновь стало просто зеркалом.

В его серебристой поверхности Косара увидела свое лицо. Ее левый глаз из темно-карего сделался ярко-зеленым с желтым ободком.

Громко выругавшись, она швырнула зеркало через всю комнату. Оно не разбилось. Вместо этого вещица плавно скользнула под диван, потревожив семью пауков, которые выскочили наружу, пошатываясь на своих многочисленных ногах.

Беда была в том, что Косара точно знала, чей это глаз. Она видела этот цвет раньше, на старом портрете посреди крошившегося надгробия. Портрет принадлежал Смирне Колевой, что вышла за Змея в канун Нового года сорок лет назад. Прямо сейчас тень Смирны находилась в ожерелье на шее Косары, как бусина.

Косаре являлись видения, как Смирна умирает от рук Змея. Она снова выругалась и растерла глаз до боли, как будто надеялась просто стереть зелень с радужки.

Кто-то громко постучал в дверь, заставив Косару подпрыгнуть. Она поправила на себе халат, отряхнулась. Пока шла по коридору, пригладила волосы пальцами, уже не успевая их нормально расчесать. Будь у нее еще пара минут – успела бы замазать круги под глазами…

В дверь постучали снова. Боже, какой нетерпеливый клиент!

– Секундочку! – крикнула Косара. – Ищу ключи! – Наконец она нашла их в кармане среди грязных носовых платков и отперла дверь. – Извините за задержку, но…