скачать книгу бесплатно
Генрих. Помню другой случай: как-то лежит в кровати он очередной студентки, её ждёт, пока она то ли просто раздевается, то ли красивое бельё надевает – неважно. Лежит один, задумался, увидел книгу, решил полистать, берёт, а это какая-то современная глупость была, так он не вытерпел и со стыда быстро оделся и убежал оттуда, пока рассудок цел! (Все смеются.)
Лоренцо. А помните, когда ещё одна его к себе пригласила, а ему как раз одной не хватало, чтобы месячную норму выполнить, а время было уж на исходе. Они идут к ней, он сразу идёт в её комнату, а она чуть позже заходит; начинается дело, а в дверях вдруг – снова она, это сестра! И та говорит: «Не трогай его! Он ко мне пришёл!», а другая: «Кто успел, тот и съел», а потом они меж собой драться начинают; он им говорит: «Сегодня не получится, но можем втроём в следующий раз», и они обе кричат «Хорошо!», а Гуся уходит, удручённый невыполненной нормой, а перевыполнять не хотел. (Все смеются.)
Вильгельм. Это ещё нормально. Самый странный случай, как по мне, был тот раз, когда уже он с кем-то был в непосредственном процессе и вдруг, прервав молчание, говорит: «Извини, мне с тобой скучно как-то стало», молча одевается за минуту, уходит, а она в своей позе от удивления и застыла! (Все смеются.)
Якопо. А помните, когда… (Замечает, что Август просыпается.) Наконец-то. Здравствуй, милый, а мы тут о тебе говорим.
Лоренцо. Лиза, ещё кофе!
Генрих. Яша считает, что ты нам сейчас захочешь рассказать что-то интересное.
Август. Это, братцы, рай, а не сон! Сколько спал я?
Вильгельм. Полчаса уж мы играем, а ты спишь. Расскажи нам.
Август. Мне снилась моя милая. Я узнал во сне её имя, разглядел её поближе: глазки добрые, красные на вечернем холоде ланиты и уста, и носик вздёрнутый. Она со мною говорила на «ты», а что потом, так я не помню. Волосы кудрявые и рыжие… рыжие, огненные волосы. Во сне я подарил ей накануне написанный стих, сказав, чтобы прочитала поскорей, а то он скоро исчезнет. А ещё… ещё я её поцеловал, поцелуй такой… настоящий! Будто то и не сон был совсем. (Лиза принесла Августу кофе.)
Якопо. Друзья, записали ль вы? Только что лилась Поэзия! А поцеловал ты её резко и с огнём?
Лоренцо. И крепко прижав к себе?
Август. Нет-нет. Целовал я её тихо, нежно.
Генрих. Говоришь, как её зовут?
Август. Представляешь, забыл! Слишком хорошее у неё было имя, чтобы помнить.
Вильгельм. Может, Франческа?
Август. Нет-нет, оно простое, привычное.
Лоренцо. Бьянка?
Август. Да уж, привычно.
Генрих. Как у Данте, Беатриче?
Август. Братцы, слышите вы меня?! Простое! Хотя очень мне нравится всё равно ход ваших мыслей.
Якопо (встаёт, со значением и с ухмылкой оглядываясь на всех и начиная свой театр). Что ж тут гадать, дурни?! Знаю я уж имя: зовут её Евгения, Евгения Онегина. (Начинает драматизировать и преувеличивать каждую фразу, расхаживая по гостиной, активно жестикулируя и играя.) Знаете ли, родилась в Петербурге; пресыщенная светской пустотой, желала найти избавление от скуки в своей деревне, что от дяди получила. Пару дней ей было там хорошо, но вновь к Чайльд-Гарольдихе пришёл сплин. Соседи все её бесили, но была одна невеста, на которую все соседские молодые господа заглядывались – Влада, Влада Ленская. Она была поэт, чьё сердце воспламенили Шиллер и Гёте, и муз возвышенных искусства счастливица не постыдила. От соседства также изнывая, в той пустыне лишь с Онегиной она желала знакомство покороче свесть. Они сошлись: волна и камень, стихи и проза, лёд и пламень не столь различны меж собой. Сначала: от делать нечего подружки, но дружба их всё же углублялась, хоть Женя давно не верила в дружбу, но с молодой девицей она была нежна, и тепло ей было от наивности Ленской. (Все слушают заворожённо, периодически смеясь, но стараются не перебивать, присоединяется к спектаклю Лоренцо.)
Лоренцо (Читает шутливо переделанный стих).
Влада к себе в сердце поселила
Ещё с детских лет свою музу —
Милого Олега! Каков он!
Русые локоны, крепкий стан!
Откройте и найдёте верно его портрет.
Он очень мил, я прежде сам его любил,
Но надоел он мне безмерно.
Читатель также будет рад,
Рекомендую – старший брат.
Его брат звался Татий.
Впервые именем таким
Страницы нежные романа
Мы своевольно освятим.
Ни красотой брата своего,
Ни его свежестью румяной
Не привлёк бы никого.
Дик, печален, молчалив,
И, как лань, он боязлив.
Якопо. Лори, милый, прекращай! Умру я со смеху!
Остальные. Да, мы тоже! (Якопо и Лоренцо сели к остальным и продолжили вместе громко смеяться.)
Якопо. Если чуть серьёзней насчёт имени, то путь будет она Джульетта.
Август. Нет, но очень близко будто бы. Что-то есть, но не вспомнить пока что мне. Забыл сказать: я ведь во сне ей позвонил, а потом, вспомнив слова Якопо, решил вживую ей признаться.
Якопо. Как же мне приятно!
Август. Право, сон был долгий, но теперь, думаю, всё кончено, и пора бы… (Звонит телефон Августа.) Как занятно: незнакомый номер, но я именно по нему звонил во сне. А может… погодите, а почему я здесь спал?
Якопо. Я захожу, ты на полу лежишь, откуда-то пришедший, уложил тебя на диван.
Август. А где ж я мог быть?
Генрих. Ответь ты уже! (Август отвечает, все смотрят на него.)
Юля. Алло, вы мне сегодня звонили утром, то есть вчера утром. Извините: всё спуталось у меня в голове. Скажите, пожалуйста, кто вы?
Август. Я… я Август.
Юля. Так это и вправду вы, то есть ты, Август.
Август. А ты и вправду говоришь со мной на «ты».
Юля. Если тебе не нравится, я перестану, но я помню, что ты мне разрешил, но я боялась, что это сон.
Август. Прошу, всегда говори мне «ты», если это не сон.
Юля. Нет, теперь точно знаю, что это не сон, ведь есть у меня твой номер, твой стих и твой… твой обжигающий поцелуй всё ещё на моих губах!
Август. Значит, всё, что говорил я, всё услышала ты и всё приняла, и стих мой прочитала?
Юля. Не просто услышала, приняла и прочитала. Я теперь со смелостью, что видела в тебе, хочу открыть свою Любовь… Но прошу, хоть есть и стих, и поцелуй, и всё-всё помню, но прошу: скажи, правда ли я – твоя Любовь?
Август. Да.
Юля. А ты – моя… (Она слышит шум и суету с другой стороны линии.) Август?
Якопо (отвечает через телефон Августа). Алло, извините, но он сейчас не может говорить: он потерял сознание. (Раздаётся хохот, поэты говорят, и всё слышно в телефоне.)
Вильгельм. С другой стороны поднимай.
Лоренцо. Давай, Генрих, ты слева.
Генрих. Якопо, помоги уже!
Якопо (по телефону).Извините, мне пора. Вы не беспокойтесь: Это верный знак, что его чувства искренни, радуйтесь пока что этому, а потом он, когда сможет, перезвонит. (Громко.) Стёпа!
Сцена VI
Конный двор поместья. Федя спит в конюшне. Входит Генрих.
Генрих. Спит! Вставай! (Федя просыпается.) Сколько спишь уже?
Федя. Сэр, не более получаса, кажись.
Генрих. Смотри у меня: из-за тебя уже одна из лошадей Лоренцо померла, ведь за ней не уследил.
Федя. Ну с дуру, сударь, с дуру, голова дырявая у меня, извините. Сегодня изволите покататься?
Генрих. Я бы хотел, но одному мне будет скучно, а остальные пока желания не изъявили. (Входит Вильгельм.)
Вильгельм. Ничего себе! Желания не изъявили! Ты даже нас не подождал.
Генрих. Не мог дождаться. Знаешь ведь, как я это люблю.
Вильгельм. Это, брат, хорошо, но езда верхом – моя стихия, хотя и в этом ты хорош.
Генрих. В тот раз ты победил: я хочу реванш.
Вильгельм. Всегда рад. Федя, седлай лошадей! (Идут ждать лошадей.)
Сцена VII
Лоренцо и Якопо выходят из зала в форме, со шпагами и шлемами.
Лоренцо. Снова и снова проигрываешь, ты невнимательнее, чем обычно. О чём ты так задумался?
Якопо. Интересно, что будет дальше у Августа с… как её? С Джульеттой?
Лоренцо. Мы так и не узнали имени, но он сказал, что близко был тогда твой вариант. Я знаю, что у Гуси всё будет хорошо с ней, я верю, что он любит, а Любовь он уважал всегда.
Якопо. Да. Я думаю, помнишь ты тот случай, когда он не в первый раз с какой-то девицей уединился, но она вдруг останавливает его, говоря, что не может, потому что любит другого; Август, посмотрев на неё, понял, что это не игры, это чистая правда; он сразу прекратил, пожал ей руку, сказав, что уважает её искренние чувства, и ушёл.
Лоренцо. Я тоже именно это вспомнил сейчас. Всё будет хорошо у них, а пока что нам бы помыться да поесть.
Якопо. Согласен. (Отдают шлемы и шпаги подошедшему слуге.) Филя! (Приходит Филя.) Повару скажи, чтобы сегодня добавил к обеду какие-нибудь супы да мясные блюда. (Филя молча поклонился и ушёл. Якопо и Лоренцо тоже ушли.)
Сцена VIII
Кабинет Августа. Он за письменным столом пишет и рвёт очередные стихи.
Август. Не пишется что-то никак. (Входит Вильгельм.)
Вильгельм. Знаешь, что не так?
Август. Привет, Милорд, и что ж, по-твоему, не так?
Вильгельм. То, что ты тут ещё.
Август. А где ж мне быть?
Вильгельм. Скажи мне, ты поэт?
Август. Надеюсь, что да.
Вильгельм. Чем занимается поэт?
Август. Пишет стихи.
Вильгельм. Шире.
Август. Может, видит красоту?
Вильгельм. А где она есть? Где есть красота?
Август. Во многом: в душе, в облаках, в улыбке, в горении огня.
