Обрушение

– Спасибо, Глория. Весьма милосердно.

Мы выехали на более свободное шоссе и свернули направо.

– Мы едем за город?

– В парк Ван-Кортленд. Слышал о таком?

Он отрицательно покачал головой.

– Судя по названию, я там не был.

– Всё когда-то бывает первый раз. Можешь вспомнить, с чем самым страшным тебе приходилось сталкиваться на службе?

– Пока что на ум приходит только тот случай, когда мы выезжали с тобой в городок Виндзор. Дело «Кровавый ангел».

– Мда… Не лучшие времена. Не поспоришь. Такое даже мне трудно до сих пор забыть.

Рей пожал плечами:

– Я не первый год работаю в полиции, Глория. К чему подобные вопросы? Несмотря на непродолжительный срок служения в полиции, и мне приходилось видать разную жуть.

– Все полицейские, приходящие в убойный отдел, так считают, Рей. Когда-то я и сама так думала. Ничего ты не видел. Ты просто невинная овечка. Знаешь, совсем не прикольно, когда какой-то мудак отвлекается, отвечая на мобильный телефон, и сшибает на проезжей части ребёнка. Или, например, перед тобой сидит ребёнок, которого родители которого били головой его стену до тех пор, пока он не перестал дышать. Понимаешь, о чём я? Пока ты видел только несчастные случаи. Теперь, сможешь взглянуть на то, что люди делают сознательно. А это разные вещи, поверь, – похлопала я его по плечу, как бы подбадривая.

– А что там, куда мы едем? Ребёнок совсем маленький? С детьми мне не приходилось ещё работать.

Я нахмурилась.

– Ей всего девять. Предупреждаю, на месте преступления будет работать доктор Эдриан Курт. Как ты помнишь, он не питает к тебе особых симпатий. Прошу, держи себя в руках и веди себя тихо. Нам очень важно закрыть дело с положительным исходом, как для тебя, так и для меня. У нас нет шанса облажаться, Рей. Всё должно идти как по маслу. Я знаю Курта много лет, и сегодня он будет не в восторге от увиденного. А когда узнаёт, что предстоит работать с несовершеннолетним ребенком, вскрывая тело на металлическом холодном столе, настроение его сразу упадает. Ну, ничего. Если собираешься задержаться в убойном отделе и стать хорошим детективом, лучшего коронера тебе не найти. Дам дружеский совет. Постарайся подружиться с Эдрианом, найти к нему подход. Он настоящий профессионал.

Рей замер и слушал, не перебивая ни словом. Я впервые видела его совершенно неподвижным.

– Боже мой! Ей всего девять лет? – переспросил он, проигнорировал нравоучения насчет Курта.

– Да.

– Что произошло?

– Посмотрим на месте. Капитан не стал вдаваться в подробности.

– Вот же хрень! Нет, ну просто не укладывается в голове, – его лицо исказила гримаса разочарования. Он покачал головой.

– Ага. Запомни, когда окажемся на месте преступления, ты должен об этом забыть. Правило номер один: никаких эмоций при осмотре тела. Считай овечек, повторяй таблицу умножения, тупо шути – всё, что угодно. Если нужен совет, как бороться с чувствами, спрашивай.

– Я не зелёный новичок, Глория. Не надо со мной нянчиться. Буду в порядке.

– Надеюсь! Прости, если выступаю в роли мамочки. Смерть Брайана сказывается на мне. Хочешь в будущем стать детективом? Тогда тебе не помешает хороший наставник. Родителям девочки ещё не сообщали о трагедии. Личность жертвы не установлена. Надеюсь, к нашему приезду что-то более детальное прояснится. Криминалисты работают на месте. Когда родители узнают о том, что их ребенок убит, твои чувства их интересовать не будут. Они захотят быть уверенными, что у следствия всё под контролем. Ты станешь их надеждой. Понимаешь?

– Так и будет, Глория, не сомневайся. Я справлюсь.

– Прекрасно. На, почитай.

Я протянула отчет о вызове и дала ему полминуты на то, чтобы просмотреть текст. Сосредоточившись, он стал выглядеть старше и умнее.

– Когда приедем, что первое необходимо выяснить у свидетеля, обнаружившего тело жертвы?

– Кто и как обнаружил жертву?

– Это и так написано в отчете. Жертву обнаружил смотритель парка. Вряд ли он видит трупы малолетних девочек каждый день. Свидетель в шоке и первое время будет талдычить одно и то же, как заведенная кукла.

– Хочешь сказать, от него мало будет толку? – спросил Рей, отбивая ладонями по бедрам какую-то мелодию.

– Именно это и хочу сказать. Никакого!

Рей чуть поморщился. Я заметила это только потому, что внимательно следила за ним.

– Опрос свидетеля – стандартная процедура, – возразил он.

– А кто спорит об обратном? Просто на сегодняшний день от него будет мало нужных элементов для удачного расследования. Постепенно, когда свидетель пару дней не поспит, и будет постоянно прокручивать в голове картину с трупом девочки, тогда-то и всплывут нужные детали.

– И что ты хочешь этим сказать?

– То, что для начала спросим, что свидетель заметил в парке, кроме трупа. Тогда он будет мариновать впоследствии только этот вопрос у себя в мыслях. В итоге вспомнит то, что упустил.

– Ясно. Вот так просто. На месте работает целая бригада криминалистов. Предполагаю, им удастся накопать хоть что-то. Я усвоил, на слова свидетеля уповать не стоит, – он сложил руки в молитвенном жесте.

– Молодец. Самый главный вопрос: о чем ты спросишь родителей?

– О том, кто мог желать зла их малышке.

– Об этом мы будем разговаривать со всеми, кого найдем.

Возникла особая пауза, означавшая, что разговор не закончен.

– Я хороший коп, Глория, – сказал немного погодя Рей.

– Уверена, когда-нибудь ты станешь отличным детективом, а сейчас тебе необходимо учиться и учиться.

– Да, но для этого совершенно необязательно носить галстук и прессовать меня.

– Приятель, тебе не пятнадцать лет. Ты выглядишь как идиот без соответствующего прикида.

Рей коснулся пальцами галстука и ответил, тщательно подбирая слова:

– Я понимаю, что не такой, как все копы. Родился в Небраске и не ношу каждый день форму, но я постоянно пытаюсь поступать по совести. Шиллети за это меня вечно достает. Коп – продажный элемент большой машины под названием политика. С этим утверждением я не совсем согласен. Я пришёл в полицию спасать и помогать людям, а когда вижу несправедливость, меня коробит.

Глаза Рея увлажнились и в упор глядели на меня.

– Выбрось подобный бред из головы, Рей! Не важно, откуда ты родом. Происхождение изменить невозможно, так же, как и переродиться, так что даже не думай о системе в целом. Важно то, куда ты движешься и к чему стремишься, – улыбнулась я, чтобы как-то его подбодрить. – Не все копы продажные.

– Знаю. Я же здесь, так?

– Да. И моя задача – помочь тебе пойти дальше! Один из способов выбрать направление – сделать вид, будто ты уже прибыл. Мысль ясна?

На лице Рея ничего не отразилось.

– Ладно, объясню по-другому. Вот простой пример. Посмотри, на какой тачке мы едем. Как думаешь, почему я езжу не на служебной?

Рей пожал плечами:

– Потому что можешь позволить личную тачку, имея богатого мужа.

– То есть ты решил, что машина нравится моему эго? – спросила я, ткнув в его сторону указательным пальцем. – Рей, не обманывайся: всё не так просто. Мы не мелких воришек ловим: убийцы – крупный хищник. Приехать на место преступления в побитой полицейской машине – значит проявить неуважение, показать, что жертвы не заслуживают лучшего. Людей такое напрягает.

– Сколько тонкостей. А им, не всё ли равно, на какой тачке приехали детективы, когда убили их близкого человека?

– Как выяснилось, не всё равно. Так ты подчеркиваешь статус. Видя, на какой ты тачке, у людей срабатывает примитивная логика: значит, детектив настолько крут, что заслужил такую. Люди ленятся думать. Им и невдомёк, что тачка принадлежит лично тебе. Если хочешь победить, ты должен чувствовать себя победителем! Понимаешь?

Он вновь коснулся узла на галстуке.

– Банально: нужно лучше одеваться, ездить на крутой тачке, и тогда любое преступление раскроется на раз, два!

– Нет, тут нет ничего простого, но от мелких деталей зависит успех. Правила придуманы не зря, и об этом нужно помнить, прежде чем нарушать их.

Выехав на пустую трассу, я позволила машине показать себя во всей красе. Я знала, что еду точно с разрешенной скоростью, ни на милю больше. Рей хоть и поглядывал на спидометр, но помалкивал. Возможно, думал о том, с какой занудой он связался.

В жизни достаточно волнующих событий, которые обрушиваются в самый неподходящий момент, так что усиливать драматизм совсем необязательно. Скоро Рей это поймет.

ГЛАВА 5

Криминалисты привезли на место происшествия переносные прожекторы, настолько мощные, что их света было бы вполне достаточно, чтобы посадить самолет.

Вокруг высились деревья и различные кустарники. Парк был богат на разную растительность. Возле ограды, отделявшей парк от улицы, теснилась растущая толпа зевак: пожилой мужчина, теребящий в руках утреннюю газету, молодая парочка с миниатюрной трясущейся собачкой, атлетичные бегуны, которые утирали полотенцем стекавший пот со лба.

Внутри огороженного лентой участка находилось шесть экспертов: один из них работал рядом жертвой, другие что-то рассматривали на траве. Рей направился к толпе находившихся неподалеку от места преступления в поисках единственного свидетеля.

Я поприветствовала криминалистов и, подняв над головой ленту, ступила на деревянный пирс. Склонившись над телом девочки, я почувствовала себя весьма мерзко. Какая всё же нелегкая у нас работа. Тельце девочки смотрелось крошечным, несмотря на её девятилетний возраст. Поначалу мне показалось, что ей не больше четырех. Тело истощено, а светлая кожа была совсем прозрачной и очень тонкой. Девочка лежала на пирсе, выходящем к озеру. Убийца уложил её на правый бок. Жертва полностью обнажена.

Внимательно вглядываясь в каждый участок, я пыталась уловить телесные повреждения, нанесенные убийцей. На запястьях рук виднелись следы наручников. Похоже, девочку держали прикованной достаточно длительное время. На обеих руках в районе сгиба локтей виднелись следы от инъекций. На шее красовались отметины пальцев от удушения. Вокруг лодыжки правой ноги аккуратно обмотан шнурок, завязанный бантиком. Шнурок самый обычный, обувной, чёрного цвета. Такой можно встретить чаще на мужской обуви.

В голове пульсировала мысль: зачем этот бантик? Издевательство? Зловещий знак? Или убийца просто сошел с ума и бантик – проявление его безумия? Я аккуратно развязала шнурок, стараясь не повредить узел. Возможно, в нем кроется какая-то подсказка. Обувной шнурок дешевый. Ничего особенного. Но почему именно завязали бантиком?

Осмотрев тело повторно, я заметила мелкие ссадины и царапины на ногах. Скорее всего, девочка пыталась вырваться, сопротивлялась. На лице проступали синяки. Удар был нанесен, по всей видимости, тупым предметом. Без сомнения, перед смертью её пытали.

Фотограф щёлкал затвором, фиксируя каждую деталь. Я знала, что снимки станут частью дела, и, возможно, помогут выйти на след убийцы. Но сейчас, глядя на безжизненное тело девчушки, ощущался лишь гнев и бессилие.

Мысли хаотично перебирали варианты: наручники, инъекции, удушение, бантик… Садист? Маньяк? Педофил? Или просто случайный убийца, сорвавшийся с цепи? Ответы на вопросы мне предстояло найти в ближайшее время. И я сделаю это, чего бы ни стоило.

Пора заканчивать осмотр. Чем дольше тело находится на воздухе, тем сложнее будет установить точное время смерти и собрать улики.

Подняв голову, я посмотрела за ленту оцепления. Народу собралось довольно много. Полицейские, криминалисты, журналисты. Трясясь от шока, между ними стоял наш свидетель. Его не сложно было заметить. Мужчина держал трясущимися руками пластиковый стаканчик с кофе, уставившись в одну точку.

Репортёры съезжались, как на маскарад, доставая оперативно из машин камеры и различное оборудование.

Попыталась выискать Эдриана. Где его только черти носят? Наконец мой взгляд выхватил его случайно, среди толпы. Коронер стоял поодаль от бурлящей суеты и, не торопясь курил, неторопливо затягиваясь сигаретой.

Ещё не время его звать.

Эдриан Курт давно работал в Департаменте полиции. И сколько бы он за свою практику не вскрыл тел, детские трупы всегда оставались для него особенными. Он с трепетом и деликатностью работал с детьми. Всегда максимально сосредоточенно и угрюмо. И, несмотря на это, обладал невероятной обаятельностью и позитивным настроением. Почти всегда. Хотя по натуре был интровертом. Он предпочитал уединение, (можно подумать, на работе этого не хватает), коллекционировал виниловые пластинки, любил джаз. Приходя домой, Эдриан любил слушать хорошую музыку, заказав ужин из ресторана, так как был закоренелым холостяком. Последнее время я не больно-то его расспрашивала на личные темы. После случайного секса несколько лет назад этой темы я старалась избегать.

Сегодня на нём надето серое пальто, едва доходившее до колен, джинсы и чёрная водолазка, которая хорошо подчеркивала фигуру. Что-то в его внешности изменилось, и я только сейчас это уловила. Он сменил прическу. Теперь она стала более стильной и идеально подходила для его острых черт лица. Мда… Такой стильный парень сведёт с ума немало девушек.

Эдриан заведует целой лабораторией, а его многочисленные молоденькие подчиненные так и вьются вокруг, пытаясь подцепить его на крючок. Пока он держит оборону и непреклонен.

– Глория! – окрикнул меня идущий навстречу Рей. – Сказать, чтобы позвали доктора Курта?

– Нет, пока не стоит. Когда он будет готов, сам придёт. Пока он даёт нам время самим поработать с телом. Приступим. Что ты видишь?

Рей нерешительно подошёл к трупу девочки и, присев на корточки, внимательно осмотрел.

– Тоже, что и ты. Труп несовершеннолетней, которую кололи всякой дрянью. Судя по всему, убийца оставил фирменный знак, – Рей указал пальцем на шнурок, завязанный на лодыжке. Он развернулся вполоборота и вопросительно посмотрел на меня, ища подтверждение сказанных им слов.

Засунув руки в карманы пальто, я поёжилась от холода.

– Не думаю, что её стабильно накачивали, Рей. Посмотри на истощение и почти прозрачную кожу. Больше похоже, что убийца выкачивал из неё кровь. Посмотрите, как лежит тело. Его специально выложили для нас. Голая и, скорее всего, подвергшаяся пыткам девочка, оставленная лежать на пирсе. Да, это производит мощное впечатление. Нет никаких признаков сожаления или раскаяния, никаких попыток закрыть жертве глаза или перевернуть лицом вниз. В мизансцене всё буквально кричит о расчёте и наслаждении действом. Ему нравилось то, что он делал с жертвой. Вот почему убийца хотел, чтобы мы это увидели.

– Серьёзно? – изумленно переспросил Рей, теперь более детально присматриваясь к трупу девочки.

– Есть ещё вариант. Он мог морить её долгое время голодом. Однако чтобы довести ребенка до такого истощения, потребовалось бы много времени.

– Такая вероятность не исключена. В отчёте сказано, что девочка числилась без вести пропавшей две недели.

– Верно. Может, накроем её? Как-то не гуманно, что ребёнок лежит перед нами обнаженный, – предложила я.

Рей встал и, обойдя вокруг, встал рядом со мной. Я заметила его бледность, но вида Рей не подавал.

– Слушай, прозвучит грубо, но ей уже ничем не помочь, Рей.

– Жестоко так говорить. Жестоко по отношению к жертве! Она всего лишь невинное дитя. – Он едва сдерживал эмоции, хотя и пытался спрятать накатившие чувства. Я заметила, его глаза заблестели от слез, и это точно не из-за сильного ветра.

– Послушай, несколько минут назад по дороге сюда я предупреждала, чтобы ты учился отключать эмоции. Мы приехали не для того, чтобы сострадать и оплакивать жертву. Для подобного ритуала существуют родители и куча родственников. Наша работа – труп. Не важно, какого он возраста, роста, расы. Будешь каждый раз принимать произошедшее близко к сердцу и сострадать каждой жертве, а их будет немало в твоей карьере, можешь начинать паковать манатки прямо сейчас.

Рей ничего не ответил, только помотал головой, как провинившийся школьник. Да, мне необходимо оставаться жёсткой и бессердечной. Рей должен брать с меня пример: учиться быть стойким и непоколебимым в любой ситуации. Когда берешься за расследование, всегда сложно абстрагироваться и трезво мыслить. Опыт приходит с годами практики, когда, направляясь на очередной вызов, относишься к этому, как к рутинной работе.

Толпа за лентой заметно оживилась. Повернув голову на шум, я увидела приближающегося Эдриана Курта.

– Только его и не хватало. Сейчас начнется! – недовольно фыркнул Рей.

– Держи себя в руках. Просто слушай. Это всё, что от тебя требуется.

– Как скажешь, босс.

Эдриан шёл не спеша. Дойдя до места, сперва он поставил свой чемоданчик на деревянный пол. Открыл, достал печатки, бахилы и спрей. Пока он проделывал процедуру, молча, игнорируя наше присутствие.

Пауза затягивалась, а напряжение заметно нарастало.

– Глория, – начал он с лёгкой иронией в голосе – рад снова видеть тебя на месте преступления. Не знаю, как кому, а мне тебя очень недоставало! – он одарил меня натянутой вымученной улыбкой.

– Спасибо. Я скучала по твоему чёрному юмору.

Он демонстративно прошёл мимо нас по направлению к жертве. Опустился на колени и приступил к осмотру.

– Вижу, ты быстро определилась с новым напарником? – спросил Эдриан, между делом осматривая шею жертвы.

Какие-то силы удерживали меня, чтобы не врезать ему.

– Да. Ты знаком с сержантом Реем Маклареном. Так что не начинай разыгрывать комедию.

– И не думал! Рей, верно? – он поднял голову, пристально посмотрел на Макларена и быстро отвернулся.

– Всё верно, доктор Курт, – среагировал Рей, как малолетний мальчишка, которого привели на осмотр к доктору и сняли штаны. – Сержант Рей Макларен.

Рей протянул руку для рукопожатия, но Эдриан проигнорировал жест, продолжая осмотр.

– Какого хрена ты себя так ведешь, Эдриан? – Я подошла к нему и низко склонилась, нависая сверху.

– Глория, ты как мать тигрица, сразу нападаешь. Не видишь? Я в перчатках! И, между прочим, пытаюсь работать. Поэтому не могу пока ответно пожать руку новоиспеченному сержанту Макларену. Остались вопросы? – он метнул недовольный взгляд через плечо.

– Да пошёл ты! Да, у меня есть вопросы. Время смерти жертвы?

– Около шести часов назад.

– Причина смерти? Удушение?

– Предварительно – да, исходя из видимых отпечатков пальцев, оставленных на шее. Точнее сложно сказать без вскрытия. Сама знаешь, иногда визуальный осмотр дает ложные выводы. Когда тело будет на столе, я более тщательно его осмотрю и поработаю над вскрытием.

– Что ещё можешь сказать?

– Предположительно имело место быть половое проникновение. Вряд ли добровольное. Считай фактом надругательства.

– Отстой. Остальные сведенья мне понадобятся сегодня, – отойдя обратно на место, заключила я деловым тоном.

– Ты всегда очень требовательна ко мне, Глория. Когда-то такое дерзкое поведение мне безумно нравилось, но теперь всё в прошлом. Сейчас тебе придется встать в общую очередь, как линейные детективы. Таковы новые правила вашего капитана. Извини, дорогуша, придётся тебе подождать.

Эдриан встал с колен и дал знак рукой криминалистам, чтобы те принимались за работу, упаковывать тело.

– Эдриан, ты же знаешь, мне плевать на бюрократию и правила, важен только результат вскрытия. Это дело у капитана Прина стоит в приоритете, потому что в нём фигурирует несовершеннолетняя. А теперь как мы все видим, это не просто случайное убийство. Не думаю, что возникнет проблема с очередью, как только я доложу ему результаты первого осмотра с места преступления.

– Да, да… Подобные лова я слышал сотни раз. Понимаешь, в чём фокус. Именно начальство в лице капитана Прина и запретило нам расставлять приоритеты. Поступившие трупы обслуживаются в порядке поступления. К этой малышке смогу приступить не раньше завтрашнего утра. Не знаю, в какое время суток, сразу предотвращая твой очередной вопрос. Постараюсь побыстрее. Обещать ничего конкретного не могу.

Он подошёл и, крепко меня, приобняв, чмокнул в щёку. Затем снял одноразовые перчатки, протянул руку Рею и крепко пожал.

– А теперь, дамы и господа, с вашего позволения, извольте откланяться. Меня ждёт море работы, впрочем, как и вас.

Как только мы втроем вышли за ленту ограждения, на нас сразу набросились репортеры. Они облепили нас со всех сторон и не давали прохода, бесконечно засыпая вопросами.

– Так, уважаемые журналисты, – произнношу громким голосом. – Давайте-ка успокоимся, и вы не будете устраивать балаган на месте преступления! Пока никаких комментариев полиция дать не может. Мы, как и вы, недавно приехали и ещё толком не успели во всём разобраться. Завтра в пять часов вечера состоится первая пресс-конференция, где вы сможете задать свои вопросы. Постараемся на них подробно ответить. Поэтому сейчас мирно расходитесь и не мешаете работать. Полиция будет делать свою работу, чтобы завтра дать вам пищу для обсуждения.

Кажется, речь подействовало на некоторых, и они потихоньку стали расступаться. Нам с трудом удалось пробраться сквозь толпу и добраться до свидетеля.

– Рей, через несколько минут вернись на пирс. Криминалисты должны выяснить к этому времени имя жертвы.

– Ладно.

Видимо, он не до конца пришёл в себя от проделанных Куртом фортелей. Выглядел Рей подавленным.

– Ты готов? Твой выход. Приступаем к опросу свидетеля.

Перед нами предстал невысокого роста, плотного телосложения, с большими залысинами на голове, мужчина старше средних лет. Его била мелкая дрожь, а взгляд серых глаз стал стеклянным и безликим, словно он смотрел сквозь пространство.

Увидев нас, мужчина засмущался и поспешил выбросить свой стаканчик, но, оглядевшись по сторонам, не обнаружил поблизости урны. Тогда он сжал его крепче в руках, глядя широко открытыми глазами, готовясь к приговору.

В отчёте сказано, что мужчину зовут Кларк Смит. Шестьдесят три года. Восемь лет подряд трудится в парке Ван-Кортленд смотрителем. Никаких приводов в базе данных не нашлось. Смит был кристально чист.

Мужчина выглядел настолько несчастным и жалким, что хотелось его обнять, утешить и напоить горячим чаем. Один из типов мужчин, привыкший к тому, что о нём постоянно заботятся женщины.

Я вынула из кармана блокнот и авторучку. Глаза Смита расширились ещё больше, а руки затряслись сильнее.

– Здравствуйте, мистер Смит! Я детектив Глория Берч. Это мой напарник, сержант Рей Макларен. Мы хотим задать несколько вопросов. Арестовывать вас никто не будет, расслабьтесь. Нам известно, вас опрашивали местные полицейские, прибывшие первыми на место преступления, но придётся повторить для нас вашу историю заново. Мы прекрасно понимаем, что сейчас вы прибываете в шоке. Давайте отойдем в сторону и немного побеседуем, хорошо?

Смит кивнул головой. Кажется, сказанные слова произвели на него успокаивающий эффект.

– Итак. Что вы делали сегодня утром, перед тем как зайти в эту часть парка?

Смит перевёл дыхание и облизал губы.

– Ну… Это…Мы, как обычно, работали в парке всей бригадой. Наша смена начинается в шесть утра. У каждого работника свои обязанности. Одни подметают, другие собирают обертки, вывозят мусор, чистят пруд. Моя задача –проследить за оперативностью бригады и сделать контрольный обход парка, чтобы посетителям было комфортно проводить здесь время. Конечно, вы видите, парк огромен, и он не закрывается на ночь. За мою службу ничего подобного в парке никогда не происходило… – Смит, приоткрыв губы, уставился в пространство. Затем отхлебнул из стаканчика холодный кофе. – Простите. Наверное, не совсем то, что вы хотели услышать…

– Продолжайте, пожалуйста, – попросил вежливо Рей, взяв инициативу допроса в свои руки. – Даже самые незначительные детали могут быть важны для следствия.

– Как скажете. Так вот. Вчера вечером я делал обход, как всегда перед концом смены. Людей в парке находилось немного. Стоял относительно тёплый осенний вечер, было около десяти часов. И тут я обратил внимание на одного парня, который стоял у самого озера, где сейчас лежит несчастная девочка. Даже не знаю, почему я обратил на него внимание. Мне показалось, он странно оглядывался по сторонам и был чем-то обеспокоен. Когда тип заметил меня, то испугался и поспешил быстро скрыться в глубине парка. Больше я его не видел. Обычно моя смена заканчивается в восемь вечера. Почему я задержался в этот день, у меня нет объяснений, – Смит виновато пожал плечами.

– Как он выглядел?

– Ну… Дайте-ка вспомнить… Лет, тридцать – сорок. Худощавый. Светлые волосы. На нём был классический костюм чёрного цвета. Помню, как я про себя подумал, что такой костюмчик стоит немалых денег, да и не часто увидишь в парке посетителя в костюме. Я бы сказал, выглядел мужчина представительно и дорого. От состоятельных людей веет за версту богатством. Знаете, такие персоны, как правило, работают на Уолл-Стрит, ездят на дорогих тачках и сорят деньгами направо и налево.