скачать книгу бесплатно
– Мертва.
– Вы…
– Отлично сработано.
Шляпа взмахивает крыльями, улетает в темноту ночи.
Не выдерживаю:
– Что… что произошло?
– Друг мой, позвольте рассказать вам об этом дома, у пылающего очага…
Представляю себе синусоиду.
Так.
На всякий случай.
…мистер Шерри-Джем хватается за ветки клена, подтягивается на руках, забирается на развилку – отсюда и до луны рукой подать. Мой наставник живет в полной луне – конечно, в те ночи, когда луны нет на небе, а на время полнолуния снимает комнату на чердаке в гостинице.
Садимся у очага. Комната окутана серебристым сиянием.
– У вас вопросы, друг мой?
– Да. Вы… зачем вы убили девушку?
– Друг мой, вот скажите мне… Кому вы сочувствовали, прекрасной юной леди или шляпе?
– Сочувствовал? Да очевидно было, что леди стала жертвой этого чудовища! По всем законам книжного жанра…
– Вот именно.
Страшная догадка.
– Хотите сказать… вы на стороне злых сил? Да, хороший же из вас полицейский…
– Не спешите делать выводы. Не забывайте о синусоиде.
– Да объясните же мне, наконец, что это значит?
– Сюжет нашей книги… он выстроен не по прямой линии, а по той самой синусоиде. Действие начинается на нуле, поднимается вверх, вверх, вверх, – до кульминации, до единицы – и опускается к нулю. И… уходит в минус. А что там в минусе, мы не видим, не знаем. Потом снова начинается действо, синусоида выходит из-под нуля. Осенняя ночь, шляпа гонится за дамой – хоп, сюжет ушел в минус, несколько страниц чистые. Новая глава – дама на приеме у важного господина открывает шкатулку и спрашивает, сколько тот хочет за её содержимое. Господин хочет убить даму, тут снова сюжет ныряет вниз…
Весьма любопытно.
И это ещё не всё. А потом нам дают вторую половину книги. И мы читаем то, что было в минусе. Для этого надо книжку перевернуть, или развернуть её как-нибудь, или наизнанку вывернуть в каком-нибудь там измерении, не знаю. И читатель понимает, что всё было наоборот, и те, кого он считал хорошими героями, на самом деле мерзавцы, а кто показался злодеем, на деле хороший малый…
– А вот оно что… а вы, значит, убиваете тех, кто показался вам хорошим.
Именно так. И вам, как моему ученику, придется делать то же самое.
– А себя вы, значит, считаете хорошим?
Шерри-Джем смотрит на меня. Вскидывает брови.
– Но…
– …считаете ХОРОШИМ, не так ли?
– Конечно.
– А на каком основании?
– Но я же полицейский…
– А что, мало историй, где в полиции мерзавцы?
– Вы думаете…
Вынимаю кольт.
Шерри-Джем вскидывает руки.
– Постойте, постойте… вы…
– Вам есть, что сказать?
– Да… нет… дайте мне время… до завтрашней полуночи.
– Ловко вы выкрутились, завтра полнолуние, ищи вас, свищи…
– Ночь будет пасмурная, нам не придется покидать луну…
Часы бьют полночь.
Взлетает стайка вспугнутых листьев, садится обратно на ветки.
Вхожу в гостиную на луне, вопросительно смотрю на Шерри-Джема:
– Слушаю вас.
– Друг мой, вчера вечером вы говорили про то, что нашу книгу можно вывернуть в четвертом измерении.
– Ну, это я так… для примера.
– А ведь вы были правы. Нашу книгу и правда можно вывернуть… и так, и так.
– В смысле, и так, и так?
– В смысле, что если книгу вывернуть на одну сторону, мы увидим историю, как хороший полицейский убивает злодеев, которые прячутся под маской хороших людей. А если перевернуть книгу, получится история наоборот. Как злодей убивает злодеев, которые на самом деле хорошие. Так что у вас нет никакого повода убивать меня. Бессмысленная затея.
Молчу.
– А вы молодец… благодаря вам мы разгадали тайну нашей книги, – Шерри-Джем смотрит на меня с благодарностью.
Неумело вытягиваюсь в струнку:
– Рад стараться.
Выстрел.
И сразу же второй.
Еще успеваю подумать – я слишком много узнал…
Препарирующий
…прикладываю пальцы к тощему горлу.
Обреченно говорю:
– Готов.
Доктор Мор делает мне отчаянные знаки, сколько раз те говорил, идиотище, когда умирает кто-то, надо сделать скорбную мину и сказать – мне очень жаль.
Говорю, как надо:
– Мне очень жаль.
А вот этого я не ожидал, а вот тут я уже не знаю, что делать, когда жена покойного падает на пол, заламывает руки, пла… нет, это не плач, кри… нет, это не крик, какой-то звериный рев… Начинаю суетиться вокруг женщины, подсовываю нюхательные соли, стакан с водой…
За суетой чуть не забываю главное. То, за чем пришел сюда.
Обора… нет, не оборачиваюсь, смотрю на эскулапа краем глаза, слушаю краем уха.
Он наклоняется над умершим, ждет.
Я тоже жду. Каждая секунда разворачивается в тысячу лет, уже понимаю, что на этот раз не получи… а нет, получилось, вот что-то поднимается над телом умершего, что-то эфирное, легкое, невидимое, неосязаемое, я даже не понимаю, как я его чувствую…
Мой наставник открывает флягу – что-то эфирное пытается вырваться, не может, обреченно проваливается в сосуд.
Доктор Мор закрывает крышку.
Всё.
Никого и ничего, только ветер теребит занавеску.
Укладываю дамочку в кресло, слушаю какие-то инструкции моего наставника, тело на носилки кладем, лицо платком закрываем – слушаю и не слышу, всё внимание приковано к тому, что там, во фляге…
Часы на городской ратуше отбивают полночь гулкими ударами.
Таймбург засыпает, только слышен скрип последней повозки, да шорох крыльев летучей мыши…
Он исчезает за дверью.
Он.
Мой наставник.
Щелкает дверной замок.
Мне кажется, он стоит за дверью. Даже когда я поворачиваю в замке ключ, мне кажется, мой наставник стоит за дверью, выжидает, ведь он обнаружил пропажу ключа, не мог не обнаружить, когда я брал ключ на три часа, на проклятые три часа, снимал дубликат…
Нет.
Никого нет.
Спускаюсь по лестнице, узкой, темной, уводящей в бесконечность, к центру земли, и дальше. Предательски осыпаются мелкие камушки, мне кажется, что наставник уже услышал меня, тысячу раз услышал…
Нет.
Вот он стоит спиной ко мне, дрожащими руками раскрывает флягу – что-то вырывается из горлышка, что-то пытается сбежать, не может – замирает, пронзенное иглой, одной, двумя, тремя, распятое на столе…
Меня передергивает.
Я понимаю, что он собирается делать.
Рука сама тянется к массивному молотку, отчаянно прикидываю, как размахнуться, ударить по макушке, вырубить, связать…
Нет.
Я получил приказ – не трогать.
Не вмешиваться.
И еще много всяких не.
Хочу ускользнуть – тихо, незаметно, шепотом, не успеваю – он оборачивается, смотрит на меня.
В упор.
Мертвая тишина, слышно, как потрескивает пламя свечи.
Мой наставник (ха-ха, наставник) снова наклоняется над столом.
Поднимаюсь по лестнице.
Выскальзываю за дверь.
