Обрушение

Схватившись рукой за снаряжение Брайана, я изо всех сил попыталась оттащить его огромное тело на себя. В моём нынешнем состоянии оно казалось весом в тонну. После нескольких минут упорной борьбы с непреодолимыми обстоятельствами тело сдалось и перевернулось на левый бок.

Радуясь, я наконец-таки повернула Брайана лицом к себе.

Его лицо покрылось ледяной коркой. Правая щека выглядела ужасно и немного потемнела. На мои попытки привести его в чувство, Брайан не реагировал.

Немного подумав, я сняла одну из перчаток и попыталась нащупать пульс на его шее. Пальцы на морозе быстро замерзали и теряли чувствительность. К счастью, после непродолжительной пальпации мне удалось, как показалось, ощутить едва заметное биение пульса. Или мне просто хотелось в это верить. Моё психическое состояние оставляло желать лучшего. В сердце сразу зародилась надежда. Брайан жив! Жив! Его сердце бьётся. Значит, он борется за жизнь! Да, хорошо, но что это меняет в данной ситуации? Он без сознания, часть головы сильно повреждена, из-под шапки виднеется засохшая кровь. Долго он так не протянет.

Я тупо сидела, уставившись на полумёртвое тело напарника, и ничего не делала, понимая, что ничем не могу помочь. Моя рука окончательно онемела от холода. Натянув зубами перчатку обратно, я засунула руку под мышку, пытаясь отогреть. Нужно срочно принимать решение. Но какое?

– Брайан, пожалуйста, если ты слышишь, очнись! Парень, сейчас не время умирать! Слышишь? Я пришла спасти тебя. Нас. Понимаешь? – трясу его за плечи, схватившись за воротник куртки изо всех сил. Моё лицо нависает над ним, вглядываясь в обледенелую мумию.

Оглядевшись по сторонам в поисках выхода, вспоминаю, что в нескольких метрах от нас лежит ещё один человек. Теперь с близкого расстояния я могу хорошо его рассмотреть. Один из альпинистов. Макс. Внимательно посмотрев на его открытые глаза (которые смотрели прямо перед собой, не моргая), стало ясно, мне его уже не спасти.

– Думай, думай, Глория, давай! – произношу охрипшим голосом.

– Брайан, малыш, не умирай. Ты должен бороться за жизнь! Не бросай меня здесь одну, слышишь!?

Никакой реакции.

В стрессовой ситуации и при таком холоде мозг отказывается ясно мыслить и принимать решения. Пытаюсь сосредоточиться и найти способ выбраться отсюда.

Внезапно в голову приходит одна мысль. Переведя взгляд в сторону, где лежит замёрзшее тело Макса, я решаю доползти до него. Со сломанной ногой будет непросто, но другого выбора нет. Собрав волю и остатки здравого смысла в кулак, я решительно двинулась к своей цели.

Отстегнув верёвку от карабина, осторожно продвигаюсь лежа на животе вперёд, помогая себе руками. Подобные упражнения выполняют военные, проползая под колючей проволокой. В моём случае препятствием станет сломанная нога. По пути замечаю, что в ущелье становится заметно темнее. Наступил вечер. И это очень плохо. Чтобы доползти до Макса и обратно, потребуется много времени. Фонарика у меня нет, поэтому на возвращение, вслепую, можно не рассчитывать. Придётся остаться ночевать рядом с трупом Макса. Выбора нет. Будь что будет. С мыслью о том, что ночь придётся провести рядом с окоченевшим трупом, я продолжила свой путь. По моим расчётам, дорога должна занять около тридцати минут.

Кажется, целая вечность проходит, прежде чем я достигаю намеченной точки и оказываюсь рядом с неподвижным телом альпиниста. Инстинктивно сбрасываю перчатку и ищу пульс на шее, сохраняя слабую надежду на чудо. Увы, парень мертв. Это не стало для меня откровением.

Сейчас важно снять с Макса верхнюю одежду: куртку и брюки. Они пригодятся для сохранения тепла. Как бы цинично ни звучало, Максу они больше не потребуются. Предстоит осмотреть карманы в поисках чего-либо полезного для выживания.

Подобные действия потребовали невероятных усилий. Тело Макса заледенело и стало твердым, как гранитная плита. Снимать одежду с умершего – подло и мерзко. Особенно для человека в погонах. Но когда на кону жизнь, моральные принципы отходят на второй план.

В карманах куртки нашлись: налобный фонарь, энергетический батончик, рация и множество различных карабинов. Разложив находки перед собой, я уставилась на них, как на сокровища.

Первым делом хватаю рацию. Кручу в руках, пытаясь включить, но она не подаёт признаков жизни. На корпусе зияет большая трещина. Рация повреждена. Неудивительно. Скорее странно, что она вообще не разлетелась на куски.

В отчаянии начинаю трясти устройство и бить по нему ладонью, как будто это может помочь. На мгновение рация издала писк и включилась. В ней даже послышались потрескивания и помехи, но через секунду она снова замолчала. Положив рацию в карман и надев налобный фонарь, позволяю себе съесть единственный батончик. Возможно, я последний раз ем в жизни.

Закончив с "трапезой", отправляюсь в обратный путь в полной темноте. Немного спасает фонарик. Куртку Макса надеваю поверх своей, превращаясь в неуклюжего пингвина. Брюки подстилаю под себя, сооружая подобие ледянки.

Освещая дорогу лучом, едва различаю вдалеке силуэт Брайана. Всё, чего я сейчас хочу – забыться в глубоком сне. С каждым шагом надежда на долгую и счастливую жизнь тает. Мой запас оптимизма исчерпан. Несмотря на сильную головную боль, тошноту и невыносимую боль в ноге, понимаю, что долго не протяну. Шансы умереть от голода резко возрастают после того, как я съела последний батончик.

– Брайан, я вернулась. Слышишь? – легонько коснувшись его руки, произношу я. – Знаю, ты спросишь, где меня так долго носило? Но, знаешь, дорогой, пришлось сбегать за теплой одеждой. Представь себе, я проделала такой путь со сломанной ногой. Так что ты просто обязан выжить!

Брайан остается неподвижным.

Сняв обе перчатки, начинаю ими растирать ему лицо. Подставив ладони к ноздрям, пытаюсь почувствовать дыхание, но мороз не дает ничего ощутить. Ощупываю шею дрожащими от холода, шока и усталости руками. Пульс вроде бы еле прощупывается. Брайан борется. Господи…Впервые за долгую жизнь начинаю молиться. Я не знаю какой-то конкретной молитвы, просто обращаюсь к Богу, с мольбой о помощи.

Было бы лучше перетащить Брайана к стене. Находиться посреди льдов на открытом месте опасно. К тому же ветер пронизывает насквозь, но я на такое не способна. У меня совсем не осталось сил. Нога разрывается от дикой боли. Согнуть её не получается, как бы я ни старалась.

Взвесив "за" и "против", решаю отложить безумную идею с перемещением до завтра, если мы доживем.

Расстилаю принесенные синтепоновые штаны Макса, перекатываю на них Брайана и укрываю его курткой. Сама падаю без сил рядом, придвигаюсь поближе к напарнику, крепко обнимаю его и, приготовившись к худшему, засыпаю.

ГЛАВА 3

Спустя шесть месяцев…

После моего чудесного спасения и трагической гибели напарника прежний капитан Тед Броуди, мой хороший друг и наставник в прошлом, ушёл в отставку. Он не выдержал такого удара.

Его место занял капитан Лукас Прин. Мужчина средних лет, в хорошей форме, всегда с суровым выражением лица и пронзительным голосом. Мелкие черты лица казались неуместными на смуглой коже, а темные глаза постоянно сканировали пространство, выискивая малейшие нарушения.

Прин быстро продвигался по карьерной лестнице, что и привело его к капитанскому званию. Не могу сказать, что он пользовался особым уважением в отделе, хотя, несомненно, к этому стремился. Однако большинство коллег его побаивались, опасаясь потерять свои места. Ничего удивительного, чувство знакомое многим.

Когда капитан Прин ворвался в отдел и скомандовал: «Детектив Берч, немедленно в мой кабинет!» – а затем быстро исчез, все поняли, кто станет объектом его внимания.

Оказавшись в кабинете, я сразу поняла: дело принимает серьезный оборот. Распахнутая дверь позволяла мне видеть сотрудников отдела как на ладони.

Рутинные убийства распределялись в порядке очереди, а сложные, деликатные дела, которые не доверишь, кому попало, капитан оставлял за собой.

Десятки глаз уставились на меня, следя за происходящим через открытую дверь, ожидая моей реакции.

До трагедии я бы просто послала Прина куда подальше! Но гибель напарника и долгая реабилитация после того, как меня извлекли полуживой из ущелья, а затем я провела две недели в коме, сломили морально и психологически. Мой внутренний стержень, символ сильной, целеустремленной и амбициозной личности, рассыпался в прах. Полгода ушло на то, чтобы я смогла полноценно вернуться к работе.

Эндрю Гейб, как мой муж, был категорически против моего возвращения в отдел. Да, мы, наконец-то поженились. Скромно, без лишней помпезности, сразу после моего воскрешения и выписки из больницы. Однако как психиатр, Эндрю рекомендовал мне как можно скорее приступить к своим обязанностям. Знал, что работа – моя жизнь, то, чем я дышу, и я не могу представить своё существование без расследований и поимки преступников.

Ещё в подростковом возрасте мой приемный отец сказал, что у меня будет только один шанс вырваться из той грязи, в которой я оказалась.

Моё детство было нелёгким, я кочевала из одной приемной семьи в другую. Биологическая мать была наркоманкой и проституткой, её лишили родительских прав, когда меня однажды нашли на улице, истощенную, грязную, больную, и отвезли в больницу. О своём отце мне ничего неизвестно. Как только мне исполнилось восемнадцать, я сменила имя и фамилию, поступила в колледж, а после окончания поступила в полицейскую академию. Так началась новая жизнь. Я быстро дослужилась до звания детектива, хорошо выполняя свою работу, справлялась с жизненными трудностями и проходила через все круги ада. Моим первым наставником стал тогда капитан Тед Броуди. Именно он сделал из меня настоящего детектива.

Но… С тех пор… Первоклассный детектив Глория Берч умерла. Умерла во Франции, на горе Монблан, в ледяном ущелье, прижавшись к телу своего напарника.

Перерожденная Глория стала другой. Поэтому, услышав приказ капитана, я немедленно схватила пиджак, висевший на спинке стула, поправила прическу и посмотрела в зеркало. Сердце учащенно забилось. Давно мне не поручали серьёзного дела.

С тех пор как я вернулась в отдел, меня занимали в основном старые, нераскрытые дела. Со мной обращались как с хрустальной вазой, и это откровенно раздражало. За несколько месяцев я ни разу не выехала на новое дело. Я превращалась в офисную крысу.

– Эй, Рей, стой! – крикнула я своему новому напарнику, проходя мимо его стола.

– О-о-о, – протянул Томас Шиллети, сидевший за соседним столом, в притворном ужасе, взмахнув рукой.

Мы с Томасом знакомы давно. Он начинал с патрульного и настолько любил свою работу, что какое-то время даже не стремился к повышению. Но со временем, набравшись опыта, Томас понял, можно не тратить жизнь на выписывание штрафов за парковку, а стать детективом. Конечно, для этого пришлось приложить немало усилий и упорства и хорошенько восполнить пробелы в знаниях. Он методично шёл к цели и через пару лет получил всё-таки звание детектива.

Томас Шиллети сравнительно недавно вступил на нелегкую должность, поэтому пафос и гордыня имели место быть.

– Неужто, Глория, ты вляпаешься сейчас в неприятности? Я и не надеялся…

Так Томас злился. Он тоже ждал, как новичок, когда капитан Прин даст ему дело, которое прославит его на весь отдел. Для мужчины самооценка превыше всего.

Капитан Прин был весьма не глуп и знал, что Шиллети совсем пока не готов к «тяжёлой» работе. Как новичок, он был «сырым» для серьёзных дел.

– Ослепительное шоу начинается. Только для тебя, ковбой! – парировала я, поправляя надетый пиджак на блузку.

– Ты что-то натворила, Глория?

– Да. И именно то, о чём ты подумал. Перепихнулась на днях с капитаном. Поэтому, судя по всему горячее дело, отдают мне.

Парни, сидящие рядом в своих «закутках» захихикали, а Шиллети надул губы, словно старуха.

– Не смешно, детектив Берч. Совсем не смешно для замужней женщины…

– Что, за живое задело?

Рей Макларен сидел с открытым ртом. Его распирало от любопытства, и он был готов вскочить со стула. Поправив слегка свои волосы, когда я подмигнула ему.

– Зацени! Так нормально?

– Лицемерка, – мрачно пробормотал Шиллети мне в спину.

– Отлично! – ответил Рей. – Выглядишь потрясно! А что…

– Никуда не уходи, – бросила я через плечо, направляясь прямиком по коридору, показывая остальным средний палец.

Заложив руки за спину, капитан Прин возвышался над рабочим столом, раскачиваясь на пятках. Адреналин в жилах явно бурлил. От этого он не мог спокойно усидеть в кресле.

– Вы не очень-то торопитесь, детектив Берч, – отчеканил он, недовольно окидывая беглым хмурым взглядом.

– Прошу прощения, сэр.

Прин не сдвинулся с места, а только сердито посмотрел. Сдвинув брови, он опустил глаза на листы, лежавшие перед ним, и видимо не в первый раз перечитал содержимое. Он демонстративно проделывал такое, показывая сотрудникам образцовое поведение полицейского.

– Как продвигается дело Майрона? – оторвав взгляд от листов, спросил он как бы невзначай.

Несколько последних недель я потратила на подготовку досье для государственного обвинения по запутанному делу с одним сутенером, который торговал не только проститутками, но и удачно толкал дурь по всему восточному району. Я работала тщательно, скрупулезно, чтобы не осталось и сантиметра, в который могла бы проскользнуть гнида, выйдя сухим из воды. Некоторые следователи думают так: обвинения предъявлены – работе конец. Но если кто-то у меня срывается с крючка – редко, но бывает, – я воспринимаю это как личное оскорбление и вызов.

– Все готово, сэр. Ну, плюс-минус…

– Дело сможет закончить кто-то другой за вас?

– Да, конечно. Без проблем.

Капитан удовлетворительно кивнул и вновь продолжил чтение. Он внимательно вчитывался в лежащие перед ним листы, изучая детали, при этом постоянно хмуря брови всё сильнее.

Когда капитану задают вопросы, он любит на них отвечать с умным видом знатока. Тогда становится ясно, кто тут начальник, – и раз уж он действительно таковым и являлся, я была не против подыграть.

– Что-то стряслось, сэр? – интересуюсь спокойным и ровным тоном.

– Вы знаете парк Ван-Кортленд, детектив Берч?

– Слышала, но никогда не посещала, сэр. Времени не было заглянуть.

– Я тоже. С проклятой работой времени не остаётся совсем. Так вот. Хочу предупредить вас, детектив Берч, к вечеру о нём узнает весь Нью-Йорк.

– Скверно звучит, капитан. Предстоит серьёзное дело?

Капитан Прин положил руку на отчёт о вызове, словно пытаясь удержать информацию в секрете.

– Девочка девяти лет найдена сегодня в парке возле озера на деревянном пирсе. Обнажённой. Работник парка обнаружил тело утром, когда обходил территорию. Сообщили, что труп ещё не разложился.

Мы помолчали, слушая, как расходятся по воздуху крошечные волны, созданные произнесёнными словами.

– Родителям сообщили? – пытаюсь прикинуть в голове свой дальнейший ход действий.

– Нет. Личность пострадавшей пока не установлена.

– Кто выехал на место?

– Там оказались местные полицейские. Взглянули разок, сообразили, что не их весовая категория, и сразу передали сигнал в наш отдел.

– Отлично. В полиции, как ни странно, полно кретинов, которые готовы несколько часов играть в Шерлока, превращая место преступления в хаос, прежде чем признают поражение и вызовут профессионалов.

– Я бы очень хотел, чтобы делом занялись вы, детектив Берч. Возьметесь? Думаю, настало время двигаться дальше, а ничто так не спасает от депрессии – как кропотливая работа. Поймайте, поддонка. И дайте родителям несчастной девочки надежду, что за смерть их ребенка преступник понесёт наказание по закону.

– С превеликим удовольствием, сэр.

– Детектив Берч, если сочтете моё предложение невозможным, скажите прямо сейчас. Я передам дело детективу Сортни. Он в отделе сейчас один из лучших специалистов. Раскрывает восемь преступлений из десяти. Как и вы в своё время с детективом Уэйном. Простите… – осекся он.

– Всё нормально, сэр, я в форме. Я беру дело и постараюсь оправдать ваши надежды.

– Славно, – он вновь посмотрел на отчёт, почесывая большим пальцем подбородок. – А как ваш новый напарник, Рей Макларен? Справится?

– Да, сэр. На него можно положиться, – кивнула я головой.

Юный Рей был в моей команде второй год. Он начинал с офицера. На данный момент прибывал в звании сержанта. Многие не любят обучать новичков, часто это приходилось делать мне. Когда ты профессионал, твой долг – передавать знания новому поколению.

– Я могу на время его куда-нибудь засунуть, а вам дать более профессионального человека, который понимает, что к чему, – взгляд капитана испепеляющее устремился на меня.

– Если сержант Макларен не потянет, то лучше узнать об этом сразу, прежде чем он станет очередным тупоголовым детективом. Без обид, сэр.

Когда я выбирала нового напарника, то не хотела брать парня, который понимает, что к чему. Рей не путается под ногами, если правильно с ним обращаться, и тормозит куда меньше, чем ветеран. Мне доводилось работать с ним раньше.

– В любом случае главная вы, детектив, – недовольно фыркнул Прин.

– Капитан, поверьте, Макларен справится. Я понимаю, что в связке должны работать два детектива, но сержант Макларен, как раз планирует стать детективом. И опытный наставник, а теперь и напарник как я, только ему в помощь.

– Ладно, под вашу ответственность, детектив Берч,– ледяным тоном ответил он.

Если кто-то из сослуживцев решает стать детективом, то примерно год, новички проходят испытательный срок. Неофициально, но все равно серьёзно. И если Рей сейчас в самом начале ошибётся, то может паковать вещички. Опыт у него уже неплохой, знание сержанта он получил достаточно легко, я не сомневалась, что и на детектива он сдаст экзамен без проблем.

– Всё будет в порядке, сэр! Я прослежу. Нам неоднократно приходилось работать вместе в прошлом году. Он отлично справился и хорошо проявил себя.

– Репутацией рискует не только сержант Макларен, – заметил капитан. – Когда в последний раз вы вели громкое дело? – его проницательные глазки внимательно уставились и сверлили меня.

– Больше года назад,– уверенно ответила я, понимая, к чему он клонит.

Прин не вызывал у меня страха, как у многих коллег. Я уважала его. Методы его работы и управления персоналом были мне близки по духу.

– Точно! Давайте-ка, детектив Берч, закройте успешно дело. И уверяю, мы все будем довольны.

– Постараюсь, сэр, оправдать возлагаемые на меня надежды. Спасибо, что доверяете.

Капитан одобрительно кивнул.

– С этой минуты, детектив Берч, держите меня в курсе событий.

Он перегнулся через стол и толкнул отчёт о вызове.

– Спасибо, сэр. Не подведу.

– Знаю, детектив Берч. Поэтому именно вы стоите в кабинете, а никто другой. Криминалисты выехали. Поторопитесь и вы. Я распорядился отправить туда коронера. На месте будет работать Эдриан Курт. Кажется, ваш давний друг. Понадобятся люди в помощь, сообщите. Четверых сотрудником для начала хватит?

– Да, вполне, – изумленная его щедростью, поблагодарила я.

– Вот и славненько.

Я собиралась уйти, как вдруг он добавил:

– Будет полно журналистов. Они мгновенно слетятся, как мухи на мёд. Скажите сержанту Макларену, чтобы выглядел достойно и не вздумал выезжать на место преступления в спортивном трико, в котором он целыми днями шатается по отделу.

– У меня в ящике есть галстук, сэр. Я прослежу за его внешним видом.

Капитан угрюмо буркнул что-то про жирафа в смокинге и погрузился в дальнейшее изучение очередных отчётов.

Рея, как я и ожидала, не оказалось на месте. Он переходил от стола к столу, с каждым успевая перекинуться парой словечек.

– Что? – выкрикнул он, заметив меня.

– Поторапливайся, Рей! Мы уезжаем.

– С тебя пять баксов, – выкрикнул громко Шиллети, обращаясь к нему.

Рей широко распахнул глаза, как сама невинность:

– Правда? Извини, старина, не в этом месяце. На уме совсем другое, понимаешь?

– Макларен, я пытаюсь заработать на честном споре. Отдашь, когда сможешь!

На лице Шиллети мгновенно появилась гримаса обиды.

Пробежав стремглав мимо них в кабинет, я схватила пальто. Накинула на ходу и покопалась в карманах в поисках мобильника. Оказалось, он лежал на столе. Схватив телефон, я поспешила выйти в холл.

– Похоже, здесь увлекательная беседа, мальчики. Поделитесь?

Я подошла к ним поближе, оттаскивая за рукав Рея, стоявшего возле стола Томаса.

– Не бери в голову, Глория, – мгновенно отозвался Рей. – Просто бестолковый разговор…

– Я поведал Макларену, что ничем хорошим поход не заканчивается, когда капитан вызывает лично к себе в кабинет детектива и передает информацию втайне от напарника, – лицемерно произнес Шиллети. – Дурно отражается на репутации напарника, в отделе. Макларену стоит задумать, с кем он связался.

Шиллети постоянно прикалывался над Реем. Правда, обычно ему хватало ума не трогать моих ребят, а вот Рей чем-то его разозлил. Думаю, завидовал, что он стал моим напарником. Сам же Шиллети входил в команду детектива Тео Сортни, чему я была безумно рада.

– Твоему парнишке будет, о чём подумать, Глория. Нечего отвлекаться на разную хрень! Ну, Макларен, готов покорять преступный мир?

Тут я вспомнила, что забыла захватить галстук. Вернувшись в кабинет, я вытащила его незаметно из стола ящика и, быстро скомкав, сунула в карман пальто, чтобы не давать Шиллети повода для насмешек.

– Рей, в путь! – прокричала я из кабинета. – Нас ждёт куча дел, а остальные пускай протирают свои задницы на стуле!

– Удачи, коллеги! – прошипел Шиллети не очень-то вежливым тоном, когда мы проходили мимо.

Макларен показал ему средний палец, а я сделала вид, что ничего не заметила.

ГЛАВА 4

Сегодня стояло отвратительное, пасмурное и дождливое утро четверга. Такое унылое и злобное, будто на дворе не сентябрь, а февраль.

Я вывела из гаража BMW, черного цвета. Официально машины распределяются в департаменте, после чего, каждой паре детективов выдаётся служебная. Когда мне предложили ржавую развалюху, я отказалась. Предпочитаю передвигаться на своей. Моя машина всегда там, где нужно, и в ней никто не бросает на пол обертки от гамбургеров.

Для Рея это станет первым расследованием в звании сержанта и моего официального напарника. Поэтому он чуть из штанов не выпрыгивал, вертясь рядом на сиденье от эмоционального перевозбуждения.

– Неужели нам дали резонансное дело?! – бесконечно тараторя, переспрашивал он, задавая один и тот же вопрос в десятый раз.

– Да.

– А какое?

– Убийство несовершеннолетней.

Остановив машину на красный сигнал светофора, я залезла в карман пальто и, вытащив оттуда мятый галстук, демонстративно протянула Рею. Какое счастье: сегодня на нём светлая рубашка, – дешевая и такая просвечивающая, что видна грудь, – и серые брюки, почти приличные, сидящие на фигуре, как влитые.

– Примерь-ка!

Он посмотрел на галстук так, словно никогда подобного предмета не видел.

– Зачем? – испугано спросил он, беря галстук в руки, как нечто отравленное.

– Ты задаешь слишком много вопросов, Рей.

На какое-то мгновение я испугалась, что придется остановиться и самой повязать ему, чёртов галстук! Похоже, в последний раз Рей надевал его на первое причастие.

Однако долго рассматривая и крутя его в руках, он, в конце концов, справился. Сам.

– Клёво выгляжу, да? – спросил он, наклоняя солнцезащитный козырек, чтобы посмотреться в зеркало.

– Однозначно лучше, чем было, – отвечаю с иронией, смотря на дорогу.

Капитан прав. Одежда многое меняет. Галстук: шёлковый, серый с черными тонкими полосками, идеально подходил к белой рубашке Рея. Но кто-то умеет носить хорошие вещи, а кому-то не дано.

Рост у Рея достаточно высокий. Сам он узкоплечий, слегка худощавый, и выглядит лет на шестнадцать. Хотя в личном деле написано, что ему тридцать один. Короткие тёмные волосы, острые черты лица, неторопливая походка, словно выслеживающая добычу.

На Рее галстук казался краденым. Он бережно провел по нему пальцами:

– Клёвый! Откуда у тебя такой, Глория?

– Эндрю как-то оставил в кабинете.

– О, Господи! Только не говори, чем вы там занимались. В какой он был спешке, что забыл галстук в кабинете! – выпалил Рей, немного засмущавшись.

– Я ни слова не проронила, если ты заметил.

– Вот почему мне почувствовалось сразу, что ткань на галстуке весьма не дурна.

– Рей, тряпочка, что сейчас обвивает шею, стоит больше, чем твоя двухмесячная зарплата. Оставь себе, раз так приглянулся. Эндрю будет не против. Подвернется момент, купи себе несколько.

Он бросил на меня озадаченный взгляд и, кажется, хотел что-то ответить, но передумал.